Турпоездка в Чечню (неизвестные мемуары о 2 Чеченской войне) 2 часть - финал
Продолжаю публикации неизвестных мемуаров - Турпоездка в Чечню 2 часть (окончание)
Тем не менее, в медотделе МВД ЧР начался банкет с водкой. Наивные чечены, ни разу не читавшие корана, думают, что коран запрещает пить только вино. На самом деле об этом вопили только мусульманские кликуши, тоже не читавшие корана. Причем их предупреждает их же коран - в котором регулярно повторяются угрозы о недопустимости необоснованных запретов от имени аллаха - ''чрезмерствования''. Коран надо читать в первоисточнике на арабском, ибо в этом языке бесчисленное количество нюансов. В суре 6 ''Скот'', 140 сказано: «Понесли урон те, которые убивали своих детей по глупости, без всякого знания, и запрещали то, чем наделял их Аллах, возводя навет на Аллаха. Они впали в заблуждение и не последовали прямым путем.». Следовательно, запрещать что-либо без точного знания опасно. И в коране есть вполне определенные вещи, например, Сура 56 Аль-Ваки'а «Воскресение», 17-19 обещает истинным верующим: «Их будут обслуживать вечно юные отроки, обходя их с чашами и кувшинами, наполненными райским напитком и кубками, полными вина, из текущих источников, от него они не испытают головной боли, которая может отвратить их от него, и не потеряют разума», а Сура 5 «Трапеза», 93 говорит нам - «На тех, которые уверовали и совершают праведные деяния, нет греха за то, чем они питались… Ведь Аллах любит творящих добро». То есть ешь свинину, пей вино, но при этом делай добро, и все будет в порядке. Сура 16 «Пчелы», 67 - «Из плодов финиковых пальм и виноградников вы получаете опьяняющий напиток и добрый удел. Воистину, в этом - знамение для людей размышляющих.». Вопрос, если бы аллах был целиком против пьянства, разве не исключил бы он саму возможность добывания опьяняющих напитков? Ведь он же бог, для него это запросто. В суре 37 «Выстроившиеся в ряды», 45-47 сказано: «Их (избранных аллаха) будут обходить с чашей родникового напитка (вина), белого, доставляющего удовольствие пьющим. Он не лишает рассудка и не пьянит». Омар Хайям тоже пил вино и прославился в веках. Если бы вино как продукт было бы столь неугодно Аллаху, то почему же ''реки вина, приятного для пьющих'' оказались в почетном списке наград для верующих в раю (сура 47 ''Мухаммад'', '15) «Вот описание Рая, обещанного богобоязненным! В нем текут реки из воды, которая не застаивается, реки из молока, вкус которого не изменяется, реки из вина, дарующего наслаждение пьющим…»? Или вот Сура 83 «Обвешивающие», 22-25 - «Воистину, благочестивые окажутся в блаженстве и будут на ложах созерцать райские блага. На их лицах ты увидишь блеск благоденствия. Их будут поить выдержанным запечатанным вином…». Цитата из корана о вине (сура 2 ''Корова'', 219). «Oни cпpaшивaют тeбя o винe и мaйcиpe. Cкaжи: "B ниx oбoиx - вeликий гpex и нeкaя пoльзa для людeй, нo гpex иx - бoльшe пoльзы"». То есть на самом деле аллах в своих истинных словах не запрещает пить вино, водку и даже курить и употреблять прочий мaйcиp, он лишь спрашивает - удержитесь ли вы в рамках приличия? Сможете ли преуспеть? И тогда получается, что аллах заботится о пастве и предупреждает о возможности вредного влияния. Тот, кто испытывает себя на прочность и побеждает - достойный. А вот тот, кто сопьется и станет алкашом-хроником или опустившимся наркоманом - недостойный. Поэтому не надо слушать кликуш от любых религий, надо самому изучать вопрос и иметь только своё мнение.
Тем не менее, водка была выжрана, а Таусу я сказал что наполовину буддист, наполовину атеист. Помню, что уже опившись водки, внушал всем чеченам за столом - «не связывайтесь с буддистами, наших 2,5 миллиарда!» (имея ввиду китайцев и индусов) и «индийский спецназ ходит маленькими группами - по 2-3 миллиона человек». Случайным образом ирония ситуации заключалась в том, что незадолго перед моей командировкой по телевизору прошел сюжет о прибывших по обмену опытом в Москву спецназовцах Индии. Показывали, как суровые бородачи в тюрбанах преодолевали полосу препятствий, стреляли, бегали, прыгали и так далее. Когда меня везли в расположение из медотдела обратно, рядом со мной оказался неизвестно на кого записанный автомат с откидным прикладом. Единственное что я спросил - дослан ли патрон в ствол, и получил ответ, что нет. Обратно ехал по темноте на заднем сидение, держа автомат за ствол. Там этих автоматов - как грязи. Чечены, впрочем, не хотят постоянно их таскать, и писали заявления на обмен автомата АКСУ на более легкий «Клин» или пистолет АПС. Тяжело таскать железо, вот и меняют на более легкие варианты. Пистолет Стечкина с 20 патронами в обойме гораздо более удобен
для быстрого применения в условиях автомобиля и вообще в городских условиях, а также в здании, тогда как с автоматом в автомобиле надо ещё суметь развернуться, а в здании пуля автомата дает множество рикошетов, это я помнил из инструктажа спецназовца группе министерских офицеров в ВИПК МВД РФ, на который я однажды попал.
А дальше потянулись унылые будни. Нам надо было тупо отбыть срок, как заключенным, и мы это делали. Периодически я терзал Юру вопросами «доколе?», на что тот стойко держался на позиции «сколько положено - столько и проторчим». Ещё возникала тема про финансиста. Чичваркин выдал платиновую фразу «Финансист - это кот, который гуляет сам по себе, но мы научим его гулять в коллективе». Но так и не научили. Чичваркин прокомментировал ситуацию так - «Тут или хуй пополам, или пизда вдребезги». Потом днём произошел напряг с Вадиком - его неправильно записали, фамилия в пропуске не совпадала с фамилией в удостоверении, ошибка в одной букве. Ранее он ходил через ворота МВД ЧР, где стояли чечены и проблем не было, но стоило пойти через ворота мобильного отряда - и его не захотели пропускать. Кое-как решили вопрос с Вадиком. Тыловик переписал пропуск на правильную фамилию, и урегулировал вопрос.
Помню поговорки - «Будет вам армагедец и апокалипсец» и ещё «Если тыл впереди - мы
отступаем». И главную - «Тыл без водки не воюет». С водкой проблем не было. Мы жрали тушенку и пили водку, пока Алхимов не выдвинул претензии к местному тыловику насчет однообразия корма. Тыловик порешал вопрос, и мы стали ходить на обед в местную кафешку при МВД ЧР. Посреди нашего уныло-скучного существования, из которого я помню лагман в кафешке, в которую нас водил тыловик, однажды внезапно мы с Женькой-продовольствеником для разминки выжрали вдвоем бутылку водки, закусывая единственным яблоком. А потом прибыли остальные члены коллектива и опять полетели крышки с водочных бутылок.
Неожиданно нас посетил Костик-радист, сообщив, как пинал пинками упившегося радиста на «горе» («Гора» - так называется какая-то их радиоточка, откуда контролируется радиосвязь). Кстати, именно Костик зажал мои фотки с взорванным бронированным Уралом (его приволокли на территорию мобильника и бросили у нас под окнами). Все в группе сфотографировались на фоне грузовика, вдрызг изрешеченного СВУ-устройством. Ещё некий белгородский медик-контрактник скрашивал наше пребывание. Сразу учуяв наличие дармовой водки, белгородец получил от Юры прозвище - «медведь-шатун», потому что появлялся за дозой тогда, когда уже откупоривали бутылку, и интуиция его ни разу не подвела. Он был способен выжрать за 20 минут бутылку выданной ему водки, и прийти за новой бутылкой. Он быстро прогрессировал по стадиям алкоголизма, и уже будучи в Москве, я получил сообщение, что медик допился таки до белой горячки через пару месяцев
контракта и был отправлен домой в Белгород.
