Чтобы детство не кончалось. "Тореадоры из Васюковки"
Не получается у меня писать сочинения на некоторые темы. Дело в названии. Если «Как ты провел лето» - еще не такое уж плохое название, то все, что начинается на «самое», «главное» и тому подобное, вгоняет в тоску.
Представим себе индивидуума, который прочел всего пять книг: ему легко выбрать одну, которая понравилась больше остальных. Примем за принцип, что человек нечитающий не равен человеку неумному. Хотя может и совпасть. Так вот если умный человек прочел всего пять книг и выбрал из них одну хорошую, он не может на этом основании считать ее САМОЙ лучшей в мире. Да даже и в своей жизни. Вдруг ему случится прочесть шестую, и она окажется в разы лучше той, что до сих пор занимала первое место. Путем логических умозаключений выводим: какое бы количество книг человек не прочел, всегда остается уйма не прочитанных, среди которых может быть множество отличных.
То же самое с фильмами, странами, которые посетил, с достижениями в труде и спорте, с людьми, которых повстречал. Всегда есть шанс, что встретишь что-то лучше, интереснее, сильнее, совершишь что-то важнее того, что удалось до сих пор.
Одновременно с принципом неохватности можно сформулировать и принцип неотрицания того, что с вами уже случилось. Каждое новое событие всегда будет ярче предыдущего, но это не означает, что оно обесценивает достигнутое. Это всего лишь свежесть ощущения. Поэтому выбросьте из головы идею написать школьное сочинение «Книга, которая изменила мою жизнь раз и навсегда» или «Самая главная книга моей жизни» и пишите лучше на тему «Герой нашего времени» или что там вам выпало на экзамене. Негодная тема родит негодный текст. Совершенно тот же принцип, что и с референдумом. Какой вопрос - такой и ответ.
Книга Тореадоры из Васюковки, зачитанная тремя поколениями моей семьи до дыр (все три экземпляра), ни в коем случае не изменила моей жизни, никак на нее не повлияла, не помогла сформироваться как личности и не сделала меня настоящим строителем социализма, патриотом и пионЭром (тьфу!).
Но с этой книгой я провела детство. Ее я перечитывала несчетное количество раз. Тореадоры из Васюковки Всеволода Нестайко заставляли меня смеяться до спазмов в животе. Из этой книги (наряду с многими другими) я «понадергала цитат», которыми пользуюсь и сейчас. И неважно, что большинство людей (не читавших эту классику детской литературы) не понимают, что я имею в виду. Подобно Яве Реню, герою трилогии, фраза «мы с Бардадымом, а вы все отвали!» звучит круто, даже для непосвященных. Даже если это всего лишь выражение на лице, а не брошенный вслух вызов.
Совсем недавно я узнала (и это нуждается в проверке), что на самом деле это произведение не было задумано и написано как трилогия. Во всяком случае, первая часть. Это был сборник рассказов о двух незадачливых друзьях, Яве и Павлуше, из украинской деревни, написанных на украинском языке и, как я понимаю, читавшихся с не меньшим восторгом в этой форме. Никакого возмущения сейчас у меня это не вызывает. Но ведь и знаменитая во всех отношениях Убить пересмешника тоже начиналась как сборник рассказов, да это и сейчас собрание законченных единиц повествования, и прочти вы только один или два из них, ощущения вырванности из контекста у вас бы не возникло. И тот факт, что в виде повести/романа произведение только выигрывает, никак не противоречит сказанному выше.
Раз уж «в нашем прокате» мы имеем дело с трилогией, то для непосвященных надо хотя бы в двух словах набросать «план сочинения».
Итак, первая часть - ознакомительная, она касается школьных дел, а точнее экзаменов в средней школе, из-за провала в которых один из друзей становится переэкзаменовщиком. Что влечет за собой «отмену каникул» и тяжелый труд над учебником и по хозяйству (корова и свиньи). Двоечник Ява (он же Иван) Рень отбывает каторгу, сломленный трагической неудачей (да, я все про тот же экзамен), и в один прекрасный день сбегает из дому и поселяется в плавнях. В этой части видно, как распадается содержание на законченные маленькие рассказы, но единая нить соединяет их, проходя через кукурузное поле, в котором герои так глупо заблудились, незадачливо обвалившуюся под свинарником линию метро /Станция Овин - станция Кривая груша, «родственники бесплатно, для остальных билет стоит три копейки, с учительницы математики - пять копеек»/, тореадорский поединок с коровой Контрибуцией (папа юрист - скотине стыдно перед коллективом стадом за странную кличку), лингвистические упражнения (сюда мы относим неудобоваримое «дети за сажей» - а вы догадайтесь, какое правило русского языка «зашито» в эту формулу), еще много всего, и, наконец, приключения в плавнях.
