Буржуазия и пролетариат - братья навек?
Политика «государственного социализма» Бисмарка в своё время резко улучшила положение части рабочих. Как же именно отреагировал на политику Бисмарка один из самых верных и глубоких учеников Маркса, Эдуард Бернштейн? Он заявил, что тезис Маркса об углублении абсолютного и относительного обнищания пролетариата ошибочен, и что историческое развитие общества ведет не к обострению классового противостояния между буржуазией и пролетариатом, а к их эволюционному сближению на основе становления в буржуазном национальном государстве демократических институтов.
Как мы уже показали в предыдущих статьях, после роспуска в 1876 г. Первого Интернационала марксистские концептуальные позиции по вопросу о пролетарском интернационализме заметно пошатнулись. И это не могло не вызвать у марксистов стремление как-то исправить положение. Одним из исправителей стал Эдуард Бернштейн.
Советский официоз расправился с Бернштейном, как и со многими другими, обвинив его в ревизионизме. А как быть, если ортодоксальный вариант идеологии атакуется всем, что происходит в сфере экономики, политики и так далее? В этой ситуации застылая ортодоксальность просто невозможна.
Никоим образом не хочу восхвалять Бернштейна. Просто обращаю внимание читателей на то, что Эдуард Бернштейн - это один из основных соратников Маркса. Что к 80-м годам XIX века он стал одним из самых влиятельных лидеров левого крыла германской социал-демократии. Что когда его выслали из Германии за революционную деятельность, он в Лондоне настолько сблизился с Ф. Энгельсом, что тот завещал Бернштейну как свои, так и марксовы рукописи.
И надо же - в 1890-х годах во взглядах Бернштейна произошел фундаментальный перелом! Почему? Будучи одним из лидеров марксизма, Бернштейн был просто обязан как-то отреагировать на поразительные результаты легальной, в том числе парламентской, политической борьбы немецкого пролетариата, которые сопровождали становление «новой имперской политики» Германии. Что же это за результаты?
Канцлер Бисмарк, который в это время завершал объединение германских княжеств и «земель» в единое централизованное государство, очень внимательно относился к рискам низового социального протеста. Бисмарк встречался по вопросам социальных требований рабочих с идеологом «мирного врастания социализма в государство» Фердинандом Лассалем (именно его позиции Маркс громил в 1875 г. в своей работе «Критика Готской программы»), консультировался с экономистами, отстаивавшими идеи так называемого катедер-социализма («государственный социализм» Луйо Брентано и др.).
В 1880-х годах Бисмарк провозгласил принцип «социальной ответственности государства» и политику «государственного социализма». И инициировал в германском законодательстве масштабные социальные реформы, которые включали законы об охране труда, о минимальной оплате и максимальной продолжительности рабочей недели, о медицинском страховании рабочих, о пенсионном обеспечении пожилых работников и опеке над инвалидами, и т. д.
Эти реформы, которые вскоре назвали «прусским социализмом», резко улучшили положение части рабочих, прежде всего - квалифицированных, которые составляли костяк германской социал-демократии. Бернштейн, повторю, не мог не отреагировать на успех «прусского социализма». Другое дело, была ли его реакция адекватной. Но без той или иной реакции ортодоксальный социализм был попросту обречен.
Как же именно отреагировал на политику Бисмарка один из самых верных и глубоких учеников Маркса, Эдуард Бернштейн? В ряде статей 1890-х годов, а затем в книге «Проблемы социализма и задачи социал-демократии» (1899 г.) Бернштейн заявил, что тезис Маркса об углублении абсолютного и относительного обнищания пролетариата ошибочен, и что историческое развитие общества ведет не к обострению классового противостояния между буржуазией и пролетариатом, а к их эволюционному сближению на основе становления в буржуазном национальном государстве демократических институтов.
Отсюда Бернштейн делал два фундаментальных политических вывода.
Во-первых, о том, что правильная политика партии пролетариата - не подготовка антибуржуазной революции, а постепенное «социалистическое перерождение» государства в ходе парламентской борьбы.
