Operation Dark Heart / Операция «Темное Сердце» - часть 11
14
ВОЗМОЖНАЯ ОПАСНОСТЬ (ABLE DANGER)
Событие, которое изменило мою военную карьеру, началось достаточно безобидно с заявления генерала Бэгби на утреннем заседании. По его словам, члены комиссии по расследованию терактов 11 сентября находились в Баграме, и если у кого-то есть какая-либо информация, мы могли бы встретиться с ними.
Мне сразу пришли в голову два слова: «Возможная опасность».
Я не особо об этом думал с тех пор, как приехал в Афганистан. Сказать по правде, я вообще об этом не думал. Я заставил себя перестать думать об этом. Разочарование было слишком сильным. Я подошел к полковнику Негро после встречи. «Сэр, у меня есть информация, которая может заинтересовать Комиссию 11 сентября. Речь идет об операции, над которой я работал, под названием «Able Danger». Я упомянул вам об этом, потому что мы использовали некоторые технические моменты оттуда, которые я предлагаю для «Dark Heart». Что вы думаете?"
«Напишите докладную по обсуждаемым вопросам, отправьте мне, и я отправлю её генералу Бэгби», - сказал Негро. «Я посмотрю, что он скажет делать».
Я вернулся в свой офис, и перед компьютером нахлынули воспоминания об этой операции. Боже. У нас были эти парни, и мы все облажались. Мы все чертовски облажались.
Я начал печатать, отмечая пункты для разговора, если меня попросят кратко проинформировать, чтобы показать Комиссии 9/11 то, что мы знали более чем за год до атак: основные детали NFN 662 (у нас было тайное проникновение Аль-Каеды) [NFN - National File Number], концепция операции и примечательные детали; о «Able Danger», а также о заметных и многочисленных проблемах.
В 2000 году, нацеливаясь на «Аль-Каеда», наша оперативная группа «Возможная опасность» обнаружила 2 из 3 ячеек, которые позже проводили атаки 11 сентября. Включая Мохамеда Атту, главного угонщика.
Я полагал, что кто-то из Комиссии 9/11 уже имел ключ к разгадке, поскольку я был не единственным, кто знал. По моим подсчетам, эта информация была у 10 человек в Министерстве обороны. Мы - на самом деле армия - обнаружили доказательства деятельности ячеек Аль-Каеды в США в 1999 году с помощью программы сбора данных. В Министерстве обороны были осведомлены о том, что «Аль-Каеда» действовала почти в течение двух лет до 11 сентября 2001 года. Мы знали, например, об угрозе, которую Аль-Каеда представляла для интересов США на основании взрывов в посольствах США в Дар-эс-Саламе и Найроби в 1998 году [практически одновременные взрывы посольств США в столицах Кении и Танзании 7 августа 1998 г.]. В Министерстве обороны были осведомлены об узлах управления и контроля Аль-Каеды в Кабуле, и были попытки получить информацию о лицах, проходящих обучение в лагерях террористов. Фактически, мы были первой сетевой операцией Министерства обороны США в конце 1990-х, мы взяли передовые, нестандартные технологические концепции и превратили их в настоящие разведывательные операции. Многое из этого было настолько покрыто мраком секретности, что мы не могли говорить о существовании операций в любой компьютерной сети, даже на сверхсекретном уровне, поэтому мне приходилось хранить много записей только на бумажных носителях и работать на компьютере в автономном режиме. Я часто информировал начальство лично, а не отправлял записку онлайн.
Я предположил, что комиссары были осведомлены об этом, но на всякий случай хотел провести их через всю операцию. Комиссия должна была знать всю историю - или столько, сколько я мог рассказать им за одно заседание.
Able Danger. С чего бы мне начать?
Внезапно я оказался вне зоны боевых действий в забытой богом стране на другом конце света, и снова попал в 1999 год в Тамп, штат Флорида.
Я был вовлечен в Able Danger в сентябре 1999 года, когда был в штаб-квартире SOCOM [SOCOM - U.S. Special Operations Command - Командование специальных операций США] в Тампе на ежегодной тренировке резерва. Из-за моей работы над Stratus Ivy меня пригласили проинструктировать генерала Питера Шумакера, который был на тот момент командующим SOCOM.
Шумейкер, толстый офицер с седеющими короткими волосами, решительными глазами и низким, неторопливым голосом, остановил меня в середине моего брифинга в PowerPoint. Он задал мне ключевой вопрос об одной из «черных» операций, связанных с проникновением в крупное транснациональное государство. Я дал ему ключевую фразу, которая была кодом для точного определения характера способности. Шумейкер понял. «Ты нужен мне для особого проекта», - сказал он.
Он повернулся к одному из полковников в комнате. «Я хочу, чтобы вы как можно скорее зачислили майора Шаффера в Able Danger». Он не оставлял места для переговоров. Дело было сделано.
На следующий день капитан военно-морского флота Скотт Филлпотт, который руководил проектом, отвёл меня в офис специальных технических операций, выдал мне книгу инструктажей толщиной в три дюйма и с большой улыбкой сказал: «Это тебе. Тебе это понравится».
Я помню, как открыл книгу, начал читать, а затем остановился. О боже. Это билет класса А.
Завершающая миссия.
Мы снимали перчатки и преследовали «Аль-Каеду». [take the gloves off - идиома, означает начать в бой, не соблюдая правил]
В тот момент, в 1999 году, стало ясно, что «Аль-Каеда» - грозный и смертельный противник. В 1993 году заминированный автомобиль был взорван под Северной башней Всемирного торгового центра. Устройство весом 1500 фунтов должно было разрушить башни, но этого не произошло. Тем не менее, 6 человек погибли и более 1000 получили ранения. Согласно описанию события, к которому я отношусь с уважением, это был первый решительный, хотя и не совсем успешный, удар Аль-Каеды по территории США.
Затем были нападения 1998 года на посольства США в Nairobi и Dar es Salaam, организованные Аль-Каедой. Взрывы грузовиков убили сотни людей и тысячи получили ранения. Концепция Шумакера заключалась в том, чтобы собрать вместе лучших и самых талантливых военных операторов, техников, плановиков и офицеров разведки из армии, DIA и SOCOM. Они объединят передовые технологии с традиционными операциями человеческого интеллекта и напрямую увяжут их с военным планированием.
Это было похоже на объединение лучших умов Apple, Hewlett-Packard и Microsoft для решения одной задачи. Задача заключалась в том, чтобы обнаружить глобальное «тело» Аль-Каиды и, используя эту информацию, подготовить варианты наступательных операций. Эти варианты могут включать в себя всё, от рейдов до очень сложных психологических операций по манипулированию, деградации и уничтожению Аль-Каеды.
Другими словами, соберите разведданные, чтобы уничтожить самую крупную и опасную террористическую операцию в мире.
Генерал Хью Шелтон, тогдашний председатель Объединенного комитета начальников штабов, распорядился, чтобы SOCOM возглавил командование Able Danger. Это был первый раз, когда SOCOM была ведущей командой. Обычно региональные командования - CENTCOM [Центральное командование США на Ближнем Востоке и Средней Азии], EUCOM [Европейское командование Вооружённых сил США], SOUTHCOM [Южное командование США] или PACOM [United States Pacific Command - Тихоокеанское командование США] - были ведущим командованием, а SOCOM поддерживал их операции, но в этом случае логическим обоснованием было то, что «Аль-Каtда» была глобальной транснациональной угрозой, не имеющей какой-либо конкретной региональной направленности. Однако это был огромный отход от традиций. SOCOM будет говорить региональным командованиям, что ему нужно, а не наоборот.
С одобрения директора по операциям DIA генерал-майора Боба Хардинга я поручил нескольким людям трудиться над титанической работой, чтобы попытаться помочь SOCOM в нескольких ключевых областях миссии.
Первый момент заключался в нанесении на карту чего-то, чего раньше не было, с использованием подхода с чистого листа, в котором не существовало никакой существующей методологии.
