Писатель и читательница.
Девушка взяла с полки книгу. Обе они - и она, и книга,- были маленькими и приятными на вид. Она, девушка, как раз искала небольшую книгу, чтобы почитать, пока готовился ужин. А она, книга, никого не искала, просто стояла на полке рядом с другими книгами и покорно ждала, пока на неё обратят внимание, возьмут в руки и наконец откроют, и возможно даже - прочтут до самого конца и поймут, о чём хотел сказать её настоящий Хозяин - Писатель.
Обычно та девушка решала, стоит ли ей читать книгу, которую она видит впервые в жизни, следующим образом: внимательно читала название книги, пытаюсь между строчек сразу же найти скрытый смысл, затем открывала самый конец - последнюю страницу - и пробегалась по ней глазами, особенно зацепляясь за последнее предложение (часто она даже читала его по нескольку раз подряд), далее она пролистывала книгу, читала аннотацию и иногда даже открывала страницы с оглавлением. Но в этот раз всё было немного иначе. Оказавшись в маленьких смуглых и изящных руках девушки, в книге сначала мельком было просмотрено название, затем прочитана аннотация, а после страницы книги зашуршали своими немногочисленными тихими голосами, на удивление часто (ведь это была не детская книжка) подмигивая забавными иллюстрациями пастельных тонов. Так они - именно та девушка и именно эта книга - встретились впервые и понравились друг другу.
За их знакомством, стоя чуть поодаль, наблюдал Писатель, тот самый, что написал эту книгу. Он появился ровно в ту секунду, когда к его творению потянулась хрупкая рука, и теперь он с еле сдерживаемым волнением смотрел на них обеих.
Между тем, девушка, не спуская глаз с первых строчек самого первого рассказа в книге, словно боялась потерять их, подошла к небольшой низкой кровати, стоявшей у покрашенной дымчато-лиловой краской стены, и легла на живот, опёршись локтями так, чтобы держать края страниц. Тут книга заметила своего Хозяина, он смотрел на неё с любовью, и она знала, что он очень переживает: хорош ли перевод настолько, чтобы отразить всё, что Писатель хотел вложить в неё, а удачно ли само произведение, поймет ли именно та девушка именно эту книгу?
Девушка переворачивала страницу за страницей, рассматривала иллюстрацию за иллюстрацией. Читала она, обыкновенно, быстро, но на сей раз ей этого не хотелось. Она смаковала каждое слово, возвращалась к началу предложения, а то и абзаца - чтобы прочувствовать всё до малейшей крупицы, смутно сожалея лишь, что не знает французского - родного языка и книги и Писателя - и не сможет прочитать в точности те слова и в том порядке, в котором написал Он. Она наслаждалась чтением, как наслаждаются лучами солнца на своём лице в последние тёплые погожие осенние дни. Однако лицо её выражало лишь нечто среднее меду расслабленностью и сосредоточенностью, и поэтому Писатель и книга начали волноваться, уже почти потеряли всякое терпение, когда последняя маленькая чёрная и немного неровная точка окончила рассказ. Книга и Писатель затаили дыхание. Что их ждёт сейчас? Жестокая усмешка губ? Смех? Может, она просто хмыкнет? Или тяжело вздохнёт? А над чем? Кто её знает, ту девушку, что она за человек, способна ли она оценить труд и вложенные чувства? Чего от неё ожидать?
Девушка шмыгнула носом. Из её глаз терпеливо стекали по щекам - ближе к губам и носу неспешные солоноватые словно море, которое породило в своих волнах 12-тилетнюю Девочку, слезинки. Девушка плакала. Не из жалости к Девочке или к её отцу-моряку, и не потому, что была изрядно чувствительна, а просто она почувствовала глубокую и тихо ноющую в душе тоску. Тоску, о которой и хотел рассказать Писатель. Он держал читательницу в неведении о настоящей причине событий до самого конца, и не ошибся. Это можно было бы назвать просто катарсисом, но в реальности было нечто большее и более глубокое и непостигаемое - то, чего и хотел Хозяин книги. Ради этого стило жить, стать и умереть Писателем.
Книга отодвинулась чуть назад, подальше от капающих слёз - чтобы они не сделали неровными её страницы и не превратили буквы в неопрятные чернильные пятна - чтобы уже в следующий раз, оказавшись в чьих-нибудь руках, вновь отодвинуться от маленьких солёных капель.