Приключения - основа любой детской книги. Они там просто обязаны быть. Пусть даже самые простенькие и наивные. Это нетрудно устроить. Для маленького человека даже пустяки важны, даже незначительные события волнуют, деревья и дома им кажутся выше, чем они есть, а ямы и пруды - глубже. Скажите, кто бы стал читать даже навязшего на зубах Гарри Поттера, если из серии «изъять» все приключения? Ну мальчик, ну волшебник, ну сова, а «экшн» где?! Ребенок - существо подвижное, за книжкой он может усидеть только если ее содержимое не бледнее, чем его повседневная жизнь.
Я сомневаюсь, что Стивен Кинг читал «Тореадоров», а если бы и прочел, то устыдился бы, во-первых, невольного своего плагиата (кстати, я пока еще не прочитала Детей кукурузы), а, во-вторых, того, что ему не удалось создать ту атмосферу ужаса и потерянности, которая владела героями нашей книги до того момента, как они услышали колхозное радио... И Даниел Дефо посрамлен приключениями Явы на необитаемом острове, который по-честному отбыл там весь срок (двадцать восемь дней вместо двадцати восьми лет, но это не важно), с Павлушей честно прослужившим ему Пятницей на посылках, принося «скрипачи» (пряники такие долгожующиеся) из сельпо и деревенские новости.
Вторая часть трилогии перенесена в Киев и Киево-Печерскую Лавру. Наши герои слегка подросли, но в отличники не выбились (и слава богу, кому нужны зануды вроде Карафольки, которые боятся четверки, как черт ладана, и совершенно не годятся для настоящего, жуткого и славного приключения?). В Киеве они в гостях, но одно незначительное событие на пляже вызвало цепь недоразумений, которая втянула героев в поиски неизвестного человека «из тринадцатой квартиры». Услышав обрывок разговора этого «дяденьки» с другим относительно актерства, Ява и Павлуша обошли все театры столицы, где этого товарища они найти никак не могли (парадокс? Не думаю!) и приобщились к миру искусства. А заодно к миру криминальному. Не пугайтесь, это было понарошку. Скорее, это отсылка к жанру «плаща&кинжала».
Несмотря на свои тройки в школе, наши герои не хлопают своими большими ушами. Они знают не только футболистов команды киевского Динамо, но и актеров мирового кино и даже опера для них - не пустой звук, случись необходимость, они напоют и популярную арию. Эрудированность среднестатистического подростка СССР еще не размылась обилием пустопорожней информацией и не втолкнута в маркетологический туннель одной книги или одного фильма (смотрите, что сделало уже со вторым поколением молодежи фанатение Гарри Поттером и пока вроде бы только с одним - какие-нибудь Сумерки). Или даже одной игры. Нет, игры у молодежи разные, но одномоментно это либо Лего, либо... ох я уже и забыла название того, что всего лет 5 назад вся страна крутила на пальце, не говоря уже об играх компьютерных. И хватает каждого увлечения ненадолго.
Ява и Павлуша разыскивают-таки своего незнакомца, попутно играя в массовке в кино про героя революции Артема (я тогда не знала, кто он такой, и счастливо проживу до конца своих дней без этого знания). А самое главное приключение разыгрывается в подземельях Лавры, хотя, если честно, это, скорее, канализация. Но, как я уже говорила, молодежи для приключения нужно очень мало. Остальное добавит их воображение.
/Эта часть тоже не избежала плагиата. Ну вот хотя бы сцена из метро со спуском по эскалатору в тазике. Не сомневаюсь, что Ну, погоди! сорвало громкий смех, использовав эту комическую идею./
Третий роман посерьезнее первых двух: написан он, в отличие от первых двух, от лица Явы, и события в нем касаются таких фундаментальных понятий как дружба, предательство, честность и самосознание. Ой, не заморачивайтесь, в книге нет никакого пафоса. Но есть подвиг. Ява Рень его и совершил. Только по молодости лет он этого и не понял. И так даже лучше.