Мои сотрудники координировали - почти в качестве консьержа SOCOM - оперативные требования и документы. В нашу задачу входило получение копий больших секретных «корпоративных» баз данных DIA и других секретных служб - терабайты данных. Паттерны, обнаруженные в данных из открытых источников, можно было бы подтвердить или опровергнуть, сравнив их с информацией и паттернами, содержащимися в секретных базах данных.
Мы будем следить за данными, куда бы нас они ни направляли, и строить глобальную карту Аль-Каеды. Поскольку мы не были экспертами по терроризму, у нас не было предвзятых мнений или вредных привычек. Мы были «чисты» в своем стремлении. И все же дело не только в данных.
Мы найдем способы оперативной поддержки военных, когда они начнут действовать против Аль-Каеды.
В течение первых 4 месяцев проекта наша команда SOCOM Able Danger терпела неудачи из-за недостатка оперативной методологии и полезной информации. Подход «чистого листа» больше походил на подход «стерильного листа».
Я использовал подразделение Land Information Warfare Activity (LIWA) [Наземная информационная война. LIWA предоставляет армейским командирам немедленные оперативные возможности, которые могут потребоваться для интеграции элементов IO (оперативной информации) и информационной войны (IW) в учения, оперативные планы и приказы] армии США для поддержки двух других тайных операций, которые проводил Stratus Ivy: LIWA предоставила ключевые данные, которые помогли нам спланировать операции, и я был впечатлен его результатами. Поэтому я порекомендовал SOCOM обратить внимание на LIWA, ее огромную базу данных и способность обрабатывать данные. Одной из ведущих организаций Able Danger была LIWA, которая начала адаптироваться к веку информации и считалась ведущим центром сбора данных в армии. Идея заключалась в том, чтобы использовать мощное программное обеспечение, чтобы изучать практически всё: любые данные, которые были доступны - и я имею в виду что угодно. Интернет-данные с открытым исходным кодом, электронные письма, предположительно связанные с терроризмом, несекретные правительственные данные, коммерческие записи, информация об иностранных компаниях, журналы посещений мечетей, полученные от стороннего исследователя, и многое, многое другое.
Ещё до того, как приступить к оказанию помощи Able Danger, LIWA начал изучать глобальные террористические инфраструктуры. За 6 месяцев 1999 года была приобретена обширная база данных размером 4 терабайта и собраны все эти разрозненные фрагменты информации об Аль-Каеде во всеобъемлющую глобальную картину.
Эти исследователи практически скачали весь Интернет, и использовали передовые алгоритмы для сравнения и объединения данных. Это был мощный способ связать людей и организации и разобраться в разрозненных потоках данных. Это было похоже на Google на стероидах.
В течение 2 месяцев LIWA добилась впечатляющих результатов в создании глобальной карты Аль-Каеды, используя только данные из открытых источников. Его модель была основана на методологии нацеливания, разработанной Дж. Д. Смитом, аналитиком компании Orion Scientific Systems (подрядчик LIWA), который разбил каждого человека, участвовавшего во взрыве Всемирного торгового центра в 1993 году, на базовые точки данных - год рождения, его партнеры, племенная принадлежность, членство в мечетях и т.д. - и построил алгоритм. Затем он был использован для изучения огромного количества общедоступных данных и выявления других потенциальных террористов путем сравнения их с первоначальными террористами Всемирного торгового центра 1993 года. Выявив людей, соответствующих этим характеристикам, мы изучили их связи с другими подобными личностями и начали создавать карту всемирной организации и её прямых связей с руководством Аль-Каеды.
В начале января я принес карты, подготовленные LIWA, из Форт-Бельвуар в офис Able Danger в Тампе. Я помню, как открыл их и положил на стол в конференц-зале, расположенном рядом с командным помещением Шумейкера.
«Это то, что они приготовили для нас», - сказал я Скотту Филпотту, операционному офицеру Able Danger. «Они говорят, что могут сделать больше».
Мы оба смотрели на графики, будучи потрясены. Они были двумерными представлениями большой базы данных с открытым исходным кодом, содержащей от трех до четырех терабайт информации об известных и подозреваемых боевиках «Аль-Каиды», пособниках и членских организациях. В таблицах были сотни фотографий (из паспортов, виз и других источников) и имен (иногда несколько для одного человека). Некоторые фотографии были сгруппированы на карте по террористической принадлежности, другие - по предполагаемому географическому местоположению.
Одной из групп была «бруклинская ячейка», как мы стали ее называть: соратники Омара Абдул Рахмана, «слепого шейха», который отбывал пожизненное заключение за взрыв в 1993 году Всемирного торгового центра.
Ячейка Аль-Каеды в США.
Скотт ошеломленно уставился на карту. «Вот и всё», - сказал он. «Это именно то, что нам нужно».
Мы оба наклонились над ним, рассматривая фотографии некоторых из самых опасных людей в мире, а они смотрели на нас.
Скотт указал на одного из бруклинской ячейки. Тонкие губы, коротко остриженные волосы, скульптурное лицо. Веки частично опущены над мертвыми глазами. Фотография была зернистой, но все же сохраняла зловещее ощущение.
«Это ужасно выглядящий чувак», - сказал Скотт.
Помню несколько имен под фото. Одно из них было «Атта». Значение имени стало для меня ясным намного позже. На тот момент это было просто угрожающее лицо из бруклинской ячейки.
Я был просто удовлетворен тем, что Скотт был впечатлен работой LIWA.
*****************************************
Мы стремились получить электронные записи, которые использовались для отслеживания людей, обучающихся террористической тактике.
В своём офисе в Баграме я откинулся на спинку стула, глядя на отмеченные пункты на экране компьютера, воспоминания о том времени возвращались волнами. Бюрократическое сопротивление, с которым мы столкнулись, было поистине эпическим - даже для военных.
Старшие офицеры DIA - мужчины и женщины, которые никогда не покидали кондиционированных окрестностей Аналитического центра DIA в Кларендоне - хотели, чтобы Able Danger превратился в исключительно аналитическую операцию, и было несколько попыток отобрать у нас Able Danger и передать директору разведки в его Управление по борьбе с транснациональным терроризмом. Они сосредоточились бы только на анализе данных и редко давали бы действенную информацию.
Остальные проблемы остались. Некоторые агентства относятся к своей разведывательной информации как к частной собственности. Это было типично для Министерства обороны. Спецслужбы не любят делиться своими данными с оперативной стороной организации, несмотря на то, что это всё - правительство США. Высокопоставленные бюрократы любят верить, что данные принадлежат исключительно их команде и находятся в их полной собственности. Совместное использование этого может позволить какой-нибудь дочерней организации добиться успеха. Представьте себе, что разведывательная служба успешно выполняет свою миссию, потому что у нее есть данные другого агентства. Сотрудничество и обмен - даже если это привело к успешному выявлению угроз до того, как они нанесут вред Соединенным Штатам? Ерунда. Это не был бы крикет. [It's not cricket! - идиома, означает «Это не приемлемо, не спортивно»]
В начале 2000 года, после брифинга «Able Danger» для заместителя директора DIA Джерри Кларка, он сказал сотрудникам DIA, присутствовавшим на брифинге, затормозить и замедлить процесс предоставления людей и данных для наших усилий. Он не видел необходимости «делиться» лучшими ресурсами DIA. NSA также отказался предоставить SOCOM доступ к своей базе данных. Мой заместитель сотворил магию и, наконец, смог убедить NSA дать нам копию, которую мы затем отправили в SOCOM.
Стало ещё хуже. После отказа предоставить нам всю информацию DIA, DIA наконец предоставило нам данные - необработанные данные, всё, что оно собрало - 20 терабайт данных на жестком диске размером с шар для боулинга, известном как База данных военной разведки (MIDB) [Military Intelligence Database].
