Эпоха кассетного видео
Видеосалоны … Когда это всё началось? Точно не помню, но, по-моему, году в 91-ом. Именно в это время они массово открывались по все стране. Но еще раньше отдельные счастливчики уже имели свои личные семейные видеомагнитофоны. Где они их брали - неизвестно, но о наличии такого чуда у себя дома люди старались не распространяться. Почему? Сейчас конечно это трудно понять, но говорят, что в те времена каждый ксерокс и видеомагнитофон стояли на учете в КГБ. И, конечно же, никому не хотелось привлекать внимание этих служб к своей персоне.
Тогда у меня был друг Дима Т., одноклассник которого и был из «семьи с видеомагнитофоном». Димка дружил с этим одноклассником, отчего постоянно ходил к нему в гости, где они и наслаждались видео-просмотром. Естественно все просмотренные фильмы затем с восторгом пересказывались Димкой нам, которые жадно слушали о недоступных нам тогда зрелищах.
Конечно же, мы завидовали Димке и пытались напроситься в гости к его другу, но все сводилось к банальному: «Мама не разрешает много гостей». Раздосадованные, мы шли домой, делать свои уроки: ну как можно возвращаться в занудный мир школы и домашнего задания, когда где-то рядом на видеомагнитофоне шла совершенно другая, яркая и фантастическая жизнь. И только наши мальчишеские шалости, например, футбол на поле с дождевыми лужами, приводили нас в чувства и наполнял детским задором. Когда мы шли все грязные и мокрые от пота домой и встречали Димку с его другом, мы даже как-то и не замечали их - все-таки видик был суррогатным отдыхом. Мы тогда этого не понимали, не ведали своего обыкновенного счастья бесшабашного детства, и стремились к этим зарубежным фильмам, как к новому более яркому миру.
А еще шла в те времена по телевизору по воскресеньям передача «Вокруг света». Несколько её выпусков было посвящено боевым искусствам монахов Шаолиньского монастыря. И в заключение каждой такой передачи показывали небольшой отрывок из одноименного китайского фильма «Шаолиньский монастырь». В нем боевые искусства поднебесной были представлены во все красе. Вот мы балдели-то! И все это еще больше подогревало наш интерес к недоступному для нас кино и к видеомагнитофону, как к окну в эту зрелищную сказку.
И вот настало время перемен - по все стране видеосалоны росли как грибы. Мой одноклассник Юра П. был самым первым среди нашей дворовой команды, семья которого обзавелась видеомагнитофон. Это был взрыв!
Помню, выхожу я на улицу погулять. Дело было зимой, уже темнело. Хожу, гляжу, но никого из друзей найти не могу. Обошел все наши злачные места, заглянул во все подъезды, на чьих батареях мы любили отогреваться после бурных зимних игр - никого. В чем дело-то? Куда они все подевались? Начал обход по квартирам - к одному зашел: «Гуляет». Ко второму - то же самое. К третьему, четвертому, и, наконец, добрался до Юрки. Открывает он дверь весь какой-то суетной, быстро отвечает, что гулять не пойдет. Я спрашиваю, не знает ли он где все остальные наши? Юрка признается, что все у него, смотрят … видик!!
- Что смотрят?
- «Тридцать шесть ступеней Шаолиня».
- Это же про кун-фу?!
- Да!
У меня тут же все загорается внутри, но Юра спешит сообщить, что мама сказала больше никого не пускать. Я молю, уговариваю, заверяю, что буду сидеть тихо, места почти не займу, проскользну бесшумно и никто, тем более мама, меня не заметит. Юрка - добрый души человек, меня впустил, а сам пошел договариваться с мамой. Я вхожу в комнату - а там народу тьма, десятка два как моих друганов, так и каких-то поверхностных знакомых. Сидят чуть ли не друг у друга на шее, но не шевелясь - ведь смотрят видик!
Откуда они узнали о таком событии - доподлинно неизвестно, но представить можно. Дружна команда играет в снежки: кто бьет прицельно, кто берет плотностью огня. И вдруг, из окна первого этажа высовывается голова Юркиного папы и призывает последнего на просмотр китайского «фильма про каратистов». Конечно же, папа допустил серьезную ошибку, прилюдно и громко позвав Юрика, но он же не знал, что мы уже заражены видео-вирусом и болезнь вошла в критическую фазу. И вот Юра бросает все и бежит домой. Мы срываемся за ним, вламываемся в его подъезд и каждый просит его взять с собой. Добрый Юрик сначала пытается действовать как-то избирательно, но как только выбирается один, остальные начинают упрашивать еще активнее. Наконец Юра ломается, а его папа, хоть и относился к детям нейтрально, но все-таки пропускает эту оголтелую ораву детворы в свою квартиру.