Потом один ростовец, увидевший во сне кошмар после перепоя, начал с кошмаром яростно
воевать и упал с верхней полки кровати, сломав себе кисть об тумбочку. За день до этого он умудрился стащить в другой каморке с чьей-то тумбочки наборный нож с отвертками и прочими девайсами, аргументируя - «а если бы это было кому-то надо, его бы без присмотра не оставили». Ростовцу перевязали руку, а я проконсультировался по телефону с сотрудником ЦВВК МВД, как ему грамотно справку оформить. В результате родилась официальная версия, что, спрыгивая с БТР во время боевого выезда, чувак неловко приземлился, и повредил кисть руки. Вот так некоторыми зарабатываются боевые травмы. Полковник Соколов из моего отдела тоже оказался весьма ушлым и,
будучи в командировке в Чечне и перевернувшись на УАЗике, из-за того, что тот свалился в кювет во время поездки за водкой, быстро приклеил к себе диагноз ЗЧМТ, и потом старательно каждый год отлеживал две недели в госпитале для подтверждения диагноза. Я знал сотрудника ЦВВК (центральной военно-врачебной комиссии) МВД, который не стесняясь рассказывал мне, как страдает от головных болей после ЗЧМТ (закрытой черепно-мозговой травмы), кстати - это любимый «закос» хитрецов в погонах, дающий при выходе на пенсию право на получение 50-и или около того окладов. ЗЧМТ легко симулировать (для этого подойдет практически любая ситуация, где ты стукнешься головой), и для получения денег при увольнении надо раз в год пару недель полежать в госпитале, с повышенным артериальным давлением (от постоянных запоев) и прочими жалобами). Так вот, тот сотрудник ЦВВК якобы получил ЗЧМТ из-за попадания пули в голову. С его слов, пуля была выпущена
из крупнокалиберного пулемета и седьмым (!!!) рикошетом от бетонных ступенек попала ему в голову и даже сделала там вмятину. Я, когда услышал его рассказ, сильно удивился, представив себе, как он считает рикошеты, один, второй, третий, и тут бац - седьмой ему в череп прилетает, и вот теперь он от него страдает. Склонность к вранью осложнила его карму и довела ЦВВК-шника до смерти, ведь когда хочешь взять от жизни всё, то берешь не только хорошее, но и плохое, и надо быть готовым к такому повороту, ведь не факт, что плохое ты сможешь перенести. Примерно через год он вывихнул голеностоп, да так, что бегать не мог, только ходил, хромая. И вот на Каширском шоссе этот жадный ЦВВК-шник загадочным образом попадает между двух маневрирующих рейсовых автобусов и давится ими насмерть. Был бы не хромой, может, и увернулся бы. А так - фото в траурной рамке при входе в Управление.
Объявился финансист. Пришел к нам в комнату с автоматом поперек пуза и весь такой бодрый и веселый. Оказывается он догнал транш федеральных денег и пристроился к нему, и его на автомобиле привезли из Моздока (чтобы он не мариновался в бронепоезде). Поэтому его встречали как очень дорогого гостя, он жил где-то отдельно, на квартире. Судя по его довольной харе, у него всё было прекрасно.
Ещё был пиковый момент с охреневшим Куянцем (кстати, когда я был через год в командировке в Ингушетии, я не стесняясь осведомлялся об этом ублюдке у ростовских сотрудников, как о конченном дерьме. Оказывается, он продолжал работать в Ростовском ОУМТиВС). Бухой Куянец заявился к нам в гости после ужина, сел на стул посреди нашей комнаты (на поясе у него при этом болталась кобура с ПМ), и заявил, что он стреляет навскидку, и не хотим ли мы на это посмотреть. Ростовчане с коек вяло прокукарекали, что дескать, не надо этой демонстрации. А я наоборот, сел на стул напротив этого хуянца, и как бы заинтересовался. На самом деле, я выбрал удобную позицию, и если бы этот пьяный идиот вздумал попытаться достать пистолет Макарова, я бы ему поломал руку в
локте и ещё в нескольких местах. Иначе бы он мог перестрелять всех в комнате. Тогда ситуация
ничем не кончилась, ростовского мудака увели спать. Но я этот момент запомнил. Мне как раз перед этим рассказали историю, как однажды один обидевшийся по пьяни контрактник кинул в люк БТР гранату мирно спящему офицеру, за то, что тот якобы его обидел. Офицера, разумеется, пришибло. Так что я решил не допускать такого любой ценой.
Российские контрактники в беседе отмечали, что им обещали руководящие должности, чтобы они как бы наладили всё и показали, как надо работать, но в результате все начальствующие должности заняли чечены, а русским максимум должность заместителя начальника отдела светила.
Были еще перлы от упившихся тыловиков - вечно пьяный Иванов из Спецтехники выдал «Я как с предложениями выйду, так с ними и зайду». А ещё Женьку обманули в предпоследний день перед отъездом - он дал денег чеченке, работающей в кафе, чтобы та подогнала ему аудиокассету с чеченскими песнями, звучащими из кассетного магнитофона в кафешке, которые ему понравились, а чеченка (как я и предсказал) его обманула, да и в последний день пребывания нам не до неё было. А песни были действительно неплохие, пела молодая чеченка. Если поет чечен, то там все песни мрачные и грустные, сколько я их слушал, смысл у всех один - «мой брат (отец, дядя, дед, прадед - нужное подчернуть) пас овец (коз, и тд.), но тут случилась беда (война, высадка инопланетян, нападение помидоров-убийц - нужное подчеркнуть) и мой брат взял автомат (обрез, пулемет,
гранатомет - нужное подчеркнуть) и пошел мстить (давить, резать, стрелять, жечь напалмом), о мой родина, я люблю тебя, я люблю горы, я люблю мой брат, и вот мой брат отомстил (или не отомстил) и он приехал домой на белом мерседесе (черном катафалке) и вот теперь мой черед идти мстить за брат (бухать на свадьбе брата, пасти овец брата), о мой брат, я люблю тебя, я люблю горы, и теперь я беру автомат (обрез, пулемет, гранатомет - нужное подчеркнуть) и иду мстить за брат (стрелять, взрывать, трахать всё движется, угонять НЛО и тд).».
Стрельба трассерами по ночам не прекращалась. Боевики нашли где-то склад этих трассеров, наверно, и никак не могли на него нарадоваться. В предпоследний день нашего пребывания совсем озверевшие боевики ураганной стрельбой по мобильнику умудрились обрушить несколько метров бетонного забора, уронив одну из секций внутрь периметра. Днём этот кусок бетонной секции подняли и прижали грузовиком, чтобы она приняла стоячее положение. И только тогда под вечер завезли ЗУ-шки. Эти зенитные пушки - страшное дело. Спаренные 20-мм пушки посадили на башни по углам территории мобильника, и бойцы их пристреляли, скосив как бритвой половину леска неподалеку, из которого по нам велся регулярный ночной обстрел. Все ждали, когда же начнется ночная перестрелка. А она так и не началась. Боевики убоялись скорострельных зенитных пушек, которые лупят как сварка, косят как смерть, и не оставляют шансов выжить даже за укрытием.
