"Ах, слава Богу, братцы, что все мы, вроде, живы, и то, что мы имели, уже не украдут".
Андрюша Трифонов - первый слева.
1988 год. Разгар горбачёвской Перестройки. В стране кипят страсти. То тут, то там вспыхивают волнения на национальной почве. Систему лихорадит и шатает.
И разительный контраст. Места, приближенные к небесам и к вечности. Бесстрастно, свысока взирают на людскую суету Фанские горы, Памиро - Алай, южные склоны Гиссарского хребта.
Мы, группа студентов и преподавателей Университета. Мы идём по 20-идневному маршруту из Самарканда в Душанбе по ущельям и перевалам. Мы ловим жадными лёгкими перевальный ветер, нам кружит голову невообразимое величие скал и ледников, нашу кожу сжигает беспощадный ультрафиолет горного солнца. Казалось, что тут ты наедине с природой, отрешаешься от мирских хлопот: только преодоление гор, преодоление себя.
Так нет же. На привале рядом с нашим бивуаком ставят свои палатки туристы из Эстонии. И всем напоказ вывешивают на верёвке между палатками эстонский флаг. Я даже подошёл и вежливо поинтересовался, что означают цвета на флаге? - Чёёрныый - этто нашшаа земляя, синий -этто нашшее морее, а беелыый - цвеет соовестии! -гордо пояснили мне соседи. Я не стал уточнять у них, как бы они отнеслись, если бы мы тоже сдуру прихватили в поход свой флаг - красный, с серпом и молотом.
К счастью, кроме тех дураков, решивших потешить уязвлённое самолюбие своей маленькой нации, ничто больше не нарушало природной гармонии. И нам даже не приходило в голову, что мы ступаем по земле Таджикистана, где всего три года назад таджикские экстремисты устроили бойню русских в столице Душанбе, когда множество русских в панике бросали дома и бизнес, уезжали через Варзобское ущелье, пытаясь укрыться в горах и навсегда бесследно исчезали.
Нас радостно встречало население горных кишлаков и пастушеских кошей, вокруг вертелась детвора с криками: "Йод! Марганцовка!" И мы одаривали их медикаментами из своих запасов. Один пастух получил от нас клубок бельевой верёвки стоимостью 1 рубль, и честно пытался заплатить за него 10 рублей. Пришлось провести с сыном гор экономический ликбез.
Главная прелесть так любимых мною приключений в непредсказуемых и неожиданных поворотах. Если бы на спуске с перевала Двойной под ногой руководителя нашей группы не провалилась снежная корка и он не рассёк себе голень об острый край камня, нам не пришлось бы сойти с маршрута и спускаться по руслу реки Зиндон, и мы не встретили бы стоянку геологической партии.
На широком горном плато стояли четыре армейские палатки. Геологи были рады гостям. Рану нашего руководителя обработали свежим горным мумиё, которое геологи сами собирали целыми 50-и литровыми бидонами, и мы лично убедились в чудодейственной силе памирского лекарства. Уже наутро глубокий длиной в 7 сантиметров разрез затянулся тонкой молодой кожицей.
Вечером на звук гитары к нашему костру явилась молодая геологиня. Наши ребята, естественно, воодушевились и наперебой демонстрировали свои таланты в исполнении туристских песен. Наслушавшись шедевров Визбора и Высоцкого, геологиня пригласила нас в палатку геологов, куда на огонёк в тот вечер заглянули горные спасатели. Это были бывалые люди, знавшие пропасть невероятных историй.
- В альплагере "Горные вершины" на Домбае отмечали день рождения Визбора, - рассказывал один спасатель (здоровенный мужик с бородой), - Поставили длиннющий стол, чтобы поместился весь альплагерь. Во главе стола, естественно, именинник. Все налили, встали и запели "Милая моя"- гимн "Горных вершин", с которого там начиналось каждое утро. И тут в дальнем конце стола показались два альпиниста, держащие "на караул" по здоровенной бутылке. Церемониальным маршем они подошли к Визбору и налили ему поллитровую кружку водки. А у Визбора уже тогда были проблемы с печенью, хотя об этом никто не догадывался. Он с улыбкой подержал в руках эту кружку и говорит: - Ну тогда наливайте столько же всем присутствующим. И чтобы все выпили!
Так и сделали. Но единственный, кто после этого не упал под стол, был Визбор.
Байки травили далеко за полночь. Рассказывали о встречах со снежным человеком, об интересных случаях из альпинистской практики. Не забыли и про политику. Один из спасателей на военной службе строил бассейн на даче первого секретаря Узбекистана Рашидова:
- Жена у Рашидова капризная была баба! Мы, солдаты три раза клали плитку в бассейне и дважды приходилось готовую плитку скалывать, потому, что этой стерве цвет не нравился. У Рашидова на даче и кинозал был и вертолётная площадка. А в саду была беседка с мангалом для шашлыков, и два солдата постоянно рубили саксаул для углей. А в это время простой народ надрывался на уборке хлопка. Работали даже матери с маленькими детьми. Положат ребёнка в тень, в рот ему вставят марлевый тампон пропитанный опиумом, чтобы спал, и пашут весь день.
На следующий день я с утра замесил тесто и занялся выпечкой оладий в кухонной палатке. Через час я наполнил оладьями средних размеров тазик, и тут в лагере появились таджикские пастухи. Они привезли в подарок геологам барана, упавшего в пропасть. Мои оладышки пришлись кстати. Весь таз презентовали пастухам . На обед нас ждал настоящий таджикский плов. Первый раз в жизни я видел человека, опьяневшего от еды. Наш Лёха Блохин так налопался плова, что мог только лежать в тенёчке и бессмысленно смотреть на мир осоловелым взглядом.
Я нашёл в лице вчерашней геологини родственную душу. Мы сошлись на почве любви к книгам. От неё я услышал о вышедшем в душанбинском издательстве уникальном издании булгаковской "Мастер и Маргарита". Уникальность заключалась в комментариях, сделанных специально для таджикских читателей.
К сцене, где подстреленный кот Бегемот исцеляется, напившись бензина, прилагался комментарий: "Бензин не является средством для лечения котов. Это фантазия автора".
В другом месте романа Коровьев на балу рассказывает Маргарите о воде госпожи Тофаны, от которой мужья неаполитанок прекрасно себя чувствовали, ложились в постель и " через день прекрасные неаполитанки были свободны, как весенний ветер".
Комментарий к этим словам Коровьева гласил: " вода госпожи Тофаны не полезна для здоровья, поэтому её услуги надо понимать в переносном смысле".
Меня просто умилила трогательная забота таджикского издательства о своих гражданах. Правильно! Вдруг, после прочтения такого провокационного романа, кто то станет поить кота керосином или искать лекарство под названием "аква Тофана"? Кто отвечать будет?
Вскоре попутный грузовик с геологическими образцами и прекрасной геологиней вёз нас в Душанбе. Впереди были новые походы, наша студенческая молодость. Впереди была жизнь.
Сейчас я смотрю на старые фотографии и тихо радуюсь, повторяя слова Визбора: "Ах, слава Богу, братцы, что все мы, вроде, живы, и то, что мы имели, уже не украдут".
