ЛЮБЛЮ СВОЮ ВИНТОВКУ БОЛЬШЕ, ЧЕМ ВАС (LOVE MY RIFLE MORE THAN YOU) - военные мемуары. Ч. 12
«Мы круглосуточно проводили TCP, когда появились сообщения о том, что Саддам находится в этом районе. В основном мы останавливали иракцев и обыскивали их машины. Затем отправляли их в путь. Несколько раз приближавшаяся к нам машина начинала разворачиваться. Они видели нас и разворачивались обратно, отворачивая от блокпоста. И мы открыли огонь из нашего оружия. Предполагая, что им есть что скрывать. И это может быть угрозой. Я в кого-нибудь попал? Я не знаю. Одна машина, мы должны были убить несколько местных жителей. Не могу представить, что мы этого не сделали - мы открыли огонь из автоматов. На этом грузовике потренировался весь взвод. На самом деле это было довольно забавно. От грузовика ничего не осталось. В другой раз тот парень, которого я знал, убил местного парня и маленького ребенка. Ещё один чувак в этой машине действительно жил. Понятия не имею, как он жил, потому что повсюду были пулевые отверстия. Хорошие времена».
Незадолго до этого осенью я провела месяц на хребте Range 54 у подножия гор за пределами Синджара. Он был не так безопасен, как аэродромная база Tal Afar, но был относительно безопасным. Там были ворота и охрана, но она была не такой застроенной, как аэродромная база. И она был меньше. Range 54 составлял 2/187 локацию. Мэтт был там в составе группы огневой поддержки. К тому моменту я глубоко доверяла Мэтту. Это было на Range 54, когда Мэтт подарил мне приобретенную металлическую полицейскую дубинку, назвав её «палка хаджи-быть-хороший».
[КЕНДРА HELMER STARS AND STRIPES www.stripes.com
Опубликовано: 27 декабря 2003
Солдаты Range 54 патрулируют сирийскую границу в поисках оружия и контрабанды.
Spc. 27-летний Брюс Пинсон, пулеметчик из Пелл-Сити, штат Алабама, и Spc. 34-летний Рональд Браун, наводчик пулеметчика из Миннеаполиса, стоят на караульном посту в лагере Range 54 в Синджаре, Ирак. Солдаты находятся в батарее 2-го дивизиона 44-го артиллерийского полка, при поддержке 3-й бригады 101-й воздушно-десантной дивизии.
SINJAR, Ирак - Хаммеры курсируют по залитой лунным светом дороге на границе Ирака и Сирии, фары выключены. Солдаты ищут контрабандистов, которые возят сигареты, бензин, овец и оружие. Пару раз в неделю на закате около дюжины человек из 2-го батальона 101-й воздушно-десантной дивизии 187-го пехотного полка 3-й бригады совершают часовой переход от полигона 54 до границы. Солдаты, отвечающие за 70-мильный участок границы, осматривают окрестные сельхозугодья. Контрабандисты путешествуют пешком, на ослах и в транспортных средствах, дюжину из которых мужчины ищут недавно. 4 «Хаммера» останавливаются, и солдаты выпрыгивают, указывая фонариками на приближающуюся машину на дороге, идущей параллельно границе, которая находится всего в паре десятков футов от них.
Солдаты жестом приказывают мужчинам открыть багажник. Пусто. «Раньше мы находили много [контрабандного оружия], но они в значительной степени поняли, что не могут носить это с собой», - сказал Spc. Шон Маккензи, 27 лет, водитель из Чендлера, Oklahoma. Порывистый ветер пронизывает «хаммеры», у которых нет дверей. Солдаты, особенно в турелях, такие как Spc. Джастин Терк, разложили одежду, чтобы согреться. Потирая руки, Турок кричит: «Отлично, идёт дождь». Во время четырехчасового патрулирования по бесплодной местности мужчины почти ничего не говорят. «У нас были последние 10 месяцев, чтобы поговорить, мы довольно много поговорили», - сказал 20-летний Терк, наводчик из Норвуда, штат Луизиана. Позже приходит радиозвонок.
«Комплекс 54 только что пострадал», - сказал штаб-сержант Стивен Робертс, руководитель секции, сидит на пассажирском сиденье. Сразу за лагерем упало несколько ракет. Это не означало, что рота D отказывалась от ночного патрулирования. «Хаммеры» продолжают движение, останавливаясь у одного из четырех иракских пунктов патрулирования границы, небольших зданий примерно в 50 футах от Сирии. Солдаты курят сигареты и играют со щенком, пока командир взвода, 1-й лейтенант Эндрю Карриган, 23 года, из Бостона, разговаривает с иракцами. Он наставляет переводчика: «Скажите им, чтобы они продолжали в том же духе». Некоторые иракцы следуют за Хаммерами на пикапах около часа. Скоро они будут патрулировать границу в одиночку; батальон, прибывший в Синджар в мае, возвращается в Форт Кэмпбелл, штат Кентукки, в январе.
С иракцами на буксире группа останавливается возле заброшенных зданий. Солдаты идут по границе, по грунтовой насыпи, глядя в очки ночного видения на предмет контрабандистов. Вдали мерцают огни сирийской деревни. «Ночью это красивая страна», - сказал сержант Джеффри Бонд. Бонд однажды поймал человека, который совершал контрабанду гранатомета, ковыляя по пустынному полю на костылях с булавками в ноге. «Деньги так важны», - сказал 29-летний Бонд, сержант взвода из Норфолка, штат Нью-Йорк. С момента начала регулярного патрулирования границы в сентябре было поймано около 50 контрабандистов, сказал 33-летний майор Франк Дженио, оперативный офицер из Бриджпорта, Западная Вирджиния.
Чтобы сдержать контрабанду, солдаты строят песчаную дамбу протяженностью 177 миль, поднимая землю тракторами и бульдозерами. Строительством бермы высотой 10 футов занимаются солдаты роты А 52-го инженерного батальона, 43-й группы поддержки района и национальные гвардейцы из 877-го инженерного батальона. Люди до сих пор преодолевают старую берму высотой 3 фута, у которой есть много разрывов, для контрабанды товаров в страну и из страны. Бензол в Сирии стоит в 4 раза дороже, чем в Ираке. Иракская полиция имеет дело с большинством контрабандистов, но солдаты США заботятся о тех, кто тайком проникает в Ирак.
Хотя большинство пограничных патрулей проходит без происшествий, одна ночь в начале декабря была совсем не рутинной. Компания D следила за иракским пограничным патрулем, когда они попали под обстрел из пулеметов. PFC. Эван Тивз, обычно водитель, поменялся местами с наводчиком незадолго до перестрелки. Тивз отстрелял немало патронов. «Он был очень зол. Он сказал мне, что никогда больше не собирается подниматься туда [на позиции стрелка], что он меня ненавидит», - смеется 19-летний Тивз из Аллена, штат Техас. «Это было безумно; - мои пулеметчики никогда не палят так», - сказал 25-летний 1-й лейтенант Мэтью Хёрт, командир взвода. Нападавшие вели ответный огонь почти час. Ни американцы, ни иракские пограничники не пострадали, а неизвестное количество людей по другую сторону границы были ранены или убиты.
«Мы не могли понять, почему в нас стреляли и почему они продолжали стрелять», - сказал Хёрт. Сирийский пограничный патруль не дал никаких ответов. «Мы сильно подозреваем, что сирийский пограничный патруль зарабатывает дополнительные деньги, обеспечивая безопасность этих парней [контрабандистов]», - сказал командир батальона 39-летний подполковник Хэнк Арнольд из Пенсаколы, штат Флорида. Помимо пограничного патрулирования, солдаты 2-го батальона 187-го, также известного как батальон «Raider», прикрывают территорию площадью 2800 квадратных миль [89 городов и деревень], где проживает 350 000 человек. Они приняли участие в 200 общественных проектах. И в редких случаях, когда атакуют Range 54, все вступают в бой.
Солдат, находящихся на пограничном патруле в последнюю ночь, когда лагерь подвергся нападению, в конце концов попросили помочь разведчикам. Разведчики, бродившие по окрестностям Синджара в поисках предполагаемых нападавших, были обстреляны. Хаммеры, патрулировавшие границу, теперь крались по полям в поисках нападавших. 25-летний Робертс из Спрингфилда, штат Теннеси, крикнул Турку, наводчику. «Смотри там на эти здания», - кричал Робертс, когда «Хаммер» прыгал по ухабам. «Мы начинаем обстреливать одно из этих зданий, снимаем это… здание».
Для всех солдат батальона это была поздняя ночь. После попадания 3 ракет солдаты батареи C 2-го дивизиона 44-го артиллерийского полка открыли огонь по предполагаемым нападавшим из своей артиллерийской системы Avenger. Их пулемет 50 калибра с электронным управлением стреляет бронебойными пулями, которые взрываются при ударе. «Этот снаряд попадает в человеческое тело, игра окончена», - сказал сержант. Джонатан Флинор, 27 лет, руководитель команды Avenger из Бристоля, Теннесси.
На следующее утро другие солдаты совершили налет на пару близлежащих домов и арестовали группу отца и сына, подозреваемых в изготовлении оружия. По словам Дженио, целью рейдов было сделать заявление. «Когда тебя бьют, бей в ответ», - сказал он.