Мне было скучно во время командировки, и я решил учить чеченский язык. Для этого я каждого чечена спрашивал, как будет по русски то или иное слово. Некоторые мне отвечали, некоторые орали «я тебя зарежу! У нас гость - 3 дня!». Я говорил «О! А как это по чеченски?». Потом некоторые чечены с воем убегали, махая руками, при виде меня. Через некоторое время вокруг меня образовался вакуум - чечены, едва завидя меня с ручкой и бумагой, резко меняли направление. Тогда я шел в чеченский штаб к тыловикам, там работали женщины, и они сбежать не могли. И хамить мне тоже не могли - воспитание не позволяло. В комнате с женщинами постоянно сидел какой-то чечен в форме. Сидел и молчал. Я выяснил, что он начальник отдела, причем не грозненской структуры, а ездит из пригорода Грозного, а в штабе у него работает жена, и он целыми днями за ней следит. Сидит в комнате, молчит, ничего не делает и ждет, страдая от ревности, наверно. А зарплату получает у себя в отделе регулярно. Вечером он забирает жену и везет ее домой. Потом на следующие утро привозит и снова сидит в комнате, молчит. Что происходит в его отделе, его не интересовало вообще. Пока я был в Грозном, эта картина была каждый день.
Но всё когда-то кончается, Юра наконец написал справку по итогам нашей командировки, и мы на медицинском УАЗике уехали в Ханкалу, закинув в кузов вечно пьяного Иванова из Спецтехники. Путешествие на медицинской машине - это якобы «хитрость», которая сыграет через пару лет плохую шутку - УАЗик всё-таки обстреляют, и Юра Чичваркин получит ранение в ногу (Пуля попала в мышцы ноги, кость не задело).
Но перед отъездом я провернул свою спецоперацию. Алхимову главный тыловой чечен подарил бутылку чеченского вина. Красного. Сухого. Миша поставил его в холодильник, вместо того чтобы молча спрятать в сумку. Но я не знал этого, открывая холодильник, зато я знал, что никто вино не пьет, кроме меня, и, влекомый своей страстью, спокойно изъял пузырь и положил бутылку в свою сумку, когда никого не было в комнате. Те, кто пьют водку, вина не оценят, поэтому совесть моя даже не проснулась тогда. Если тебя грызет совесть - выбей ей зубы, пусть тебя облизывает. Обложил бутылку шмотками, чтобы она не гремела. У меня уже многое накипело в душе к тому времени, поэтому я ни капли не колебался. Прикол был на следующий день, когда Миша торжественно решил похвалиться подарком, и рассказал всем в красках, как ему дарил эту бутылку главчечен по тылу. За то, что он меня сдал чеченам и за прошитый осколками Урал ему даже стыдно не было, а тут холопская рожа Алхимова просто излучала восторженное раболепие. За пузырь винища продался, короче. Я же твердо решил, что бутылка будет моей, и надо было видеть табло Миши, когда он открыл холодильник, и не нашел своей бутылки. Я хохотал внутренним раскатистым смехом. Если точно знаешь, кто виноват - не выдавай себя. Мише не хватило духу устроить расследование, впрочем он трус по жизни, поэтому молча проглотил новость. Я думаю, что он был уверен, что пузырь уже вылакали, но нет, он таки доехал до Москвы, где я его и осушил за своё возвращение.
Зато Алхимов перед выдвижением на Ханкалу набил свою сумку дармовой тушенкой и дешевой водкой до отказа, так что молния закрываться не хотела, и хотел еще впихать что-то в мою, но тут я уже пошел в отказ. Не люблю таскать тяжести. Ментальность менялась, мы возвращались, и я на каменном фаллосе вертел желания Алхимова. Мы сели в УАЗ-буханку и вернулись в Ханкалу, где томский медик уже оформил на меня все документы, за что я ему очень признателен. В вонючей Ханкале главное - получить справку Объединенной группировки войск (сил) по проведению контртеррористических операций на территории Северо-Кавказского региона РФ, что ты был в районе боевых действий. Я с помощью начальника медслужбы Ханкалы эту справку получил. Торчание в самой Ханкале тогда уже в район боевых действий уже не входило. Мы разместились на ночь в деревянных бараках, и вечером началась тайная попойка. Чечены нам дали на дорогу подарочные президентские наборы с консервами, шоколадками и прочими продуктами в коробках, которые были направлены им, но они ими побрезговали и передарили нам. Я свой набор целиком отдал в медотдел, понимая, как тяжело тянется время в Ханкале. Тосковал я только по ананасовому
компоту в жестяной банке. И когда мужики вскрыли другие наборы и устроили пиршество, я так насел на ананасовый компот, что незаметно для себя стал уничтожать его банками. Юра не выдержал и сказал, чтобы я больше компот не трогал, а то им запивать водку нечем. Бухали все (кроме меня) в комнате, где обитал нервный журналюга из пресс-центра МВД. Ему надо было отбыть 3 месяца командировки, ездить освещать операции - это опасно и страшно, а он лишнее звено и будет мешаться под ногами солдат, поэтому он лежал на койке целыми днями и был депрессивный и нервный. Тут пора вспомнить слова Николая Никулина, который написал самую правдивую книгу о великой отечественной войне «Воспоминания о войне» - «Но самую подлую роль сыграют газетчики. На войне они делали свой капитал на трупах, питались падалью. Сидели в тылу, ни за что не
отвечали и писали свои статьи - лозунги с розовой водичкой. А после войны стали выпускать книги, в которых все передергивали, все оправдывали, совершенно забыв подлость, мерзость и головотяпство, составлявшие основу фронтовой жизни.».
Я отправил свой текст, вошедший в справку, по факсу в своё Управление из кабинета тыловиков в Ханкале. Начальник Управления должен быть информирован раньше штабных тыловиков, чтобы его не застали врасплох на совещании. Вообще, мой отчет по командировке жил своей, особой самостоятельной жизнью еще минимум два года после того, как я его написал. Им отбивались от всех запросов Штаба тыла и других вышестоящих структур. Я всегда работал реально, всё писал сам, не использовал то, что мне подсовывали, мои отчеты по командировкам руководством ставились в пример, так как отражали действующее положение вещей. Я всегда считал, что нужно поступать, как считаешь нужным, а в рапорте потом отпишешься, если останешься в живых.
Наутро пришла информация, что Юра встретил знакомого, который имел доступ к вертолетам, и было решено в Моздок улетать на вертолете, чему я был несказанно рад, так как ползти 8 часов в электричке мне не улыбалось. Впрочем, есть еще более худший вариант - «лента», или автоколонна. Это те же 8 часов, а то и больше, только по дороге. При том, что из Грозного в Моздок носятся маршрутки, за пару часов вполне можно доехать. Этот запасной путь тогда мне подсказал медик 4-го мобильника, кавказец, но не чечен. Я тогда всерьез рассматривал самостоятельные пути эвакуации, понимая, что рассчитывать нужно только на себя.
Знакомый Юры провел нас утром на вертолетную площадку внутренних войск мимо караульного солдата, и мы стали ждать. Ждали часов до 12-00, потом вернулись обратно, так как сообщили, что рейс задерживается. Потом опять прошла информация, что можем сесть, и мы опять пришли на площадку. Ждали до тех пор, пока не пришло сообщение, что потерялись 3 вертолета, и пока их не найдут, никаких полетов не будет. Мы поплелись обратно в свой барак, но тут вышла осечка - постовой сменился, на его место заступил другой, бурят. И совершенно справедливо потребовал у нас пропуск. Но мы ходили без пропуска со знакомым Юры, и только хотели объяснить постовому ситуацию, как вдруг сорвался в истерику Женька-продовольственник. Он начал визжать и орать «солдат, перед тобой офицер, как ты смеешь» и нести подобную истеричную чушь. Бурят даже глазом не повел. В очередной раз я отметил профессионализм бурятского СОМ. У них не было ни единой потери кстати, за период 3-месячной командировки. Я шел последним и коротко буряту объяснил ситуацию, добавив ему в утешение что «мы ещё раз на площадку обратно пойдем, улетать ведь надо». Раскосые глаза бурята стали ещё более раскосыми.