В этой книге Ява и Павлуша - неразлучные с детства - «побили горшки». Казус Стеньки Разина, однако. Павлик «променял» друга «на бабу», Ганну Гребенюк. Неосторожные, необдуманные слова, вырвавшиеся с обоих сторон, привели к неразрешимому конфликту. И вот родители, учителя, одноклассники и все население деревни, привыкшее ко вселенной, в которой сиамскими близнецами «шелегодили» Ява и Павлуша, внезапно оказались в параллельном мире, в котором эти двое знать друг друга не хотят. И если это потрясение для людей посторонних, то представьте, как перевернулся мир у бывших друзей.
Если теряешь верного друга (по своей ли вине или по его), есть опасность быть втянутым в дружбу ложную. Мы в этой вселенной на стороне Явы, его обида застит нам объективность. Ява видит все происходящее через искривляющее стекло обиды. И это отталкивает его от друга еще больше. Ява и сам не рад интересу к своей персоне представителей церкви, да и в покровительстве Гришки Бардадыма - школьного задиры с репутацией «сила есть, ума не надо» - есть отчетливый горький вкус разочарования.
В этой части есть и мистика с привидениями и духами - Гоголь нервно курит трубку (если художник нам не наврал), и борьба чуждой совершенно советскому пионеру религии с атеизмом, привитым воспитанием, и загадочная, почти шпионская, история с заезжим грузинским офицером (мы не в первый раз видим странное родство между украинцами и грузинами, хотя с Саакашвили как-раз все понятно - альма-матер на чачу не меняют). А еще в книге случается разгул стихии, в котором и отличился главный герой.
В отличие от того же Гарри Поттера, не к ночи будь помянутого, развитие трилогии не претендует на безвозвратное взросление героев. Сами они, конечно, становятся старше и, наверное, умнее, но не «матереют», так сказать, и не впадают в мрачность невыносимости бытия. В этом-то и прелесть повествования о детстве. Мы все хотим, чтобы детство не кончалось, даже если ноем «когда же мы уже станем взрослыми?». Я соглашусь, если мне категорически заявят, что детство есть не в любой стране (особенно, если подумать о Северной Корее, бррр), но даже в СССР (который я , как я неоднократно, без капли стеснения говорила, терпеть не могу) дети оставались детьми, как минимум, до окончания школы. Вместе с аттестатом нам вручали ощущение, что «всё, теперь сами как-нибудь», но до того - все счастье мира было нашим.
Наши игры, назывались ли они пятнашки или «цурки-палки», были нашим счастливым временем, которое не омрачала даже перспектива резать свеклу на корм свиньям или делать уроки. Читая Тореадоров из Васюковки, мы попадаем в страну детства и мечтательно улыбаемся своим воспоминаниям. Эх, было время!
Есть еще одно ценное качество, которым обладает эта книга. Несмотря на полную погруженность в советскую жизнь, в ней начисто отсутствует мертвящий официоз, унылый патриотизм и ханжество пропаганды. /Судите сами, блуждания в кукурузе вызывают у героев, и, следовательно, у автора, аналогию только с Робинзоном Крузо (Кукурузо), а фамилия Хрущева ни разу на страницах книги не упоминается./ Думаю, и мы, дети семидесятых, так воспринимали тогдашнюю официальную действительность. Как что-то существующее помимо нашей воли и вне нашего активного сознания и поэтому не заслуживающее внимания. Так было, согласитесь, легче переносить этот долгоиграющий идиотизм. Случись СССР в пору интернета, мы бы чувствовали безысходность существования куда сильнее.