SINJAR, Ирак - Пехотинцы заработали себе шпоры, когда кавалерия вызвала их, чтобы помочь подавить неприятности. [«Орден шпоры» - это кавалерийская традиция в армии Соединенных Штатов. Солдаты, служащие в кавалерийских отрядах, вводятся в Орден Шпоры после успешного завершения «Шпоры» или за то, что служили во время боя в качестве члена кавалерийского подразделения]
101-я воздушно-десантная дивизия направила роты из своих 2-го и 3-го батальонов 187-го пехотного полка и 3-й бригады на помощь 3-й эскадрилье 3-го танкового кавалерийского полка. С 20 по 30 ноября солдаты переходили от одного квартала к другому, зачищая около 2000 домов в Садахе и Кербеле, к западу от Фаллуджи, где несколько раз в неделю бомбы на обочинах атаковали автоколонны. Награда пехотинцам: кавалерия ввела их в Орден Шпоры, дав им право носить шпоры и традиционную шляпу Стетсона для официальных случаев. «Если отряд присоединяется и сражается вместе с кавалерией в бою, его можно ввести в Орден Шпоры», - сказал капитан Дерек Мэйфилд, командир роты C, 2-го батальона в Синджаре. «Солдаты были вызваны, потому что кавалерия не была предназначена для урегулирования конфликтов в такой обстановке», - сказал командир 2-го батальона подполковник Хэнк Арнольд. «[Кавалерия] - это сила, которая спроектирована, оснащена и укомплектована для сражения полностью на боевых колесницах, танках и Брэдли», - сказал он. «Они не предназначены для того, чтобы удерживать позиции, обыскивать бункеры или сражаться в городской местности. Эта среда требует, чтобы ботинки стояли на земле, вовлекая местных жителей, находясь в их окрестностях». Поэтому пехотинцы 3-й бригады, известные как «Rakkasans», присоединились к кавалерии, чтобы преследовать предполагаемых террористов. Вместо боевого кличка «Hoo-ah» некоторые пехотинцы подхватили кавалерийский крик «A-ie-yah!».
Солдаты не встретили сопротивления, кроме первого дня, когда они попали под минометный огонь и огонь из стрелкового оружия при обыске домов. «Разумно пригласить кого-то, кто не похож на вас, кто действует не так, как вы», - сказал 31-летний Мэйфилд из Колумбуса, штат Индиана. «Для иракского народа мы выглядели как группа спецназовцев, которые пинают ворота, чтобы что-то случилось». Взвод первого лейтенанта Дугласа Купа очистил 220 домов и задержал 10 подозреваемых в терроризме. «Мои парни настолько хороши в рейдах, что они будут дома, над кроватью парня, указывая своими фонариками, прежде чем он проснется. У него даже нет времени схватить оружие», - сказал 25-летний Куп из Минуки, штат Иллинойс. Солдаты сказали, что они приветствовали более быстрый темп, который произошел из их лагеря Range 54 в северном Ираке. «Мы перешли в более медленный ритм», - сказал Pfc. Уильям Шеллман, 23 года, радиотелефонист из Уэллсборо, штат Пенсильвания.
Солдаты роты C вернулись на полигон 54 с множеством историй, в том числе той, которую Pfc. Джейми Хартман не скоро переживет. «Был большой рейд; мы должны были вести себя тихо и тактично», - сказал 21-летний Хартман из Хоуп, штат Индиана. Но в темноте он споткнулся. Солдаты обернулись, чтобы посмотреть на Хартмана, который стоял на четвереньках, 30-футовый гейзер извергал воду позади него. «Я коленом развернул водопроводную трубу», - робко сказал Хартман.]
На Range 54 мы работали в помещении в здании. И мы спали дома впервые за много месяцев. Горячей воды не было. Душ представлял собой приспособленную кабинку, напоминающую флигель. А ещё у нас была пристройка для туалета. Но флигель был улучшением, потому что это не была дыра в земле. Меня, правда, покоробило, что ребята регулярно оставляли свое порно в сортире - оставляя открытой соответствующую страницу рядом с тюбиком лосьона. Один из FISTers на самом деле признался мне в какой-то момент, что ему было трудно гадить в сортире после нескольких месяцев сидения на корточках. Он сказал мне: «Когда я впервые вернулся на аэродром? Я забирался на платформу сиденья в этих сортирах и садился на корточки. Потому что иначе я не мог». Теперь вы должны понять две вещи об этой истории: (1) то, что он сказал, имело для меня полный смысл, и (2) это была вполне приемлемая тема для разговора к тому моменту в нашем развертывании.
На полигоне 54 местные жители сожгли за нас все дерьмо. Перемешивали с соляркой и жгли. По 4 доллара в день. Я помогала с переводом, чтобы дать местным инструкции о том, что нужно сделать. Вот почему Мэтт дал мне палку «хаджи-быть-хороший». Некоторые местные жители (водившие автобусы) спали прямо за домом, в котором я спала. Мэтт им не доверял. Поэтому он хотел быть уверенным, что я буду в безопасности. Вот почему он дал мне палку на ночь под подушку.
В том месте я была одной из четырех женщин из 500 человек. Это было устрашающе. И я справилась с этим тем, что не стала дружить с парнями там. Я стала менее общительной, менее дружелюбной, менее раскрывающей личную информацию. Я уже дружила с Мэттом, и я позволила другим парням предположить, что, поскольку он и я были друзьями, я принадлежала ему. Я ничего не сделала, чтобы исправить это предположение. Вы не будете связываться с девушкой другого парня.
Так что я больше оставалась одна. У меня было время подумать. Я думала о времени в горах, когда была в основном одна с парнями, которых знала и любила. И я подумала об инциденте с Риверсом. Это заострило мой фокус.
Дольше всего я продолжала чувствовать себя такой ответственной, задаваясь вопросом, поощряла ли я Риверса, будучи дружелюбной и общительной. Своей готовностью говорить с ним о сексе. Говоря об отношениях и личных вещах с парнями, которых я не так хорошо знала. Я себя подставила?
Это моя вина? Я просила об этом? Поэтому я решила изменить свое поведение. Я больше не была такой дружелюбной. Я держалась замкнуто. Я также начала более полно осознавать свои собственные способности и сильные стороны. Я действительно начинала верить в себя. Моя уверенность и чувство того, что я могу сделать, выросли настолько, что, когда меня назначили руководителем группы - в сентябре 2003 года - я была действительно счастлива. Я была в восторге. Я чувствовала себя готовым комфортно занимать руководящую должность.
Надо признать, что моей командой была я и только один солдат. К этому моменту в моем взводе было очень мало людей. Наши ряды серьезно сократились из-за ETS и PCS [Expiration of Term of Service - уход из армии после истечения срока службы, Permanent Change in Station - Постоянная смена станции]. Когда мы покинули Fort Campbell в январе, в моем взводе было 2 группы Prophet по 4 человека в каждой, группа низкоуровневого речевого перехвата (low-level voice intercept - LLVI) из 4 человек и команда Prophet Control из 6 человек, которые анализировали наши данные. К этому же моменту была лишь одна команда Prophet из 2 человек, одна команда LLVI из 4 человек и одна команда Prophet Control из 3 человек. Вот и всё.
Это было сложно. Во-первых, мы должны были вести круглосуточную оперативную работу. Но команде из 2 солдат это не удавалось. Мы закрывались с полуночи до шести. У меня всё ещё была мотивация привести своего солдата в форму. Он приехал с избыточным весом, поэтому я разработала для него программу физкультуры. Очевидно, он не нёс ответственность за себя, и я изо всех сил старалась найти для него другие возможности для тренировок.
Поскольку мое повышение ещё не прошло, солдат моей команды и я были в одном звании. Мой друг мужского пола, чьим руководителем группы была девушка того же ранга, уже сказал мне, что, когда люди приходили на его позицию, они разговаривали с ним, а не с руководителем его группы. И это его беспокоило. Он говорил: «Она руководитель группы». Люди говорили: «Угу. Yeah. Okay». А потом продолжали с ним разговаривать. И неоднократно обращались к нему, как если бы он был главным. Он снова говорил: «Нет, нет. Она главная». Теперь то же самое произошло и со мной. Когда люди заходили на нашу позицию, они обращались к солдату моей команды. И мне пришлось сказать: «Извините. Вы знаете, что я главная. Я руководитель группы».
Возможно, из-за месяцев одиночества и, возможно, из-за инцидента с Риверсом, я начала обращать внимание на то, как обращаются с женщинами. Теперь на полигоне 54 были MKT (mobile kitchen trailers - мобильные кухонные прицепы), поэтому вместо того, чтобы всегда иметь MRE, мы прошли через очередь и получили горячую пищу. Все уставились на нескольких женщин. А потом было время, когда я решила нанести тушь на концерт Брюса Уиллиса в Tal Afar. Я не думала об этом заранее. Это был концерт. Я нанесла тушь и, честно говоря, не думала, что кто-то заметит. Все заметили. [Кинозвезда Брюс Уиллис привез рок-концерт со своим оркестром Accelerator на аэродром в пустыне в 35 милях от сирийской границы, развлекая сотни солдат 187-го пехотного полка 3-й бригады 101-й воздушно-десантной дивизии 25 сентября 2003 г.. «Это потрясающе. Это здорово для морального духа», - сказал полковник Майкл Линнингтон, командир бригады «Iron Rakkasans» 187-го пехотного полка.]
Парень, которого я знала, которого не было на концерте, увидел меня несколько недель спустя. «Привет, Кайла, я слышал, ты накрасила тушь на концерт Брюса Уиллиса». Я не могла в это поверить. Я снова увидела в своей роте несколько солдат, солдат, которых я не очень часто видела с тех пор, как мы все покинули Форт Кэмпбелл. К тому времени моя команда проводила намного больше времени на аэродроме, так что у меня было больше времени, чтобы пообщаться с парнями из моей роты. Я также видел других женщин-MI в моем отделении, и мы кое-что узнали. Я начала слышать сплетни от пехотинцев о девушках. Я понятия не имела, насколько (если вообще) сплетни были правдой. Но я начала слышать разные вещи.