Однако он пришёл в непригодном для использования формате. Оказалось, что специалисты DIA намеренно пытались «взломать» его, чтобы вывести его из строя. К счастью, опытный программист из команды Able Danger смог создать алгоритм, который исправил проблему.
На мой взгляд, за некоторым сопротивлением стояло полное отрицание в Министерстве обороны того, что Аль-Каеда представляет угрозу для даже Соединенных Штатов. Старший менеджер программы тайных операций Министерства обороны однажды сказал мне, что я зря трачу время, что Аль-Каеда на самом деле не представляет опасности, потому что Соединенные Штаты были очень прибыльным центром сбора средств для неё через мусульманские благотворительные организации. Её лидеры никогда не были бы настолько глупы, чтобы напасть на нас и рискнуть перекрыть это финансирование.
Правильно.
Позже, в 2000 году, наше собственное правительство поставило огромный контрольно-пропускной пункт.
Скотт позвонил мне.
«Вы не поверите, что здесь происходит».
«Что?». Я предполагал, что дела идут хорошо.
«Юристы SOCOM говорят нам, что есть целая группа людей, на которых мы не можем смотреть, потому что они находятся здесь в Соединенных Штатах на законных основаниях или связаны с людьми, которые находятся здесь на законных основаниях. Они США-персоны - говорят юристы.
«Это глупо», - сказал я. «Ясно, что они на нашем радаре, потому что связаны с террористическими организациями. Это делает их реальной целью».
«Я согласен с вами», - сказал Скотт, - «но законники не сдвинутся с места».
Я нарушил Ордер президента Рейгана 12333. Он ограничивал использование и хранение информации о США-персонах в целях сбора разведданных, но явно имел исключение для информации о лицах, подозреваемых в преступной деятельности, связанных или подозреваемых в причастности к террористической организации.
Я пытался поговорить с юристами DIA, но они не хотели вмешиваться. Это был проект SOCOM, и они не хотели влезать в этот спор.
Во время моей следующей поездки в Тампу я увидел карту, которую принес им; поверх большинства фотографий в ячейке в Бруклине были желтые стикеры. Юристы SOCOM определили их как не участвующих в программе Able Danger. Они не должны рассматриваться или оцениваться как потенциальные цели.
Вскоре после этого армия пошла на попятную из-за «США»-персон, определив, что это не соответствует политике надзора за разведкой Министерства обороны США, и поддержка армии была закрыта, а LIWA удалена из проекта.
Чтобы не останавливаться, Шумейкер руководил созданием копии технологии LIWA, и проект был возрожден и расширен.
Тем временем SOCOM по-прежнему не разрешал предпринимать какие-либо действия в отношении подозреваемых в терроризме с желтыми наклейками на фотографиях. Я решил, что если мы не сможем использовать данные об этих лицах, то, возможно, ФБР сможет, поскольку эти парни работали в Соединенных Штатах. Я назначил встречу между SOCOM и вашингтонским полевым офисом ФБР, где у меня были некоторые контакты, но в последнюю минуту SOCOM отменил её. Я попробовал снова - и снова облом. Каждый раз мне звонили сбитые с толку друзья из ФБР, которые хотели знать, где, черт возьми, находится SOCOM.
Я позвонил Скотту. «В чём дело?» - спросил я. «Почему вы, парни, не приходите на эти встречи?».
Оказалось, сказал он мне, что их адвокаты посоветовали SOCOM не ехать. Он сказал мне, что юристы SOCOM вынудили их не появляться на собраниях ФБР, потому что они опасались разногласий, если Able Danger будет изображен как военная операция, нарушившая неприкосновенность частной жизни гражданских лиц, законно находящихся в Соединенных Штатах по грин-картам или действительным визам.
Неважно, что они чертовы террористы.
В первую неделю октября 2000 года во время сортировки данных и поиска центров тяжести «Аль-Каеды» на радаре обнаружилось удивительное место: Йемен. Во время доклада генералу Шумакеру незадолго до его выхода на пенсию один из аналитиков, задействованных в проекте, сказал генералу, что деятельность «Аль-Каиды» занимает второе место в Йемене. Это было знаменательно. Шумейкер заметил это и предложил передать информацию Центральному командованию, чтобы они знали об угрозе.
Информация об угрозе по Йемену была передана представителю CENTCOM, назначенному на Able Danger, но эта информация так и не была передана, и лейтенант-командир Кирк Липпольд отплыл на своем корабле в порт Аден, не зная о том, что было обнаружено в отношении «Аль-Каеды» через полмира от него в Гарленде, штат Техас. 12 октября 2000 года он и его экипаж доблестно сражались за спасение своего корабля после того, как боевики «Аль-Каеды» в Йемене взорвали его эсминец «USS» Коул, в результате нападения террориста-смертника погибли 17 американских военнослужащих. [USS Cole (DDG-67) - Эскадренный миноносец «Коул» 12 октября 2000 г. пришвартовался в порту Адена для пополнения запасов воды и продовольствия. В 11 часов 18 минут по местному времени был атакован моторным катером из стеклопластика, управляемым двумя смертниками и начинённым 200 - 230 килограммами взрывчатки в тротиловом эквиваленте. В результате подрыва в средней части корпуса на уровне ватерлинии образовалась пробоина 6×12 м, были затоплены кубрики и каюты экипажа, выведены из строя газотурбинные двигатели, гребной вал, а также пострадало помещение столовой на верхней палубе. От взрыва «Коул» накренился на четыре градуса на левый борт. Последствием взрыва был пожар, и команда корабля до вечера боролась за его живучесть. Жертвами взрыва стали 17 человек]
После того, как генерал Шумейкер ушёл в отставку в октябре 2000 года, его преемник, генерал ВВС Чарльз Холланд, по всей видимости не понимал концепцию Able Danger. После выхода Шумейкера на пенсию Able Danger боролась за выживание. Холланд приказал Able Danger прекратить свою деятельность где-то в конце января 2001 года и дал указание превратить его в проект SOCOM J2 / анализа разведданных. Его засунули в Объединенный разведывательный центр специальных операций и утопили в темных водах бюрократической реки.
Иронично, но вышестоящее начальство нуждалось в таких проектах. В начале 2001 года, когда я был с вице-адмиралом Томом Уилсоном, директором DIA на тот момент, на брифинге с генералом Хью Шелтоном, председателем Объединенного комитета начальников штабов по параллельной тайной операции, я объяснил ему, что интернет-инструменты, методы и процедуры, которые мы использовали, были получены из Able Danger. Шелтон кивнул и сказал, что вспомнил «Able Danger» и немедленно одобрил наш новый проект.
«Люди этой страны думают, что мы делаем такие вещи», - сказал он нам. «Мы должны делать такие вещи».
Вскоре после встречи с генералом Шелтоном моя работа с Able Danger закончилась. Генерал-майор Род Ислер пришёл зимой 2000 года, чтобы сменить генерал-майора Боба Хардинга, который в качестве заместителя директора по операциям, курировавшего оборону HUMINT, был одним из немногих сторонников Able Danger в DIA.
Однако Ислер, который не хотел, чтобы в его правление что-то пошло не так, не был поклонником Able Danger или других проектов, над которыми я работал. Каждая операция, которую проводил Стратус Айви, была операцией высокого риска / высокой прибыли - но для него это было исключительно высоким риском. Ислер приказал мне «прекратить всякую поддержку» Able Danger.
Снова всплыли старые аргументы в про то, что DIA - нужны больше для анализа, чем для операций.
«Это не ваша работа - оказывать прямую поддержку SOCOM или преследовать террористов», - сказал мне Ислер. К этому моменту мы практически кричали друг на друга. «Вы не должны участвовать в операциях». Я же как никогда был так близок к тому, чтобы дать офицеру по роже.
«Сэр, если мы этого не сделаем, то кто сделает?» - спорил я. «Цель Able Danger - проникнуть в руководство Аль-Каиды до такой степени, чтобы мы знали, что они делают, настолько хорошо, что могли бы предотвратить атаки. Это была конечная цель».