И вот к этой стае смотрящих присоединяюсь и я - подаю прямо перед телевизором, ибо мест больше нет, и тоже поддаюсь вожделенному гипнозу. По-моему, никто даже не заметил, как я вошел, все были там - в мире видеофильма. После такого просмотра казалось, что твоё будущее было решено - ты однозначно будешь шаолиньским монахом и станешь самым искусным бойцом кун-фу. Понятно, что в комнате стоит гробовая тишина: мы жадно впитывает информацию об обучающем процессе монахов, приемах кун-фу, подручном оружии и тд. - словно от этого зависит наша жизнь. Все это потом в захлеб будет пересказываться во дворе и школе тем, кому не повезло также как нам.
И вот фильм закончился, после некоторого оцепенения вызванного кульминацией истории мы приходим в себя и, пока на экране идут титры, принимается к живому обсуждению увиденного. В комнате моментально поднимается невыносимый Юркиными родителями гвалт. И вдруг мы все замираем!
Фильм-то записан на видеокассете, на которую, как известно, помещается ДВА фильма. И вот шаолиньские монахи закончились и началось новой кино! Мы начинаем постепенно погружаться в атмосферу совершенно иной истории - американского боевика, события которого разворачиваются в наше время.
Юркин папа, возрадовавшийся было окончанию фильма и готовящийся отдохнуть после нашего исхода из его квартиры, осознает весь разворот событий и немедля, но мягко вступает с нами в конфронтацию - пытается уговорами заставить нас покинуть домашний видеозал. Но так как американский боевик постепенно начинает захватывать и его, свои уговоры он ведет как-то без искорки гнева и раздражения, отчего мы не внемлем им и продолжаем сидеть на своих местах.
В дело вступает Юркина мама и под её давлением папа выходит из видео-транса и, хоть и без криков, но все-таки выгоняет нас на улицу. Там мы, вспоминая только что увиденное по видику, начинаем представлять себя мастерами кун-фу: деремся друг с другом, пародируя шаолиньских монахов, кто-то находит палку и воображаете её боевым монашеским шестом, тут же в него летит «звездочка ниндзя» - кусок пластмассы-обшивки от детской беседки. Смешиваются все фильмы и стили, сражение идет на дороге, на горке, на качелях - ведь это же тот самый корабль, на котором разворачивались половина событий шаолиньского фильма. Шум и гам стоит по все детской площадке, мы не замечаем никого - ни проезжающих рядом с нами машин, ни родителей, идущих с работы домой, забываем забрать братьев и сестер из садика и тд. Мы полностью во власти китайского кинематографа.
А на следующее утро все увиденное пересказывается в школе и если по дороге из неё, мы видим столб с криво написанным объявлением о наборе в школу кун-фу - мы стараемся запомнить адрес и однозначно заверяем друг друга, что непременно пойдем. И так было после любого фильма - если ты смотрел какой-либо боевик, то тебе немедленно хотелось накачать мышцы и пойти в наемники, чтобы, получив бесценный опыт рукопашного боя и владения оружием, быть готовым постоять за себя и своих друзей. Если в кино на первый план выводилось карате героя, то и ты должен был стать каратистом, причем лучшим из лучших. В общем, вся эта западная видеодребедень имела на нас сильное влияние - многие, чуть повзрослев, действительно шли в качалку и школы боевых искусств. Тогда был расцвет всего этого, многое выходило из подполья. Конечно же, в этих лентах не говорилось о необходимости применять свои искусства только в крайнем случае, сначала сделать максимум, чтобы избежать столкновения, договориться. Но это скучно, не эффектно и неинтересно зрителю. К сожалению, культивирование превосходства в силе накладывало отпечаток на наше отношение к другим. Какие либо ценности обычной мирной жизни были где-то далеко, не говоря уже о христианских.
Кстати, Юркин папа всегда держал нос по ветру и уже тогда, в окружении друзей, знакомых и коллег со все еще советским подходом к жизни, бесстрашно бросился в омут частного бизнеса. В то время он организовал первый у нас в микрорайоне видеосалон. Не знаю подробностей, но насколько я помню, он просто договорился с администрацией нашего местного кинотеатра о проведении там ежедневных видеопоказов. Естественно администрации что-то отщипывалось от прибыли в виде арендной платы.