Все разбрелись кто куда, Юра с Костей вообще пропали. Я принялся терпеливо ждать в нашей комнатке. И тут ворвался знакомый Юры и сказал нам всем срочно собраться, борт будет. Оказалось, один вертолет упал, сам упал, от старости, а два других сели, чтобы забрать пилотов и снять оборудование и вооружение. И вот когда два вертолета поднялись в воздух с барахлом третьего и полетели, ситуация стала понятной. Я собрал всех, мы вылезли во двор, а Юры и Кости нет. Я начал их искать и пошел к радистам. Те сказали, что их не видели, но я эту радиопьянь уже хорошо изучил, и внятно им сказал, что у нас борт, вертолет не такси, ждать не будет, и кто не улетел, тот опоздал. На этом радисты сломались и проводили меня внутрь в свой барак, где два этих жлоба жрали водяру, конечно под ананасовый компот. Уходить им не хотелось, но я сказал что все они мальчики взрослые, всё поняли и пусть сами решают. И ушёл. Через некоторое время они вылезли на свет, и мы пошли мимо постового бурята опять. Раскосые глаза бурята стали вообще панорамными.
Пришли на площадку, ждём, и тут вдруг опять прибегает главный по вертолетам и сообщает, что здесь вертолет не сядет, нам надо на фиалку. Он не только бухой, он ещё косяк с марихуаной приколотил, подумал я. Какие тут фиалки? Оказывается, «Фиалка» - это площадка Минобороны в трёх километрах от нас. И у нас 15 минут. Этот марш-бросок на «фиалку» я помню до сих пор. Юра проклял водку, которую пил. Я поблагодарил себя за то, что не пил водки. Мы тащили еще подарочные наборы в ящичках, и я опять нёс ноутбук (4 кг веса!) алкоголика Иванова из спецтехники, который и не думал просыхать. Здоровенный Вадик нёс его сумку. Иванов даже идти не хотел, а хотел чтобы его несли, и развалился на скамейке вертолетной площадки, но тут на меня накатил приступ немотивированной агрессии, я внезапно рассвирипел и начал злобно поднимать Иванова пинками, никто не вмешивался в процесс, пока Юра меня не отогнал, всерьёз опасаясь за жизнь Иванова. В результате Иванов пошёл сам, поддерживаемый кем-то. Впереди шёл мощный Вадик, навьюченный как верблюд, я догнал его и взял у него один пакет с подарочной коробкой, чтобы помочь. Гавнюк Куянец, пыхтя сзади, и тут нашел силы меня покритиковать - дескать, я пакет с ящичком порвал. Вадик скосил глаза на пакет и сказал - «ничего, дырка ерундовая». Позади пыхтели остальные, жадный Алхимов упорно тащил свою сумку, до упора набитую консервами копеечной протухшей тушенки и палёной осетинской водкой. Мы успели. Встали прямо на площадке, и вдруг вокруг начали отстреливать термо-патроны, улетавшие в темнеющее небо, чтобы вертолет не подбили из ПЗРК (переносного зенитно-ракетного комплеса). Ко мне в последний раз подошел Куянец-хуянец, решив хоть как-то докопаться до меня напоследок. Он с первой минуты подлизался к Алхимову и всю командировку корчил из себя его заместителя. Но ублюдок просчитался, время буддистского терпения у меня вышло, я был как сжатая пружина, мой вечно шляющийся где-то ангел-хранитель готовился обеспечить мне безопасный полет. Поэтому я даже не дослушал его ахинею, взяв за грудки и оторвав наглого карлика от земли, я прямо ему в табло сказал чтобы он исчез из моей видимости и больше чтобы я его не видел. Куянец жалобно посмотрел на Алхимова, но тот ему помогать не собирался. Когда я вернул этого поганца на землю, он грустный поплелся к своей ростовской тусовке. Прилетел вертолет, но полностью останавливать винты не стал, и мы стали залезать в него, преодолевая сопротивление воздуха от вращающихся лопастей. Хотя лопасти находятся на большой высоте, я всё равно рефлекторно пригибался, чтобы голову не отрубило. Я сел в хвосте, рядом с лестницей запасного выхода, в таком месте, чтобы сразу выбраться и чтобы меня не придавило в случае аварии двигателем сверху. Мы полетели. В иллюминаторе проносились холмы, мы шли низко над землей, закладывая виражи. Пилотировал машину один вертолетчик. Насквозь проспиртованный Костик через 20 минут полета вдруг протрезвел и начал опять пить водку из фляги, которая обнаружилась у него за пазухой. Вместо расчетных 45 минут полета мы летали 1 час 15 минут, потому что сначали улетели в Урус-Мартан, потом был заход в Северный, к госпиталю внутренних войск (я еще пошутил, что могли из мобильника в Ханкалу и не ехать, а дойти пешком до Северного и там сесть) и забрали раненого на носилках. Я выскочил наружу и помогал его затаскивать, чуть не уронил (пришлось держать на вытянутой руке, без опоры), но из принципа удержал ручку носилок из крайне неудобной позиции. Мы затащили раненого внутрь и положили на носилках на пол. А больше и некуда класть в вертолете. Юра спросил раненого - «браток тебе надо чего?». Но раненого уже обкололи обезболивающим, ему только долететь надо было. И вот наконец взяли курс на Моздок. Опять темнота, раненого забрала
Скорая, а мы на УАЗике из штаба группировки доехали до гостиницы.
Я решил не экономить и взял отдельный номер. Выезжать нам надо было рано, в 6 часов утра, чтобы успеть в Нальчик, в аэропорт. Костик всех повел в кафе «Элис», рядом с гостиницей. Мы там посидели, и я начал оттаивать в уютной атмосфере кафешки. Это был психологически грамотный ход, направленный на возвращение к нормальной жизни.
Утром за нами заехал УАЗик, я всех разбудил, колотя в дверь, и наша бригада погрузилась в него. Ростовские уезжали на поезде позже. Мы попрощались с ними, Куянец отвернулся, но мне на него было совершенно насрать. Этот насквозь гнилой человечишко как дерьмом был, так гавном и остался.
Наши и так не маленькие тушки с трудом запихались в автомобиль и мы поехали, прижатые друг к другу теснее, чем шпроты в банке. Вылезли размяться только на посту на границе Кабардино-Балкарии. Мент-кабардинец с красивым лицом индийской порноактрисы спросил, не везем ли мы контрабандой оружие. Юра ответил, что нет, и мы поехали дальше. Нальчик встретил ясным небом, в отличие от могильной серости Моздока, и ярким солнцем, освещавшим горы, покрытые снегом. Просто диаметральная противоположность Моздоку. Мы купили билеты на утренний рейс, на самый первый - в 9 часов, мы не успели, а следующий был в 9-15, или типа того. Но приключения еще не закончились. При подлете к Внуково самолет попал в бушующую метель. Фюзеляж трясло как в лихорадке, а крылья дрожали как осиновый лист на ветру, норовя оторваться. Костина фляга с водкой
была уничтожена в считанные минуты. Я не пил, но был спокоен, я знал, что мы долетим. В иллюминатор кроме бешено порхающих армий снежинок ничего не было видно. Наконец мы сели. Все орали и аплодировали как безумные, кроме меня конечно. Я пошёл на автобус до метро Юго-Западная.
Эпилог.
Закончить своё повествование хочу цитатой из книги «Воспоминания о войне» Николая Николаевича Никулина (участника ВОВ, 4 раза раненого на войне): «Путаница, неразбериха, недоделки, очковтирательство, невыполнение долга, так свойственные нам в мирной жизни, на войне проявляются ярче, чем где-либо. И за все одна плата - кровь.»