«Ну, это не твоя работа», - сказал он.
Я был ошеломлен. «Сэр, если это не наша работа, то чья это работа?»
«Я не знаю», - повторил он, - «но это не твоя работа».
Я с отвращением выбежал из его кабинета на 14-м этаже. Это было началом конца Stratus Ivy, и я знал это. Вскоре после этого один из его заместителей начал готовиться к переводу меня в Латинскую Америку, где у меня не было никакого опыта и интересов - во всяком случае, сальса вызывает у меня крапивницу.
Затем произошли теракты 11 сентября. Это было ужасно: знать, что мы были правы, а критики ошибались ...
Вскоре после этого Эйлин Прайссер, которая руководила значительной частью Центра информационного превосходства в LIWA, позвонила мне, чтобы выпить кофе, и сказала, что ей есть что мне показать. Эйлин была блестящей учёной, которая объединила основные технологии в LIWA и руководила усилиями, которые позволили идентифицировать Атту. За чашкой кофе в магазине рогаликов в Спрингфилде она показала мне одну из диаграмм, составленных LIWA еще в январе 2000 года, которую мы со Скоттом видели. Она указала на бруклинскую ячейку.
«Смотри», - сказала она.
Сначала я растерялся. Что я должен был искать?
«Смотри», - повторила она, указывая на фотографии в камере.
Меня это начало раздражать. «Что ты хочешь сказать?» - сказал я.
Она стала ещё более решительной.
«Посмотри на диаграмму», - сказала она.
Ок. Хорошо, подумал я.
Я ещё раз посмотрю на диаграмму.
Это заняло некоторое время, но я его нашёл. Мохамед Атта. Такое же скульптурное лицо и странные глаза, которые были на каждом телевизоре в Америке. Это был человек, которого я видел больше года назад, когда мы со Скоттом смотрели на него сверху вниз в конференц-зале SOCOM.
Мохамед Атта. Организатор терактов 11 сентября. Угонщик управлял рейсом 11 American Airlines, первым самолетом, нанесшим удар по Всемирному торговому центру.
У меня всё опустилось внизу живота. Мы были на правильном пути. Черт, мы даже ехали в правильном поезде.
Несмотря на это, из-за бюрократии нас остановили. В противном случае мы могли бы сыграть свою роль в предотвращении атак 11 сентября.
Я спросил Эйлин, что она собирается делать с этой информацией.
«Не знаю», - мрачно сказала она, - «но я планирую кое-что сделать».
Я знал, что она это сделает. Она была женщиной действия.
Теплым сентябрьским днем, примерно через две недели после 11 сентября, я был на обычной дневной пробежке из Пентагона до Мемориала Линкольна, когда мне на мобильный позвонила Эйлин.
«Ты никогда не угадаешь, где я», - сказала она мне. Она сидела в приемном отделении Скутера Либби, на тот момент помощника вице-президента Чейни, с конгрессменом Куртом Уэлдоном, конгрессменом Крисом Шейсом и конгрессменом Дэном Бертоном. Они собирались проинформировать Стивена Хэдли, помощника советника по национальной безопасности Белого дома.
Я был удивлен, но на душе стало легко. Информация по Атта и наша работа над Able Danger передавались правильному правительственному руководству. Я действительно ожидал, что команда Able Danger может быть даже восстановлена. Тогда бы я двинулся дальше. Я был уверен, что информация попала в надежные руки.
По сей день я не знаю, кто в конце концов закрыл Able Danger и почему, но я знаю, что многие люди были больше озабочены своей карьерой и получением следующего повышения, чем защитой своей страны. Армия и SOCOM опередили свое время в борьбе с глобальным террором. Теракты 11 сентября были вызваны не «недостатком воображения». Это была чистая бюрократическая неуклюжесть и интеллектуальная коррупция.
В конце концов, правота и умение опережать время никуда не делось. Люди, которые подвели свою страну, получили повышение и продвинулись вверх по военной иерархии, а не были уволены и изгнаны.
Я уставился на свой компьютер. Пришло время рассказать Комиссии по 9/11 то, что я знал. Это было правильное решение. Я получил электронное письмо, что я был в повестке дня на следующее утро.
Члены комиссии и их сотрудники собрались в большой командной столовой за двухэтажным лепным командным зданием в здании CJTF 180 и расположились вокруг складных столов. Когда я вошел, там было 6 человек, включая генерала Бэгби, и все они сгруппировались в одном конце стола. Некоторые из них не выглядели слишком заинтересованными. Очевидно, им было интересно, почему они оказались в зоне боевых действий.
До этого момента я не обращал особого внимания на комиссию, официально известную как Национальная комиссия по террористическим атакам на Соединенные Штаты. Она была создана в прошлом году, в ноябре 2002 года. Его полномочия: «подготовить полный и исчерпывающий отчет об обстоятельствах, связанных с нападениями 11 сентября 2001 года», и предоставить рекомендации по защите от будущих нападений. Я полагал, что после того, как Эйлин передала информацию о возможной опасности в Совет национальной безопасности, обо всём позаботились. Я ошибался. Тогда я этого не знал.
Я был в первой группе свидетелей, которые рассказывали о провалах разведданных до 11 сентября. Исполнительный директор комиссии Филип Зеликов - довольно худощавая фигура с длинным лицом, в очках и сдержанной манерой поведения - приветствовал нас и уселся на свое место. Мне было неловко в рубашке для гольфа и мешковатых штанах. Я не ожидал такого приёма, просто хотел убедиться, что они знают об Able Danger. Это было важно.
Моя очередь заняла около часа. Я следил за пунктами, отмеченными в моей памятке для себя. Я обрисовал в общих чертах все, от NFN 662 до приказа генерала Шумейкера о том, чтобы я оказался в распоряжении «Able Danger», до сбора данных и возможных действий против «Аль-Каеды», которые мы разрабатывали в январе 2001 года. Это привлекло внимание людей.
Все внимательно слушали, как я шёл через свой рассказ, попадая пуля за пулей, но главный удар был нанесён, когда я упомянул, что Able Danger удалось «обнаружить 2 из 3 ячеек, которые успешно провели атаки 11 сентября, включая Атту». Люди стали пересаживаться на стулья, и персонал комиссии внезапно почувствовал себя некомфортно.
Я перечислил бюрократические преграды, которые возникли перед Able Danger, как LIWA была выведена из проекта, и как я пытался предупредить ФБР об этом открытии до терактов 11 сентября и как юристы SOCOM смогли выключить меня из дела. В конце концов, я объяснил, как, несмотря на многочисленные и упорные попытки возродить его, Able Danger был наконец закрыт, а его работа была поглощена военной бюрократией.
Когда я закончил, наступила ошеломляющая тишина. Генерал Бэгби наконец заговорил. «Очень убедительный отчет, майор Шаффер», - сказал он.
«Благодарю, сэр», - ответил я.
Затем комиссия перешла к следующему свидетелю, а я остался слушать. После того, как комиссия остановилась на перерыв, я собрался уходить, когда ко мне подошел Зеликов.
«То, что вы сказали сегодня, очень важно», - сказал он мне, передавая свою визитку. «Нам нужно продолжить этот диалог, когда вы вернетесь в США. Свяжитесь со мной, когда вернетесь, чтобы мы могли продолжить обсуждение».
Моя следующая мысль была мгновенной. Это будет проблемой. DIA не любило, чтобы мы разговаривали с кем-то за пределами организации, но это было чертовски важно.
«Я бы с удовольствием сделал это, но я вернусь в Штаты только в конце декабря или в январе», - сказал я ему.
«Ничего страшного, - сказал он.
Я сказал ему, что работаю под прикрытием и свяжусь с ним под именем Тони Шаффер. Он сказал, что запомнит.
Я вышел из комнаты, чтобы вернуться к работе, запихивая весь этот эпизод в глубину души. Я возвращался на войну.
