(no subject)
Например, пытаешься найти сметану. Читаешь все надписи, ну где возможно что-то прочитать. Грузинский алфавит абсолютно не известен. Находишь правильную баночку, там по-английски написано soar cream, ну то есть вроде как сметана. Но там еще и по-грузински что-то написано. Подходишь к человеку в возрасте, вежливо спрашиваешь?
- Простите, вы говорите по-русски?
- Да, - отвечает он, - а что?
- Не подскажете, это сметана? - показываешь ему баночку.
- Трудно сказать, - отвечает он, - но по-английски написано, что сметана.
- По-английски я понимаю, - отвечаю я, - но точно ли это сметана.
Граждане в маршрутках. В смысле водители. И не только. Ехали сегодня в Мцхету. Деточки мои прикидывались ветошью, не отсвечивали, делали вид, что читают. Все, кто выходил из маршрутки, дружно желали мне отличного дня, выражали удовольствие от того, что встретили меня на своем пути.
Гражданин на переднем сидении рассказывал мне, что вот этот, вот этот храм был построен в шестом веке нашей эры.
- Нет, нет, в пятом, - кричали сзади взволнованные голоса.
- Да, мама, - говорила Варвара, ласково улыбаясь, когда мы вышли, - хорошо пообщалась?
Я напоминаю себе маму Бриджит Джонс. Мне от этого как-то не очень приятно, если честно. Я же все-таки еще не старушка. Но когда рядом с тобой эти две - пятнадцать-четырнадцать, впору ощутить, конечно. Особенно, когда они обе две закатывают глаза, каждый раз, когда я останавливаюсь спросить какую угодно ерунду - про туалет или почему так громко кричала та женщина-нищенка.
- Она всегда кричит, - говорит мне другой водитель, - если ей мало денег дают, к примеру, она кричит и плачет. Ее можно понять, у нее шесть детей. Жить как-то надо. Я считаю, государство таким должно помогать. А оно не помогает, вот она кричит и плачет.
- Так откуда вы, - тыкает меня локтем, дружественно тыкает, водитель другой маршрутки.
- Из Москвы, - говорю. Дальше он много всего рассказывает. И про дружбу народов. И что надо в Гори, где "наш великий родился". И слушай, да, я сегодня, завтра работаю. Телефон оставь. Послезавтра тебе покажу город.
- У меня муж есть, спасибо, - говорю.
- Муж в Москве, - отвечает этот седой дед, - давай телефон-то.
- Так ты же сама с ним первая опять заговорила и чего ты от него хочешь? - спрашивает меня Варвара, которой я возмущенно рассказываю - нет, ну ты можешь поверить, он требовал у меня телефон - вот этот, седой который.
- Нет, я не говорила с ним первая, просто рядом сидела, - говорю я.
- Ну ладно, ладно, - отвечает она примиряюще.
В местном супермаркете каждый раз дают что-то попробовать. Милая грузинская девушка, которая отлично говорит по-русски, каждый раз выдает нам теплые сосиски.
- Я не пойму, ты грузинка или нет? - спрашивает ее стареющий мужчина, стоящий рядом.
- Я - грузинка, - отвечает она, - просто выросла в России.
В следующем ряду дегустация грузинских вин.
- Э, - говорю я, - пробуя грузинский совиньон, - для совиньона он как-то слишком сладок.
- Настоящее грузинское вино должно быть горьким, - говорит юноша, стоящий рядом. У него в бокале красное плещется.
- Терпким? С легкой ноткой ореха? - уточняю я.
- Слышишь? - спрашивает он свою девушку, - правильно говорит.
Девушка как-то грустно улыбается.
- Вы такая красивая, - говорю я ей. И она улыбается чуть-чуть повеселее.
В переходе ближе к Макдональдсу группа, готовых к Хелоуину, тинейджеров курит и что-то обсуждает. Один из них с рыжими волосами такой чудесный, что я торможу, говорю деточкам:
- Не могу пройти мимо, простите, пойду его сфотографирую, - деточки закатывают глаза, отходит на почтительное расстояние, чтобы никто не подумал, что мы вместе. Я подхожу к ребятишкам, спрашиваю по-английски, говорят ли они по-русски или по-английски.