Во-вторых, о том, что в результате ранее бесправный пролетарий, получая все новые гражданские свободы, в полной мере осознает и признает свое единение с демократическим национальным государством. Он «…все больше становится гражданином... Полное уничтожение национальностей есть мечта, и притом некрасивая».
Тут ключевым словом, конечно же, является слово «некрасивая». Бернштейн не хочет отказаться от существования наций как таковых, не понимает, почему от них надо отказываться. Мы вновь возвращаемся к тому, что обсуждали в предыдущей статье. Да, вражда наций, эксплуатация одной нацией другой нации - отвратительны. Но почему нации не могут жить в мире и дружбе? Почему их надо приводить к одному знаменателю? К какому именно знаменателю их надо приводить? Бернштейн называет идею приведения наций к одному знаменателю некрасивой мечтой. Но что это за мечта вообще? Каковы ее контуры? Каков ее созидательный потенциал? Откуда проистекает необходимость такой мечты?
Но вернемся к далеко небезупречному Бернштейну.
Как мы видим, он фактически осуществляет ревизию принципа пролетарской солидарности (и проистекающего из него пролетарского коллективизма). И предлагает взамен принцип национальной солидарности (а значит, и идею коллективизма буржуазной нации).
Такой концептуальный и идеологический разворот Бернштейна в конце XIX в. расколол не только германских социал-демократов, но и ряд других партий созданного в 1889 г. Второго Интернационала. Георгий Плеханов и другие видные марксисты требовали исключить Бернштейна из партии. Однако ни один из последующих съездов партии на это не решился.
И причина не только в усилении «ревизионистского» крыла немецкой социал-демократии, действительно «подкупленной» реформами Бисмарка (на этот подкуп пролетариата, как новый в сравнении с эпохой Маркса фактор эпохи империализма, позже точно указывал В. И. Ленин).
Помимо этого, есть еще три причины, делавшие для марксистов невозможным радикальное мировоззренческое и политическое «отлучение» Бернштейна от марксизма.
Причина №1 - после кризиса интернационализма, обнаженного Франко-прусской войной, в социал-демократии начала активно обсуждаться недоопределенность позиций Маркса по национальному вопросу (в частности, тема возможной ликвидации наций в ходе становления мирового социализма). Развернулась полемика о соотнесении национальных интересов с коллективными классовыми интересами пролетариата.
Причина №2 - в это же время бурно обсуждались идеи основателя социологии Эмиля Дюркгейма (в частности, его книга «О разделении общественного труда»). Дюркгейм противопоставлял «механическую солидарность» доиндустриальных обществ, с их уравнительностью работников в одинаковых трудовых ролях, - и «органическую солидарность» сложно построенной капиталистической системы разделения индустриального труда. Такой системы разделения труда, где причиной солидарности становится глубокая взаимозависимость работников друг от друга, работодателя и работников смежных производств. То есть Дюркгейм доказывал, что изменения характера производительных сил и производственных отношений в индустриальном обществе (а ведь для марксистов именно это решающий фактор исторических трансформаций!) приводят к становлению внеклассового коллективизма индустриальной нации.
Причина №3 - опять-таки в это время в Европе и США распространяются и приобретают серьезный резонанс идеи национального неравенства. Социал-демократы вспоминают явно унаследованные от Гегеля тезисы Энгельса (например, высказанные в работе 1849 г. «Демократический панславизм») о разделении наций на «исторические» и «неисторические». Обсуждаются выводы о национальном неравенстве в ряде антропологических интерпретаций дарвинизма, а также теории «расовой борьбы» Гобино, Чемберлена и др.
Об этих интерпретациях и этих теориях мы поговорим позже. Здесь нам необходимо прежде всего обсудить, как именно отреагировали на уход от пролетарского интернационализма те марксисты, которым этот уход представлялся порочным и необоснованным. Главными из таких марксистов были Карл Каутский и Роза Люксембург.
о них в следующей статье
источник:
статья Юрия Бялого Коллективизм и история - 5. Интернационализм, национализм или ультраимпериализм?
опубликована в газете "Суть времени" в №32 от 12 июня 2013 г.