ВОЗМОЖНАЯ ОПАСНОСТЬ (ABLE DANGER)
Событие, которое изменило мою военную карьеру, началось достаточно безобидно с заявления генерала Бэгби на утреннем заседании. По его словам, члены комиссии по расследованию терактов 11 сентября находились в Баграме, и если у кого-то есть какая-либо информация, мы могли бы встретиться с ними.
Мне сразу пришли в голову два слова: «Возможная опасность».
Я не особо об этом думал с тех пор, как приехал в Афганистан. Сказать по правде, я вообще об этом не думал. Я заставил себя перестать думать об этом. Разочарование было слишком сильным. Я подошел к полковнику Негро после встречи. «Сэр, у меня есть информация, которая может заинтересовать Комиссию 11 сентября. Речь идет об операции, над которой я работал, под названием «Able Danger». Я упомянул вам об этом, потому что мы использовали некоторые технические моменты оттуда, которые я предлагаю для «Dark Heart». Что вы думаете?"
«Напишите докладную по обсуждаемым вопросам, отправьте мне, и я отправлю её генералу Бэгби», - сказал Негро. «Я посмотрю, что он скажет делать».
Я вернулся в свой офис, и перед компьютером нахлынули воспоминания об этой операции. Боже. У нас были эти парни, и мы все облажались. Мы все чертовски облажались.
Я начал печатать, отмечая пункты для разговора, если меня попросят кратко проинформировать, чтобы показать Комиссии 9/11 то, что мы знали более чем за год до атак: основные детали NFN 662 (у нас было тайное проникновение Аль-Каеды) [NFN - National File Number], концепция операции и примечательные детали; о «Able Danger», а также о заметных и многочисленных проблемах.
В 2000 году, нацеливаясь на «Аль-Каеда», наша оперативная группа «Возможная опасность» обнаружила 2 из 3 ячеек, которые позже проводили атаки 11 сентября. Включая Мохамеда Атту, главного угонщика.
Я полагал, что кто-то из Комиссии 9/11 уже имел ключ к разгадке, поскольку я был не единственным, кто знал. По моим подсчетам, эта информация была у 10 человек в Министерстве обороны. Мы - на самом деле армия - обнаружили доказательства деятельности ячеек Аль-Каеды в США в 1999 году с помощью программы сбора данных. В Министерстве обороны были осведомлены о том, что «Аль-Каеда» действовала почти в течение двух лет до 11 сентября 2001 года. Мы знали, например, об угрозе, которую Аль-Каеда представляла для интересов США на основании взрывов в посольствах США в Дар-эс-Саламе и Найроби в 1998 году [практически одновременные взрывы посольств США в столицах Кении и Танзании 7 августа 1998 г.]. В Министерстве обороны были осведомлены об узлах управления и контроля Аль-Каеды в Кабуле, и были попытки получить информацию о лицах, проходящих обучение в лагерях террористов. Фактически, мы были первой сетевой операцией Министерства обороны США в конце 1990-х, мы взяли передовые, нестандартные технологические концепции и превратили их в настоящие разведывательные операции. Многое из этого было настолько покрыто мраком секретности, что мы не могли говорить о существовании операций в любой компьютерной сети, даже на сверхсекретном уровне, поэтому мне приходилось хранить много записей только на бумажных носителях и работать на компьютере в автономном режиме. Я часто информировал начальство лично, а не отправлял записку онлайн.
Я предположил, что комиссары были осведомлены об этом, но на всякий случай хотел провести их через всю операцию. Комиссия должна была знать всю историю - или столько, сколько я мог рассказать им за одно заседание.
Able Danger. С чего бы мне начать?
Внезапно я оказался вне зоны боевых действий в забытой богом стране на другом конце света, и снова попал в 1999 год в Тамп, штат Флорида.
Я был вовлечен в Able Danger в сентябре 1999 года, когда был в штаб-квартире SOCOM [SOCOM - U.S. Special Operations Command - Командование специальных операций США] в Тампе на ежегодной тренировке резерва. Из-за моей работы над Stratus Ivy меня пригласили проинструктировать генерала Питера Шумакера, который был на тот момент командующим SOCOM.
Шумейкер, толстый офицер с седеющими короткими волосами, решительными глазами и низким, неторопливым голосом, остановил меня в середине моего брифинга в PowerPoint. Он задал мне ключевой вопрос об одной из «черных» операций, связанных с проникновением в крупное транснациональное государство. Я дал ему ключевую фразу, которая была кодом для точного определения характера способности. Шумейкер понял. «Ты нужен мне для особого проекта», - сказал он.
Он повернулся к одному из полковников в комнате. «Я хочу, чтобы вы как можно скорее зачислили майора Шаффера в Able Danger». Он не оставлял места для переговоров. Дело было сделано.
На следующий день капитан военно-морского флота Скотт Филлпотт, который руководил проектом, отвёл меня в офис специальных технических операций, выдал мне книгу инструктажей толщиной в три дюйма и с большой улыбкой сказал: «Это тебе. Тебе это понравится».
Я помню, как открыл книгу, начал читать, а затем остановился. О боже. Это билет класса А.
Завершающая миссия.
Мы снимали перчатки и преследовали «Аль-Каеду». [take the gloves off - идиома, означает начать в бой, не соблюдая правил]
В тот момент, в 1999 году, стало ясно, что «Аль-Каеда» - грозный и смертельный противник. В 1993 году заминированный автомобиль был взорван под Северной башней Всемирного торгового центра. Устройство весом 1500 фунтов должно было разрушить башни, но этого не произошло. Тем не менее, 6 человек погибли и более 1000 получили ранения. Согласно описанию события, к которому я отношусь с уважением, это был первый решительный, хотя и не совсем успешный, удар Аль-Каеды по территории США.
Затем были нападения 1998 года на посольства США в Nairobi и Dar es Salaam, организованные Аль-Каедой. Взрывы грузовиков убили сотни людей и тысячи получили ранения. Концепция Шумакера заключалась в том, чтобы собрать вместе лучших и самых талантливых военных операторов, техников, плановиков и офицеров разведки из армии, DIA и SOCOM. Они объединят передовые технологии с традиционными операциями человеческого интеллекта и напрямую увяжут их с военным планированием.
Это было похоже на объединение лучших умов Apple, Hewlett-Packard и Microsoft для решения одной задачи. Задача заключалась в том, чтобы обнаружить глобальное «тело» Аль-Каиды и, используя эту информацию, подготовить варианты наступательных операций. Эти варианты могут включать в себя всё, от рейдов до очень сложных психологических операций по манипулированию, деградации и уничтожению Аль-Каеды.
Другими словами, соберите разведданные, чтобы уничтожить самую крупную и опасную террористическую операцию в мире.
Генерал Хью Шелтон, тогдашний председатель Объединенного комитета начальников штабов, распорядился, чтобы SOCOM возглавил командование Able Danger. Это был первый раз, когда SOCOM была ведущей командой. Обычно региональные командования - CENTCOM [Центральное командование США на Ближнем Востоке и Средней Азии], EUCOM [Европейское командование Вооружённых сил США], SOUTHCOM [Южное командование США] или PACOM [United States Pacific Command - Тихоокеанское командование США] - были ведущим командованием, а SOCOM поддерживал их операции, но в этом случае логическим обоснованием было то, что «Аль-Каtда» была глобальной транснациональной угрозой, не имеющей какой-либо конкретной региональной направленности. Однако это был огромный отход от традиций. SOCOM будет говорить региональным командованиям, что ему нужно, а не наоборот.
С одобрения директора по операциям DIA генерал-майора Боба Хардинга я поручил нескольким людям трудиться над титанической работой, чтобы попытаться помочь SOCOM в нескольких ключевых областях миссии.
Первый момент заключался в нанесении на карту чего-то, чего раньше не было, с использованием подхода с чистого листа, в котором не существовало никакой существующей методологии.