Помогает сделать атмосферу более естественной и то, что герои живут в сущности в совсем небольшом населенном пункте, где все друг друга знают, поэтому любое лицемерие и ханжество, буде они проявлены в отдельном индивидууме, давно известны жителям деревни, давно высмеяны и... приняты, как данность. Ну что тут поделаешь, такие вот люди. Обезоруживающий юмор позволяет смиряться с недостатками людей и смягчать углы «социалистического общежития». Во всей деревне нашлись только два асоциальных элемента - браконьерствующая и алкогольствующая чета Кныш. Остальные персонажи проживают простую и честную жизнь, а руководствуются ли они при этом принципами коммунистического образа жизни или обычной порядочностью, не имеет значения. А тем, кто сразу не усваивает простые правила, помогает прояснить голову и направить на путь истинный розги. Ах, как ужасно! Зато, вопреки теоретической рефлексотерапии, доходчиво. И даже не обидно, потому что за дело.
Первый вопрос после прочтения этой книги у человека, испорченного Голливудом: а как насчет экранизации? И вот тут еще одна загадка, ответ на которую, возможно, знаете вы. В Википедии вы легко сможете прочитать, что фильм Тореадоры из Васюковки был снят на киностудии им. Довженко и имел сокрушительный успех. Но если вы зададитесь целью найти его на youtube, то обнаружите только десятиминутный эпизод, посвященный фиаско с тореадорским поединком. «Ни трохи не психична» корова Контрибуция загоняет мальчишек в заросший ряской пруд, и на этом то, что могло быть большим и хорошим фильмом, заканчивается.
«И вот это все?» - спрашивает зритель. И я могу сказать только «я не знаю». Возможно, так оно и есть, но меня не оставляет упрямое дежа вю, что я видела в детстве этот фильм, и он был куда как длиннее. Возможность ремейка, кажется, упущена навсегда. Честно говоря, я и не стала бы смотреть новодел, даже если бы он опять снимался на украинской киностудии и снова на украинском языке. Нет больше Немировича, да и Данченко тоже больше с нами нет...
Перечитав свою странную рецензию, я с удовлетворением отмечаю, что в ней нет спойлеров (как и было задумано). Надеюсь, все же, что она достаточно разжигает любопытство потенциального читателя. Потому что Тореадоры из Васюковки - одна из тех книг, которые должны стоять на полке школьника. Чтобы однажды он смог открыть ее и забыть про компьютер, невыученные уроки и даже бутерброд с колбасой. Чтобы он почувствовал, какое оно - настоящее беззаботное и наполненное чудесными событиями детство. И чтобы по прошествии многих лет в его памяти жило воспоминание о самой счастливой поре своей жизни, совсем такой, какой описал ее Всеволод Нестайко.
Представим себе индивидуума, который прочел всего пять книг: ему легко выбрать одну, которая понравилась больше остальных. Примем за принцип, что человек нечитающий не равен человеку неумному. Хотя может и совпасть. Так вот если умный человек прочел всего пять книг и выбрал из них одну хорошую, он не может на этом основании считать ее САМОЙ лучшей в мире. Да даже и в своей жизни. Вдруг ему случится прочесть шестую, и она окажется в разы лучше той, что до сих пор занимала первое место. Путем логических умозаключений выводим: какое бы количество книг человек не прочел, всегда остается уйма не прочитанных, среди которых может быть множество отличных.
То же самое с фильмами, странами, которые посетил, с достижениями в труде и спорте, с людьми, которых повстречал. Всегда есть шанс, что встретишь что-то лучше, интереснее, сильнее, совершишь что-то важнее того, что удалось до сих пор.
Одновременно с принципом неохватности можно сформулировать и принцип неотрицания того, что с вами уже случилось. Каждое новое событие всегда будет ярче предыдущего, но это не означает, что оно обесценивает достигнутое. Это всего лишь свежесть ощущения. Поэтому выбросьте из головы идею написать школьное сочинение «Книга, которая изменила мою жизнь раз и навсегда» или «Самая главная книга моей жизни» и пишите лучше на тему «Герой нашего времени» или что там вам выпало на экзамене. Негодная тема родит негодный текст. Совершенно тот же принцип, что и с референдумом. Какой вопрос - такой и ответ.
Книга Тореадоры из Васюковки, зачитанная тремя поколениями моей семьи до дыр (все три экземпляра), ни в коем случае не изменила моей жизни, никак на нее не повлияла, не помогла сформироваться как личности и не сделала меня настоящим строителем социализма, патриотом и пионЭром (тьфу!).
