Читать комментарии по ссылке!
Оригинал взят у m_u_s_t_a_f_a в "Розовый цветок" - это, конечно, "Аленький цветочек"
Про композитора Фому Александровича Гартмана я уже писал, а теперь хочу поделиться обнаруженными в сети письмами Ирины Берхман - дочери генерала Добровольческой армии Георгия Эдуардовича Берхмана, написанными почти сто лет назад. В приведённом отрывке, содержащем упоминания Фомы Александровича и других очень важных для меня людей, я лишь исправил везде "у" на "ю" в фамилии Гюрджиев, а также, по своему обыкновению, расставил точки над буквами "ё" и кое-где недостающие запятые.
Да разве только дамы со звучными биографиями поражали тогда Тифлис? Английский журналист, Карл Бехофер Робертс, оказавшийся в это время в Тифлисе, увидел в городе "всё, что осталось от русского общества: поэтов и художников из Петрограда и Москвы, философов, теософов, танцоров, певцов, актёров и актрис". На террасе одного из кафе он встретил Гюрджиева в обществе модного грузинского поэта Паоло Яшвили и ещё нескольких грузинских поэтов, в том числе и Григола Робакидзе. Гюрджиев оказался в самой гуще тифлисской богемы, он проводил время в духанах и ресторанах с поэтами и художниками, обсуждал планы на будущее со своими спутниками и одновременно налаживал бизнес по торговле коврами. Гюрджиев отвёл англичанина в тифлисские серные бани, где тот был по всем правилам обработан тёрщиком - джамадаром. Судя по описанию, это были орбелиановские "пёстрые" бани - "чрели абано". Затем он угощал его в колоритных духанах с видом на Куру и очаровал тем, что не вёл с ним "теософских" разговоров, а наслаждался покоем и гостеприимством знакомого ему с юности города. Англичанин написал о Гюрджиеве, что "это несостоявшийся Распутин", имея в виду его гипнотическое воздействие на окружающих.
Свидетельством близости Гюрджиева и тифлисской богемы является его портрет, нарисованный Зигой Валишевским, с автографом Гюрджиева. В это же время в Тифлисе находится композитор и дирижёр Томас, или на русский лад Фома Александрович, де Гартман, русский аристократ и внучатый племянник Эдуарда де Гартмана, автора знаменитой "Философии бессознательного". Он знакомый Гюрджиева ещё с Санкт-Петербурга, вернее, с Петрограда, так как они познакомились там в 1916 году. К тому времени он был уже известным композитором. В 18 лет он получил диплом Петербургской консерватории, а тремя годами позже Нижинский и Павлова поставили в Императорской опере его балет в четырёх действиях "Розовый цветок". В годы перед Первой Мировой войной де Гартман изучал дирижёрское мастерство в Мюнхене у Феликса Моттля, ученика Вагнера. Именно тогда он встретился с художником Василием Кандинским и сочинил музыку для экспериментального сценария Кандинского "Жёлтый звук". После этого они стали друзьями на всю жизнь.
В это же время в Тифлисе мадемуазель Жанна Матиньон, к тому времени уже мадам Зальцман, ставшая женой известного театрального художника Александра Зальцмана, сына тифлисского архитектора Альберта Зальцмана, ученица Жака Далькроза, даёт уроки ритмической гимнастики. Де Гартман, познакомившийся в Оперном театре с Зальцманом, знакомит их с Гюрджиевым. Гюрджиев переполнен клокочущей в нём энергией - он хочет поставить на тифлисской сцене "Борьбу магов", он заводит дружбу с английскими офицерами и чиновниками - английские корабли стоят на рейде в Батуми и только оттуда можно отправлять ковры, торговля которыми у него идёт сейчас небывало удачно, он заигрывает с меньшевистским правительством, и меньшевики разрешают ему открыть в Тифлисе Институт гармоничного развития человека. Вскоре Гюрджиев целиком перенял у Жанны основанную ею в Тифлисе школу эвритмии и начал обучать её воспитанниц своим "движениям" и танцам, а ещё через некоторое время Александр Зальцман выхлопотал для Гюрджиева рабочую комнату в Тифлисском оперном театре, и тот начал работу над постановкой балета "Борьба магов". "Гюрджиев увлечённо вёл занятия с танцорами, одновременно работая над сценарием балета и рисуя декорации. Не знавший нотной грамоты, он насвистывал де Гартману музыкальные темы, которые должны были лечь в основу балета, а де Гартман их записывал. Александр де Зальцман работал вместе с Гюрджиевым над костюмами, а Жанна де Зальцман - над хореографией. Гюрджиев сам шил многие костюмы и делал эскизы декораций. Параллельно он занимался торговлей коврами, но денег на постановку не хватало, их не хватало даже на костюмы.