От себя добавлю, что пребывание в районе боевых действий быстро избавляет от шелухи социальных иллюзий.
Тем не менее, в медотделе МВД ЧР начался банкет с водкой. Наивные чечены, ни разу не читавшие корана, думают, что коран запрещает пить только вино. На самом деле об этом вопили только мусульманские кликуши, тоже не читавшие корана. Причем их предупреждает их же коран - в котором регулярно повторяются угрозы о недопустимости необоснованных запретов от имени аллаха - ''чрезмерствования''. Коран надо читать в первоисточнике на арабском, ибо в этом языке бесчисленное количество нюансов. В суре 6 ''Скот'', 140 сказано: «Понесли урон те, которые убивали своих детей по глупости, без всякого знания, и запрещали то, чем наделял их Аллах, возводя навет на Аллаха. Они впали в заблуждение и не последовали прямым путем.». Следовательно, запрещать что-либо без точного знания опасно. И в коране есть вполне определенные вещи, например, Сура 56 Аль-Ваки'а «Воскресение», 17-19 обещает истинным верующим: «Их будут обслуживать вечно юные отроки, обходя их с чашами и кувшинами, наполненными райским напитком и кубками, полными вина, из текущих источников, от него они не испытают головной боли, которая может отвратить их от него, и не потеряют разума», а Сура 5 «Трапеза», 93 говорит нам - «На тех, которые уверовали и совершают праведные деяния, нет греха за то, чем они питались… Ведь Аллах любит творящих добро». То есть ешь свинину, пей вино, но при этом делай добро, и все будет в порядке. Сура 16 «Пчелы», 67 - «Из плодов финиковых пальм и виноградников вы получаете опьяняющий напиток и добрый удел. Воистину, в этом - знамение для людей размышляющих.». Вопрос, если бы аллах был целиком против пьянства, разве не исключил бы он саму возможность добывания опьяняющих напитков? Ведь он же бог, для него это запросто. В суре 37 «Выстроившиеся в ряды», 45-47 сказано: «Их (избранных аллаха) будут обходить с чашей родникового напитка (вина), белого, доставляющего удовольствие пьющим. Он не лишает рассудка и не пьянит». Омар Хайям тоже пил вино и прославился в веках. Если бы вино как продукт было бы столь неугодно Аллаху, то почему же ''реки вина, приятного для пьющих'' оказались в почетном списке наград для верующих в раю (сура 47 ''Мухаммад'', '15) «Вот описание Рая, обещанного богобоязненным! В нем текут реки из воды, которая не застаивается, реки из молока, вкус которого не изменяется, реки из вина, дарующего наслаждение пьющим…»? Или вот Сура 83 «Обвешивающие», 22-25 - «Воистину, благочестивые окажутся в блаженстве и будут на ложах созерцать райские блага. На их лицах ты увидишь блеск благоденствия. Их будут поить выдержанным запечатанным вином…». Цитата из корана о вине (сура 2 ''Корова'', 219). «Oни cпpaшивaют тeбя o винe и мaйcиpe. Cкaжи: "B ниx oбoиx - вeликий гpex и нeкaя пoльзa для людeй, нo гpex иx - бoльшe пoльзы"». То есть на самом деле аллах в своих истинных словах не запрещает пить вино, водку и даже курить и употреблять прочий мaйcиp, он лишь спрашивает - удержитесь ли вы в рамках приличия? Сможете ли преуспеть? И тогда получается, что аллах заботится о пастве и предупреждает о возможности вредного влияния. Тот, кто испытывает себя на прочность и побеждает - достойный. А вот тот, кто сопьется и станет алкашом-хроником или опустившимся наркоманом - недостойный. Поэтому не надо слушать кликуш от любых религий, надо самому изучать вопрос и иметь только своё мнение.
Тем не менее, водка была выжрана, а Таусу я сказал что наполовину буддист, наполовину атеист. Помню, что уже опившись водки, внушал всем чеченам за столом - «не связывайтесь с буддистами, наших 2,5 миллиарда!» (имея ввиду китайцев и индусов) и «индийский спецназ ходит маленькими группами - по 2-3 миллиона человек». Случайным образом ирония ситуации заключалась в том, что незадолго перед моей командировкой по телевизору прошел сюжет о прибывших по обмену опытом в Москву спецназовцах Индии. Показывали, как суровые бородачи в тюрбанах преодолевали полосу препятствий, стреляли, бегали, прыгали и так далее. Когда меня везли в расположение из медотдела обратно, рядом со мной оказался неизвестно на кого записанный автомат с откидным прикладом. Единственное что я спросил - дослан ли патрон в ствол, и получил ответ, что нет. Обратно ехал по темноте на заднем сидение, держа автомат за ствол. Там этих автоматов - как грязи. Чечены, впрочем, не хотят постоянно их таскать, и писали заявления на обмен автомата АКСУ на более легкий «Клин» или пистолет АПС. Тяжело таскать железо, вот и меняют на более легкие варианты. Пистолет Стечкина с 20 патронами в обойме гораздо более удобен
для быстрого применения в условиях автомобиля и вообще в городских условиях, а также в здании, тогда как с автоматом в автомобиле надо ещё суметь развернуться, а в здании пуля автомата дает множество рикошетов, это я помнил из инструктажа спецназовца группе министерских офицеров в ВИПК МВД РФ, на который я однажды попал.
А дальше потянулись унылые будни. Нам надо было тупо отбыть срок, как заключенным, и мы это делали. Периодически я терзал Юру вопросами «доколе?», на что тот стойко держался на позиции «сколько положено - столько и проторчим». Ещё возникала тема про финансиста. Чичваркин выдал платиновую фразу «Финансист - это кот, который гуляет сам по себе, но мы научим его гулять в коллективе». Но так и не научили. Чичваркин прокомментировал ситуацию так - «Тут или хуй пополам, или пизда вдребезги». Потом днём произошел напряг с Вадиком - его неправильно записали, фамилия в пропуске не совпадала с фамилией в удостоверении, ошибка в одной букве. Ранее он ходил через ворота МВД ЧР, где стояли чечены и проблем не было, но стоило пойти через ворота мобильного отряда - и его не захотели пропускать. Кое-как решили вопрос с Вадиком. Тыловик переписал пропуск на правильную фамилию, и урегулировал вопрос.
Помню поговорки - «Будет вам армагедец и апокалипсец» и ещё «Если тыл впереди - мы
отступаем». И главную - «Тыл без водки не воюет». С водкой проблем не было. Мы жрали тушенку и пили водку, пока Алхимов не выдвинул претензии к местному тыловику насчет однообразия корма. Тыловик порешал вопрос, и мы стали ходить на обед в местную кафешку при МВД ЧР. Посреди нашего уныло-скучного существования, из которого я помню лагман в кафешке, в которую нас водил тыловик, однажды внезапно мы с Женькой-продовольствеником для разминки выжрали вдвоем бутылку водки, закусывая единственным яблоком. А потом прибыли остальные члены коллектива и опять полетели крышки с водочных бутылок.
Неожиданно нас посетил Костик-радист, сообщив, как пинал пинками упившегося радиста на «горе» («Гора» - так называется какая-то их радиоточка, откуда контролируется радиосвязь). Кстати, именно Костик зажал мои фотки с взорванным бронированным Уралом (его приволокли на территорию мобильника и бросили у нас под окнами). Все в группе сфотографировались на фоне грузовика, вдрызг изрешеченного СВУ-устройством. Ещё некий белгородский медик-контрактник скрашивал наше пребывание. Сразу учуяв наличие дармовой водки, белгородец получил от Юры прозвище - «медведь-шатун», потому что появлялся за дозой тогда, когда уже откупоривали бутылку, и интуиция его ни разу не подвела. Он был способен выжрать за 20 минут бутылку выданной ему водки, и прийти за новой бутылкой. Он быстро прогрессировал по стадиям алкоголизма, и уже будучи в Москве, я получил сообщение, что медик допился таки до белой горячки через пару месяцев
контракта и был отправлен домой в Белгород.
