чертовщинка
я когда-то жил в очень старом доме.
даже старше, чем тот, в котором живу сейчас, а этот был построен в 1917-м.
короче, у соседки-баушки в прихожей вывалилась наружу часть кирпичной стенки. высотой до пояса, а шириной где полтора, где два кирпича. вывалилась, но не развалилась, потому что в тридцати сантиметрах от этой стенки стоял другой дом, попрочнее - его всё-тки как-то ремонтировали иногда, там было роно или гороно. а зимой погода у нас гуляет от минус ноль до минус тридцати, задерживаясь где ей понравится.
ну, мы и до этого по всем инстанциям расписывали все кошмары и фотографии рассылали. стены нашего домика, наверное, представляли художественную ценность. они были почти везде изогнуты пропеллером или как-то математически сложно как модель для учебника аналитической геометрии.
но все ответы возвращались в райисполком или еще какой-то отдел строительства и архитектуры. в ответ на письмо горбачеву пришел ответ подписанный лигачевым. и пришла из какого-то отдела красивая измученная женщина, я приготовил пятьдесят рублей, как меня научили, чтобы отдать ей, и вопрос должен был быть решен, по крайней мере со мной и моим полуподвалом. мы ходили вокруг дома, разговаривая о кошмаре, а денежный билет потел у меня в кулаке - я не мог дать взятку хорошему человеку. просто не мог. как подросток не может сказать девочке просто: "пошли потрахаемся".
короче, через полгода-год приезжает к нам в город горбачев, и прибегают из не знаю как называлось тогда домоуправление двое. говорят типа щас все сделаем здесь будет маршрут генсека проходить. и быстро-быстро ставят сплошной заборчик между нашим домом и роно, чтобы снаружи вываленую как старый кладбищенский памятник стенку видать не было, и красят заплатку в яркий зеленый цвет, а наши дома - выцветши желтые...
и в этом промежутке как раз, лет мне тогда было типа 35, понялось мне, что такое власть, государство и все такое прочее, поэтому пробиваться через толпу поговорить с михаилом сергеевичем уже интереса никакого не было. это за меня сделала какая-то старушка, сказавши, что народу главное, чтобы не было войны.