kaleidoscope of now and never
он не оставил мне выбора. несмотря на то, что я взяла уже от этого города всё, что мне дозволено от него взять.
бэкпекерский рюкзак. плановая забастовка транспортников. бастующие любезно на время свернули транспаранты и доставили из аэропорта до города. давка в душном метро. прищемило рюкзак турникетом.
ночью здесь никто не спит. сегодня здесь ночь музыки. в каждый зеленый уголок на звуки джаза, регги, шансона и электроники стекаются люди. Эйфелева башня красива в темноте.
утро тоже очень красиво. многие города даже не догадываются, как хорошо и свежо они выглядят по утрам. позже мы сидим с ней на улице в одном из этих киношных кафе с плетеными стульями. ей так хочется поговорить о родине, что мне неудобно ее прерывать. нервно поглядываю на часы, мысленно прощаюсь с первым рядом.
несусь сломя голову с картой. сыплю "пардоны". хауссманновские проулки на одно лицо. кажется, мне туда, где виднеется очередь. да. человек пятнадцать-двадцать. если повезет, встану в первый ряд с краю сцены. хотя маловероятно - клуб маленький.
сперва принимаю за легкую языковую галлюцинацию русскую речь. прислушиваюсь. две девушки передо мной в очереди расстроены каким-то вчерашним приключением и не проявляют ко мне особого интереса, хотя мы оказываемся из одного города и здесь по одной общей причине. кажется, они давно следуют за ним.
на шоколадной фабрике Вилли Вонки шли последние приготовления. проверяли работоспособность крана с шоколадом и капля чудес просочилась в атмосферу: Майк, лучший музыкант коллектива и виртуозный игрок на гавайской гитаре, шастал по другой стороне улицы и общался со всеми желающими. а потом я очутилась лицом к лицу с Майклом Стайпом. вечномолодой и голубоглазый, он прошел мимо нас почти незамеченным. когда гравитация асфальта отпустила ноги и челюсть, я смогла промямлить: "это же.. это же Майкл Стайп". "а кто это?", - спросила одна из девушек.
Майкл заглянул - и как я понимаю тебя, Майкл! - навестить коллегу по цеху чудес.
когда я вошла в зал, роняя всё из рук, первый ряд (да на что мне так сдался этот треклятый первый ряд!) был заполнен. кроме.. кроме одного места четко посередине перед микрофоном. эм? оглядываюсь по сторонам. здесь свободно? никто не против? не понимаю, что происходит, но пора бы уже привыкнуть к этому зазеркалью. по всей видимости, никто просто не решился принять на себя испепеляющий удар. до последнего ожидала, что объявится хозяин места, но вот уже отыграл разогрев - милейшие Jenny and Johnny, засуетился рой техников, а я так и осталась там, облокотившись на сцену и уставившись на микрофонную стойку перед своим дурным лбом.
ну, вот мы и встретились, конор оберст.
и на кой треклятый черт мне сдался этот первый ряд? кажется, уже жалею об этом и хочу исчезнуть в толпе. но, вроде бы, пронесло: оберст выходит один, поет под гитару At the Bottom of Everything с широко закрытыми ясными глазами и, на первый взгляд, в скорлупе.
почему твой собственный разум вечно против тебя? почему он все время plays tricks with you? раствориться бы в этом моменте, а вместо того стоишь и думаешь о том, что есть нечто в корне неправильное в близкой встрече с богами.. в том, что они обретают плоть, теплую и осязаемую, дезориентируя сознание, убрав пограничников и отменив визовый режим между настоящим и воображаемым.
но нет, я рано радовалась - еще пара песен и оберст с треском распахивает свою ракушку. полез в атаку, солдат - будь добр, отвечай за свои действия. ты пришел не послушать песни, даже и не мечтай: ты пришел предстать перед конором грёбаным оберстом таким, какой ты есть. no more shell games. tet-a-tet, eye-to-eye.
