Заглянуть в глаза чудовищ
Снайперски точные слова Михаила Трофименкова на смерть Алексея Балабанова:
"Пропустив и так всем понятные слова о том, что смерть Балабанова - это беда, катастрофа, я хочу сказать, что это катастрофа и беда для русского кино прежде всего. Потому что, будучи абсолютным одиночкой, которому в кино не нужно было ничего, кроме фильмов - ни фестивалей, ни карьеры, он не интересовался технической стороной, которую, к счастью, взял на себя Сергей Сельянов, - будучи абсолютным индивидуалистом, Балабанов слышал Россию, чувствовал ее и осмеливался передавать те токи, которые исходят от России - жестокие, страшные, но точные и мощные...
Он видел, ощущал, во что превратилось русское кино - с его конформизмом, с его враньем, - и он показывал, что можно быть профессионалом. Он показывал, что можно мастерски снимать кино о России в любых жанрах: от триллера до совершенно брехтовской эпической формы в «Жмурках». И при этом он пользовался успехом. Я впервые в связи с Балабановым произношу это слово, потому что сам он никогда об успехе не думал. Но сам по себе успех его фильмов - это потрясающий аргумент, который опровергает тоталитарную установку, что мы снимаем говно, потому что его хотят смотреть люди. Балабанов доказал, что люди готовы посмотреть себе в лицо, как бы оно ни выглядело.
Сейчас уже никто не помнит, что, когда Балабанов показал «Брата» в Каннах, в первых же рецензиях, критики-соотечественники упрекали его в русофобии, в том, что он снял фильм для американцев. А потом он стал еще и «зеркалом русского фашизма». Ну как же? «Не брат ты мне, черножопый. И евреев я как-то не очень….» Большая статья о Балабанове в «Известиях» одного российского мыслителя была проиллюстирована картинкой, где новый русский со свастикой, приколотой к малиновому пиджаку, выкидывал зигу. А теперь этот же человек дает интервью про великого режиссера Балабанова. И я помню, как другой критик назвал Балабанова «грузом 200 в режиссерском кресле». Конечно, Балабанов знал обо всем. Но он умел забывать об этом, как и об успехах, и заниматься только фильмами. Исключительно честно" (отсюда)
"Пропустив и так всем понятные слова о том, что смерть Балабанова - это беда, катастрофа, я хочу сказать, что это катастрофа и беда для русского кино прежде всего. Потому что, будучи абсолютным одиночкой, которому в кино не нужно было ничего, кроме фильмов - ни фестивалей, ни карьеры, он не интересовался технической стороной, которую, к счастью, взял на себя Сергей Сельянов, - будучи абсолютным индивидуалистом, Балабанов слышал Россию, чувствовал ее и осмеливался передавать те токи, которые исходят от России - жестокие, страшные, но точные и мощные...
Он видел, ощущал, во что превратилось русское кино - с его конформизмом, с его враньем, - и он показывал, что можно быть профессионалом. Он показывал, что можно мастерски снимать кино о России в любых жанрах: от триллера до совершенно брехтовской эпической формы в «Жмурках». И при этом он пользовался успехом. Я впервые в связи с Балабановым произношу это слово, потому что сам он никогда об успехе не думал. Но сам по себе успех его фильмов - это потрясающий аргумент, который опровергает тоталитарную установку, что мы снимаем говно, потому что его хотят смотреть люди. Балабанов доказал, что люди готовы посмотреть себе в лицо, как бы оно ни выглядело.
Сейчас уже никто не помнит, что, когда Балабанов показал «Брата» в Каннах, в первых же рецензиях, критики-соотечественники упрекали его в русофобии, в том, что он снял фильм для американцев. А потом он стал еще и «зеркалом русского фашизма». Ну как же? «Не брат ты мне, черножопый. И евреев я как-то не очень….» Большая статья о Балабанове в «Известиях» одного российского мыслителя была проиллюстирована картинкой, где новый русский со свастикой, приколотой к малиновому пиджаку, выкидывал зигу. А теперь этот же человек дает интервью про великого режиссера Балабанова. И я помню, как другой критик назвал Балабанова «грузом 200 в режиссерском кресле». Конечно, Балабанов знал обо всем. Но он умел забывать об этом, как и об успехах, и заниматься только фильмами. Исключительно честно" (отсюда)