Сам кинотеатр был небольшим, обычный провинциальный, но его зал все равно был вместительным. Поэтому стоящий на постаменте обычный телевизор, к которому подключался видеомагнитофон, просто не мог удовлетворить всех зрителей. Решение было найдено крайне простое: поставили два телевизора, одновременно подключив их к одному видеомагнитофону. Зимой в кинотеатре было холодно и грязно, но все эти неудобства все равно никто не воспринимал всерьез - ощущение предстоящего просмотра перевешивало всё, народ еще не был избалован западным сервисом, а его зрелищный голод даже еще не начал утоляться, а только лишь разогревался этими видео-подачками.
На самом деле наш видеосалон в кинотеатре был даже шикарным, по сравнению со среднестатистическим, который обычно представлял из себя квартиру на первом этаже жилого дома. В квартире этой, в самой большой её комнате, возвышался телевизор, напротив которого было несколько рядов стульев, причем самых простых, не то, что в нашем кинотеатре - раскладывающихся и с мягкой обивкой из кожзама. Для заранее пришедших зрителей по телевизору могла демонстрироваться какая-нибудь заставка, например, клипы западных исполнителей. Помню, сидел я и смотрел эти клипы - каким же бредом они казались мне, ребенку из СССР, привыкшему не к какой-то теле-абстракции, а к передачам и фильмам, смысл которых до зрителя доносился просто и четко.
Но самый крутой видеосалон был в центре города, к которому относился наш микрорайон. Называть его «салоном» как-то неправильно, уж слишком мелкий масштаб у этого слова для характеристики этого видео-дворца. Это и в правду был дворец пионеров с полноценным мощным кинотеатром. Я не знаю как, но шустрые коммерсанты смогли как-то быстро толи заменить, то ли переоборудовать советскую технику под показ видеофильмов. Однако качество самих копий фильмов было под час настолько отвратительным, что половину сеанса ты просто не мог разобрать, что же происходит на экране. Ни о какой лицензии тогда и речи не шло, я вообще сомневаюсь, что кто-то тогда слышал это слово, но мы не выбирали - мы смотрели то, что было и приезжали еще.
Несмотря на всё это мы предпочитали ходить в наш «курятник» - так мы называли видеосалон нашего микрорайона. Все таки, он был ближе к дому, что позволяло ходить и на поздние сеансы. Вход стоил рубль. И потекли родительские деньги в карманы постсоветских бизнесменов. Мы наслаждались зрелищем. Так как денег нам давали немного, то ходили только на самые полезные, с нашей детской точки зрения, фильмы - карате, боевики и прочую ерунду. Всякие комедии игнорировали полностью - это было доступно только тем нашим друзьям, родители которых были более щедрыми по сравнению с нашими. Был даже один случай - мы пришли посмотреть некоторый фильм, но вместо него нам «зарядили» толи какой-то другой, то ли вообще мультики. Почему произошла подмена - нам было неведомо. Мультики мы, конечно, любили, но променять с трудом вымоленный у родителей рубль на какие-то мультфильмы - мы не могли! Подошли к местному «заправиле» и попросили отдать нам деньги. И, вы представляете, вопрос о том, что будем смотреть, был поставлен на голосование! Дядечка озвучивал названия фильмов и просил поднять руки тех, кто хотел посмотреть именно его. Голоса подсчитывались и принималось решение. Вот она, настоящая демократия: направление выбрано капиталом, а ты можешь выбирать лишь дорогу, по которой пойдешь в этом направлении. К сожалению, результаты были не в нашу пользу. Деньги нам хоть и отдали, но мы все равно ушли в расстроенных чувствах - наши надежды на зрелищный вечер так и не сбылись. Выходной прошел зря, а завтра еще и в школу.