- Русский, - отвечает одна девочка.
- Отлично, ты - такой красивый, - обращаюсь я к рыжему, - можно я тебя сфотографирую?
- Конечно, - улыбается он. Короче, я так понимаю, пару месяцев, и я отсниму весь Тбилиси. Никто не останется обиженным.
И я снимаю его, и говорю им:
- Вы знаете, мне вчера говорили, что никто в Тбилиси не отмечает Хеллоуин.
- Нет, ну как же, конечно, отмечают.
- И это прекрасно, - говорю
Мы идем дальше.
- Вот, - говорю я, - надо было вас с ними сфотографировать. И в инстаграм. Пусть все думают, что вы тусите в Тбилиси с красивыми малчиками.
- Да, я удивилась, - говорит Варя, - что ты не стала настаивать, чтобы мы немедленно с ними снялись.
- Я боялась, что ты меня пошлешь, ты же понимаешь. И оно понятно, конечно, когда стесняешься собственных родителей.
- Я уже нет, я привыкла. Яна стесняется.
- Нет, нет, я не стесняюсь, - говорит Яна.
- Вот, Яна, мне ты говоришь одно, маме другое.
- Хватит смущать Яну, - говорю я.
После ужина нам с Яной удалось построить Варвару, которая хотела читать, спать и ей было уютно под одеялом, и отправиться шариться по ночному городу. В воскресенье в ночь нельзя сказать, что город был сильно оживлен. Зашли в одно кафе, где-то недалеко от реки с видом на большой храм. Открыли дверь и все, кто был, вывернули на нас шею и замерли. Это было даже как-то неловко. Эдакие пришельцы. То ли ты - звезда, то ли ты - чужак. Пока дошли до столика, пока сели, все вот ровно в той же позе молча нас разглядывали. Только официант, который видел нас накануне и несомненно запомнил, наслаждался зрелищем.
- Зачем, зачем мы сюда пришли? - вопрошала Варвара, - мало того, что здесь все курят. Еще и эти люди так странно на нас смотрят.
Когда уходили, Яна удачно оперлась на шкафчик, грохот на все кафе был шикарным абсолютно. Что-то посыпалось. Эффектный выход.
- Так, окей, - говорю я Варваре, - тогда пойдем в Home. Говорят там должно быть неплохо.
Там и правда было неплохо. Учитывая, что мы вошли, когда дверь собирались закрывать. Там были такие красивые малчики-персонал.
- Можно мы посмотрим ваше заведение? - спросила я.
- Конечно, - улыбнулись они.
- И выпьем вина.
- Конечно, - улыбнулись они.
И повели нас по всем трем этажам и сто пятидесяти пяти комнатам. Где-то в очередном переходе мы заглянули в очередную комнату.
- О, привет, заходите, - на английском запричитали грузинские малчики с милой девочкой. Мы, конечно, зашли. Грузинский юноша Владимир с румынской девушкой Адри, окей, окей, давайте говорить по-английски, Яна поймет, если не поймет, переведем, грузинский юноша Умар, бывшая модель, вышел из дома нетрезв, в таком, знаете, странном состоянии.
- Ну в каком же, и в самом деле, - влезаю я, - состоянии выходить из дому? В трезвом даже не стоит затеваться, - И да, когда тебе почти полтос, ты всегда будешь многоостроумнее, если, конечно, в правильном настроении, юноши лет двадцати трех. Но тут влезает Владимир. Адри нервно убегает. Владимир что-то радостное вещает и я слышу краем уха.
- выходи за меня замуж, Варвара, дай мне шанс, нет лучше ты, Яна. А вы, правда, школьницы? Да, и правда, да, еврейская кровь? Тогда немедленно, немедленно выходите замуж. Выведите меня в люди. Евреи - это такая нация, которая кого угодно в люди выведет. Евреи, масоны.
