Смена парадигм. Постчеловечество
С переходом западного мира из индустриальной эпохи в постиндустриальную образ жизни человека изменился. Эти изменения затронули все сферы жизнедеятельности: экономическую, политическую социальную. Но, главное, изменилось человеческое мировосприятие. Смысловые и ценностные установки эпохи Модерна уже не работают, но какие установки пришли им на смену? Может быть, теперь их вовсе нет, и человечество обречено на жизнь без целей, ценностей и смыслов?
Начиная с 70-х годов прошлого века философы, социологи, культурологи заговорили о постмодерне - эпохе, которая отвергает любые идеалы, и предполагает, что человек будет легкомысленно жить сегодняшним днем, не задумываясь о фундаментальных метафизических проблемах. Однако, может ли человек жить в таком состоянии, не теряя своей человеческой сущности, не превращаясь в животное или в робота? Сегодня говорят о том, что постмодерн закончился, и называют новую эпоху постпостмодерном или обществом потребления. Но вопрос о том, каковы новые мировоззренческие опоры человека и есть ли они вообще, поднятый философами прошлого века, остается актуальным и сейчас. Живем ли мы в эпоху, когда заканчивается история и останавливается любое развитие - окончательно и бесповоротно? Может быть, стоит смириться с тем, что человечество уже никогда не совершит великих открытий, переворачивающих всё его мировоззрение, и не придумает нового общественного устройства, навечно завязнув в потребительском мирке? Или же из затянувшегося духовного кризиса существует иной выход?
Что говорят об этом современные философы, социологи, политологи?
1. Смена парадигмы
А.Дугин в работе «Постфилософия. Три парадигмы в истории мысли» выделяет три этапа в развитии человеческого общества: премодерн (общество традиционного типа), модерн (индустриальное общество Нового времени) и постмодерн (постиндустриальное западное общество). При этом Дугин в самом начале книги оговаривает, что речь идет не об эволюционно сменяющих друг друга эпохах, а именно о независимо существующих парадигмах - фундаментальных «предсистемах», в которых нет границы между онтологией и гносеологией, которые не поддаются привычному анализу, но являются фундаментальными основаниями для целого спектра осознанных систем.
Отмечая, что мы живем в эпоху смены парадигм (от модерна к постмодерну), Дугин пишет о разрушении характерного для эпохи модерна позиционирования человека как меры всех вещей, об исчерпании познавательной парадигмы, опирающейся на веру в человеческий разум и рациональную науку. Этот переход Дугин сравнивает с фазовым переходом вещества из одного состояния в другое (например, из твердого в жидкое или из жидкого в газообразное) и называет парадигмальным сдвигом. Подчеркивая, что природу этого сдвига невозможно до конца понять, цепляясь за прежние рациональные схемы, он предлагает совершить ментальный выход за рамки любой из парадигм, подняться над ними. При взгляде на нашу эпоху из такой надпарадигмальной плоскости можно увидеть черты человека, коренным образом отличающегося от человека эпохи модерна, и отличия эти можно обозначить одной приставкой - «пост». Эту приставку имеют некоторые главы дугинской книги: «Постнаука», «Постчеловек и постобщество», «Постполитика и постистория», «Постгосударство, постэротика, постпространство, постденьги, постэкономика», и все эти «пост» означают кардинальное изменение человеческого мировосприятия. В мире постмодерна не существует никакой целостности. Если культуру модерна можно сравнить со стволом дерева, от которого отходят многочисленные ветви, то культура постмодерна напоминает ризому, хаотично перемещаясь по ниточкам которой, никогда не выйдешь к какому-то общему целостному основанию. Рациональная наука тоже больше не является для человека удовлетворительным средством для постижения мира: она всё больше начинает сближаться с мистикой, магией и культурой нью-эйджа. Политические идеологии оказываются размыты, они перетекают друг в друга, на смену реальных политических действий приходят симулякры (термин Бодрийяра) - копии, не имеющие под собой оригиналов, однако способные влиять на поведение людей. Общество начинает жить по игровым правилам, становясь обществом спектакля. Национальные государства теряют свои прежние функции, отдавая их в руки весьма нетранспарентных надгосударственных образований. В такой ситуации меняется сама сущность человека, его понимание самого себя (Дугин называет это постантропологией), ощущение времени и пространства, осознание жизни и смерти. К примеру, для человека премодерна характерно отсутствие страха смерти: он уверен, что его душа будет жить вечно, и в этой уверенности обретает целостность. Для человека модерна существует бытие и небытие (ничто), он мучительно осознает конечность бытия, но в этом осознании к нему приходит и осознание себя как индивида, своей свободы и своей возможности быть Человеком. В постмодерне бытие теряет свою целостность, разлетается на множество разрозненных кусочков, из которых уже не соберешь законченной картины. На место разлетевшегося бытия приходит небытие - ничто. Человек, не укорененный в бытие, уже не является целостной личностью, а оказывается лишь неупорядоченным набором отдельных характеристик, масок, социальных ролей: место индивидуума занимает дивидуум.
Впрочем, в своих описаниях эпохи постмодерна Дугин не делает великих открытий: он опирается на работы философов-постструктуралистов и постмодернистов (Делёза, Гватари, Фуко, Лиотара, Бодрийяра и др.), заимствуя у них такие понятия, как «симулякр», «ризома», «шизопотоки». И сам термин «постмодерн» - отнюдь не дугинское изобретение. О переходе человечества в новое состояние заговорили ещё в 70-х годах прошлого века. Так, Лиотар в работе «Состояние постмодерна» (1979 г.) пишет о кризисе «метанарративов». Он отмечает, что раньше в любой культуре существовали большие истории - метанаррации, великие темы, определяющие понимание человеком себя и окружающего мира. Иными словами, в любой культуре существовал мощный стволовой мировоззренченческий комплекс, прочно закрепленный в языке. Подобные метаистории всегда легитимированы, - для представителей данной культуры они говорят от имени истины. В традиционном европейском обществе - это христианский метанарратив. В новоевропейской культуре - это идеалы разума, прогресса, сциентизма, антропоцентризма, в целом образующие проект Модерн. Современное общество разочаровалось в метанарративах. После двух мировых войн вера в науку, разум и прогресс оказалась подорвана: человечеству больше не нужны великие идеи, оно предпочитает довольствоваться микронарративами (маленькими рассказами), благодаря которым целостность жизни может удерживаться на уровне первичных коллективов.
Что же происходит с человеком? По мнению Дугина, он превращается в "последнего человека". Ну как тут не вспомнить Френсиса Фукуяму с его книгой "Конец истории и последний человек"
Впрочем, о "последнем человеке" Фукуямы, о дугинском "последнем человеке", а также о дугинском "радикальном субъекте" поговорим в следующий раз - не далее, как завтра)