То, до какой степени мы возвышали транслируемые в нас видиком ценности по сравнению со всем тем, чему нас учили родители и школа вместе с пионерией, демонстрирует следующий случай. В те времена школа куда более активно вмешивалась в процесс становления человека как личности. Соответствующие программы предусматривали посещение театрально-культурных мероприятий. Настала очередь и нашего класса. Я сейчас уже не помню, куда конкретно мы поехали, то ли в театр, толи в панораму «Бородинская битва», то ли в Палеонтологический музей, но дело было в Москве, и специально для нас заказывался школьный автобус. Возвращались мы наполненные ощущением славного наследия и культурного богатства нашей Родины. Но ведь надо было автобусу остановиться у школы с той её стороны, с которой размещался наш кинотеатр, превратившийся сейчас в видеосалон. В автобусе мы ехали уставшие и полусонные - даже шутить и смеяться уже не могли, но вдруг кто-то крикнул: «На афише «Рыжая Соня» со Шварцем!!» Всё! Мы моментально сбросили с себя культурное наследие Родины, и, даже не попрощавшись с учителями и не поблагодарив сопровождающих нас родителей, устремились в узкие двери автобуса. Мы были похожи стадо сумасшедших орущих орангутангов. Вывалившись из автобуса, мы побежали в кинотеатр и тут же своей напирающей массой чуть не снесли мужика, собирающего у входа рубли с посетителей. Ни о каких билетах тогда и речи не было. Усевшись на ближайшие свободные к телевизору места, мы стали с нетерпением ждать. Учителя и родители, глядя на нас, бегущих в видеосалон, с ужасом осознавали наши истинные интересы и ценностные приоритеты, но ничего поделать уже не могли. Всё доброе и вечное перечеркивалось голливудскими фильмами, которые в основной своей массе давили на низменные человеческие инстинкты.
И кто ж знал, что кинотеатр, как рассадник всей этой заразы, нельзя строить рядом со школой. Действительно, в современных условиях, когда кино не заставляет думать, как, например, во времена Тарковского, а служит только лишь средством развлечения и разжигания страстей, кинотеатры должны находиться как можно дальше от образовательных учреждений. Но ведь в советское время, к которым и относится постройка, кино использовалось для целей идеологической обработки и кинотеатры, совмещенные с домами культуры, вполне могли размещаться рядом со школами.
Однако счастье посещения видеосалонов было не долгим. Родители быстро поняли, что далеко не все эти фильмы учат доброму, светлому, вечному и перекрыли возможность свободного похода в видеосалоны. Пониманию этого способствовали как собственный анализ увиденного, так и появлявшаяся в то время, пока еще слабая, но уже критика западной медиа-интервенции. Как-то я даже случайно захватил кусок телепередачи обо всех этих видеофильмах и их влиянии на молодежь. Ведущий из кожи вон лез, чтобы убедить оппонентов и зрителей, что, несмотря на спорные методы, главный герой боевика все равно остается на стороне добра. Да уж, творить добро, руководствуясь чувством мести и ненависти, выдавая их за справедливость? Сейчас, имея некоторые представления о христианстве и Православии, ты понимаешь абсолютную чуждость этой западной ерунды нашей ментальности, духу, сознанию.
Но тогда далеко не все осознавали, что идет столкновение культур и воспринимали происходящее, как добрый ветер истинной свободы, которой необходимо дышать и вбирать в себя всем своим существом. Ну а что мы хотели? Вся эта грязь так легко завладела нашими умами и сердцами по причине нашей незащищенности. Все те нормы морали, которые взращивали в нас в советские времена, моментально смыло крахом системы социализма. Никакой другой ценностной базы у нас тогда не было. Исконное Православие, вытравливаемое в советский период, как альтернатива либеральным западным ценностям пока еще не набрало силу и не встало в полный рост - уж слишком большими были потери. Вот и пошел наш народ в разнос от всей этой «свободы» - просмотра, потребления, разграбления.
Да и мы, школьники, и сами, понимали, а по большей части просто чувствовали, что от некоторых из этих фильмов веет откровенным дерьмом. И почему они все там говорят о сексе? Причем говорят так примитивно, с абсолютно дебильными шутками. Помешанные какие-то. В нашем советском кино, детских фильмах, бабушкиных сказках на ночь такого не было! Конечно не всем, но некоторым из нас всё это было противно, почему-то было не смешно, или мы только лишь делали вид, что смеемся, полностью отвергая в душе увиденное.
Итак, свободное посещение видеосалонов прекратилось и перешло в разряд поощрений за успехи в учебы или как железно работающий прием, чтобы ты на некоторое время ушел из дома. Особенно обидным было то, когда все твои друзья уходили на вечерний сеанс, а ты должен был как раз к этому времени возвращаться домой. Ты, конечно, юлил перед родителями, естественно перед мамой, ибо папа был непреклонен. Но чаще всего выторговать себе ничего не удавалось и ты, скрипя зубами, слушал пересказы своих друзей.