Какое гонево, - подумалось мне.
Девушка Адри опять прибежала, зачем-то тут же загрустила, хотя громче всех кричала - давайте, заходите, будем общаться.
Мы выпили еще вина. В смысле я выпила еще вина. Приличное белое сухое из поллитровой банки. У них там в поллитровые банки наливают.
Деточки, вот зуб даю, прикидывали, как они будут рассказывать, как в Тбилиси они круто тусанули. Меня из рассказа вырежут. И ладно. Просто забудут упомянуть. Скажут, что первые три дня они были без мамы и тусили по разным клубам. Они уже в своих инстаграмчиках заливают об этом.
Я же, такой наблюдатель нынче, ничто не екает больше внутри, просто смотришь, фиксируешь и иногда подъезжаешь с вопросом и бодрой улыбкой, я так думаю, у меня очень бодрая, многообещающая улыбка, когда мне что-то нужно - о, Боги, ты - Бог и Богиня, два в одном, давай, давай немедленно тебя увековечим! Ты же не будешь против, если я сделаю немедленно твою картинку. И они тут все улыбаются и говорят - да ладно, я правда красив, красива? Давай, вперед.
Ах, да. Вчера бы день свадеб. В старом городе вдруг неожиданно миллион джипов, черных с тонировкой, все мигают и сигналят. Никто не останавливается перед пешеходным переходом.
- Как в кино, - говорит Яна, - как будто мафия на машинах, только что стрельбы нет.
- Это - свадьба, - говорю, - свадьба, давайте, э, давайте к нам с уважением, один раз так гуляем, - свадьба так и должна быть, типа - слышите, у нас сегодня такой день!
- А я совсем не хочу свадьбы, - говорит Яна, - я и замуж-то не хочу. Только детей хочу. Варя, ты хочешь детей?
- Я об этом не думала, - говорит Варя, - будут, не будут, как получится. Усыновить всегда можно. Но если дети, то надо все-таки, чтобы свадьба.
А еще мы сегодня в Мцхету ездили. Милый небольшой город. Очень туристический. В такие места надо все-таки ездить по горам бродить.
- Простите, вы говорите по-русски?
- Да, - отвечает он, - а что?
- Не подскажете, это сметана? - показываешь ему баночку.
- Трудно сказать, - отвечает он, - но по-английски написано, что сметана.
- По-английски я понимаю, - отвечаю я, - но точно ли это сметана.
Граждане в маршрутках. В смысле водители. И не только. Ехали сегодня в Мцхету. Деточки мои прикидывались ветошью, не отсвечивали, делали вид, что читают. Все, кто выходил из маршрутки, дружно желали мне отличного дня, выражали удовольствие от того, что встретили меня на своем пути.
Гражданин на переднем сидении рассказывал мне, что вот этот, вот этот храм был построен в шестом веке нашей эры.
- Нет, нет, в пятом, - кричали сзади взволнованные голоса.
- Да, мама, - говорила Варвара, ласково улыбаясь, когда мы вышли, - хорошо пообщалась?
Я напоминаю себе маму Бриджит Джонс. Мне от этого как-то не очень приятно, если честно. Я же все-таки еще не старушка. Но когда рядом с тобой эти две - пятнадцать-четырнадцать, впору ощутить, конечно. Особенно, когда они обе две закатывают глаза, каждый раз, когда я останавливаюсь спросить какую угодно ерунду - про туалет или почему так громко кричала та женщина-нищенка.
- Она всегда кричит, - говорит мне другой водитель, - если ей мало денег дают, к примеру, она кричит и плачет. Ее можно понять, у нее шесть детей. Жить как-то надо. Я считаю, государство таким должно помогать. А оно не помогает, вот она кричит и плачет.
- Так откуда вы, - тыкает меня локтем, дружественно тыкает, водитель другой маршрутки.