оберст.. какой он? high-powered. демоническая харизма. пугающий. резкий, шквалистый, шаровая молния, открытый, даже чересчур. доминирующий. музыканты прячутся по углам, чтобы оберст великий и ужасный в творческом гневе не расшиб их как ядро кегли. drama queen. этакий йорк в позе "я рок-звезда, меня все хотят. гребаные извращенцы!" (с). такая.. кракозябра. одновременно очень внимателен. любит людей и это правда. манипулятор. быстро сканирует лица и раскладывет типажи в первых рядах. может пройти вдоль сцены и пожать каждую тянущуюся руку, демонстративно пропустив меня, а потом подойти ко мне персонально, больно сжать мою ладонь резкой рукой, не отпускать добрую минуту и петь, пялясь в глаза своими дикими глазищами. его взгляд сложно вынести больше секунды - повредишь сетчатку.
вижу эти его личные игры в психолога, но с удовольствием подыгрываю. это оказывается даже забавным. к сожалению, очень хорошенький, о чем прекрасно осведомлен, и что меня, как представительницу противоположного пола, глупо по-бабски отвлекает от полного слияния с музыкой и выводит за рамки "ничего личного". приходится закрывать глаза. а открывая, обнаруживать его перед собой. иногда обнимаю его за ногу в качестве теста на реальность: мягкие кроссовки, шершавые джинсы, быстрая кровь в венах щекочет кожу. получаю осуждающие косые взгляды воспитанной парижской публики, но мне плевать, а ему, похоже, нравится. "thanks to live bodies in the crowd", he says.
понемногу шок от переизбытка тактильного контакта с кумиром отпускает (я рассчитывала ослепнуть, но никак не была готова тискать друг дружку весь концерт). ухожу в себя, забрав с собой музыку, испытываю множественный катарсис на No One Would Riot for Less и Poison Oak. Another Travelin' Song конор посвящает всем бэкпекерам. то есть и мне.
а потом случилась Ladder Song. музыканты покинули сцену. яркий синий луч в темноте забрал в конус конора с пианино и меня. я не видела ничего за границами луча. только конор. и Ladder Song. она скрючивала и царапала его. только что такого буйного и веселого, носившегося как юла мальчика она усадила вынимать осколок из ступни. она лилась красивым ослепительным светом откуда-то сверху. кажется, про такие моменты говорят, что во всем есть бог. если этот момент не бог, тогда я не знаю, что это.
***
kaleidoscope of now and never
немного предыстории. за день до отъезда, субботним утром, я отправилась бродить по старым переулкам москвы. в это время они пусты и можно рассмотреть настоящий город. заглядываю в подворотню с граффити и попадаю в странное пространство - лабиринты дворов, исписанных артом стен, загадочные люди в этнических одеяниях. выхожу на поляну. кругом дымящиеся травами восточных самоваров столы. музыка домр и ситар. "скоро будет плов, приходите". спускаюсь в подвал. сквозь ряды пестрых индийских шелков набредаю на лавку диковинных магических предметов. зависаю у полки с.. калейдоскопами. май гад, калейдоскопы! с детства не держала в руках этой волшебной вещи! эти такие необычные, ручной работы, никогда таких не видела: потемневшая латунь, неправильной формы стеклышки, внутри красотища - не оторваться. час разглядываю ни разу не повторяющиеся узоры, и тут-то меня и посещает мысль (естественно так, без малейшего сомнения) - я подарю оберсту калейдоскоп. это потом я уже поняла, что это по-идиотски романтично, и я к оберсту даже подойти не смогу, и вообще это так глупо, что самой смешно. меня обыскивали на каждой таможне и везде приходилось объяснять, что это за предмет и предлагать заглянуть в глазок.
***
концерт закончили песней One For You, One For Me. конор прошелся по борту сцены, благодарно пожав все руки. когда дошла очередь до меня, без надежды протянула ему бумажный пакет с калейдоскопом и сказала: "it's for you, conor". конор вытаращил от удивления глаза пуще обычного и его лицо светилось bright улыбкой до ушей. он сразу принял кулек и завис надо мной, явно не зная, как реагировать, все время растерянно повторяя thanx. меня толкали со всех сторон, отовсюду тянулись руки, и я больше не могла видеть, что происходит. а потом вдруг сквозь лес рук и тел я получила поцелуй. его поцелуй. такой же шквальный и резкий.