Мои сотрудники координировали - почти в качестве консьержа SOCOM - оперативные требования и документы. В нашу задачу входило получение копий больших секретных «корпоративных» баз данных DIA и других секретных служб - терабайты данных. Паттерны, обнаруженные в данных из открытых источников, можно было бы подтвердить или опровергнуть, сравнив их с информацией и паттернами, содержащимися в секретных базах данных.
Мы будем следить за данными, куда бы нас они ни направляли, и строить глобальную карту Аль-Каеды. Поскольку мы не были экспертами по терроризму, у нас не было предвзятых мнений или вредных привычек. Мы были «чисты» в своем стремлении. И все же дело не только в данных.
Мы найдем способы оперативной поддержки военных, когда они начнут действовать против Аль-Каеды.
В течение первых 4 месяцев проекта наша команда SOCOM Able Danger терпела неудачи из-за недостатка оперативной методологии и полезной информации. Подход «чистого листа» больше походил на подход «стерильного листа».
Я использовал подразделение Land Information Warfare Activity (LIWA) [Наземная информационная война. LIWA предоставляет армейским командирам немедленные оперативные возможности, которые могут потребоваться для интеграции элементов IO (оперативной информации) и информационной войны (IW) в учения, оперативные планы и приказы] армии США для поддержки двух других тайных операций, которые проводил Stratus Ivy: LIWA предоставила ключевые данные, которые помогли нам спланировать операции, и я был впечатлен его результатами. Поэтому я порекомендовал SOCOM обратить внимание на LIWA, ее огромную базу данных и способность обрабатывать данные. Одной из ведущих организаций Able Danger была LIWA, которая начала адаптироваться к веку информации и считалась ведущим центром сбора данных в армии. Идея заключалась в том, чтобы использовать мощное программное обеспечение, чтобы изучать практически всё: любые данные, которые были доступны - и я имею в виду что угодно. Интернет-данные с открытым исходным кодом, электронные письма, предположительно связанные с терроризмом, несекретные правительственные данные, коммерческие записи, информация об иностранных компаниях, журналы посещений мечетей, полученные от стороннего исследователя, и многое, многое другое.
Ещё до того, как приступить к оказанию помощи Able Danger, LIWA начал изучать глобальные террористические инфраструктуры. За 6 месяцев 1999 года была приобретена обширная база данных размером 4 терабайта и собраны все эти разрозненные фрагменты информации об Аль-Каеде во всеобъемлющую глобальную картину.
Эти исследователи практически скачали весь Интернет, и использовали передовые алгоритмы для сравнения и объединения данных. Это был мощный способ связать людей и организации и разобраться в разрозненных потоках данных. Это было похоже на Google на стероидах.
В течение 2 месяцев LIWA добилась впечатляющих результатов в создании глобальной карты Аль-Каеды, используя только данные из открытых источников. Его модель была основана на методологии нацеливания, разработанной Дж. Д. Смитом, аналитиком компании Orion Scientific Systems (подрядчик LIWA), который разбил каждого человека, участвовавшего во взрыве Всемирного торгового центра в 1993 году, на базовые точки данных - год рождения, его партнеры, племенная принадлежность, членство в мечетях и т.д. - и построил алгоритм. Затем он был использован для изучения огромного количества общедоступных данных и выявления других потенциальных террористов путем сравнения их с первоначальными террористами Всемирного торгового центра 1993 года. Выявив людей, соответствующих этим характеристикам, мы изучили их связи с другими подобными личностями и начали создавать карту всемирной организации и её прямых связей с руководством Аль-Каеды.
В начале января я принес карты, подготовленные LIWA, из Форт-Бельвуар в офис Able Danger в Тампе. Я помню, как открыл их и положил на стол в конференц-зале, расположенном рядом с командным помещением Шумейкера.
«Это то, что они приготовили для нас», - сказал я Скотту Филпотту, операционному офицеру Able Danger. «Они говорят, что могут сделать больше».
Мы оба смотрели на графики, будучи потрясены. Они были двумерными представлениями большой базы данных с открытым исходным кодом, содержащей от трех до четырех терабайт информации об известных и подозреваемых боевиках «Аль-Каиды», пособниках и членских организациях. В таблицах были сотни фотографий (из паспортов, виз и других источников) и имен (иногда несколько для одного человека). Некоторые фотографии были сгруппированы на карте по террористической принадлежности, другие - по предполагаемому географическому местоположению.
Одной из групп была «бруклинская ячейка», как мы стали ее называть: соратники Омара Абдул Рахмана, «слепого шейха», который отбывал пожизненное заключение за взрыв в 1993 году Всемирного торгового центра.
Ячейка Аль-Каеды в США.
Скотт ошеломленно уставился на карту. «Вот и всё», - сказал он. «Это именно то, что нам нужно».
Мы оба наклонились над ним, рассматривая фотографии некоторых из самых опасных людей в мире, а они смотрели на нас.
Скотт указал на одного из бруклинской ячейки. Тонкие губы, коротко остриженные волосы, скульптурное лицо. Веки частично опущены над мертвыми глазами. Фотография была зернистой, но все же сохраняла зловещее ощущение.
«Это ужасно выглядящий чувак», - сказал Скотт.
Помню несколько имен под фото. Одно из них было «Атта». Значение имени стало для меня ясным намного позже. На тот момент это было просто угрожающее лицо из бруклинской ячейки.
Я был просто удовлетворен тем, что Скотт был впечатлен работой LIWA.
*****************************************
Мы стремились получить электронные записи, которые использовались для отслеживания людей, обучающихся террористической тактике.
В своём офисе в Баграме я откинулся на спинку стула, глядя на отмеченные пункты на экране компьютера, воспоминания о том времени возвращались волнами. Бюрократическое сопротивление, с которым мы столкнулись, было поистине эпическим - даже для военных.
Старшие офицеры DIA - мужчины и женщины, которые никогда не покидали кондиционированных окрестностей Аналитического центра DIA в Кларендоне - хотели, чтобы Able Danger превратился в исключительно аналитическую операцию, и было несколько попыток отобрать у нас Able Danger и передать директору разведки в его Управление по борьбе с транснациональным терроризмом. Они сосредоточились бы только на анализе данных и редко давали бы действенную информацию.
Остальные проблемы остались. Некоторые агентства относятся к своей разведывательной информации как к частной собственности. Это было типично для Министерства обороны. Спецслужбы не любят делиться своими данными с оперативной стороной организации, несмотря на то, что это всё - правительство США. Высокопоставленные бюрократы любят верить, что данные принадлежат исключительно их команде и находятся в их полной собственности. Совместное использование этого может позволить какой-нибудь дочерней организации добиться успеха. Представьте себе, что разведывательная служба успешно выполняет свою миссию, потому что у нее есть данные другого агентства. Сотрудничество и обмен - даже если это привело к успешному выявлению угроз до того, как они нанесут вред Соединенным Штатам? Ерунда. Это не был бы крикет. [It's not cricket! - идиома, означает «Это не приемлемо, не спортивно»]
В начале 2000 года, после брифинга «Able Danger» для заместителя директора DIA Джерри Кларка, он сказал сотрудникам DIA, присутствовавшим на брифинге, затормозить и замедлить процесс предоставления людей и данных для наших усилий. Он не видел необходимости «делиться» лучшими ресурсами DIA. NSA также отказался предоставить SOCOM доступ к своей базе данных. Мой заместитель сотворил магию и, наконец, смог убедить NSA дать нам копию, которую мы затем отправили в SOCOM.
Стало ещё хуже. После отказа предоставить нам всю информацию DIA, DIA наконец предоставило нам данные - необработанные данные, всё, что оно собрало - 20 терабайт данных на жестком диске размером с шар для боулинга, известном как База данных военной разведки (MIDB) [Military Intelligence Database].