Но с этой книгой я провела детство. Ее я перечитывала несчетное количество раз. Тореадоры из Васюковки Всеволода Нестайко заставляли меня смеяться до спазмов в животе. Из этой книги (наряду с многими другими) я «понадергала цитат», которыми пользуюсь и сейчас. И неважно, что большинство людей (не читавших эту классику детской литературы) не понимают, что я имею в виду. Подобно Яве Реню, герою трилогии, фраза «мы с Бардадымом, а вы все отвали!» звучит круто, даже для непосвященных. Даже если это всего лишь выражение на лице, а не брошенный вслух вызов.
Совсем недавно я узнала (и это нуждается в проверке), что на самом деле это произведение не было задумано и написано как трилогия. Во всяком случае, первая часть. Это был сборник рассказов о двух незадачливых друзьях, Яве и Павлуше, из украинской деревни, написанных на украинском языке и, как я понимаю, читавшихся с не меньшим восторгом в этой форме. Никакого возмущения сейчас у меня это не вызывает. Но ведь и знаменитая во всех отношениях Убить пересмешника тоже начиналась как сборник рассказов, да это и сейчас собрание законченных единиц повествования, и прочти вы только один или два из них, ощущения вырванности из контекста у вас бы не возникло. И тот факт, что в виде повести/романа произведение только выигрывает, никак не противоречит сказанному выше.
Раз уж «в нашем прокате» мы имеем дело с трилогией, то для непосвященных надо хотя бы в двух словах набросать «план сочинения».
Итак, первая часть - ознакомительная, она касается школьных дел, а точнее экзаменов в средней школе, из-за провала в которых один из друзей становится переэкзаменовщиком. Что влечет за собой «отмену каникул» и тяжелый труд над учебником и по хозяйству (корова и свиньи). Двоечник Ява (он же Иван) Рень отбывает каторгу, сломленный трагической неудачей (да, я все про тот же экзамен), и в один прекрасный день сбегает из дому и поселяется в плавнях. В этой части видно, как распадается содержание на законченные маленькие рассказы, но единая нить соединяет их, проходя через кукурузное поле, в котором герои так глупо заблудились, незадачливо обвалившуюся под свинарником линию метро /Станция Овин - станция Кривая груша, «родственники бесплатно, для остальных билет стоит три копейки, с учительницы математики - пять копеек»/, тореадорский поединок с коровой Контрибуцией (папа юрист - скотине стыдно перед коллективом стадом за странную кличку), лингвистические упражнения (сюда мы относим неудобоваримое «дети за сажей» - а вы догадайтесь, какое правило русского языка «зашито» в эту формулу), еще много всего, и, наконец, приключения в плавнях.
Приключения - основа любой детской книги. Они там просто обязаны быть. Пусть даже самые простенькие и наивные. Это нетрудно устроить. Для маленького человека даже пустяки важны, даже незначительные события волнуют, деревья и дома им кажутся выше, чем они есть, а ямы и пруды - глубже. Скажите, кто бы стал читать даже навязшего на зубах Гарри Поттера, если из серии «изъять» все приключения? Ну мальчик, ну волшебник, ну сова, а «экшн» где?! Ребенок - существо подвижное, за книжкой он может усидеть только если ее содержимое не бледнее, чем его повседневная жизнь.
Я сомневаюсь, что Стивен Кинг читал «Тореадоров», а если бы и прочел, то устыдился бы, во-первых, невольного своего плагиата (кстати, я пока еще не прочитала Детей кукурузы), а, во-вторых, того, что ему не удалось создать ту атмосферу ужаса и потерянности, которая владела героями нашей книги до того момента, как они услышали колхозное радио... И Даниел Дефо посрамлен приключениями Явы на необитаемом острове, который по-честному отбыл там весь срок (двадцать восемь дней вместо двадцати восьми лет, но это не важно), с Павлушей честно прослужившим ему Пятницей на посылках, принося «скрипачи» (пряники такие долгожующиеся) из сельпо и деревенские новости.
Вторая часть трилогии перенесена в Киев и Киево-Печерскую Лавру. Наши герои слегка подросли, но в отличники не выбились (и слава богу, кому нужны зануды вроде Карафольки, которые боятся четверки, как черт ладана, и совершенно не годятся для настоящего, жуткого и славного приключения?). В Киеве они в гостях, но одно незначительное событие на пляже вызвало цепь недоразумений, которая втянула героев в поиски неизвестного человека «из тринадцатой квартиры». Услышав обрывок разговора этого «дяденьки» с другим относительно актерства, Ява и Павлуша обошли все театры столицы, где этого товарища они найти никак не могли (парадокс? Не думаю!) и приобщились к миру искусства. А заодно к миру криминальному. Не пугайтесь, это было понарошку. Скорее, это отсылка к жанру «плаща&кинжала».