оберст носился по сцене с моим подарком - было смешно от того, что весь этот калейдоскоп абсурдных чудес завершился подобающе. чарли выиграл приз, о котором даже и не мечтал.
bright eyes, париж, 22 июня
бэкпекерский рюкзак. плановая забастовка транспортников. бастующие любезно на время свернули транспаранты и доставили из аэропорта до города. давка в душном метро. прищемило рюкзак турникетом.
ночью здесь никто не спит. сегодня здесь ночь музыки. в каждый зеленый уголок на звуки джаза, регги, шансона и электроники стекаются люди. Эйфелева башня красива в темноте.
утро тоже очень красиво. многие города даже не догадываются, как хорошо и свежо они выглядят по утрам. позже мы сидим с ней на улице в одном из этих киношных кафе с плетеными стульями. ей так хочется поговорить о родине, что мне неудобно ее прерывать. нервно поглядываю на часы, мысленно прощаюсь с первым рядом.
несусь сломя голову с картой. сыплю "пардоны". хауссманновские проулки на одно лицо. кажется, мне туда, где виднеется очередь. да. человек пятнадцать-двадцать. если повезет, встану в первый ряд с краю сцены. хотя маловероятно - клуб маленький.
сперва принимаю за легкую языковую галлюцинацию русскую речь. прислушиваюсь. две девушки передо мной в очереди расстроены каким-то вчерашним приключением и не проявляют ко мне особого интереса, хотя мы оказываемся из одного города и здесь по одной общей причине. кажется, они давно следуют за ним.
на шоколадной фабрике Вилли Вонки шли последние приготовления. проверяли работоспособность крана с шоколадом и капля чудес просочилась в атмосферу: Майк, лучший музыкант коллектива и виртуозный игрок на гавайской гитаре, шастал по другой стороне улицы и общался со всеми желающими. а потом я очутилась лицом к лицу с Майклом Стайпом. вечномолодой и голубоглазый, он прошел мимо нас почти незамеченным. когда гравитация асфальта отпустила ноги и челюсть, я смогла промямлить: "это же.. это же Майкл Стайп". "а кто это?", - спросила одна из девушек.
Майкл заглянул - и как я понимаю тебя, Майкл! - навестить коллегу по цеху чудес.
когда я вошла в зал, роняя всё из рук, первый ряд (да на что мне так сдался этот треклятый первый ряд!) был заполнен. кроме.. кроме одного места четко посередине перед микрофоном. эм? оглядываюсь по сторонам. здесь свободно? никто не против? не понимаю, что происходит, но пора бы уже привыкнуть к этому зазеркалью. по всей видимости, никто просто не решился принять на себя испепеляющий удар. до последнего ожидала, что объявится хозяин места, но вот уже отыграл разогрев - милейшие Jenny and Johnny, засуетился рой техников, а я так и осталась там, облокотившись на сцену и уставившись на микрофонную стойку перед своим дурным лбом.
ну, вот мы и встретились, конор оберст.
и на кой треклятый черт мне сдался этот первый ряд? кажется, уже жалею об этом и хочу исчезнуть в толпе. но, вроде бы, пронесло: оберст выходит один, поет под гитару At the Bottom of Everything с широко закрытыми ясными глазами и, на первый взгляд, в скорлупе.
почему твой собственный разум вечно против тебя? почему он все время plays tricks with you? раствориться бы в этом моменте, а вместо того стоишь и думаешь о том, что есть нечто в корне неправильное в близкой встрече с богами.. в том, что они обретают плоть, теплую и осязаемую, дезориентируя сознание, убрав пограничников и отменив визовый режим между настоящим и воображаемым.
но нет, я рано радовалась - еще пара песен и оберст с треском распахивает свою ракушку. полез в атаку, солдат - будь добр, отвечай за свои действия. ты пришел не послушать песни, даже и не мечтай: ты пришел предстать перед конором грёбаным оберстом таким, какой ты есть. no more shell games. tet-a-tet, eye-to-eye.