Но и этот способ поощрения себя исчерпал, когда видики начали появляться у всех дома. Чаще всего они покупались на стихийно возникающих, но необъятных рынках постсоветской Москвы.
И надо же такому случиться, что видик появился и у моего соседа Мишки. Это был в некотором смысле щелчок по носу нам, их соседям. Не секрет, что между соседями есть некоторое негласное соперничество, в том числе и по достатку. И на этом этапе мы здорово проигрывали.
В то время мы - я, Мишка и его сестра - очень любили играть в только что появившуюся настольную игру «Менеджер». Так как именно я был первым обладателем этой игры, то именно у нас дома мы собирались все втроем и часами засиживались за этой игрой, взращивая в себе наслаждение от владения «заводов, газет, пароходов» и разорения конкурентов. Именно они, мои соседи, приходили ко мне и напрашивались на игру, а часто просто ждали под дверью, когда же я приду из школы.
Но вот однажды, раздается стук в дверь, я открываю и на пороге стоит все тот же Мишка-сосед. Ладно уж, думаю я, поиграем. Да не тут-то было. Мишка сходу заявляет, что они купили видеомагнитофон и приглашают меня на просмотр видеофильма «Чужие»! Смотрели всей их семьей, ну и я с краюшку, будто Золушка, которую, из-за внимания к балу, не замечают хозяева, отчего она тоже может робко наслаждаться зрелищем. И вот теперь центр мироздания переместился из моей квартиры в Мишкину. «Менеджер» отошел на второй план, на первый вышел - видеомагнитофон. И теперь я ждал Мишку под дверью, надеясь на просмотр чего-нибудь новенького.
Впрочем, горе моё продолжалось не долго, видеомагнитофон вскоре появился и у нас, да еще и самой продвинутой модели. Его купил мой отец, только начинавший пробовать свои силы в бизнесе, но об этом позже.
И вот так, постепенно, видео вползало в дома бывших советских граждан, а через него мы заражались западным взглядом на мир. Многое из того, что мы видели, было интересным и увлекательным, особенно для советского глаза, лишенного какого-либо экшена и ярких спецэффектов в отечественных фильмах. Но многое наоборот - не нравилось и не принималось, особенно если ваша семья была из прослойки интеллигенции. Но смотрели даже это, потому как до насыщения и последующего отвращения было еще очень далеко.
Кроме того, кинотеатры тогда просто пустовали или вообще не работали и в них действительно устраивались мебельные магазины. Что делать с этой частью наследия советской системы никто не знал. Отечественный кинематограф того периода представлял собой выжженную землю - про что снимать-то, чем цеплять зрителя, который сам не знает, на что ему опираться в этом мире? Старые герои с их смыслом жизни ушли в небытие, с новыми пока еще не разобрались. Вот и уткнулся народ в видеомагнитофоны. Это только потом начали формироваться сети кинотеатров, переделывая последние из громоздких однокэкранных монстров в стаю небольших многоэкранных залов, где одновременно идут несколько картин.
Помню после долгого отсутствия в кинотеатре - лет семь наверное - я был очень удивлен преобразованиями в них. Ранее эти кинотеатры внутри напоминали мне какие-то советские НИИ - те же растения, те же белые овальные камушки, размещенные между широкими оконными рамами. Только вместо портретов ученых и передовиков труда висели полуметровые портреты известных и любимых советских актеров. И вот после долгого перерыва я снова пошел в кино - кинотеатры превратились из художественных центров и идеологических трансляторов в парки развлечений. Они были очищены от советского духа, включая фотографии актеров прошлого, облагорожены снаружи и внутри, в них работают рестораны, кафе и игровые автоматы, везде находится реклама текущих и предстоящих фильмов, по большей части западных. В общем отдыхай, развлекайся, плати деньги. Аудитория тоже претерпела некоторые изменения: людей старшего возраста там уже встретишь не так часто - для них картинка не интересна, а её смысл уже не открывает ничего нового, а то и вовсе кажется примитивным. Кроме того, когда в кинотеатре был один здоровенный экран, то на сеансах были представлены все возраста, так как на новые показы ходили все вместе. Сейчас зрителей разделили параллельными показами нескольких фильмов - дети с родителями идут на мультики, молодежь на то, что интересно им, а взрослых, по-моему, не так много, что бы набрался целый зал.