Несмотря на свои тройки в школе, наши герои не хлопают своими большими ушами. Они знают не только футболистов команды киевского Динамо, но и актеров мирового кино и даже опера для них - не пустой звук, случись необходимость, они напоют и популярную арию. Эрудированность среднестатистического подростка СССР еще не размылась обилием пустопорожней информацией и не втолкнута в маркетологический туннель одной книги или одного фильма (смотрите, что сделало уже со вторым поколением молодежи фанатение Гарри Поттером и пока вроде бы только с одним - какие-нибудь Сумерки). Или даже одной игры. Нет, игры у молодежи разные, но одномоментно это либо Лего, либо... ох я уже и забыла название того, что всего лет 5 назад вся страна крутила на пальце, не говоря уже об играх компьютерных. И хватает каждого увлечения ненадолго.
Ява и Павлуша разыскивают-таки своего незнакомца, попутно играя в массовке в кино про героя революции Артема (я тогда не знала, кто он такой, и счастливо проживу до конца своих дней без этого знания). А самое главное приключение разыгрывается в подземельях Лавры, хотя, если честно, это, скорее, канализация. Но, как я уже говорила, молодежи для приключения нужно очень мало. Остальное добавит их воображение.
/Эта часть тоже не избежала плагиата. Ну вот хотя бы сцена из метро со спуском по эскалатору в тазике. Не сомневаюсь, что Ну, погоди! сорвало громкий смех, использовав эту комическую идею./
Третий роман посерьезнее первых двух: написан он, в отличие от первых двух, от лица Явы, и события в нем касаются таких фундаментальных понятий как дружба, предательство, честность и самосознание. Ой, не заморачивайтесь, в книге нет никакого пафоса. Но есть подвиг. Ява Рень его и совершил. Только по молодости лет он этого и не понял. И так даже лучше.
В этой книге Ява и Павлуша - неразлучные с детства - «побили горшки». Казус Стеньки Разина, однако. Павлик «променял» друга «на бабу», Ганну Гребенюк. Неосторожные, необдуманные слова, вырвавшиеся с обоих сторон, привели к неразрешимому конфликту. И вот родители, учителя, одноклассники и все население деревни, привыкшее ко вселенной, в которой сиамскими близнецами «шелегодили» Ява и Павлуша, внезапно оказались в параллельном мире, в котором эти двое знать друг друга не хотят. И если это потрясение для людей посторонних, то представьте, как перевернулся мир у бывших друзей.
Если теряешь верного друга (по своей ли вине или по его), есть опасность быть втянутым в дружбу ложную. Мы в этой вселенной на стороне Явы, его обида застит нам объективность. Ява видит все происходящее через искривляющее стекло обиды. И это отталкивает его от друга еще больше. Ява и сам не рад интересу к своей персоне представителей церкви, да и в покровительстве Гришки Бардадыма - школьного задиры с репутацией «сила есть, ума не надо» - есть отчетливый горький вкус разочарования.
В этой части есть и мистика с привидениями и духами - Гоголь нервно курит трубку (если художник нам не наврал), и борьба чуждой совершенно советскому пионеру религии с атеизмом, привитым воспитанием, и загадочная, почти шпионская, история с заезжим грузинским офицером (мы не в первый раз видим странное родство между украинцами и грузинами, хотя с Саакашвили как-раз все понятно - альма-матер на чачу не меняют). А еще в книге случается разгул стихии, в котором и отличился главный герой.
В отличие от того же Гарри Поттера, не к ночи будь помянутого, развитие трилогии не претендует на безвозвратное взросление героев. Сами они, конечно, становятся старше и, наверное, умнее, но не «матереют», так сказать, и не впадают в мрачность невыносимости бытия. В этом-то и прелесть повествования о детстве. Мы все хотим, чтобы детство не кончалось, даже если ноем «когда же мы уже станем взрослыми?». Я соглашусь, если мне категорически заявят, что детство есть не в любой стране (особенно, если подумать о Северной Корее, бррр), но даже в СССР (который я , как я неоднократно, без капли стеснения говорила, терпеть не могу) дети оставались детьми, как минимум, до окончания школы. Вместе с аттестатом нам вручали ощущение, что «всё, теперь сами как-нибудь», но до того - все счастье мира было нашим.