оберст.. какой он? high-powered. демоническая харизма. пугающий. резкий, шквалистый, шаровая молния, открытый, даже чересчур. доминирующий. музыканты прячутся по углам, чтобы оберст великий и ужасный в творческом гневе не расшиб их как ядро кегли. drama queen. этакий йорк в позе "я рок-звезда, меня все хотят. гребаные извращенцы!" (с). такая.. кракозябра. одновременно очень внимателен. любит людей и это правда. манипулятор. быстро сканирует лица и раскладывет типажи в первых рядах. может пройти вдоль сцены и пожать каждую тянущуюся руку, демонстративно пропустив меня, а потом подойти ко мне персонально, больно сжать мою ладонь резкой рукой, не отпускать добрую минуту и петь, пялясь в глаза своими дикими глазищами. его взгляд сложно вынести больше секунды - повредишь сетчатку.
вижу эти его личные игры в психолога, но с удовольствием подыгрываю. это оказывается даже забавным. к сожалению, очень хорошенький, о чем прекрасно осведомлен, и что меня, как представительницу противоположного пола, глупо по-бабски отвлекает от полного слияния с музыкой и выводит за рамки "ничего личного". приходится закрывать глаза. а открывая, обнаруживать его перед собой. иногда обнимаю его за ногу в качестве теста на реальность: мягкие кроссовки, шершавые джинсы, быстрая кровь в венах щекочет кожу. получаю осуждающие косые взгляды воспитанной парижской публики, но мне плевать, а ему, похоже, нравится. "thanks to live bodies in the crowd", he says.
понемногу шок от переизбытка тактильного контакта с кумиром отпускает (я рассчитывала ослепнуть, но никак не была готова тискать друг дружку весь концерт). ухожу в себя, забрав с собой музыку, испытываю множественный катарсис на No One Would Riot for Less и Poison Oak. Another Travelin' Song конор посвящает всем бэкпекерам. то есть и мне.
а потом случилась Ladder Song. музыканты покинули сцену. яркий синий луч в темноте забрал в конус конора с пианино и меня. я не видела ничего за границами луча. только конор. и Ladder Song. она скрючивала и царапала его. только что такого буйного и веселого, носившегося как юла мальчика она усадила вынимать осколок из ступни. она лилась красивым ослепительным светом откуда-то сверху. кажется, про такие моменты говорят, что во всем есть бог. если этот момент не бог, тогда я не знаю, что это.
***
kaleidoscope of now and never
немного предыстории. за день до отъезда, субботним утром, я отправилась бродить по старым переулкам москвы. в это время они пусты и можно рассмотреть настоящий город. заглядываю в подворотню с граффити и попадаю в странное пространство - лабиринты дворов, исписанных артом стен, загадочные люди в этнических одеяниях. выхожу на поляну. кругом дымящиеся травами восточных самоваров столы. музыка домр и ситар. "скоро будет плов, приходите". спускаюсь в подвал. сквозь ряды пестрых индийских шелков набредаю на лавку диковинных магических предметов. зависаю у полки с.. калейдоскопами. май гад, калейдоскопы! с детства не держала в руках этой волшебной вещи! эти такие необычные, ручной работы, никогда таких не видела: потемневшая латунь, неправильной формы стеклышки, внутри красотища - не оторваться. час разглядываю ни разу не повторяющиеся узоры, и тут-то меня и посещает мысль (естественно так, без малейшего сомнения) - я подарю оберсту калейдоскоп. это потом я уже поняла, что это по-идиотски романтично, и я к оберсту даже подойти не смогу, и вообще это так глупо, что самой смешно. меня обыскивали на каждой таможне и везде приходилось объяснять, что это за предмет и предлагать заглянуть в глазок.
***
концерт закончили песней One For You, One For Me. конор прошелся по борту сцены, благодарно пожав все руки. когда дошла очередь до меня, без надежды протянула ему бумажный пакет с калейдоскопом и сказала: "it's for you, conor". конор вытаращил от удивления глаза пуще обычного и его лицо светилось bright улыбкой до ушей. он сразу принял кулек и завис надо мной, явно не зная, как реагировать, все время растерянно повторяя thanx. меня толкали со всех сторон, отовсюду тянулись руки, и я больше не могла видеть, что происходит. а потом вдруг сквозь лес рук и тел я получила поцелуй. его поцелуй. такой же шквальный и резкий.
оберст носился по сцене с моим подарком - было смешно от того, что весь этот калейдоскоп абсурдных чудес завершился подобающе. чарли выиграл приз, о котором даже и не мечтал.
Click to viewbright eyes, париж, 22 июня