Видеокассеты - на них помещалось сразу два фильма. Редко кто писал названия этих фильмов на самой кассете. Поэтому, получая кассету, ты обычно спрашивал, что на ней. И тебе называли первый фильм. Но ты обязательно переспрашивал: «А второй какой?».
Этими кассетами постоянно обменивались, обычно с возвратом, но бывало, что кассета переходит в десятые руки и ты, либо теряешь её след, либо вообще про неё забываешь и она пополняет видеотеку совершенно незнакомого тебе человека. Кстати, когда ты приходил в гости к тому, у кого кассеты стояли аккуратно на специальной полочке под телевизором, ты прочитывал названия фильмов и вслух озвучивал, что смотрел, а что нет. И если видел что-то новое, то начинал выпрашивать дать посмотреть. Однако тот, кто держал кассеты в порядке, давал их с трудом, ибо всегда переживал о том, что твой видеомагнитофон «зажует» пленку или ты отдашь кассету посмотреть кому-либо еще, а тот тоже отдаст кому-либо еще и так далее - следов уже найти было невозможно. Пропажа кассеты довольно часто становилась причиной нагоняя от родителей.
Обычно самый просмотр видика начинался после школы, когда дома еще никого не было - родители на работе, а младшие братья и сестры в детском саду. Еще более замечательным временем были школьные каникулы: встал с утра, впереди неделя или две отдыха, быстро съел что-нибудь из холодильника и садись перед телевизором, заряжая очередную кассету. Для бездельника самое то! Часто просмотр проходил в компании друзей, которые любили комментировать фильмы, вызывая бурный смех, или, наоборот, спонтанно возникала серьезная дискуссия о возможности вершившегося на экране в реальной жизни. Крайностью просмотра были ужастики на ночь, герои, которых потом мерещились в темноте твоей комнаты. Проведя такой «вечер ужастиков» и оставшись в сумеречной квартире один - друзья разошлись по домам, а родители пока еще не пришли - я включал свет во всех комнатах, будто он способен испепелить выползавших из всех щелей монстров в неопасную пыль. Некоторые опасения у меня вызывали друзья, которые дрожали не меньше моего, но продолжали смотреть и смотреть на экран, требуя по окончанию одного фильма сразу же запустить другой, еще более страшный. Всё это, пусть и не по настоящему, но как-то разукрашивало окружающий мир, а так как будущее пока никого из нас не волновало, мы с удовольствием прожигали свое время пред голубым экраном.
Даже те фильмы, которые накануне ты смотрел с родителями, уже завтра ты пересматривал вновь, но уже с друзьями-одноклассниками. Ведь ты на перемене или на самом уроке захватывающе рассказывал им о новом фильме и теперь чуть ли не силой тащишь их к себе домой, что бы насладиться не фильмом, а реакцией твоих друзей на него, тем счастьем, которое ты им подарил.
Иногда, у кого-то появлялось желание переписать понравившийся ему фильм себе. Это задачка была, конечно же, посложнее обычного просмотра и редко у кого её решение доводилось до конца, но сам процесс был интересным. Сперва надо было купить пустую кассету, потому получить от родителей разрешение забрать видеомагнитофон, найти подходящее время для визита к обладателю второго магнитофона, как-то это все подключить и запустить копирование. Естественно при подключении видеомагнитофонов друг к другу начинались проблемы - это же все делалось без инструкции, мало кто их хранил, а если и хранили, то она была так спрятана, что никто уже и не знал, существует ли она. Но какие же крики вызывал результат, когда кассета с фильмом вдруг стиралась, а на пустой кассете так ничего и не записывалось! Фильм был испорчен, предстоял тяжелый разговор с родителями, возможно, с последующей трепкой. Однако в большинстве случаев проносило - при наличии видеотеки, кино все равно редко пересматривалось второй раз. Так что о том, что фильм частично стерт, родители узнавали лишь случайно, например, когда обменивались с кем-либо из знакомых кассетами. Когда же все обнаруживалось и тебе влетало за твои эксперименты, ты отчаянно валил все на своего партнера-экспериментатора: это он наживал кнопку записи на том магнитофоне, с которого, на самом-то деле, должно было идти только воспроизведение. Твой друг по несчастью своим родителям говорил всё то же самое - все равно никто никогда не проверял и вы, по-прежнему, оставались друзьями.