«О, ты в команде Prophet? Эй, мы слышали от этого парня, что мы знаем об этой девушке из другой команды Пророка, которая сосала его член на заднем сиденье Хамви».
«Ты девушка из MI в команде Prophet? Хорошо. Мы знаем о таких девушках, как ты».
«Ты знаещь Дженис? Она в другой команде Prophet? Я слышал, она позволила группе парней проехать на ней поездом. Ты понимаешь, о чем я, верно? Она довольно широко раздвинула ноги, пока они выстраивались в ряд и по очереди. Все вы, девочки, так делаете?» Проклятье.
Без сомнения, парни становились взвинченными. Скучающими. К этому моменту основные боевые действия были закончены. Бой действительно сосредоточил бы наше внимание. Теперь мы в основном обосновались в местах, где у нас было меньше передвижения и меньше миссий. Так что парни начали больше думать о том, чего они не получали. На тот момент у нас было немного больше доступа к телефонам. Время от времени мы могли зайти в Интернет и проверить свою электронную почту. Так что парни чаще думали о доме. Такие дела. Примерно в это же время я действительно начала думать о том, как я представляю себя другим людям. Примерно в это же время я впервые услышала, что женщина в армии, дислоцированной в Ираке, была либо стервой, либо шлюхой. Это был выбор, перед которым мы стояли. Тогда я и подумала: лучше бы я была стервой.
А потом прибыла старший сержант Симмонс. Когда она не была занята флиртом с пехотинцами, она распускала свои длинные черные волосы и расчесывала их. И чистила их. Или всякий раз, когда парень входил в нашу область, она также доставала волосы и расчесывала их. Она курила эти длинные и тонкие сигареты с причудливым запахом. Затем она высыпала их в наполовину полные бутылки с водой, которые никогда не закрывала крышками. Вскоре повсюду были наполовину полные бутылки с водой, окурки и пепел.
SSG Simmons отодвинула меня назад, так как была старше по рангу, и взяла на себя мою команду. Встретив ее и невзлюбив, я гораздо больше думала о том, как даже одна ужасная женщина-солдат повлияла на то, как мужчины видели всех женщин-солдат.
Возможно, мой первоначальный ответ на нее был территориальным. Территориально о моей команде, моих вещах, моей работе. Наверное, я не хотела отказываться от своего вновь обретенного чувства авторитета и ответственности. В конце концов, я расписалась за всё оборудование, а теперь припёрлась SSG Simmons и захотела прикоснуться к моим вещам. Когда она приехала, я получила оборудование на 1,3 миллиона долларов. Я расписалась за наш грузовик. Я расписалась за 3 ноутбука. Я расписалась за всё наше оборудование. Это составило почти 200 отдельных предметов. У всего была позиция, и было непросто все уладить. Поскольку это была ебаная армия, у каждого предмета был свой номер и буква. MA711-Charlie? Этот? Мне нужно было узнать, что означают каждая буква и цифра.
Когда я расписывалась за это у сержанта передо мной, он не знал, что это такое. Когда он принимал это у сержанта перед ним, он тоже не знал, что это такое. Но мне сказали, что вы не должны подписывать что-либо, если вы не знаете, что это такое. Но в тот день, когда я начала во всем разбираться, стемнело, поэтому я сказала: «Нахуй это» и расписалась за всё остальное. Затем я потратила 2 дня, раскладывая каждую часть оборудования по всему полу и выясняя, что оно из себя представляет. Затем я поместила всё, что связано с панелью для зарядки солнечных батарей, в одну сумку, а все, что связано с чем-то ещё, в другую сумку. Это была огромная заноза в заднице.
А теперь SSG Симмонс шуршит в моем ебаном дерьме. Перемещает вещи. Понятия не имеет, что это такое, но чувствует себя вправе организовывать всё, потому что она может. Потому что технически теперь она главная. Она почти сразу всех бесит, когда выбирает 4:00 утра, чтобы подмести маленькое здание, в котором мы живем, работаем и спим. Мы все ещё спим, и нас разбудили удушающие облака пыли. Без всякой видимой причины Симмонс выложила коробку с книгами, аккуратно сложенную внутри ящика. Так что теперь все книги в пыли. Но это самое меньшее.
Наш техник говорит ей: «Пожалуйста. У нас здесь очень чувствительное оборудование. Не подметай, если не кладешь ноутбук в сумку. Ты должна положить его в полиэтиленовый пакет. Чтобы пыль не повредила его». Она никогда этого не делает. Она никогда не слушает.
«Разве не прекрасно, как я это сделала? Разве не хорошо, как я все реорганизовала? Выглядит намного красивее».
Однажды старший сержант Симмонс объявляет Мэтту, что он должен привести своих друзей-пехотинцев поиграть в карты.
Она говорит ему: «Не волнуйся. Я не буду кусаться ... если только ты этого не захочешь». (Мэтт достаточно вежливо отвергает её, но позже говорит мне, что терпеть не может эту «страшную суку-тролля»).
SSG Симмонс объявляет всем, что планирует изменить Симмонсу, своему второму мужу. [В US army супружеская измена - входит в топ-5 одной из самых частых причин распрощаться с военнослужащим и вышибить его из армии. Военный запрет на прелюбодеяние изложен в статье 134 Единого кодекса военной юстиции Uniform Code of Military Justice (UCMJ)] Она также никогда не удосуживается узнать что-либо об Ираке.
Когда она впервые появляется, она спрашивает меня: «Можешь ли ты сказать мне, где мы находимся в мире? Какие соседние страны? Какие здесь этнические группы? Какие здесь религиозные группы? Почему мы в Ираке? Скажи мне, почему мы здесь». Не зная, как ответить, я пытаюсь пошутить: «О, ха-ха-ха. Никто не знает, зачем мы здесь! Ты знаешь, это всё оружие массового уничтожения ...»
«Оружие? Массового уничтожения?». И я думаю: О, мой бог. Она действительно не знает.
Итак, тут есть женщина, возглавляющая мою команду в стране, куда её послали сражаться и, возможно, даже умереть. И она не удосужилась взять газету или провести какое-либо фундаментальное исследование. Она понятия не имеет, что здесь делает. Невежество и отсутствие мотивации старшего сержанта Симмонса сокрушают меня. Я чувствую: хватит уже плохого женского лидерства. Я начинаю чувствовать себя проклятой богом.
Я покидаю SSG Simmons и свое подразделение в конце октября, чтобы сделать операцию на стопе в Мосуле. Когда я выздоровею, я останусь в Tal Afar на аэродроме, потому что моя команда уже покинула полигон 54 с новой миссией по работе с новым оборудованием. Просят остаться на аэродроме, пока не встану с костылей. Затем я снова присоединюсь к своей команде в BSA 2-й бригады в Мосуле, где останусь до конца своей дислокации. Мое время, проведенное вдали от SSG Simmons, ничего не улучшает.
В Мосуле мы регулярно подвергаемся минометному обстрелу. Крайне важно всегда сообщать кому-нибудь, куда вы собираетесь, как долго вы планируете уезжать, когда планируете вернуться и так далее. Это просто здравый смысл. Вы же не убегаете в одиночку в проклятую зону боевых действий и не идете делать все, что вам вздумается. Вы говорите кому-нибудь: «Я собираюсь поесть. Я вернусь в течение часа». SSG Simmons этого не делает. Она заводит друзей и исчезает, чтобы посмотреть фильм или что-то в этом роде. Ушла на любое количество часов. Не говоря никому из нас, куда она идет. Или когда она вернется.
Пару раз нас миномётили, и вышестоящее командование настаивало на 100-процентной проверке подотчетности. Когда вы убеждаетесь, что все в вашем отряде ещё живы. И её просто нигде не найти. Если нижестоящий рядовой сделает что-то подобное, у этого человека будут большие проблемы. Но она просто скользит мимо.
Дела становятся все хуже и хуже. Старший сержант Симмонс отказывается изучать оборудование. Мне постоянно приходится бороться, чтобы убедиться, что миссия выполняется. Это постоянное усилие. Я должна делать много вещей, которые, как предполагается, должны быть ее обязанностью. Поэтому я начинаю напрямую общаться с её начальником, чтобы получить информацию, необходимую мне для работы. Когда она узнает это, её позиция ясна.
«Ты должна прекратить узурпировать мою власть. Тебе не разрешается общаться с кем-либо, если это не проходит напрямую через меня». Это становится большой проблемой. SSG Simmons дает понять, что планирует рекомендовать меня для дисциплинарных взысканий. За неповиновение.
Мой взводный сержант очень громко говорит, если считает, что вы в чем-то плохи. Он скажет вам: «Ты проебался. Ты гавнюк. Ты не делаешь то, что должен делать. Почему ты этого не знаешь? Что, черт возьми, с тобой?». Но он никогда не говорит о похвале. Он не скажет вам: «Эй, ты хороший солдат. Ты действительно знаешь свое дерьмо. Ты действительно готов и хороший лидер». Он не предлагает положительного подкрепления. Это не то, чем она занимается. Так что есть только один путь узнать, что она думает обо мне хорошо.
Если вы рядовой солдат низкого ранга - E-4 или ниже - вы должны ежемесячно получать консультацию. Это говорит вам, что вы делаете и что вы должны делать. Это своего рода профессиональный рост, чтобы помочь тебе стать лучшим солдатом. Как только вы станете унтер-офицером, вы получите NCOER [noncommissioned officer evaluation report], то есть оценочный отчет унтер-офицера. Это нужно делать ежегодно или каждый раз при смене руководства. Итак, каждый раз, когда у вас появляется новый босс, ваш старый босс обязан проделать с вами одно из этих действий. Если вы получите отрицательный NCOER, это серьезно повлияет на ваши шансы на повторное повышение.