- Из Москвы, - говорю. Дальше он много всего рассказывает. И про дружбу народов. И что надо в Гори, где "наш великий родился". И слушай, да, я сегодня, завтра работаю. Телефон оставь. Послезавтра тебе покажу город.
- У меня муж есть, спасибо, - говорю.
- Муж в Москве, - отвечает этот седой дед, - давай телефон-то.
- Так ты же сама с ним первая опять заговорила и чего ты от него хочешь? - спрашивает меня Варвара, которой я возмущенно рассказываю - нет, ну ты можешь поверить, он требовал у меня телефон - вот этот, седой который.
- Нет, я не говорила с ним первая, просто рядом сидела, - говорю я.
- Ну ладно, ладно, - отвечает она примиряюще.
В местном супермаркете каждый раз дают что-то попробовать. Милая грузинская девушка, которая отлично говорит по-русски, каждый раз выдает нам теплые сосиски.
- Я не пойму, ты грузинка или нет? - спрашивает ее стареющий мужчина, стоящий рядом.
- Я - грузинка, - отвечает она, - просто выросла в России.
В следующем ряду дегустация грузинских вин.
- Э, - говорю я, - пробуя грузинский совиньон, - для совиньона он как-то слишком сладок.
- Настоящее грузинское вино должно быть горьким, - говорит юноша, стоящий рядом. У него в бокале красное плещется.
- Терпким? С легкой ноткой ореха? - уточняю я.
- Слышишь? - спрашивает он свою девушку, - правильно говорит.
Девушка как-то грустно улыбается.
- Вы такая красивая, - говорю я ей. И она улыбается чуть-чуть повеселее.
В переходе ближе к Макдональдсу группа, готовых к Хелоуину, тинейджеров курит и что-то обсуждает. Один из них с рыжими волосами такой чудесный, что я торможу, говорю деточкам:
- Не могу пройти мимо, простите, пойду его сфотографирую, - деточки закатывают глаза, отходит на почтительное расстояние, чтобы никто не подумал, что мы вместе. Я подхожу к ребятишкам, спрашиваю по-английски, говорят ли они по-русски или по-английски.
- Русский, - отвечает одна девочка.
- Отлично, ты - такой красивый, - обращаюсь я к рыжему, - можно я тебя сфотографирую?
- Конечно, - улыбается он. Короче, я так понимаю, пару месяцев, и я отсниму весь Тбилиси. Никто не останется обиженным.
И я снимаю его, и говорю им:
- Вы знаете, мне вчера говорили, что никто в Тбилиси не отмечает Хеллоуин.
- Нет, ну как же, конечно, отмечают.
- И это прекрасно, - говорю
Мы идем дальше.
- Вот, - говорю я, - надо было вас с ними сфотографировать. И в инстаграм. Пусть все думают, что вы тусите в Тбилиси с красивыми малчиками.
- Да, я удивилась, - говорит Варя, - что ты не стала настаивать, чтобы мы немедленно с ними снялись.
- Я боялась, что ты меня пошлешь, ты же понимаешь. И оно понятно, конечно, когда стесняешься собственных родителей.
- Я уже нет, я привыкла. Яна стесняется.
- Нет, нет, я не стесняюсь, - говорит Яна.
- Вот, Яна, мне ты говоришь одно, маме другое.
- Хватит смущать Яну, - говорю я.
После ужина нам с Яной удалось построить Варвару, которая хотела читать, спать и ей было уютно под одеялом, и отправиться шариться по ночному городу. В воскресенье в ночь нельзя сказать, что город был сильно оживлен. Зашли в одно кафе, где-то недалеко от реки с видом на большой храм. Открыли дверь и все, кто был, вывернули на нас шею и замерли. Это было даже как-то неловко. Эдакие пришельцы. То ли ты - звезда, то ли ты - чужак. Пока дошли до столика, пока сели, все вот ровно в той же позе молча нас разглядывали. Только официант, который видел нас накануне и несомненно запомнил, наслаждался зрелищем.
- Зачем, зачем мы сюда пришли? - вопрошала Варвара, - мало того, что здесь все курят. Еще и эти люди так странно на нас смотрят.