Однако он пришёл в непригодном для использования формате. Оказалось, что специалисты DIA намеренно пытались «взломать» его, чтобы вывести его из строя. К счастью, опытный программист из команды Able Danger смог создать алгоритм, который исправил проблему.
На мой взгляд, за некоторым сопротивлением стояло полное отрицание в Министерстве обороны того, что Аль-Каеда представляет угрозу для даже Соединенных Штатов. Старший менеджер программы тайных операций Министерства обороны однажды сказал мне, что я зря трачу время, что Аль-Каеда на самом деле не представляет опасности, потому что Соединенные Штаты были очень прибыльным центром сбора средств для неё через мусульманские благотворительные организации. Её лидеры никогда не были бы настолько глупы, чтобы напасть на нас и рискнуть перекрыть это финансирование.
Правильно.
Позже, в 2000 году, наше собственное правительство поставило огромный контрольно-пропускной пункт.
Скотт позвонил мне.
«Вы не поверите, что здесь происходит».
«Что?». Я предполагал, что дела идут хорошо.
«Юристы SOCOM говорят нам, что есть целая группа людей, на которых мы не можем смотреть, потому что они находятся здесь в Соединенных Штатах на законных основаниях или связаны с людьми, которые находятся здесь на законных основаниях. Они США-персоны - говорят юристы.
«Это глупо», - сказал я. «Ясно, что они на нашем радаре, потому что связаны с террористическими организациями. Это делает их реальной целью».
«Я согласен с вами», - сказал Скотт, - «но законники не сдвинутся с места».
Я нарушил Ордер президента Рейгана 12333. Он ограничивал использование и хранение информации о США-персонах в целях сбора разведданных, но явно имел исключение для информации о лицах, подозреваемых в преступной деятельности, связанных или подозреваемых в причастности к террористической организации.
Я пытался поговорить с юристами DIA, но они не хотели вмешиваться. Это был проект SOCOM, и они не хотели влезать в этот спор.
Во время моей следующей поездки в Тампу я увидел карту, которую принес им; поверх большинства фотографий в ячейке в Бруклине были желтые стикеры. Юристы SOCOM определили их как не участвующих в программе Able Danger. Они не должны рассматриваться или оцениваться как потенциальные цели.
Вскоре после этого армия пошла на попятную из-за «США»-персон, определив, что это не соответствует политике надзора за разведкой Министерства обороны США, и поддержка армии была закрыта, а LIWA удалена из проекта.
Чтобы не останавливаться, Шумейкер руководил созданием копии технологии LIWA, и проект был возрожден и расширен.
Тем временем SOCOM по-прежнему не разрешал предпринимать какие-либо действия в отношении подозреваемых в терроризме с желтыми наклейками на фотографиях. Я решил, что если мы не сможем использовать данные об этих лицах, то, возможно, ФБР сможет, поскольку эти парни работали в Соединенных Штатах. Я назначил встречу между SOCOM и вашингтонским полевым офисом ФБР, где у меня были некоторые контакты, но в последнюю минуту SOCOM отменил её. Я попробовал снова - и снова облом. Каждый раз мне звонили сбитые с толку друзья из ФБР, которые хотели знать, где, черт возьми, находится SOCOM.
Я позвонил Скотту. «В чём дело?» - спросил я. «Почему вы, парни, не приходите на эти встречи?».
Оказалось, сказал он мне, что их адвокаты посоветовали SOCOM не ехать. Он сказал мне, что юристы SOCOM вынудили их не появляться на собраниях ФБР, потому что они опасались разногласий, если Able Danger будет изображен как военная операция, нарушившая неприкосновенность частной жизни гражданских лиц, законно находящихся в Соединенных Штатах по грин-картам или действительным визам.
Неважно, что они чертовы террористы.
В первую неделю октября 2000 года во время сортировки данных и поиска центров тяжести «Аль-Каеды» на радаре обнаружилось удивительное место: Йемен. Во время доклада генералу Шумакеру незадолго до его выхода на пенсию один из аналитиков, задействованных в проекте, сказал генералу, что деятельность «Аль-Каиды» занимает второе место в Йемене. Это было знаменательно. Шумейкер заметил это и предложил передать информацию Центральному командованию, чтобы они знали об угрозе.
Информация об угрозе по Йемену была передана представителю CENTCOM, назначенному на Able Danger, но эта информация так и не была передана, и лейтенант-командир Кирк Липпольд отплыл на своем корабле в порт Аден, не зная о том, что было обнаружено в отношении «Аль-Каеды» через полмира от него в Гарленде, штат Техас. 12 октября 2000 года он и его экипаж доблестно сражались за спасение своего корабля после того, как боевики «Аль-Каеды» в Йемене взорвали его эсминец «USS» Коул, в результате нападения террориста-смертника погибли 17 американских военнослужащих. [USS Cole (DDG-67) - Эскадренный миноносец «Коул» 12 октября 2000 г. пришвартовался в порту Адена для пополнения запасов воды и продовольствия. В 11 часов 18 минут по местному времени был атакован моторным катером из стеклопластика, управляемым двумя смертниками и начинённым 200 - 230 килограммами взрывчатки в тротиловом эквиваленте. В результате подрыва в средней части корпуса на уровне ватерлинии образовалась пробоина 6×12 м, были затоплены кубрики и каюты экипажа, выведены из строя газотурбинные двигатели, гребной вал, а также пострадало помещение столовой на верхней палубе. От взрыва «Коул» накренился на четыре градуса на левый борт. Последствием взрыва был пожар, и команда корабля до вечера боролась за его живучесть. Жертвами взрыва стали 17 человек]
После того, как генерал Шумейкер ушёл в отставку в октябре 2000 года, его преемник, генерал ВВС Чарльз Холланд, по всей видимости не понимал концепцию Able Danger. После выхода Шумейкера на пенсию Able Danger боролась за выживание. Холланд приказал Able Danger прекратить свою деятельность где-то в конце января 2001 года и дал указание превратить его в проект SOCOM J2 / анализа разведданных. Его засунули в Объединенный разведывательный центр специальных операций и утопили в темных водах бюрократической реки.
Иронично, но вышестоящее начальство нуждалось в таких проектах. В начале 2001 года, когда я был с вице-адмиралом Томом Уилсоном, директором DIA на тот момент, на брифинге с генералом Хью Шелтоном, председателем Объединенного комитета начальников штабов по параллельной тайной операции, я объяснил ему, что интернет-инструменты, методы и процедуры, которые мы использовали, были получены из Able Danger. Шелтон кивнул и сказал, что вспомнил «Able Danger» и немедленно одобрил наш новый проект.
«Люди этой страны думают, что мы делаем такие вещи», - сказал он нам. «Мы должны делать такие вещи».
Вскоре после встречи с генералом Шелтоном моя работа с Able Danger закончилась. Генерал-майор Род Ислер пришёл зимой 2000 года, чтобы сменить генерал-майора Боба Хардинга, который в качестве заместителя директора по операциям, курировавшего оборону HUMINT, был одним из немногих сторонников Able Danger в DIA.
Однако Ислер, который не хотел, чтобы в его правление что-то пошло не так, не был поклонником Able Danger или других проектов, над которыми я работал. Каждая операция, которую проводил Стратус Айви, была операцией высокого риска / высокой прибыли - но для него это было исключительно высоким риском. Ислер приказал мне «прекратить всякую поддержку» Able Danger.
Снова всплыли старые аргументы в про то, что DIA - нужны больше для анализа, чем для операций.
«Это не ваша работа - оказывать прямую поддержку SOCOM или преследовать террористов», - сказал мне Ислер. К этому моменту мы практически кричали друг на друга. «Вы не должны участвовать в операциях». Я же как никогда был так близок к тому, чтобы дать офицеру по роже.
«Сэр, если мы этого не сделаем, то кто сделает?» - спорил я. «Цель Able Danger - проникнуть в руководство Аль-Каиды до такой степени, чтобы мы знали, что они делают, настолько хорошо, что могли бы предотвратить атаки. Это была конечная цель».