Нестабильность местных режимов выражалась в стремительной девальвации местных денег - заработанные на ковровом бизнесе деньги мгновенно обесценивались. В этой обстановке Гюрджиев предпочитал хранить деньги не в обесцененных рублях, а в коврах, но расплачиваться коврами за постановку было невозможно. Между тем, политическая обстановка в Тифлисе становилась всё более неспокойной, и хотя большевики пришли в Грузию лишь в январе 1921 года, Гюрджиев принял решение покинуть Тифлис уже летом 1920 года - Институт просуществовал несколько месяцев. Разделив ковры - их единственное богатство - между своими учениками, Гюрджиев двинулся с ними в сторону моря".
Вот упомянутый в письме портрет Георгия Ивановича с его автографом.
И наконец - музыка. Мне удалось найти "Восточную сюиту" и другие аранжировки музыки для "священных танцев", сделанные Фомой Гартманом для Георгия Ивановича. В переложении для симфонического оркестра эти старинные мелодии звучат гораздо красочнее, просто завораживают - слушаешь, слушаешь и не можешь насытиться этой красотой.
Г. И. ГЮРДЖИЕВ, Ф. А. ГАРТМАН. ВОСТОЧНАЯ СЮИТА (4 CD)
К величайшему моему сожалению, это формат mp3. Буду очень признателен тому, кто поможет мне раздобыть "Восточную сюиту" в хорошем качестве.
Про композитора Фому Александровича Гартмана я уже писал, а теперь хочу поделиться обнаруженными в сети письмами Ирины Берхман - дочери генерала Добровольческой армии Георгия Эдуардовича Берхмана, написанными почти сто лет назад. В приведённом отрывке, содержащем упоминания Фомы Александровича и других очень важных для меня людей, я лишь исправил везде "у" на "ю" в фамилии Гюрджиев, а также, по своему обыкновению, расставил точки над буквами "ё" и кое-где недостающие запятые.
Да разве только дамы со звучными биографиями поражали тогда Тифлис? Английский журналист, Карл Бехофер Робертс, оказавшийся в это время в Тифлисе, увидел в городе "всё, что осталось от русского общества: поэтов и художников из Петрограда и Москвы, философов, теософов, танцоров, певцов, актёров и актрис". На террасе одного из кафе он встретил Гюрджиева в обществе модного грузинского поэта Паоло Яшвили и ещё нескольких грузинских поэтов, в том числе и Григола Робакидзе. Гюрджиев оказался в самой гуще тифлисской богемы, он проводил время в духанах и ресторанах с поэтами и художниками, обсуждал планы на будущее со своими спутниками и одновременно налаживал бизнес по торговле коврами. Гюрджиев отвёл англичанина в тифлисские серные бани, где тот был по всем правилам обработан тёрщиком - джамадаром. Судя по описанию, это были орбелиановские "пёстрые" бани - "чрели абано". Затем он угощал его в колоритных духанах с видом на Куру и очаровал тем, что не вёл с ним "теософских" разговоров, а наслаждался покоем и гостеприимством знакомого ему с юности города. Англичанин написал о Гюрджиеве, что "это несостоявшийся Распутин", имея в виду его гипнотическое воздействие на окружающих.