Когда уходили, Яна удачно оперлась на шкафчик, грохот на все кафе был шикарным абсолютно. Что-то посыпалось. Эффектный выход.
- Так, окей, - говорю я Варваре, - тогда пойдем в Home. Говорят там должно быть неплохо.
Там и правда было неплохо. Учитывая, что мы вошли, когда дверь собирались закрывать. Там были такие красивые малчики-персонал.
- Можно мы посмотрим ваше заведение? - спросила я.
- Конечно, - улыбнулись они.
- И выпьем вина.
- Конечно, - улыбнулись они.
И повели нас по всем трем этажам и сто пятидесяти пяти комнатам. Где-то в очередном переходе мы заглянули в очередную комнату.
- О, привет, заходите, - на английском запричитали грузинские малчики с милой девочкой. Мы, конечно, зашли. Грузинский юноша Владимир с румынской девушкой Адри, окей, окей, давайте говорить по-английски, Яна поймет, если не поймет, переведем, грузинский юноша Умар, бывшая модель, вышел из дома нетрезв, в таком, знаете, странном состоянии.
- Ну в каком же, и в самом деле, - влезаю я, - состоянии выходить из дому? В трезвом даже не стоит затеваться, - И да, когда тебе почти полтос, ты всегда будешь многоостроумнее, если, конечно, в правильном настроении, юноши лет двадцати трех. Но тут влезает Владимир. Адри нервно убегает. Владимир что-то радостное вещает и я слышу краем уха.
- выходи за меня замуж, Варвара, дай мне шанс, нет лучше ты, Яна. А вы, правда, школьницы? Да, и правда, да, еврейская кровь? Тогда немедленно, немедленно выходите замуж. Выведите меня в люди. Евреи - это такая нация, которая кого угодно в люди выведет. Евреи, масоны.
Какое гонево, - подумалось мне.
Девушка Адри опять прибежала, зачем-то тут же загрустила, хотя громче всех кричала - давайте, заходите, будем общаться.
Мы выпили еще вина. В смысле я выпила еще вина. Приличное белое сухое из поллитровой банки. У них там в поллитровые банки наливают.
Деточки, вот зуб даю, прикидывали, как они будут рассказывать, как в Тбилиси они круто тусанули. Меня из рассказа вырежут. И ладно. Просто забудут упомянуть. Скажут, что первые три дня они были без мамы и тусили по разным клубам. Они уже в своих инстаграмчиках заливают об этом.
Я же, такой наблюдатель нынче, ничто не екает больше внутри, просто смотришь, фиксируешь и иногда подъезжаешь с вопросом и бодрой улыбкой, я так думаю, у меня очень бодрая, многообещающая улыбка, когда мне что-то нужно - о, Боги, ты - Бог и Богиня, два в одном, давай, давай немедленно тебя увековечим! Ты же не будешь против, если я сделаю немедленно твою картинку. И они тут все улыбаются и говорят - да ладно, я правда красив, красива? Давай, вперед.
Ах, да. Вчера бы день свадеб. В старом городе вдруг неожиданно миллион джипов, черных с тонировкой, все мигают и сигналят. Никто не останавливается перед пешеходным переходом.
- Как в кино, - говорит Яна, - как будто мафия на машинах, только что стрельбы нет.
- Это - свадьба, - говорю, - свадьба, давайте, э, давайте к нам с уважением, один раз так гуляем, - свадьба так и должна быть, типа - слышите, у нас сегодня такой день!
- А я совсем не хочу свадьбы, - говорит Яна, - я и замуж-то не хочу. Только детей хочу. Варя, ты хочешь детей?
- Я об этом не думала, - говорит Варя, - будут, не будут, как получится. Усыновить всегда можно. Но если дети, то надо все-таки, чтобы свадьба.
А еще мы сегодня в Мцхету ездили. Милый небольшой город. Очень туристический. В такие места надо все-таки ездить по горам бродить.