«Ну, это не твоя работа», - сказал он.
Я был ошеломлен. «Сэр, если это не наша работа, то чья это работа?»
«Я не знаю», - повторил он, - «но это не твоя работа».
Я с отвращением выбежал из его кабинета на 14-м этаже. Это было началом конца Stratus Ivy, и я знал это. Вскоре после этого один из его заместителей начал готовиться к переводу меня в Латинскую Америку, где у меня не было никакого опыта и интересов - во всяком случае, сальса вызывает у меня крапивницу.
Затем произошли теракты 11 сентября. Это было ужасно: знать, что мы были правы, а критики ошибались ...
Вскоре после этого Эйлин Прайссер, которая руководила значительной частью Центра информационного превосходства в LIWA, позвонила мне, чтобы выпить кофе, и сказала, что ей есть что мне показать. Эйлин была блестящей учёной, которая объединила основные технологии в LIWA и руководила усилиями, которые позволили идентифицировать Атту. За чашкой кофе в магазине рогаликов в Спрингфилде она показала мне одну из диаграмм, составленных LIWA еще в январе 2000 года, которую мы со Скоттом видели. Она указала на бруклинскую ячейку.
«Смотри», - сказала она.
Сначала я растерялся. Что я должен был искать?
«Смотри», - повторила она, указывая на фотографии в камере.
Меня это начало раздражать. «Что ты хочешь сказать?» - сказал я.
Она стала ещё более решительной.
«Посмотри на диаграмму», - сказала она.
Ок. Хорошо, подумал я.
Я ещё раз посмотрю на диаграмму.
Это заняло некоторое время, но я его нашёл. Мохамед Атта. Такое же скульптурное лицо и странные глаза, которые были на каждом телевизоре в Америке. Это был человек, которого я видел больше года назад, когда мы со Скоттом смотрели на него сверху вниз в конференц-зале SOCOM.
Мохамед Атта. Организатор терактов 11 сентября. Угонщик управлял рейсом 11 American Airlines, первым самолетом, нанесшим удар по Всемирному торговому центру.
У меня всё опустилось внизу живота. Мы были на правильном пути. Черт, мы даже ехали в правильном поезде.
Несмотря на это, из-за бюрократии нас остановили. В противном случае мы могли бы сыграть свою роль в предотвращении атак 11 сентября.
Я спросил Эйлин, что она собирается делать с этой информацией.
«Не знаю», - мрачно сказала она, - «но я планирую кое-что сделать».
Я знал, что она это сделает. Она была женщиной действия.
Теплым сентябрьским днем, примерно через две недели после 11 сентября, я был на обычной дневной пробежке из Пентагона до Мемориала Линкольна, когда мне на мобильный позвонила Эйлин.
«Ты никогда не угадаешь, где я», - сказала она мне. Она сидела в приемном отделении Скутера Либби, на тот момент помощника вице-президента Чейни, с конгрессменом Куртом Уэлдоном, конгрессменом Крисом Шейсом и конгрессменом Дэном Бертоном. Они собирались проинформировать Стивена Хэдли, помощника советника по национальной безопасности Белого дома.
Я был удивлен, но на душе стало легко. Информация по Атта и наша работа над Able Danger передавались правильному правительственному руководству. Я действительно ожидал, что команда Able Danger может быть даже восстановлена. Тогда бы я двинулся дальше. Я был уверен, что информация попала в надежные руки.
По сей день я не знаю, кто в конце концов закрыл Able Danger и почему, но я знаю, что многие люди были больше озабочены своей карьерой и получением следующего повышения, чем защитой своей страны. Армия и SOCOM опередили свое время в борьбе с глобальным террором. Теракты 11 сентября были вызваны не «недостатком воображения». Это была чистая бюрократическая неуклюжесть и интеллектуальная коррупция.
В конце концов, правота и умение опережать время никуда не делось. Люди, которые подвели свою страну, получили повышение и продвинулись вверх по военной иерархии, а не были уволены и изгнаны.
Я уставился на свой компьютер. Пришло время рассказать Комиссии по 9/11 то, что я знал. Это было правильное решение. Я получил электронное письмо, что я был в повестке дня на следующее утро.
Члены комиссии и их сотрудники собрались в большой командной столовой за двухэтажным лепным командным зданием в здании CJTF 180 и расположились вокруг складных столов. Когда я вошел, там было 6 человек, включая генерала Бэгби, и все они сгруппировались в одном конце стола. Некоторые из них не выглядели слишком заинтересованными. Очевидно, им было интересно, почему они оказались в зоне боевых действий.
До этого момента я не обращал особого внимания на комиссию, официально известную как Национальная комиссия по террористическим атакам на Соединенные Штаты. Она была создана в прошлом году, в ноябре 2002 года. Его полномочия: «подготовить полный и исчерпывающий отчет об обстоятельствах, связанных с нападениями 11 сентября 2001 года», и предоставить рекомендации по защите от будущих нападений. Я полагал, что после того, как Эйлин передала информацию о возможной опасности в Совет национальной безопасности, обо всём позаботились. Я ошибался. Тогда я этого не знал.
Я был в первой группе свидетелей, которые рассказывали о провалах разведданных до 11 сентября. Исполнительный директор комиссии Филип Зеликов - довольно худощавая фигура с длинным лицом, в очках и сдержанной манерой поведения - приветствовал нас и уселся на свое место. Мне было неловко в рубашке для гольфа и мешковатых штанах. Я не ожидал такого приёма, просто хотел убедиться, что они знают об Able Danger. Это было важно.
Моя очередь заняла около часа. Я следил за пунктами, отмеченными в моей памятке для себя. Я обрисовал в общих чертах все, от NFN 662 до приказа генерала Шумейкера о том, чтобы я оказался в распоряжении «Able Danger», до сбора данных и возможных действий против «Аль-Каеды», которые мы разрабатывали в январе 2001 года. Это привлекло внимание людей.
Все внимательно слушали, как я шёл через свой рассказ, попадая пуля за пулей, но главный удар был нанесён, когда я упомянул, что Able Danger удалось «обнаружить 2 из 3 ячеек, которые успешно провели атаки 11 сентября, включая Атту». Люди стали пересаживаться на стулья, и персонал комиссии внезапно почувствовал себя некомфортно.
Я перечислил бюрократические преграды, которые возникли перед Able Danger, как LIWA была выведена из проекта, и как я пытался предупредить ФБР об этом открытии до терактов 11 сентября и как юристы SOCOM смогли выключить меня из дела. В конце концов, я объяснил, как, несмотря на многочисленные и упорные попытки возродить его, Able Danger был наконец закрыт, а его работа была поглощена военной бюрократией.
Когда я закончил, наступила ошеломляющая тишина. Генерал Бэгби наконец заговорил. «Очень убедительный отчет, майор Шаффер», - сказал он.
«Благодарю, сэр», - ответил я.
Затем комиссия перешла к следующему свидетелю, а я остался слушать. После того, как комиссия остановилась на перерыв, я собрался уходить, когда ко мне подошел Зеликов.
«То, что вы сказали сегодня, очень важно», - сказал он мне, передавая свою визитку. «Нам нужно продолжить этот диалог, когда вы вернетесь в США. Свяжитесь со мной, когда вернетесь, чтобы мы могли продолжить обсуждение».
Моя следующая мысль была мгновенной. Это будет проблемой. DIA не любило, чтобы мы разговаривали с кем-то за пределами организации, но это было чертовски важно.
«Я бы с удовольствием сделал это, но я вернусь в Штаты только в конце декабря или в январе», - сказал я ему.
«Ничего страшного, - сказал он.
Я сказал ему, что работаю под прикрытием и свяжусь с ним под именем Тони Шаффер. Он сказал, что запомнит.
Я вышел из комнаты, чтобы вернуться к работе, запихивая весь этот эпизод в глубину души. Я возвращался на войну.