И, конечно же, рассказ мой был бы не полным, если бы в нем не был упомянут такой постыдный факт, как просмотр порнофильмов. Почти каждый из моих друзей был зрителем такого фильма. И это при том, что возраст смотрящего мог не превышать и десяти лет. Конечно же, никто из нас специально такие кассеты не покупал, но многие натыкались на них в семейных шкафах и прочих родительских тайниках. Да, да и еще раз да - эти кассеты появлялись в наших квартирах через наших же родителей. Тема секса - ранее запретная, а ныне получившая полную свободу - накрыла наше постсоветское общество с головой. Карманные календарики в вокзальных киосках, газеты, журналы, кассеты - через все эти носители порно-индустрия начала свое бурное развитие в России. Что-то просто повылазило из подполья, куда было загнано в советские времена. Мы специально проезжали на электричке полчаса до Курского вокзала, что бы облепить тамошние палатки, глазея на календари и карты с обнаженными женщинами. Никто нас не гонял, все было в свободной продаже и открытом доступе. Кто-то из одноклассников вообще принес в школу какую-то порно-газету, по-моему Speed Инфо, купленную на неведомо где взятые пять советских рублей. Вот мы бегали с этой газетой по всей школе, прячась от учителей.
Да, свобода, в том числе и свобода выбора того, что смотреть, часто превращается в банальное потакание нашим низменным страстям. Это, конечно, было абсолютным позором. Оказывается, советский народ изголодался не только по свободе и колбасе, но еще и по порнухе.
Но мы, бесшабашная малышня, воспринимали все это как очередное приключение с проникновением в новые тайны жизни, проделывали махинации с кассетами с мальчишеским задором и шпионской ловкостью - ведь её нужно было вытащить и вернуть на место так, что бы никто из родителей ничего не заметил.
Правда случались и проколы. Один из моих друзей все сделал как настоящий разведчик, однако забыл перемотать фильм на то место, где его остановились смотреть родители. Ох и влетело же ему, гулять не выходил недели две. Скорее всего, нас всех тоже сдал, но ведь никто не пойдет, как в случае школьного хулиганства, обсуждать случившееся с родителями подельников, не тот случай.
Или как-то раз, с самого утра собрались мы у еще одного моего товарища. И то ли по его недосмотру, то ли еще в связи с чем, но запустили кассету, не дождавшись ухода из дома сестры товарища. Ну сидим мы вчетвером в комнате и тут входит она. Сам фильм еще не начался - на экране пока идут только титры. Сестра спрашивает брата, что мы собираемся смотреть и, не дожидаясь ответа, садиться на диван и кутается в одеяло, предвкушая интересный просмотр. Мы моментально все напряглись, но сестра оказалось девушкой понятливой: как только увидела, что за кино мы начинаем смотреть, она встала и, кивнув головой в сторону телевизора, произнесла: «Учитесь, молодняк!». Затем спокойно вышла, а нам стало как-то стыдно. Родителям она нас не сдала, хотя разговор с братом все же был.
Каким бы смешным все это ни казалось, но увиденное накладывало след на наше подростково-детское сознание, совершенно не способствуя нашему нравственному росту, формированию достойной человека морали, извращало только формирующуюся систему ценностей, взращивало соответствующее отношение к женщинам. Все это, конечно же, найдет свой выход в будущем - в большей или меньшей степени, но посеянное взрастет.
Тогда у меня был друг Дима Т., одноклассник которого и был из «семьи с видеомагнитофоном». Димка дружил с этим одноклассником, отчего постоянно ходил к нему в гости, где они и наслаждались видео-просмотром. Естественно все просмотренные фильмы затем с восторгом пересказывались Димкой нам, которые жадно слушали о недоступных нам тогда зрелищах.
Конечно же, мы завидовали Димке и пытались напроситься в гости к его другу, но все сводилось к банальному: «Мама не разрешает много гостей». Раздосадованные, мы шли домой, делать свои уроки: ну как можно возвращаться в занудный мир школы и домашнего задания, когда где-то рядом на видеомагнитофоне шла совершенно другая, яркая и фантастическая жизнь. И только наши мальчишеские шалости, например, футбол на поле с дождевыми лужами, приводили нас в чувства и наполнял детским задором. Когда мы шли все грязные и мокрые от пота домой и встречали Димку с его другом, мы даже как-то и не замечали их - все-таки видик был суррогатным отдыхом. Мы тогда этого не понимали, не ведали своего обыкновенного счастья бесшабашного детства, и стремились к этим зарубежным фильмам, как к новому более яркому миру.