Так как за мной отвечает старший сержант Симмонс, она должна писать на меня NCOER всякий раз, когда я, наконец, оставлю ее команду ради себя. Я очень обеспокоена. Так что я говорю со своим взводным сержантом.
«Что я буду делать? Она даст мне плохой NCOER - и это испортит всю мою армейскую карьеру».
«Нет», - говорит он мне. «Не волнуйся. Она никогда не сделает плохой NCOER. Я ясно дал ей понять, что ты лидер команды, а она фактический руководитель команды. И поэтому я буду ставить тебе оценку. Я твой оценщик. Не она».
Это действительно большое дело. Он не позволит ей уйти от этого. Только так я узнаю, что мой взводный сержант думает, что я достойна этого дерьма. Наконец, где-то ближе к Рождеству всё становится настолько плохо, что SSG Симмонс и я в конечном итоге сели вместе с лейтенантом, который выступил посредником в нашей дискуссии. Мне нужен свидетель, чтобы она не могла заявить, что я не в порядке. Я начинаю.
«Послушай, я не уверена, что ты понимаешь, что происходит. И я хочу убедиться, что ты четко понимаете тот факт, что я не пытаюсь навредить тебе или твоей карьере. Я не пытаюсь узурпировать твой авторитет. Я пытаюсь помочь тебе, потому что ты главная. Если дерьмо разъебалось фонтаном, то это не я выгляжу плохо. Это ты плохо выглядишь. Если миссия не выполнена, ты плохо выглядишь, потому что ты главная. Я удостоверяюсь, что миссия выполнена, не пытаюсь выставить тебя в плохом свете. Это я пытаюсь спасти твою задницу. Я пытаюсь убедиться, что то, что ты должна делать, выполняется вовремя и в соответствии со стандартами. Это я пытаюсь тебе помочь, а не причиняю тебе боль. Я пытаюсь поговорить с тебой об этих вещах, потому что чувствую, что общение стало очень плохим. И я должна что-то делать, потому что это не нормально. Это не работает».
Она говорит: «Я очень ценю твоё движение вперед. И прилагаю усилия. Проявляю инициативу. И пока мы говорим о разных вещах, я хочу сказать тебе, что я чувствую, что ты меня не уважаешь, потому что ты знаешь, что меня не интересует техническая сторона нашей работы. Или знания о нашем оборудовании».
Это поражает мой разум. Ну, я хочу сказать. Да уж. Но я не могу этого сказать, конечно. Так что я просто смотрю на нее. И лейтенант с этого момента тоже смотрит на нее. Челюсть слегка приоткрыта. Она честно говорит это нам? В качестве защиты - её незнание своей работы?
Потом она говорит это снова.
«Я действительно чувствую, что ты меня не уважаешь, потому что меня не интересуют технические аспекты нашей работы». И я смотрю на неё. Ищу слова.
«Для тебя важно иметь возможность идентифицировать оборудование, за которое ты расписалась». Она заказала оборудование на сумму более миллиона долларов. Если оно потеряется или сломается в результате халатности - например, уронить его в реку, разбить битой или чем-то ещё - она несет ответственность за это. А армия может забирать деньги из её зарплаты.
«Ой», - раздраженно говорит она. «Так что я думаю, что сейчас самое время просто наброситься на меня. И упомянуть обо всех моих недостатках».
«Я…» - начинаю я. «…не знаю… как больше вести этот разговор». Примерно через месяц мы едем в Кувейт, где будем жить в складских помещениях на полторы тысячи человек с двухъярусными койками. Просто ждать, чтобы вернуться в Штаты.
Было такое общее объявление: Сохраняйте положительный контроль над своими деликатными предметами. Типа вашего оружие. Вы не должны терять свой ебаное оружие. И ваши очки ночного видения - еще один чувствительный предмет. Вы должны всегда нести за них ответственность. Но людям говорят бросать рюкзаки на большие грузовики, чтобы доставить их на склады. Когда никто не смотрит, SSG Simmons забрасывает свои NVG в багажник вместе со всеми сумками. Позже очки ночного видения находят люди, которые распаковывают грузовики.
«Так чьи это?». Когда командир узнаёт, что NVG принадлежат SSG Simmons, её жестоко наказывают.
«О чём ты думаешь? Что ты делаешь? Что за херня с тобой творится?». Симмонс сидит на койке и плачет. На глазах у всех. И на глазах у всех винит в своих слезах ПМС [Premenstrual syndrome (PMS)]. Ещё одно, что в армии совершенно неприемлемо. Это побуждает мужчин думать о том, о чём уже думает большинство мужчин: ПМС заставляет девушек делать некомпетентные поступки. Я предпочитаю думать, что это неправда. Потому что вы все еще слышите много такого: Женщины никогда не должны быть президентами, потому что они слишком эмоциональны, чтобы с этим справиться. Что, если бы у неё наступил ПМС, она бы начала ядерную войну!
Люди по-прежнему обеспокоены тем, что женщины занимают руководящие должности. Так что для SSG Simmons публичный срыв не поможет. Я в ужасе. Мы с Зои обе в ужасе. Из-за некомпетентности этой женщины все женщины в армии выглядят некомпетентными.
У нас было много простоев в Ираке. Времени на чтение было предостаточно. За год работы я, наверное, прочитала 200 книг.
Я начал читать «Atlas Shrugged» Ayn Rand на Range 54. На это у меня ушла целая вечность. На самом деле я не закончила его, пока не оказалась во 2-й бригаде в Мосуле. Чтение ««Atlas Shrugged» в Мосуле оказалось очень плодотворным. Rand - это личная ответственность. Во многих смыслах она интеллектуальный сноб. Потрясающий элитарный человек. Есть мнение, выраженное центральным персонажем «Atlas Shrugged». Она рассказывает о том, как ей приходится бороться с другими людьми, чтобы выполнять свою работу. Выполнять свою работу достаточно сложно, но при этом ей также приходится активно бороться с людьми, которые, кажется, пытаются помешать работе. Она говорит о том, как обидно иметь дело с некомпетентностью. Насколько изнурительным и опустошающим оно может быть..
Я твердо отождествляла себя с этим. Книги Rand - это также тирады против коммунизма. Они документируют все недостатки коммунизма и то, как он может разрушить жизни людей. И я тоже отождествляла себя с этим.
Читая «Атлас пожал плечами» в Мосуле, я убедилась, что армия на самом деле была огромным замаскированным коммунистическим институтом. Я не имею в виду «коммунизм» в том смысле, что вы делитесь тем, что имеете, получаете то, что вам нужно. Я не имею в виду «коммунизм» в смысле равенства для всех. Не та утопическая чушь.
Я имею в виду реальный мировой коммунизм. Ебаный вид. В реальном коммунизме люди делали как можно меньше, чтобы получить как можно больше. Они забрались на бюрократическую лестницу. Они сказали себе: «Есть трудный путь, правильный путь и способ получить всё, делая ебаное ничего». Дверь номер три, пожалуйста.
Потому что часто в армии ваша зарплата не была связана с тем, как много вы работали. Вот что я поняла, читая Rand. Потому что кто-то из окружающих вас ничего не делал - и они по-прежнему получали столько же денег, что и вы. Или больше. И если вы действительно работали усерднее, вы просто чувствовали, что вас обманывают. Таким образом армия поощряла людей делать как можно меньше. Конечно, не все были такими, но это было удручающе обычным явлением. Это было мощным открытием, потому что я осознавала, насколько хорошо я выполняла свою работу и как много я работала. И здесь я снова столкнулась с кем-то, кто руководил мной, который плохо справлялся со своей работой и мало работал. Здесь я застряла с еще одним совершенно некомпетентным руководителем группы. Ощущение серьезного разочарования. Я начала тоскливо чувствовать, что мне нужно разрешить избавиться от лидера моей группы. Убрать её с моего пути.
На Рождество я вернулась на аэродром Tal Afar. Быть среди людей, которые мне нравились, и уйти от старшего сержанта Симмонс. К этому моменту на аэродроме стояли трейлеры, и почти все жили в теплых помещениях, что было очень приятно. Уже в ноябре стало холодно.
К этому моменту у них уже были все эти столовые, любезно предоставленные Halliburton. (На настоящий момент у компании Halliburton был контракт на строительство там всех залов для еды. В итоге они попали под следствие за невыполнение условий контракта - за то, что они не обеспечивали определенное количество обедов определенному количеству солдат определенное количество раз в день. Они привозили иностранных рабочих, чтобы они подавали нам еду в этих красивых блестящих зданиях. Итак, эти пакистанские рабочие в Tal Afar и все эти милые маленькие филиппинки работали в Мосуле. Это было довольно странно).
На Рождество у нас была действительно хорошая еда. Но по дороге в столовую на стоянке стояли гражданские и PSYOP-машины [машины для Psychological operations] с установленными динамиками. Обычно эти автомобили проезжают через города, транслируя предупреждения или информацию. Теперь армейские машины пели рождественские гимны. Это было нереальное зрелище.
На Рождество нам показали DVD. Снимки близких людей в Форт Кэмпбелл, держащих таблички с надписью «HONK, ЕСЛИ ВЫ ПОДДЕРЖИВАЕТЕ НАШИ ВОЙСКА» [HONK - крик диких гусей]. И вы видели, как проезжают все машины и гудят. Вы видели, как дети держат таблички с надписью «Я ЛЮБЛЮ СВОЕГО ПАПУ». Дети держат таблички с указанием, в каком подразделении находится их отец. Все размахивают американскими флагами.