Свидетельством близости Гюрджиева и тифлисской богемы является его портрет, нарисованный Зигой Валишевским, с автографом Гюрджиева. В это же время в Тифлисе находится композитор и дирижёр Томас, или на русский лад Фома Александрович, де Гартман, русский аристократ и внучатый племянник Эдуарда де Гартмана, автора знаменитой "Философии бессознательного". Он знакомый Гюрджиева ещё с Санкт-Петербурга, вернее, с Петрограда, так как они познакомились там в 1916 году. К тому времени он был уже известным композитором. В 18 лет он получил диплом Петербургской консерватории, а тремя годами позже Нижинский и Павлова поставили в Императорской опере его балет в четырёх действиях "Розовый цветок". В годы перед Первой Мировой войной де Гартман изучал дирижёрское мастерство в Мюнхене у Феликса Моттля, ученика Вагнера. Именно тогда он встретился с художником Василием Кандинским и сочинил музыку для экспериментального сценария Кандинского "Жёлтый звук". После этого они стали друзьями на всю жизнь.
В это же время в Тифлисе мадемуазель Жанна Матиньон, к тому времени уже мадам Зальцман, ставшая женой известного театрального художника Александра Зальцмана, сына тифлисского архитектора Альберта Зальцмана, ученица Жака Далькроза, даёт уроки ритмической гимнастики. Де Гартман, познакомившийся в Оперном театре с Зальцманом, знакомит их с Гюрджиевым. Гюрджиев переполнен клокочущей в нём энергией - он хочет поставить на тифлисской сцене "Борьбу магов", он заводит дружбу с английскими офицерами и чиновниками - английские корабли стоят на рейде в Батуми и только оттуда можно отправлять ковры, торговля которыми у него идёт сейчас небывало удачно, он заигрывает с меньшевистским правительством, и меньшевики разрешают ему открыть в Тифлисе Институт гармоничного развития человека. Вскоре Гюрджиев целиком перенял у Жанны основанную ею в Тифлисе школу эвритмии и начал обучать её воспитанниц своим "движениям" и танцам, а ещё через некоторое время Александр Зальцман выхлопотал для Гюрджиева рабочую комнату в Тифлисском оперном театре, и тот начал работу над постановкой балета "Борьба магов". "Гюрджиев увлечённо вёл занятия с танцорами, одновременно работая над сценарием балета и рисуя декорации. Не знавший нотной грамоты, он насвистывал де Гартману музыкальные темы, которые должны были лечь в основу балета, а де Гартман их записывал. Александр де Зальцман работал вместе с Гюрджиевым над костюмами, а Жанна де Зальцман - над хореографией. Гюрджиев сам шил многие костюмы и делал эскизы декораций. Параллельно он занимался торговлей коврами, но денег на постановку не хватало, их не хватало даже на костюмы.
Нестабильность местных режимов выражалась в стремительной девальвации местных денег - заработанные на ковровом бизнесе деньги мгновенно обесценивались. В этой обстановке Гюрджиев предпочитал хранить деньги не в обесцененных рублях, а в коврах, но расплачиваться коврами за постановку было невозможно. Между тем, политическая обстановка в Тифлисе становилась всё более неспокойной, и хотя большевики пришли в Грузию лишь в январе 1921 года, Гюрджиев принял решение покинуть Тифлис уже летом 1920 года - Институт просуществовал несколько месяцев. Разделив ковры - их единственное богатство - между своими учениками, Гюрджиев двинулся с ними в сторону моря".
Вот упомянутый в письме портрет Георгия Ивановича с его автографом.
И наконец - музыка. Мне удалось найти "Восточную сюиту" и другие аранжировки музыки для "священных танцев", сделанные Фомой Гартманом для Георгия Ивановича. В переложении для симфонического оркестра эти старинные мелодии звучат гораздо красочнее, просто завораживают - слушаешь, слушаешь и не можешь насытиться этой красотой.
Г. И. ГЮРДЖИЕВ, Ф. А. ГАРТМАН. ВОСТОЧНАЯ СЮИТА (4 CD)
К величайшему моему сожалению, это формат mp3. Буду очень признателен тому, кто поможет мне раздобыть "Восточную сюиту" в хорошем качестве.