ничего личного
Маленькая и беленькая ожесточенно скомкала очередной листок, нервно исчерканный неровным почерком, выбросила, не глядя через плечо, и сжала виски ладонями. Но тут же спохватившись, отдернула руки. Хватит поз. ХВАТИТ! Насколько нелепо они выглядят со стороны или на бумаге, насколько всем порой хочется, чтоб они будоражили.
М. размазала слезы, косметику и остатки гордости по лицу ровным слоем, создав хоть какое-то подобие маскарада, и подошла к зеркалу. Ничего не помогало. Все та же маленькая, такая же беленькая.
Скривилась в брезгливости, и это помогло. Отлично!
Осталось совсем немного. Состояться.
В голове чужое кино, чужие стихи, чужие жесты, чужие голоса. Не свое. И замечательно. Одна мудрая женщина сказала М. как-то что «Любить - достойно». Она наверняка насквозь ее видела, знала, что любить у нее получится лучше всего. Далеких, но родных, тех чьи голоса, мысли, строчки всегда рядом. М. - их насыщенный раствор, потому никогда не хотелось подражать, доказывать - Зачем? Улыбнувшись им всем и живым, и мертвым, и придуманным, и неодушевленным - любимым, М. вернулась к зеркалу.
Брезгливость и отстраненность, похоже, крепко зацементировались на нем едким раствором слез по заживо захороненным в чужих руках.
Обвитое серебром тело уже почти не болит. Сводящий с ума запах, такой необходимый, чтоб дышать. Красные камни и зеленые глаза. Пусть старо, банально, зато держит, держит голову выше уровня плеч.
Так М. долго вглядывалась, выискивала новые и новые детали, которые может, наконец, помогут СЕБЯ полюбить. Не завидовать, не бояться, не заглядывать в давно пустые, потухшие глаза, искренне смеяться. И выбросить, наконец, таблетки!
М. размазала слезы, косметику и остатки гордости по лицу ровным слоем, создав хоть какое-то подобие маскарада, и подошла к зеркалу. Ничего не помогало. Все та же маленькая, такая же беленькая.
Скривилась в брезгливости, и это помогло. Отлично!
Осталось совсем немного. Состояться.
В голове чужое кино, чужие стихи, чужие жесты, чужие голоса. Не свое. И замечательно. Одна мудрая женщина сказала М. как-то что «Любить - достойно». Она наверняка насквозь ее видела, знала, что любить у нее получится лучше всего. Далеких, но родных, тех чьи голоса, мысли, строчки всегда рядом. М. - их насыщенный раствор, потому никогда не хотелось подражать, доказывать - Зачем? Улыбнувшись им всем и живым, и мертвым, и придуманным, и неодушевленным - любимым, М. вернулась к зеркалу.
Брезгливость и отстраненность, похоже, крепко зацементировались на нем едким раствором слез по заживо захороненным в чужих руках.
Обвитое серебром тело уже почти не болит. Сводящий с ума запах, такой необходимый, чтоб дышать. Красные камни и зеленые глаза. Пусть старо, банально, зато держит, держит голову выше уровня плеч.
Так М. долго вглядывалась, выискивала новые и новые детали, которые может, наконец, помогут СЕБЯ полюбить. Не завидовать, не бояться, не заглядывать в давно пустые, потухшие глаза, искренне смеяться. И выбросить, наконец, таблетки!