Толстый переводчик по имени Роб надел костюм Санты. Наш первый сержант, наш командир, мой взводный сержант и этот парень, Роб, ходили вокруг и раздавали всем чулки со случайными рождественскими вещами, такими как мыло и конфеты.
Видеозапись и чулки были для меня на удивление эмоциональными. Я начала думать о своей семье. О том, что они беспокоятся обо мне. И скучают по мне. Все эти кадры, как дома люди выстраиваются вдоль дорог и подбадривают нас. Я заплакала одна в своем трейлере.
Незадолго до этого осенью я провела месяц на хребте Range 54 у подножия гор за пределами Синджара. Он был не так безопасен, как аэродромная база Tal Afar, но был относительно безопасным. Там были ворота и охрана, но она была не такой застроенной, как аэродромная база. И она был меньше. Range 54 составлял 2/187 локацию. Мэтт был там в составе группы огневой поддержки. К тому моменту я глубоко доверяла Мэтту. Это было на Range 54, когда Мэтт подарил мне приобретенную металлическую полицейскую дубинку, назвав её «палка хаджи-быть-хороший».
[КЕНДРА HELMER STARS AND STRIPES www.stripes.com
Опубликовано: 27 декабря 2003
Солдаты Range 54 патрулируют сирийскую границу в поисках оружия и контрабанды.
Spc. 27-летний Брюс Пинсон, пулеметчик из Пелл-Сити, штат Алабама, и Spc. 34-летний Рональд Браун, наводчик пулеметчика из Миннеаполиса, стоят на караульном посту в лагере Range 54 в Синджаре, Ирак. Солдаты находятся в батарее 2-го дивизиона 44-го артиллерийского полка, при поддержке 3-й бригады 101-й воздушно-десантной дивизии.
SINJAR, Ирак - Хаммеры курсируют по залитой лунным светом дороге на границе Ирака и Сирии, фары выключены. Солдаты ищут контрабандистов, которые возят сигареты, бензин, овец и оружие. Пару раз в неделю на закате около дюжины человек из 2-го батальона 101-й воздушно-десантной дивизии 187-го пехотного полка 3-й бригады совершают часовой переход от полигона 54 до границы. Солдаты, отвечающие за 70-мильный участок границы, осматривают окрестные сельхозугодья. Контрабандисты путешествуют пешком, на ослах и в транспортных средствах, дюжину из которых мужчины ищут недавно. 4 «Хаммера» останавливаются, и солдаты выпрыгивают, указывая фонариками на приближающуюся машину на дороге, идущей параллельно границе, которая находится всего в паре десятков футов от них.
Солдаты жестом приказывают мужчинам открыть багажник. Пусто. «Раньше мы находили много [контрабандного оружия], но они в значительной степени поняли, что не могут носить это с собой», - сказал Spc. Шон Маккензи, 27 лет, водитель из Чендлера, Oklahoma. Порывистый ветер пронизывает «хаммеры», у которых нет дверей. Солдаты, особенно в турелях, такие как Spc. Джастин Терк, разложили одежду, чтобы согреться. Потирая руки, Турок кричит: «Отлично, идёт дождь». Во время четырехчасового патрулирования по бесплодной местности мужчины почти ничего не говорят. «У нас были последние 10 месяцев, чтобы поговорить, мы довольно много поговорили», - сказал 20-летний Терк, наводчик из Норвуда, штат Луизиана. Позже приходит радиозвонок.
«Комплекс 54 только что пострадал», - сказал штаб-сержант Стивен Робертс, руководитель секции, сидит на пассажирском сиденье. Сразу за лагерем упало несколько ракет. Это не означало, что рота D отказывалась от ночного патрулирования. «Хаммеры» продолжают движение, останавливаясь у одного из четырех иракских пунктов патрулирования границы, небольших зданий примерно в 50 футах от Сирии. Солдаты курят сигареты и играют со щенком, пока командир взвода, 1-й лейтенант Эндрю Карриган, 23 года, из Бостона, разговаривает с иракцами. Он наставляет переводчика: «Скажите им, чтобы они продолжали в том же духе». Некоторые иракцы следуют за Хаммерами на пикапах около часа. Скоро они будут патрулировать границу в одиночку; батальон, прибывший в Синджар в мае, возвращается в Форт Кэмпбелл, штат Кентукки, в январе.
С иракцами на буксире группа останавливается возле заброшенных зданий. Солдаты идут по границе, по грунтовой насыпи, глядя в очки ночного видения на предмет контрабандистов. Вдали мерцают огни сирийской деревни. «Ночью это красивая страна», - сказал сержант Джеффри Бонд. Бонд однажды поймал человека, который совершал контрабанду гранатомета, ковыляя по пустынному полю на костылях с булавками в ноге. «Деньги так важны», - сказал 29-летний Бонд, сержант взвода из Норфолка, штат Нью-Йорк. С момента начала регулярного патрулирования границы в сентябре было поймано около 50 контрабандистов, сказал 33-летний майор Франк Дженио, оперативный офицер из Бриджпорта, Западная Вирджиния.
Чтобы сдержать контрабанду, солдаты строят песчаную дамбу протяженностью 177 миль, поднимая землю тракторами и бульдозерами. Строительством бермы высотой 10 футов занимаются солдаты роты А 52-го инженерного батальона, 43-й группы поддержки района и национальные гвардейцы из 877-го инженерного батальона. Люди до сих пор преодолевают старую берму высотой 3 фута, у которой есть много разрывов, для контрабанды товаров в страну и из страны. Бензол в Сирии стоит в 4 раза дороже, чем в Ираке. Иракская полиция имеет дело с большинством контрабандистов, но солдаты США заботятся о тех, кто тайком проникает в Ирак.
Хотя большинство пограничных патрулей проходит без происшествий, одна ночь в начале декабря была совсем не рутинной. Компания D следила за иракским пограничным патрулем, когда они попали под обстрел из пулеметов. PFC. Эван Тивз, обычно водитель, поменялся местами с наводчиком незадолго до перестрелки. Тивз отстрелял немало патронов. «Он был очень зол. Он сказал мне, что никогда больше не собирается подниматься туда [на позиции стрелка], что он меня ненавидит», - смеется 19-летний Тивз из Аллена, штат Техас. «Это было безумно; - мои пулеметчики никогда не палят так», - сказал 25-летний 1-й лейтенант Мэтью Хёрт, командир взвода. Нападавшие вели ответный огонь почти час. Ни американцы, ни иракские пограничники не пострадали, а неизвестное количество людей по другую сторону границы были ранены или убиты.
«Мы не могли понять, почему в нас стреляли и почему они продолжали стрелять», - сказал Хёрт. Сирийский пограничный патруль не дал никаких ответов. «Мы сильно подозреваем, что сирийский пограничный патруль зарабатывает дополнительные деньги, обеспечивая безопасность этих парней [контрабандистов]», - сказал командир батальона 39-летний подполковник Хэнк Арнольд из Пенсаколы, штат Флорида. Помимо пограничного патрулирования, солдаты 2-го батальона 187-го, также известного как батальон «Raider», прикрывают территорию площадью 2800 квадратных миль [89 городов и деревень], где проживает 350 000 человек. Они приняли участие в 200 общественных проектах. И в редких случаях, когда атакуют Range 54, все вступают в бой.
Солдат, находящихся на пограничном патруле в последнюю ночь, когда лагерь подвергся нападению, в конце концов попросили помочь разведчикам. Разведчики, бродившие по окрестностям Синджара в поисках предполагаемых нападавших, были обстреляны. Хаммеры, патрулировавшие границу, теперь крались по полям в поисках нападавших. 25-летний Робертс из Спрингфилда, штат Теннеси, крикнул Турку, наводчику. «Смотри там на эти здания», - кричал Робертс, когда «Хаммер» прыгал по ухабам. «Мы начинаем обстреливать одно из этих зданий, снимаем это… здание».
Для всех солдат батальона это была поздняя ночь. После попадания 3 ракет солдаты батареи C 2-го дивизиона 44-го артиллерийского полка открыли огонь по предполагаемым нападавшим из своей артиллерийской системы Avenger. Их пулемет 50 калибра с электронным управлением стреляет бронебойными пулями, которые взрываются при ударе. «Этот снаряд попадает в человеческое тело, игра окончена», - сказал сержант. Джонатан Флинор, 27 лет, руководитель команды Avenger из Бристоля, Теннесси.
На следующее утро другие солдаты совершили налет на пару близлежащих домов и арестовали группу отца и сына, подозреваемых в изготовлении оружия. По словам Дженио, целью рейдов было сделать заявление. «Когда тебя бьют, бей в ответ», - сказал он.