Потом один ростовец, увидевший во сне кошмар после перепоя, начал с кошмаром яростно
воевать и упал с верхней полки кровати, сломав себе кисть об тумбочку. За день до этого он умудрился стащить в другой каморке с чьей-то тумбочки наборный нож с отвертками и прочими девайсами, аргументируя - «а если бы это было кому-то надо, его бы без присмотра не оставили». Ростовцу перевязали руку, а я проконсультировался по телефону с сотрудником ЦВВК МВД, как ему грамотно справку оформить. В результате родилась официальная версия, что, спрыгивая с БТР во время боевого выезда, чувак неловко приземлился, и повредил кисть руки. Вот так некоторыми зарабатываются боевые травмы. Полковник Соколов из моего отдела тоже оказался весьма ушлым и,
будучи в командировке в Чечне и перевернувшись на УАЗике, из-за того, что тот свалился в кювет во время поездки за водкой, быстро приклеил к себе диагноз ЗЧМТ, и потом старательно каждый год отлеживал две недели в госпитале для подтверждения диагноза. Я знал сотрудника ЦВВК (центральной военно-врачебной комиссии) МВД, который не стесняясь рассказывал мне, как страдает от головных болей после ЗЧМТ (закрытой черепно-мозговой травмы), кстати - это любимый «закос» хитрецов в погонах, дающий при выходе на пенсию право на получение 50-и или около того окладов. ЗЧМТ легко симулировать (для этого подойдет практически любая ситуация, где ты стукнешься головой), и для получения денег при увольнении надо раз в год пару недель полежать в госпитале, с повышенным артериальным давлением (от постоянных запоев) и прочими жалобами). Так вот, тот сотрудник ЦВВК якобы получил ЗЧМТ из-за попадания пули в голову. С его слов, пуля была выпущена
из крупнокалиберного пулемета и седьмым (!!!) рикошетом от бетонных ступенек попала ему в голову и даже сделала там вмятину. Я, когда услышал его рассказ, сильно удивился, представив себе, как он считает рикошеты, один, второй, третий, и тут бац - седьмой ему в череп прилетает, и вот теперь он от него страдает. Склонность к вранью осложнила его карму и довела ЦВВК-шника до смерти, ведь когда хочешь взять от жизни всё, то берешь не только хорошее, но и плохое, и надо быть готовым к такому повороту, ведь не факт, что плохое ты сможешь перенести. Примерно через год он вывихнул голеностоп, да так, что бегать не мог, только ходил, хромая. И вот на Каширском шоссе этот жадный ЦВВК-шник загадочным образом попадает между двух маневрирующих рейсовых автобусов и давится ими насмерть. Был бы не хромой, может, и увернулся бы. А так - фото в траурной рамке при входе в Управление.
Объявился финансист. Пришел к нам в комнату с автоматом поперек пуза и весь такой бодрый и веселый. Оказывается он догнал транш федеральных денег и пристроился к нему, и его на автомобиле привезли из Моздока (чтобы он не мариновался в бронепоезде). Поэтому его встречали как очень дорогого гостя, он жил где-то отдельно, на квартире. Судя по его довольной харе, у него всё было прекрасно.
Ещё был пиковый момент с охреневшим Куянцем (кстати, когда я был через год в командировке в Ингушетии, я не стесняясь осведомлялся об этом ублюдке у ростовских сотрудников, как о конченном дерьме. Оказывается, он продолжал работать в Ростовском ОУМТиВС). Бухой Куянец заявился к нам в гости после ужина, сел на стул посреди нашей комнаты (на поясе у него при этом болталась кобура с ПМ), и заявил, что он стреляет навскидку, и не хотим ли мы на это посмотреть. Ростовчане с коек вяло прокукарекали, что дескать, не надо этой демонстрации. А я наоборот, сел на стул напротив этого хуянца, и как бы заинтересовался. На самом деле, я выбрал удобную позицию, и если бы этот пьяный идиот вздумал попытаться достать пистолет Макарова, я бы ему поломал руку в
локте и ещё в нескольких местах. Иначе бы он мог перестрелять всех в комнате. Тогда ситуация
ничем не кончилась, ростовского мудака увели спать. Но я этот момент запомнил. Мне как раз перед этим рассказали историю, как однажды один обидевшийся по пьяни контрактник кинул в люк БТР гранату мирно спящему офицеру, за то, что тот якобы его обидел. Офицера, разумеется, пришибло. Так что я решил не допускать такого любой ценой.
Российские контрактники в беседе отмечали, что им обещали руководящие должности, чтобы они как бы наладили всё и показали, как надо работать, но в результате все начальствующие должности заняли чечены, а русским максимум должность заместителя начальника отдела светила.
Были еще перлы от упившихся тыловиков - вечно пьяный Иванов из Спецтехники выдал «Я как с предложениями выйду, так с ними и зайду». А ещё Женьку обманули в предпоследний день перед отъездом - он дал денег чеченке, работающей в кафе, чтобы та подогнала ему аудиокассету с чеченскими песнями, звучащими из кассетного магнитофона в кафешке, которые ему понравились, а чеченка (как я и предсказал) его обманула, да и в последний день пребывания нам не до неё было. А песни были действительно неплохие, пела молодая чеченка. Если поет чечен, то там все песни мрачные и грустные, сколько я их слушал, смысл у всех один - «мой брат (отец, дядя, дед, прадед - нужное подчернуть) пас овец (коз, и тд.), но тут случилась беда (война, высадка инопланетян, нападение помидоров-убийц - нужное подчеркнуть) и мой брат взял автомат (обрез, пулемет,
гранатомет - нужное подчеркнуть) и пошел мстить (давить, резать, стрелять, жечь напалмом), о мой родина, я люблю тебя, я люблю горы, я люблю мой брат, и вот мой брат отомстил (или не отомстил) и он приехал домой на белом мерседесе (черном катафалке) и вот теперь мой черед идти мстить за брат (бухать на свадьбе брата, пасти овец брата), о мой брат, я люблю тебя, я люблю горы, и теперь я беру автомат (обрез, пулемет, гранатомет - нужное подчеркнуть) и иду мстить за брат (стрелять, взрывать, трахать всё движется, угонять НЛО и тд).».
Стрельба трассерами по ночам не прекращалась. Боевики нашли где-то склад этих трассеров, наверно, и никак не могли на него нарадоваться. В предпоследний день нашего пребывания совсем озверевшие боевики ураганной стрельбой по мобильнику умудрились обрушить несколько метров бетонного забора, уронив одну из секций внутрь периметра. Днём этот кусок бетонной секции подняли и прижали грузовиком, чтобы она приняла стоячее положение. И только тогда под вечер завезли ЗУ-шки. Эти зенитные пушки - страшное дело. Спаренные 20-мм пушки посадили на башни по углам территории мобильника, и бойцы их пристреляли, скосив как бритвой половину леска неподалеку, из которого по нам велся регулярный ночной обстрел. Все ждали, когда же начнется ночная перестрелка. А она так и не началась. Боевики убоялись скорострельных зенитных пушек, которые лупят как сварка, косят как смерть, и не оставляют шансов выжить даже за укрытием.
