the imaginarium of doctor parnassus
бывает во сне видишь человека, который умер - вот он, молодой, такой живой и детально осязаемо отчетливый. потом просыпаешься с этим странным чувством, как будто прикоснулся к мистике, весь день под впечатлением - там, глубоко, неосознанная часть тебя отказывается верить, что это всего лишь игры воображения.
такой эффект производит the imaginarium of doctor parnassus.
имаджинариум - это что-то вроде зазеркалья, контент-отражение которого зависит от внутреннего мира попадающего в него источника познания и преобразования действительности. у кого-то это будет мир с гигантскими туфлями, флаконами духов и обольстителем джонни деппом, у кого-то украинская хата с галушками, у кого-то огромные до облаков ходули.
гений гиллиама в том, что сам фильм и есть тот самый имаджинариум, та зеркальная ширма для зрителей. поэтому зайдете ли вы туда, повергнет ли увиденное в шок или оставит в равнодушии, зависит от устройства конкретного воображения. это фильм - тест. жестокий тест для тех, кто понял, и абсолютно безболезненный для тех, кто мимо.
дьявольский эффект имаджинариума еще и в том, что он делает реальным тот сон про умершего человека. хит леджер. вот он, такой молодой, безумно красивый и талантливый, какой-то нездорово, лекарственно талантливый, что становится страшно - полное ощущение, что он заключил перед "the dark knight" дьявольскую сделку - талант в обмен на душу.
вот тут мне как раз попались слова гиллиама:
«В этом фильме я позволял актерам импровизировать гораздо больше, чем в любом другом моем фильме, а началось это благодаря Хиту, он был полон идей, придумывал живые диалоги, реагировал удивительно быстро и был так изобретателен. В некотором смысле он все еще продолжал играть Джокера, давшего ему свободу, которой он раньше не испытывал никогда. Он всегда говорил мне: “Я делаю такие вещи во время съемок и репетиций, которые непонятно как уже сидят во мне. Я о них и не подозревал. Это непостижимо»
когда в фильме над висельником-героем леджера произносят фразу "оставьте его в покое ради бога, он мертв", волосы буквально встают дыбом. воскрешение шокирует - леджер в петле, леджер оживающий, леджер, выкарабкивающийся из деревянного ящика. жуть. сказать, что было не по себе - ничего не сказать.
в глубоком трансе поднимаясь на титрах слышу сзади: "лучше бы на "улетную любовь" пошли" и "отлично поспал". ноги подкашиваются, падаю обратно в кресло и мою голову выносит от того, какой гиллиам гений! я понимаю, что именно в этот момент сработала заложенная бомба фильма! хочется обхватить голову руками и реветь от того, какое это невероятно крутое, невероятно сильное кино и по-черному грустное кино, сказанное простым и светлым, смешным и изобретательным языком. но даже этот простой язык не понят теми, к кому обращается старый немодный и никому не нужный с его чудаческим воображением доктор парнас-гиллиам. манифест против энтропии не понят. что и требовалось доказать.
p.s. том уэйтс дьявольски хорош
такой эффект производит the imaginarium of doctor parnassus.
имаджинариум - это что-то вроде зазеркалья, контент-отражение которого зависит от внутреннего мира попадающего в него источника познания и преобразования действительности. у кого-то это будет мир с гигантскими туфлями, флаконами духов и обольстителем джонни деппом, у кого-то украинская хата с галушками, у кого-то огромные до облаков ходули.
гений гиллиама в том, что сам фильм и есть тот самый имаджинариум, та зеркальная ширма для зрителей. поэтому зайдете ли вы туда, повергнет ли увиденное в шок или оставит в равнодушии, зависит от устройства конкретного воображения. это фильм - тест. жестокий тест для тех, кто понял, и абсолютно безболезненный для тех, кто мимо.
дьявольский эффект имаджинариума еще и в том, что он делает реальным тот сон про умершего человека. хит леджер. вот он, такой молодой, безумно красивый и талантливый, какой-то нездорово, лекарственно талантливый, что становится страшно - полное ощущение, что он заключил перед "the dark knight" дьявольскую сделку - талант в обмен на душу.
вот тут мне как раз попались слова гиллиама:
«В этом фильме я позволял актерам импровизировать гораздо больше, чем в любом другом моем фильме, а началось это благодаря Хиту, он был полон идей, придумывал живые диалоги, реагировал удивительно быстро и был так изобретателен. В некотором смысле он все еще продолжал играть Джокера, давшего ему свободу, которой он раньше не испытывал никогда. Он всегда говорил мне: “Я делаю такие вещи во время съемок и репетиций, которые непонятно как уже сидят во мне. Я о них и не подозревал. Это непостижимо»
когда в фильме над висельником-героем леджера произносят фразу "оставьте его в покое ради бога, он мертв", волосы буквально встают дыбом. воскрешение шокирует - леджер в петле, леджер оживающий, леджер, выкарабкивающийся из деревянного ящика. жуть. сказать, что было не по себе - ничего не сказать.
в глубоком трансе поднимаясь на титрах слышу сзади: "лучше бы на "улетную любовь" пошли" и "отлично поспал". ноги подкашиваются, падаю обратно в кресло и мою голову выносит от того, какой гиллиам гений! я понимаю, что именно в этот момент сработала заложенная бомба фильма! хочется обхватить голову руками и реветь от того, какое это невероятно крутое, невероятно сильное кино и по-черному грустное кино, сказанное простым и светлым, смешным и изобретательным языком. но даже этот простой язык не понят теми, к кому обращается старый немодный и никому не нужный с его чудаческим воображением доктор парнас-гиллиам. манифест против энтропии не понят. что и требовалось доказать.
p.s. том уэйтс дьявольски хорош