SINJAR, Ирак - Пехотинцы заработали себе шпоры, когда кавалерия вызвала их, чтобы помочь подавить неприятности. [«Орден шпоры» - это кавалерийская традиция в армии Соединенных Штатов. Солдаты, служащие в кавалерийских отрядах, вводятся в Орден Шпоры после успешного завершения «Шпоры» или за то, что служили во время боя в качестве члена кавалерийского подразделения]
101-я воздушно-десантная дивизия направила роты из своих 2-го и 3-го батальонов 187-го пехотного полка и 3-й бригады на помощь 3-й эскадрилье 3-го танкового кавалерийского полка. С 20 по 30 ноября солдаты переходили от одного квартала к другому, зачищая около 2000 домов в Садахе и Кербеле, к западу от Фаллуджи, где несколько раз в неделю бомбы на обочинах атаковали автоколонны. Награда пехотинцам: кавалерия ввела их в Орден Шпоры, дав им право носить шпоры и традиционную шляпу Стетсона для официальных случаев. «Если отряд присоединяется и сражается вместе с кавалерией в бою, его можно ввести в Орден Шпоры», - сказал капитан Дерек Мэйфилд, командир роты C, 2-го батальона в Синджаре. «Солдаты были вызваны, потому что кавалерия не была предназначена для урегулирования конфликтов в такой обстановке», - сказал командир 2-го батальона подполковник Хэнк Арнольд. «[Кавалерия] - это сила, которая спроектирована, оснащена и укомплектована для сражения полностью на боевых колесницах, танках и Брэдли», - сказал он. «Они не предназначены для того, чтобы удерживать позиции, обыскивать бункеры или сражаться в городской местности. Эта среда требует, чтобы ботинки стояли на земле, вовлекая местных жителей, находясь в их окрестностях». Поэтому пехотинцы 3-й бригады, известные как «Rakkasans», присоединились к кавалерии, чтобы преследовать предполагаемых террористов. Вместо боевого кличка «Hoo-ah» некоторые пехотинцы подхватили кавалерийский крик «A-ie-yah!».
Солдаты не встретили сопротивления, кроме первого дня, когда они попали под минометный огонь и огонь из стрелкового оружия при обыске домов. «Разумно пригласить кого-то, кто не похож на вас, кто действует не так, как вы», - сказал 31-летний Мэйфилд из Колумбуса, штат Индиана. «Для иракского народа мы выглядели как группа спецназовцев, которые пинают ворота, чтобы что-то случилось». Взвод первого лейтенанта Дугласа Купа очистил 220 домов и задержал 10 подозреваемых в терроризме. «Мои парни настолько хороши в рейдах, что они будут дома, над кроватью парня, указывая своими фонариками, прежде чем он проснется. У него даже нет времени схватить оружие», - сказал 25-летний Куп из Минуки, штат Иллинойс. Солдаты сказали, что они приветствовали более быстрый темп, который произошел из их лагеря Range 54 в северном Ираке. «Мы перешли в более медленный ритм», - сказал Pfc. Уильям Шеллман, 23 года, радиотелефонист из Уэллсборо, штат Пенсильвания.
Солдаты роты C вернулись на полигон 54 с множеством историй, в том числе той, которую Pfc. Джейми Хартман не скоро переживет. «Был большой рейд; мы должны были вести себя тихо и тактично», - сказал 21-летний Хартман из Хоуп, штат Индиана. Но в темноте он споткнулся. Солдаты обернулись, чтобы посмотреть на Хартмана, который стоял на четвереньках, 30-футовый гейзер извергал воду позади него. «Я коленом развернул водопроводную трубу», - робко сказал Хартман.]
На Range 54 мы работали в помещении в здании. И мы спали дома впервые за много месяцев. Горячей воды не было. Душ представлял собой приспособленную кабинку, напоминающую флигель. А ещё у нас была пристройка для туалета. Но флигель был улучшением, потому что это не была дыра в земле. Меня, правда, покоробило, что ребята регулярно оставляли свое порно в сортире - оставляя открытой соответствующую страницу рядом с тюбиком лосьона. Один из FISTers на самом деле признался мне в какой-то момент, что ему было трудно гадить в сортире после нескольких месяцев сидения на корточках. Он сказал мне: «Когда я впервые вернулся на аэродром? Я забирался на платформу сиденья в этих сортирах и садился на корточки. Потому что иначе я не мог». Теперь вы должны понять две вещи об этой истории: (1) то, что он сказал, имело для меня полный смысл, и (2) это была вполне приемлемая тема для разговора к тому моменту в нашем развертывании.
На полигоне 54 местные жители сожгли за нас все дерьмо. Перемешивали с соляркой и жгли. По 4 доллара в день. Я помогала с переводом, чтобы дать местным инструкции о том, что нужно сделать. Вот почему Мэтт дал мне палку «хаджи-быть-хороший». Некоторые местные жители (водившие автобусы) спали прямо за домом, в котором я спала. Мэтт им не доверял. Поэтому он хотел быть уверенным, что я буду в безопасности. Вот почему он дал мне палку на ночь под подушку.
В том месте я была одной из четырех женщин из 500 человек. Это было устрашающе. И я справилась с этим тем, что не стала дружить с парнями там. Я стала менее общительной, менее дружелюбной, менее раскрывающей личную информацию. Я уже дружила с Мэттом, и я позволила другим парням предположить, что, поскольку он и я были друзьями, я принадлежала ему. Я ничего не сделала, чтобы исправить это предположение. Вы не будете связываться с девушкой другого парня.
Так что я больше оставалась одна. У меня было время подумать. Я думала о времени в горах, когда была в основном одна с парнями, которых знала и любила. И я подумала об инциденте с Риверсом. Это заострило мой фокус.
Дольше всего я продолжала чувствовать себя такой ответственной, задаваясь вопросом, поощряла ли я Риверса, будучи дружелюбной и общительной. Своей готовностью говорить с ним о сексе. Говоря об отношениях и личных вещах с парнями, которых я не так хорошо знала. Я себя подставила?
Это моя вина? Я просила об этом? Поэтому я решила изменить свое поведение. Я больше не была такой дружелюбной. Я держалась замкнуто. Я также начала более полно осознавать свои собственные способности и сильные стороны. Я действительно начинала верить в себя. Моя уверенность и чувство того, что я могу сделать, выросли настолько, что, когда меня назначили руководителем группы - в сентябре 2003 года - я была действительно счастлива. Я была в восторге. Я чувствовала себя готовым комфортно занимать руководящую должность.
Надо признать, что моей командой была я и только один солдат. К этому моменту в моем взводе было очень мало людей. Наши ряды серьезно сократились из-за ETS и PCS [Expiration of Term of Service - уход из армии после истечения срока службы, Permanent Change in Station - Постоянная смена станции]. Когда мы покинули Fort Campbell в январе, в моем взводе было 2 группы Prophet по 4 человека в каждой, группа низкоуровневого речевого перехвата (low-level voice intercept - LLVI) из 4 человек и команда Prophet Control из 6 человек, которые анализировали наши данные. К этому же моменту была лишь одна команда Prophet из 2 человек, одна команда LLVI из 4 человек и одна команда Prophet Control из 3 человек. Вот и всё.
Это было сложно. Во-первых, мы должны были вести круглосуточную оперативную работу. Но команде из 2 солдат это не удавалось. Мы закрывались с полуночи до шести. У меня всё ещё была мотивация привести своего солдата в форму. Он приехал с избыточным весом, поэтому я разработала для него программу физкультуры. Очевидно, он не нёс ответственность за себя, и я изо всех сил старалась найти для него другие возможности для тренировок.
Поскольку мое повышение ещё не прошло, солдат моей команды и я были в одном звании. Мой друг мужского пола, чьим руководителем группы была девушка того же ранга, уже сказал мне, что, когда люди приходили на его позицию, они разговаривали с ним, а не с руководителем его группы. И это его беспокоило. Он говорил: «Она руководитель группы». Люди говорили: «Угу. Yeah. Okay». А потом продолжали с ним разговаривать. И неоднократно обращались к нему, как если бы он был главным. Он снова говорил: «Нет, нет. Она главная». Теперь то же самое произошло и со мной. Когда люди заходили на нашу позицию, они обращались к солдату моей команды. И мне пришлось сказать: «Извините. Вы знаете, что я главная. Я руководитель группы».
Возможно, из-за месяцев одиночества и, возможно, из-за инцидента с Риверсом, я начала обращать внимание на то, как обращаются с женщинами. Теперь на полигоне 54 были MKT (mobile kitchen trailers - мобильные кухонные прицепы), поэтому вместо того, чтобы всегда иметь MRE, мы прошли через очередь и получили горячую пищу. Все уставились на нескольких женщин. А потом было время, когда я решила нанести тушь на концерт Брюса Уиллиса в Tal Afar. Я не думала об этом заранее. Это был концерт. Я нанесла тушь и, честно говоря, не думала, что кто-то заметит. Все заметили. [Кинозвезда Брюс Уиллис привез рок-концерт со своим оркестром Accelerator на аэродром в пустыне в 35 милях от сирийской границы, развлекая сотни солдат 187-го пехотного полка 3-й бригады 101-й воздушно-десантной дивизии 25 сентября 2003 г.. «Это потрясающе. Это здорово для морального духа», - сказал полковник Майкл Линнингтон, командир бригады «Iron Rakkasans» 187-го пехотного полка.]
Парень, которого я знала, которого не было на концерте, увидел меня несколько недель спустя. «Привет, Кайла, я слышал, ты накрасила тушь на концерт Брюса Уиллиса». Я не могла в это поверить. Я снова увидела в своей роте несколько солдат, солдат, которых я не очень часто видела с тех пор, как мы все покинули Форт Кэмпбелл. К тому времени моя команда проводила намного больше времени на аэродроме, так что у меня было больше времени, чтобы пообщаться с парнями из моей роты. Я также видел других женщин-MI в моем отделении, и мы кое-что узнали. Я начала слышать сплетни от пехотинцев о девушках. Я понятия не имела, насколько (если вообще) сплетни были правдой. Но я начала слышать разные вещи.
«О, ты в команде Prophet? Эй, мы слышали от этого парня, что мы знаем об этой девушке из другой команды Пророка, которая сосала его член на заднем сиденье Хамви».
«Ты девушка из MI в команде Prophet? Хорошо. Мы знаем о таких девушках, как ты».
«Ты знаещь Дженис? Она в другой команде Prophet? Я слышал, она позволила группе парней проехать на ней поездом. Ты понимаешь, о чем я, верно? Она довольно широко раздвинула ноги, пока они выстраивались в ряд и по очереди. Все вы, девочки, так делаете?» Проклятье.