Мне было скучно во время командировки, и я решил учить чеченский язык. Для этого я каждого чечена спрашивал, как будет по русски то или иное слово. Некоторые мне отвечали, некоторые орали «я тебя зарежу! У нас гость - 3 дня!». Я говорил «О! А как это по чеченски?». Потом некоторые чечены с воем убегали, махая руками, при виде меня. Через некоторое время вокруг меня образовался вакуум - чечены, едва завидя меня с ручкой и бумагой, резко меняли направление. Тогда я шел в чеченский штаб к тыловикам, там работали женщины, и они сбежать не могли. И хамить мне тоже не могли - воспитание не позволяло. В комнате с женщинами постоянно сидел какой-то чечен в форме. Сидел и молчал. Я выяснил, что он начальник отдела, причем не грозненской структуры, а ездит из пригорода Грозного, а в штабе у него работает жена, и он целыми днями за ней следит. Сидит в комнате, молчит, ничего не делает и ждет, страдая от ревности, наверно. А зарплату получает у себя в отделе регулярно. Вечером он забирает жену и везет ее домой. Потом на следующие утро привозит и снова сидит в комнате, молчит. Что происходит в его отделе, его не интересовало вообще. Пока я был в Грозном, эта картина была каждый день.
Но всё когда-то кончается, Юра наконец написал справку по итогам нашей командировки, и мы на медицинском УАЗике уехали в Ханкалу, закинув в кузов вечно пьяного Иванова из Спецтехники. Путешествие на медицинской машине - это якобы «хитрость», которая сыграет через пару лет плохую шутку - УАЗик всё-таки обстреляют, и Юра Чичваркин получит ранение в ногу (Пуля попала в мышцы ноги, кость не задело).
Но перед отъездом я провернул свою спецоперацию. Алхимову главный тыловой чечен подарил бутылку чеченского вина. Красного. Сухого. Миша поставил его в холодильник, вместо того чтобы молча спрятать в сумку. Но я не знал этого, открывая холодильник, зато я знал, что никто вино не пьет, кроме меня, и, влекомый своей страстью, спокойно изъял пузырь и положил бутылку в свою сумку, когда никого не было в комнате. Те, кто пьют водку, вина не оценят, поэтому совесть моя даже не проснулась тогда. Если тебя грызет совесть - выбей ей зубы, пусть тебя облизывает. Обложил бутылку шмотками, чтобы она не гремела. У меня уже многое накипело в душе к тому времени, поэтому я ни капли не колебался. Прикол был на следующий день, когда Миша торжественно решил похвалиться подарком, и рассказал всем в красках, как ему дарил эту бутылку главчечен по тылу. За то, что он меня сдал чеченам и за прошитый осколками Урал ему даже стыдно не было, а тут холопская рожа Алхимова просто излучала восторженное раболепие. За пузырь винища продался, короче. Я же твердо решил, что бутылка будет моей, и надо было видеть табло Миши, когда он открыл холодильник, и не нашел своей бутылки. Я хохотал внутренним раскатистым смехом. Если точно знаешь, кто виноват - не выдавай себя. Мише не хватило духу устроить расследование, впрочем он трус по жизни, поэтому молча проглотил новость. Я думаю, что он был уверен, что пузырь уже вылакали, но нет, он таки доехал до Москвы, где я его и осушил за своё возвращение.
Зато Алхимов перед выдвижением на Ханкалу набил свою сумку дармовой тушенкой и дешевой водкой до отказа, так что молния закрываться не хотела, и хотел еще впихать что-то в мою, но тут я уже пошел в отказ. Не люблю таскать тяжести. Ментальность менялась, мы возвращались, и я на каменном фаллосе вертел желания Алхимова. Мы сели в УАЗ-буханку и вернулись в Ханкалу, где томский медик уже оформил на меня все документы, за что я ему очень признателен. В вонючей Ханкале главное - получить справку Объединенной группировки войск (сил) по проведению контртеррористических операций на территории Северо-Кавказского региона РФ, что ты был в районе боевых действий. Я с помощью начальника медслужбы Ханкалы эту справку получил. Торчание в самой Ханкале тогда уже в район боевых действий уже не входило. Мы разместились на ночь в деревянных бараках, и вечером началась тайная попойка. Чечены нам дали на дорогу подарочные президентские наборы с консервами, шоколадками и прочими продуктами в коробках, которые были направлены им, но они ими побрезговали и передарили нам. Я свой набор целиком отдал в медотдел, понимая, как тяжело тянется время в Ханкале. Тосковал я только по ананасовому
компоту в жестяной банке. И когда мужики вскрыли другие наборы и устроили пиршество, я так насел на ананасовый компот, что незаметно для себя стал уничтожать его банками. Юра не выдержал и сказал, чтобы я больше компот не трогал, а то им запивать водку нечем. Бухали все (кроме меня) в комнате, где обитал нервный журналюга из пресс-центра МВД. Ему надо было отбыть 3 месяца командировки, ездить освещать операции - это опасно и страшно, а он лишнее звено и будет мешаться под ногами солдат, поэтому он лежал на койке целыми днями и был депрессивный и нервный. Тут пора вспомнить слова Николая Никулина, который написал самую правдивую книгу о великой отечественной войне «Воспоминания о войне» - «Но самую подлую роль сыграют газетчики. На войне они делали свой капитал на трупах, питались падалью. Сидели в тылу, ни за что не
отвечали и писали свои статьи - лозунги с розовой водичкой. А после войны стали выпускать книги, в которых все передергивали, все оправдывали, совершенно забыв подлость, мерзость и головотяпство, составлявшие основу фронтовой жизни.».
Я отправил свой текст, вошедший в справку, по факсу в своё Управление из кабинета тыловиков в Ханкале. Начальник Управления должен быть информирован раньше штабных тыловиков, чтобы его не застали врасплох на совещании. Вообще, мой отчет по командировке жил своей, особой самостоятельной жизнью еще минимум два года после того, как я его написал. Им отбивались от всех запросов Штаба тыла и других вышестоящих структур. Я всегда работал реально, всё писал сам, не использовал то, что мне подсовывали, мои отчеты по командировкам руководством ставились в пример, так как отражали действующее положение вещей. Я всегда считал, что нужно поступать, как считаешь нужным, а в рапорте потом отпишешься, если останешься в живых.
Наутро пришла информация, что Юра встретил знакомого, который имел доступ к вертолетам, и было решено в Моздок улетать на вертолете, чему я был несказанно рад, так как ползти 8 часов в электричке мне не улыбалось. Впрочем, есть еще более худший вариант - «лента», или автоколонна. Это те же 8 часов, а то и больше, только по дороге. При том, что из Грозного в Моздок носятся маршрутки, за пару часов вполне можно доехать. Этот запасной путь тогда мне подсказал медик 4-го мобильника, кавказец, но не чечен. Я тогда всерьез рассматривал самостоятельные пути эвакуации, понимая, что рассчитывать нужно только на себя.
Знакомый Юры провел нас утром на вертолетную площадку внутренних войск мимо караульного солдата, и мы стали ждать. Ждали часов до 12-00, потом вернулись обратно, так как сообщили, что рейс задерживается. Потом опять прошла информация, что можем сесть, и мы опять пришли на площадку. Ждали до тех пор, пока не пришло сообщение, что потерялись 3 вертолета, и пока их не найдут, никаких полетов не будет. Мы поплелись обратно в свой барак, но тут вышла осечка - постовой сменился, на его место заступил другой, бурят. И совершенно справедливо потребовал у нас пропуск. Но мы ходили без пропуска со знакомым Юры, и только хотели объяснить постовому ситуацию, как вдруг сорвался в истерику Женька-продовольственник. Он начал визжать и орать «солдат, перед тобой офицер, как ты смеешь» и нести подобную истеричную чушь. Бурят даже глазом не повел. В очередной раз я отметил профессионализм бурятского СОМ. У них не было ни единой потери кстати, за период 3-месячной командировки. Я шел последним и коротко буряту объяснил ситуацию, добавив ему в утешение что «мы ещё раз на площадку обратно пойдем, улетать ведь надо». Раскосые глаза бурята стали ещё более раскосыми.
