One Thousand Six Hundred and Eighty Ninth Message
Как известно, Сальвадор Дали был большой выдумщик. В частности, он специально придумал носить такие характерные усы, чтобы Гала не путала его с двоюродным братом Мигелем Альенде (однофамильцем президента Чили; говорят, что Мигель из-за этой однофамильности нередко попадал в нелепые ситуации). Дело в том, что и у Сальвадора и у Мигеля была дурацкая привычка - облизывать тарелку после приёма пищи. Гала неодобряла эту привычку и при случае либо шлёпала мужа по голове журналом, либо давала подзатыльник. Поскольку лицо было закрыто тарелкой, часто доставалось и Мигелю. В результате Мигель сердился, а Гала испытывала стыд и досаду.
Дали любил и жену и брата, вот и придумал отрастить длинные усы, чтобы они выглядывали из-за тарелки и позволяли однозначно идентифицировать облизывающего.
Но я отвлёкся. На самом деле хотел рассказать о другом.
Как я уже сказал, Дали был большим выдумщиком и придумал оригинальный способ рисования своих непонятных картин. Он брал в руку металлический предмет (ключ), и засыпал, держа руку над металлическим блюдцем. В момент засыпания ключ падал на блюдце, художник просыпался и переносил на холст отлично запоминающееся, яркое и диковатое сновидения, характерное для начальной стадии сна.
Пожилой Дали уже почти не писал, но привычку смотреть яркие сны не оставил. Более того, эта привычка стала навязчивой. У старика, разбитого параличом оставалось одно утешение - смотреть яркие, красочные сны. Ключ о блюдце звенел постоянно - чуть не через каждые пять минут. Прислугу и медперсонал это раздражало и, в конце концов, стощее у кровати блюдце было похищено. Взбешённый Дали запустил ставший бесполезным ключ в первую попавшуюся медсестру и горько заплакал, ведь он потерял последнее ы жизни утешение.
Однако, через некоторое время художник придумал, что ключ и блюдце может заменить колокольчик для вызова слуг, подвешенный у кровати. Дали размещал руку так, чтобы в момент засыпания она дёргала за шнурок, и яркие сны вернулись. Первое время на звон колокольчика прибегали слуги, но, разобравшись в чём дело, прибегать перестали. Когда в здании начался пожар, Дали настойчиво звонил в колокольчик, но никто так и не пришёл - все были убеждены, что художник просто смотрит сны. Получивший тяжёлые ожоги Дали выжил, но, лишённый своего остроумного изобретения, смотреть яркие сны не мог. А если и смотрел, то не запоминал.
Такая вот печальная история.
Дали любил и жену и брата, вот и придумал отрастить длинные усы, чтобы они выглядывали из-за тарелки и позволяли однозначно идентифицировать облизывающего.
Но я отвлёкся. На самом деле хотел рассказать о другом.
Как я уже сказал, Дали был большим выдумщиком и придумал оригинальный способ рисования своих непонятных картин. Он брал в руку металлический предмет (ключ), и засыпал, держа руку над металлическим блюдцем. В момент засыпания ключ падал на блюдце, художник просыпался и переносил на холст отлично запоминающееся, яркое и диковатое сновидения, характерное для начальной стадии сна.
Пожилой Дали уже почти не писал, но привычку смотреть яркие сны не оставил. Более того, эта привычка стала навязчивой. У старика, разбитого параличом оставалось одно утешение - смотреть яркие, красочные сны. Ключ о блюдце звенел постоянно - чуть не через каждые пять минут. Прислугу и медперсонал это раздражало и, в конце концов, стощее у кровати блюдце было похищено. Взбешённый Дали запустил ставший бесполезным ключ в первую попавшуюся медсестру и горько заплакал, ведь он потерял последнее ы жизни утешение.
Однако, через некоторое время художник придумал, что ключ и блюдце может заменить колокольчик для вызова слуг, подвешенный у кровати. Дали размещал руку так, чтобы в момент засыпания она дёргала за шнурок, и яркие сны вернулись. Первое время на звон колокольчика прибегали слуги, но, разобравшись в чём дело, прибегать перестали. Когда в здании начался пожар, Дали настойчиво звонил в колокольчик, но никто так и не пришёл - все были убеждены, что художник просто смотрит сны. Получивший тяжёлые ожоги Дали выжил, но, лишённый своего остроумного изобретения, смотреть яркие сны не мог. А если и смотрел, то не запоминал.
Такая вот печальная история.