Без сомнения, парни становились взвинченными. Скучающими. К этому моменту основные боевые действия были закончены. Бой действительно сосредоточил бы наше внимание. Теперь мы в основном обосновались в местах, где у нас было меньше передвижения и меньше миссий. Так что парни начали больше думать о том, чего они не получали. На тот момент у нас было немного больше доступа к телефонам. Время от времени мы могли зайти в Интернет и проверить свою электронную почту. Так что парни чаще думали о доме. Такие дела. Примерно в это же время я действительно начала думать о том, как я представляю себя другим людям. Примерно в это же время я впервые услышала, что женщина в армии, дислоцированной в Ираке, была либо стервой, либо шлюхой. Это был выбор, перед которым мы стояли. Тогда я и подумала: лучше бы я была стервой.
А потом прибыла старший сержант Симмонс. Когда она не была занята флиртом с пехотинцами, она распускала свои длинные черные волосы и расчесывала их. И чистила их. Или всякий раз, когда парень входил в нашу область, она также доставала волосы и расчесывала их. Она курила эти длинные и тонкие сигареты с причудливым запахом. Затем она высыпала их в наполовину полные бутылки с водой, которые никогда не закрывала крышками. Вскоре повсюду были наполовину полные бутылки с водой, окурки и пепел.
SSG Simmons отодвинула меня назад, так как была старше по рангу, и взяла на себя мою команду. Встретив ее и невзлюбив, я гораздо больше думала о том, как даже одна ужасная женщина-солдат повлияла на то, как мужчины видели всех женщин-солдат.
Возможно, мой первоначальный ответ на нее был территориальным. Территориально о моей команде, моих вещах, моей работе. Наверное, я не хотела отказываться от своего вновь обретенного чувства авторитета и ответственности. В конце концов, я расписалась за всё оборудование, а теперь припёрлась SSG Simmons и захотела прикоснуться к моим вещам. Когда она приехала, я получила оборудование на 1,3 миллиона долларов. Я расписалась за наш грузовик. Я расписалась за 3 ноутбука. Я расписалась за всё наше оборудование. Это составило почти 200 отдельных предметов. У всего была позиция, и было непросто все уладить. Поскольку это была ебаная армия, у каждого предмета был свой номер и буква. MA711-Charlie? Этот? Мне нужно было узнать, что означают каждая буква и цифра.
Когда я расписывалась за это у сержанта передо мной, он не знал, что это такое. Когда он принимал это у сержанта перед ним, он тоже не знал, что это такое. Но мне сказали, что вы не должны подписывать что-либо, если вы не знаете, что это такое. Но в тот день, когда я начала во всем разбираться, стемнело, поэтому я сказала: «Нахуй это» и расписалась за всё остальное. Затем я потратила 2 дня, раскладывая каждую часть оборудования по всему полу и выясняя, что оно из себя представляет. Затем я поместила всё, что связано с панелью для зарядки солнечных батарей, в одну сумку, а все, что связано с чем-то ещё, в другую сумку. Это была огромная заноза в заднице.
А теперь SSG Симмонс шуршит в моем ебаном дерьме. Перемещает вещи. Понятия не имеет, что это такое, но чувствует себя вправе организовывать всё, потому что она может. Потому что технически теперь она главная. Она почти сразу всех бесит, когда выбирает 4:00 утра, чтобы подмести маленькое здание, в котором мы живем, работаем и спим. Мы все ещё спим, и нас разбудили удушающие облака пыли. Без всякой видимой причины Симмонс выложила коробку с книгами, аккуратно сложенную внутри ящика. Так что теперь все книги в пыли. Но это самое меньшее.
Наш техник говорит ей: «Пожалуйста. У нас здесь очень чувствительное оборудование. Не подметай, если не кладешь ноутбук в сумку. Ты должна положить его в полиэтиленовый пакет. Чтобы пыль не повредила его». Она никогда этого не делает. Она никогда не слушает.
«Разве не прекрасно, как я это сделала? Разве не хорошо, как я все реорганизовала? Выглядит намного красивее».
Однажды старший сержант Симмонс объявляет Мэтту, что он должен привести своих друзей-пехотинцев поиграть в карты.
Она говорит ему: «Не волнуйся. Я не буду кусаться ... если только ты этого не захочешь». (Мэтт достаточно вежливо отвергает её, но позже говорит мне, что терпеть не может эту «страшную суку-тролля»).
SSG Симмонс объявляет всем, что планирует изменить Симмонсу, своему второму мужу. [В US army супружеская измена - входит в топ-5 одной из самых частых причин распрощаться с военнослужащим и вышибить его из армии. Военный запрет на прелюбодеяние изложен в статье 134 Единого кодекса военной юстиции Uniform Code of Military Justice (UCMJ)] Она также никогда не удосуживается узнать что-либо об Ираке.
Когда она впервые появляется, она спрашивает меня: «Можешь ли ты сказать мне, где мы находимся в мире? Какие соседние страны? Какие здесь этнические группы? Какие здесь религиозные группы? Почему мы в Ираке? Скажи мне, почему мы здесь». Не зная, как ответить, я пытаюсь пошутить: «О, ха-ха-ха. Никто не знает, зачем мы здесь! Ты знаешь, это всё оружие массового уничтожения ...»
«Оружие? Массового уничтожения?». И я думаю: О, мой бог. Она действительно не знает.
Итак, тут есть женщина, возглавляющая мою команду в стране, куда её послали сражаться и, возможно, даже умереть. И она не удосужилась взять газету или провести какое-либо фундаментальное исследование. Она понятия не имеет, что здесь делает. Невежество и отсутствие мотивации старшего сержанта Симмонса сокрушают меня. Я чувствую: хватит уже плохого женского лидерства. Я начинаю чувствовать себя проклятой богом.
Я покидаю SSG Simmons и свое подразделение в конце октября, чтобы сделать операцию на стопе в Мосуле. Когда я выздоровею, я останусь в Tal Afar на аэродроме, потому что моя команда уже покинула полигон 54 с новой миссией по работе с новым оборудованием. Просят остаться на аэродроме, пока не встану с костылей. Затем я снова присоединюсь к своей команде в BSA 2-й бригады в Мосуле, где останусь до конца своей дислокации. Мое время, проведенное вдали от SSG Simmons, ничего не улучшает.
В Мосуле мы регулярно подвергаемся минометному обстрелу. Крайне важно всегда сообщать кому-нибудь, куда вы собираетесь, как долго вы планируете уезжать, когда планируете вернуться и так далее. Это просто здравый смысл. Вы же не убегаете в одиночку в проклятую зону боевых действий и не идете делать все, что вам вздумается. Вы говорите кому-нибудь: «Я собираюсь поесть. Я вернусь в течение часа». SSG Simmons этого не делает. Она заводит друзей и исчезает, чтобы посмотреть фильм или что-то в этом роде. Ушла на любое количество часов. Не говоря никому из нас, куда она идет. Или когда она вернется.
Пару раз нас миномётили, и вышестоящее командование настаивало на 100-процентной проверке подотчетности. Когда вы убеждаетесь, что все в вашем отряде ещё живы. И её просто нигде не найти. Если нижестоящий рядовой сделает что-то подобное, у этого человека будут большие проблемы. Но она просто скользит мимо.
Дела становятся все хуже и хуже. Старший сержант Симмонс отказывается изучать оборудование. Мне постоянно приходится бороться, чтобы убедиться, что миссия выполняется. Это постоянное усилие. Я должна делать много вещей, которые, как предполагается, должны быть ее обязанностью. Поэтому я начинаю напрямую общаться с её начальником, чтобы получить информацию, необходимую мне для работы. Когда она узнает это, её позиция ясна.
«Ты должна прекратить узурпировать мою власть. Тебе не разрешается общаться с кем-либо, если это не проходит напрямую через меня». Это становится большой проблемой. SSG Simmons дает понять, что планирует рекомендовать меня для дисциплинарных взысканий. За неповиновение.
Мой взводный сержант очень громко говорит, если считает, что вы в чем-то плохи. Он скажет вам: «Ты проебался. Ты гавнюк. Ты не делаешь то, что должен делать. Почему ты этого не знаешь? Что, черт возьми, с тобой?». Но он никогда не говорит о похвале. Он не скажет вам: «Эй, ты хороший солдат. Ты действительно знаешь свое дерьмо. Ты действительно готов и хороший лидер». Он не предлагает положительного подкрепления. Это не то, чем она занимается. Так что есть только один путь узнать, что она думает обо мне хорошо.
Если вы рядовой солдат низкого ранга - E-4 или ниже - вы должны ежемесячно получать консультацию. Это говорит вам, что вы делаете и что вы должны делать. Это своего рода профессиональный рост, чтобы помочь тебе стать лучшим солдатом. Как только вы станете унтер-офицером, вы получите NCOER [noncommissioned officer evaluation report], то есть оценочный отчет унтер-офицера. Это нужно делать ежегодно или каждый раз при смене руководства. Итак, каждый раз, когда у вас появляется новый босс, ваш старый босс обязан проделать с вами одно из этих действий. Если вы получите отрицательный NCOER, это серьезно повлияет на ваши шансы на повторное повышение.
Так как за мной отвечает старший сержант Симмонс, она должна писать на меня NCOER всякий раз, когда я, наконец, оставлю ее команду ради себя. Я очень обеспокоена. Так что я говорю со своим взводным сержантом.
«Что я буду делать? Она даст мне плохой NCOER - и это испортит всю мою армейскую карьеру».