Все разбрелись кто куда, Юра с Костей вообще пропали. Я принялся терпеливо ждать в нашей комнатке. И тут ворвался знакомый Юры и сказал нам всем срочно собраться, борт будет. Оказалось, один вертолет упал, сам упал, от старости, а два других сели, чтобы забрать пилотов и снять оборудование и вооружение. И вот когда два вертолета поднялись в воздух с барахлом третьего и полетели, ситуация стала понятной. Я собрал всех, мы вылезли во двор, а Юры и Кости нет. Я начал их искать и пошел к радистам. Те сказали, что их не видели, но я эту радиопьянь уже хорошо изучил, и внятно им сказал, что у нас борт, вертолет не такси, ждать не будет, и кто не улетел, тот опоздал. На этом радисты сломались и проводили меня внутрь в свой барак, где два этих жлоба жрали водяру, конечно под ананасовый компот. Уходить им не хотелось, но я сказал что все они мальчики взрослые, всё поняли и пусть сами решают. И ушёл. Через некоторое время они вылезли на свет, и мы пошли мимо постового бурята опять. Раскосые глаза бурята стали вообще панорамными.
Пришли на площадку, ждём, и тут вдруг опять прибегает главный по вертолетам и сообщает, что здесь вертолет не сядет, нам надо на фиалку. Он не только бухой, он ещё косяк с марихуаной приколотил, подумал я. Какие тут фиалки? Оказывается, «Фиалка» - это площадка Минобороны в трёх километрах от нас. И у нас 15 минут. Этот марш-бросок на «фиалку» я помню до сих пор. Юра проклял водку, которую пил. Я поблагодарил себя за то, что не пил водки. Мы тащили еще подарочные наборы в ящичках, и я опять нёс ноутбук (4 кг веса!) алкоголика Иванова из спецтехники, который и не думал просыхать. Здоровенный Вадик нёс его сумку. Иванов даже идти не хотел, а хотел чтобы его несли, и развалился на скамейке вертолетной площадки, но тут на меня накатил приступ немотивированной агрессии, я внезапно рассвирипел и начал злобно поднимать Иванова пинками, никто не вмешивался в процесс, пока Юра меня не отогнал, всерьёз опасаясь за жизнь Иванова. В результате Иванов пошёл сам, поддерживаемый кем-то. Впереди шёл мощный Вадик, навьюченный как верблюд, я догнал его и взял у него один пакет с подарочной коробкой, чтобы помочь. Гавнюк Куянец, пыхтя сзади, и тут нашел силы меня покритиковать - дескать, я пакет с ящичком порвал. Вадик скосил глаза на пакет и сказал - «ничего, дырка ерундовая». Позади пыхтели остальные, жадный Алхимов упорно тащил свою сумку, до упора набитую консервами копеечной протухшей тушенки и палёной осетинской водкой. Мы успели. Встали прямо на площадке, и вдруг вокруг начали отстреливать термо-патроны, улетавшие в темнеющее небо, чтобы вертолет не подбили из ПЗРК (переносного зенитно-ракетного комплеса). Ко мне в последний раз подошел Куянец-хуянец, решив хоть как-то докопаться до меня напоследок. Он с первой минуты подлизался к Алхимову и всю командировку корчил из себя его заместителя. Но ублюдок просчитался, время буддистского терпения у меня вышло, я был как сжатая пружина, мой вечно шляющийся где-то ангел-хранитель готовился обеспечить мне безопасный полет. Поэтому я даже не дослушал его ахинею, взяв за грудки и оторвав наглого карлика от земли, я прямо ему в табло сказал чтобы он исчез из моей видимости и больше чтобы я его не видел. Куянец жалобно посмотрел на Алхимова, но тот ему помогать не собирался. Когда я вернул этого поганца на землю, он грустный поплелся к своей ростовской тусовке. Прилетел вертолет, но полностью останавливать винты не стал, и мы стали залезать в него, преодолевая сопротивление воздуха от вращающихся лопастей. Хотя лопасти находятся на большой высоте, я всё равно рефлекторно пригибался, чтобы голову не отрубило. Я сел в хвосте, рядом с лестницей запасного выхода, в таком месте, чтобы сразу выбраться и чтобы меня не придавило в случае аварии двигателем сверху. Мы полетели. В иллюминаторе проносились холмы, мы шли низко над землей, закладывая виражи. Пилотировал машину один вертолетчик. Насквозь проспиртованный Костик через 20 минут полета вдруг протрезвел и начал опять пить водку из фляги, которая обнаружилась у него за пазухой. Вместо расчетных 45 минут полета мы летали 1 час 15 минут, потому что сначали улетели в Урус-Мартан, потом был заход в Северный, к госпиталю внутренних войск (я еще пошутил, что могли из мобильника в Ханкалу и не ехать, а дойти пешком до Северного и там сесть) и забрали раненого на носилках. Я выскочил наружу и помогал его затаскивать, чуть не уронил (пришлось держать на вытянутой руке, без опоры), но из принципа удержал ручку носилок из крайне неудобной позиции. Мы затащили раненого внутрь и положили на носилках на пол. А больше и некуда класть в вертолете. Юра спросил раненого - «браток тебе надо чего?». Но раненого уже обкололи обезболивающим, ему только долететь надо было. И вот наконец взяли курс на Моздок. Опять темнота, раненого забрала
Скорая, а мы на УАЗике из штаба группировки доехали до гостиницы.
Я решил не экономить и взял отдельный номер. Выезжать нам надо было рано, в 6 часов утра, чтобы успеть в Нальчик, в аэропорт. Костик всех повел в кафе «Элис», рядом с гостиницей. Мы там посидели, и я начал оттаивать в уютной атмосфере кафешки. Это был психологически грамотный ход, направленный на возвращение к нормальной жизни.
Утром за нами заехал УАЗик, я всех разбудил, колотя в дверь, и наша бригада погрузилась в него. Ростовские уезжали на поезде позже. Мы попрощались с ними, Куянец отвернулся, но мне на него было совершенно насрать. Этот насквозь гнилой человечишко как дерьмом был, так гавном и остался.
Наши и так не маленькие тушки с трудом запихались в автомобиль и мы поехали, прижатые друг к другу теснее, чем шпроты в банке. Вылезли размяться только на посту на границе Кабардино-Балкарии. Мент-кабардинец с красивым лицом индийской порноактрисы спросил, не везем ли мы контрабандой оружие. Юра ответил, что нет, и мы поехали дальше. Нальчик встретил ясным небом, в отличие от могильной серости Моздока, и ярким солнцем, освещавшим горы, покрытые снегом. Просто диаметральная противоположность Моздоку. Мы купили билеты на утренний рейс, на самый первый - в 9 часов, мы не успели, а следующий был в 9-15, или типа того. Но приключения еще не закончились. При подлете к Внуково самолет попал в бушующую метель. Фюзеляж трясло как в лихорадке, а крылья дрожали как осиновый лист на ветру, норовя оторваться. Костина фляга с водкой
была уничтожена в считанные минуты. Я не пил, но был спокоен, я знал, что мы долетим. В иллюминатор кроме бешено порхающих армий снежинок ничего не было видно. Наконец мы сели. Все орали и аплодировали как безумные, кроме меня конечно. Я пошёл на автобус до метро Юго-Западная.
Эпилог.
Закончить своё повествование хочу цитатой из книги «Воспоминания о войне» Николая Николаевича Никулина (участника ВОВ, 4 раза раненого на войне): «Путаница, неразбериха, недоделки, очковтирательство, невыполнение долга, так свойственные нам в мирной жизни, на войне проявляются ярче, чем где-либо. И за все одна плата - кровь.»
От себя добавлю, что пребывание в районе боевых действий быстро избавляет от шелухи социальных иллюзий.