Наши игры, назывались ли они пятнашки или «цурки-палки», были нашим счастливым временем, которое не омрачала даже перспектива резать свеклу на корм свиньям или делать уроки. Читая Тореадоров из Васюковки, мы попадаем в страну детства и мечтательно улыбаемся своим воспоминаниям. Эх, было время!
Есть еще одно ценное качество, которым обладает эта книга. Несмотря на полную погруженность в советскую жизнь, в ней начисто отсутствует мертвящий официоз, унылый патриотизм и ханжество пропаганды. /Судите сами, блуждания в кукурузе вызывают у героев, и, следовательно, у автора, аналогию только с Робинзоном Крузо (Кукурузо), а фамилия Хрущева ни разу на страницах книги не упоминается./ Думаю, и мы, дети семидесятых, так воспринимали тогдашнюю официальную действительность. Как что-то существующее помимо нашей воли и вне нашего активного сознания и поэтому не заслуживающее внимания. Так было, согласитесь, легче переносить этот долгоиграющий идиотизм. Случись СССР в пору интернета, мы бы чувствовали безысходность существования куда сильнее.
Помогает сделать атмосферу более естественной и то, что герои живут в сущности в совсем небольшом населенном пункте, где все друг друга знают, поэтому любое лицемерие и ханжество, буде они проявлены в отдельном индивидууме, давно известны жителям деревни, давно высмеяны и... приняты, как данность. Ну что тут поделаешь, такие вот люди. Обезоруживающий юмор позволяет смиряться с недостатками людей и смягчать углы «социалистического общежития». Во всей деревне нашлись только два асоциальных элемента - браконьерствующая и алкогольствующая чета Кныш. Остальные персонажи проживают простую и честную жизнь, а руководствуются ли они при этом принципами коммунистического образа жизни или обычной порядочностью, не имеет значения. А тем, кто сразу не усваивает простые правила, помогает прояснить голову и направить на путь истинный розги. Ах, как ужасно! Зато, вопреки теоретической рефлексотерапии, доходчиво. И даже не обидно, потому что за дело.
Первый вопрос после прочтения этой книги у человека, испорченного Голливудом: а как насчет экранизации? И вот тут еще одна загадка, ответ на которую, возможно, знаете вы. В Википедии вы легко сможете прочитать, что фильм Тореадоры из Васюковки был снят на киностудии им. Довженко и имел сокрушительный успех. Но если вы зададитесь целью найти его на youtube, то обнаружите только десятиминутный эпизод, посвященный фиаско с тореадорским поединком. «Ни трохи не психична» корова Контрибуция загоняет мальчишек в заросший ряской пруд, и на этом то, что могло быть большим и хорошим фильмом, заканчивается.
«И вот это все?» - спрашивает зритель. И я могу сказать только «я не знаю». Возможно, так оно и есть, но меня не оставляет упрямое дежа вю, что я видела в детстве этот фильм, и он был куда как длиннее. Возможность ремейка, кажется, упущена навсегда. Честно говоря, я и не стала бы смотреть новодел, даже если бы он опять снимался на украинской киностудии и снова на украинском языке. Нет больше Немировича, да и Данченко тоже больше с нами нет...
Перечитав свою странную рецензию, я с удовлетворением отмечаю, что в ней нет спойлеров (как и было задумано). Надеюсь, все же, что она достаточно разжигает любопытство потенциального читателя. Потому что Тореадоры из Васюковки - одна из тех книг, которые должны стоять на полке школьника. Чтобы однажды он смог открыть ее и забыть про компьютер, невыученные уроки и даже бутерброд с колбасой. Чтобы он почувствовал, какое оно - настоящее беззаботное и наполненное чудесными событиями детство. И чтобы по прошествии многих лет в его памяти жило воспоминание о самой счастливой поре своей жизни, совсем такой, какой описал ее Всеволод Нестайко.