«Нет», - говорит он мне. «Не волнуйся. Она никогда не сделает плохой NCOER. Я ясно дал ей понять, что ты лидер команды, а она фактический руководитель команды. И поэтому я буду ставить тебе оценку. Я твой оценщик. Не она».
Это действительно большое дело. Он не позволит ей уйти от этого. Только так я узнаю, что мой взводный сержант думает, что я достойна этого дерьма. Наконец, где-то ближе к Рождеству всё становится настолько плохо, что SSG Симмонс и я в конечном итоге сели вместе с лейтенантом, который выступил посредником в нашей дискуссии. Мне нужен свидетель, чтобы она не могла заявить, что я не в порядке. Я начинаю.
«Послушай, я не уверена, что ты понимаешь, что происходит. И я хочу убедиться, что ты четко понимаете тот факт, что я не пытаюсь навредить тебе или твоей карьере. Я не пытаюсь узурпировать твой авторитет. Я пытаюсь помочь тебе, потому что ты главная. Если дерьмо разъебалось фонтаном, то это не я выгляжу плохо. Это ты плохо выглядишь. Если миссия не выполнена, ты плохо выглядишь, потому что ты главная. Я удостоверяюсь, что миссия выполнена, не пытаюсь выставить тебя в плохом свете. Это я пытаюсь спасти твою задницу. Я пытаюсь убедиться, что то, что ты должна делать, выполняется вовремя и в соответствии со стандартами. Это я пытаюсь тебе помочь, а не причиняю тебе боль. Я пытаюсь поговорить с тебой об этих вещах, потому что чувствую, что общение стало очень плохим. И я должна что-то делать, потому что это не нормально. Это не работает».
Она говорит: «Я очень ценю твоё движение вперед. И прилагаю усилия. Проявляю инициативу. И пока мы говорим о разных вещах, я хочу сказать тебе, что я чувствую, что ты меня не уважаешь, потому что ты знаешь, что меня не интересует техническая сторона нашей работы. Или знания о нашем оборудовании».
Это поражает мой разум. Ну, я хочу сказать. Да уж. Но я не могу этого сказать, конечно. Так что я просто смотрю на нее. И лейтенант с этого момента тоже смотрит на нее. Челюсть слегка приоткрыта. Она честно говорит это нам? В качестве защиты - её незнание своей работы?
Потом она говорит это снова.
«Я действительно чувствую, что ты меня не уважаешь, потому что меня не интересуют технические аспекты нашей работы». И я смотрю на неё. Ищу слова.
«Для тебя важно иметь возможность идентифицировать оборудование, за которое ты расписалась». Она заказала оборудование на сумму более миллиона долларов. Если оно потеряется или сломается в результате халатности - например, уронить его в реку, разбить битой или чем-то ещё - она несет ответственность за это. А армия может забирать деньги из её зарплаты.
«Ой», - раздраженно говорит она. «Так что я думаю, что сейчас самое время просто наброситься на меня. И упомянуть обо всех моих недостатках».
«Я…» - начинаю я. «…не знаю… как больше вести этот разговор». Примерно через месяц мы едем в Кувейт, где будем жить в складских помещениях на полторы тысячи человек с двухъярусными койками. Просто ждать, чтобы вернуться в Штаты.
Было такое общее объявление: Сохраняйте положительный контроль над своими деликатными предметами. Типа вашего оружие. Вы не должны терять свой ебаное оружие. И ваши очки ночного видения - еще один чувствительный предмет. Вы должны всегда нести за них ответственность. Но людям говорят бросать рюкзаки на большие грузовики, чтобы доставить их на склады. Когда никто не смотрит, SSG Simmons забрасывает свои NVG в багажник вместе со всеми сумками. Позже очки ночного видения находят люди, которые распаковывают грузовики.
«Так чьи это?». Когда командир узнаёт, что NVG принадлежат SSG Simmons, её жестоко наказывают.
«О чём ты думаешь? Что ты делаешь? Что за херня с тобой творится?». Симмонс сидит на койке и плачет. На глазах у всех. И на глазах у всех винит в своих слезах ПМС [Premenstrual syndrome (PMS)]. Ещё одно, что в армии совершенно неприемлемо. Это побуждает мужчин думать о том, о чём уже думает большинство мужчин: ПМС заставляет девушек делать некомпетентные поступки. Я предпочитаю думать, что это неправда. Потому что вы все еще слышите много такого: Женщины никогда не должны быть президентами, потому что они слишком эмоциональны, чтобы с этим справиться. Что, если бы у неё наступил ПМС, она бы начала ядерную войну!
Люди по-прежнему обеспокоены тем, что женщины занимают руководящие должности. Так что для SSG Simmons публичный срыв не поможет. Я в ужасе. Мы с Зои обе в ужасе. Из-за некомпетентности этой женщины все женщины в армии выглядят некомпетентными.
У нас было много простоев в Ираке. Времени на чтение было предостаточно. За год работы я, наверное, прочитала 200 книг.
Я начал читать «Atlas Shrugged» Ayn Rand на Range 54. На это у меня ушла целая вечность. На самом деле я не закончила его, пока не оказалась во 2-й бригаде в Мосуле. Чтение ««Atlas Shrugged» в Мосуле оказалось очень плодотворным. Rand - это личная ответственность. Во многих смыслах она интеллектуальный сноб. Потрясающий элитарный человек. Есть мнение, выраженное центральным персонажем «Atlas Shrugged». Она рассказывает о том, как ей приходится бороться с другими людьми, чтобы выполнять свою работу. Выполнять свою работу достаточно сложно, но при этом ей также приходится активно бороться с людьми, которые, кажется, пытаются помешать работе. Она говорит о том, как обидно иметь дело с некомпетентностью. Насколько изнурительным и опустошающим оно может быть..
Я твердо отождествляла себя с этим. Книги Rand - это также тирады против коммунизма. Они документируют все недостатки коммунизма и то, как он может разрушить жизни людей. И я тоже отождествляла себя с этим.
Читая «Атлас пожал плечами» в Мосуле, я убедилась, что армия на самом деле была огромным замаскированным коммунистическим институтом. Я не имею в виду «коммунизм» в том смысле, что вы делитесь тем, что имеете, получаете то, что вам нужно. Я не имею в виду «коммунизм» в смысле равенства для всех. Не та утопическая чушь.
Я имею в виду реальный мировой коммунизм. Ебаный вид. В реальном коммунизме люди делали как можно меньше, чтобы получить как можно больше. Они забрались на бюрократическую лестницу. Они сказали себе: «Есть трудный путь, правильный путь и способ получить всё, делая ебаное ничего». Дверь номер три, пожалуйста.
Потому что часто в армии ваша зарплата не была связана с тем, как много вы работали. Вот что я поняла, читая Rand. Потому что кто-то из окружающих вас ничего не делал - и они по-прежнему получали столько же денег, что и вы. Или больше. И если вы действительно работали усерднее, вы просто чувствовали, что вас обманывают. Таким образом армия поощряла людей делать как можно меньше. Конечно, не все были такими, но это было удручающе обычным явлением. Это было мощным открытием, потому что я осознавала, насколько хорошо я выполняла свою работу и как много я работала. И здесь я снова столкнулась с кем-то, кто руководил мной, который плохо справлялся со своей работой и мало работал. Здесь я застряла с еще одним совершенно некомпетентным руководителем группы. Ощущение серьезного разочарования. Я начала тоскливо чувствовать, что мне нужно разрешить избавиться от лидера моей группы. Убрать её с моего пути.
На Рождество я вернулась на аэродром Tal Afar. Быть среди людей, которые мне нравились, и уйти от старшего сержанта Симмонс. К этому моменту на аэродроме стояли трейлеры, и почти все жили в теплых помещениях, что было очень приятно. Уже в ноябре стало холодно.
К этому моменту у них уже были все эти столовые, любезно предоставленные Halliburton. (На настоящий момент у компании Halliburton был контракт на строительство там всех залов для еды. В итоге они попали под следствие за невыполнение условий контракта - за то, что они не обеспечивали определенное количество обедов определенному количеству солдат определенное количество раз в день. Они привозили иностранных рабочих, чтобы они подавали нам еду в этих красивых блестящих зданиях. Итак, эти пакистанские рабочие в Tal Afar и все эти милые маленькие филиппинки работали в Мосуле. Это было довольно странно).
На Рождество у нас была действительно хорошая еда. Но по дороге в столовую на стоянке стояли гражданские и PSYOP-машины [машины для Psychological operations] с установленными динамиками. Обычно эти автомобили проезжают через города, транслируя предупреждения или информацию. Теперь армейские машины пели рождественские гимны. Это было нереальное зрелище.
На Рождество нам показали DVD. Снимки близких людей в Форт Кэмпбелл, держащих таблички с надписью «HONK, ЕСЛИ ВЫ ПОДДЕРЖИВАЕТЕ НАШИ ВОЙСКА» [HONK - крик диких гусей]. И вы видели, как проезжают все машины и гудят. Вы видели, как дети держат таблички с надписью «Я ЛЮБЛЮ СВОЕГО ПАПУ». Дети держат таблички с указанием, в каком подразделении находится их отец. Все размахивают американскими флагами.
Толстый переводчик по имени Роб надел костюм Санты. Наш первый сержант, наш командир, мой взводный сержант и этот парень, Роб, ходили вокруг и раздавали всем чулки со случайными рождественскими вещами, такими как мыло и конфеты.
Видеозапись и чулки были для меня на удивление эмоциональными. Я начала думать о своей семье. О том, что они беспокоятся обо мне. И скучают по мне. Все эти кадры, как дома люди выстраиваются вдоль дорог и подбадривают нас. Я заплакала одна в своем трейлере.