А еще шла в те времена по телевизору по воскресеньям передача «Вокруг света». Несколько её выпусков было посвящено боевым искусствам монахов Шаолиньского монастыря. И в заключение каждой такой передачи показывали небольшой отрывок из одноименного китайского фильма «Шаолиньский монастырь». В нем боевые искусства поднебесной были представлены во все красе. Вот мы балдели-то! И все это еще больше подогревало наш интерес к недоступному для нас кино и к видеомагнитофону, как к окну в эту зрелищную сказку.
И вот настало время перемен - по все стране видеосалоны росли как грибы. Мой одноклассник Юра П. был самым первым среди нашей дворовой команды, семья которого обзавелась видеомагнитофон. Это был взрыв!
Помню, выхожу я на улицу погулять. Дело было зимой, уже темнело. Хожу, гляжу, но никого из друзей найти не могу. Обошел все наши злачные места, заглянул во все подъезды, на чьих батареях мы любили отогреваться после бурных зимних игр - никого. В чем дело-то? Куда они все подевались? Начал обход по квартирам - к одному зашел: «Гуляет». Ко второму - то же самое. К третьему, четвертому, и, наконец, добрался до Юрки. Открывает он дверь весь какой-то суетной, быстро отвечает, что гулять не пойдет. Я спрашиваю, не знает ли он где все остальные наши? Юрка признается, что все у него, смотрят … видик!!
- Что смотрят?
- «Тридцать шесть ступеней Шаолиня».
- Это же про кун-фу?!
- Да!
У меня тут же все загорается внутри, но Юра спешит сообщить, что мама сказала больше никого не пускать. Я молю, уговариваю, заверяю, что буду сидеть тихо, места почти не займу, проскользну бесшумно и никто, тем более мама, меня не заметит. Юрка - добрый души человек, меня впустил, а сам пошел договариваться с мамой. Я вхожу в комнату - а там народу тьма, десятка два как моих друганов, так и каких-то поверхностных знакомых. Сидят чуть ли не друг у друга на шее, но не шевелясь - ведь смотрят видик!
Откуда они узнали о таком событии - доподлинно неизвестно, но представить можно. Дружна команда играет в снежки: кто бьет прицельно, кто берет плотностью огня. И вдруг, из окна первого этажа высовывается голова Юркиного папы и призывает последнего на просмотр китайского «фильма про каратистов». Конечно же, папа допустил серьезную ошибку, прилюдно и громко позвав Юрика, но он же не знал, что мы уже заражены видео-вирусом и болезнь вошла в критическую фазу. И вот Юра бросает все и бежит домой. Мы срываемся за ним, вламываемся в его подъезд и каждый просит его взять с собой. Добрый Юрик сначала пытается действовать как-то избирательно, но как только выбирается один, остальные начинают упрашивать еще активнее. Наконец Юра ломается, а его папа, хоть и относился к детям нейтрально, но все-таки пропускает эту оголтелую ораву детворы в свою квартиру.
И вот к этой стае смотрящих присоединяюсь и я - подаю прямо перед телевизором, ибо мест больше нет, и тоже поддаюсь вожделенному гипнозу. По-моему, никто даже не заметил, как я вошел, все были там - в мире видеофильма. После такого просмотра казалось, что твоё будущее было решено - ты однозначно будешь шаолиньским монахом и станешь самым искусным бойцом кун-фу. Понятно, что в комнате стоит гробовая тишина: мы жадно впитывает информацию об обучающем процессе монахов, приемах кун-фу, подручном оружии и тд. - словно от этого зависит наша жизнь. Все это потом в захлеб будет пересказываться во дворе и школе тем, кому не повезло также как нам.
И вот фильм закончился, после некоторого оцепенения вызванного кульминацией истории мы приходим в себя и, пока на экране идут титры, принимается к живому обсуждению увиденного. В комнате моментально поднимается невыносимый Юркиными родителями гвалт. И вдруг мы все замираем!
Фильм-то записан на видеокассете, на которую, как известно, помещается ДВА фильма. И вот шаолиньские монахи закончились и началось новой кино! Мы начинаем постепенно погружаться в атмосферу совершенно иной истории - американского боевика, события которого разворачиваются в наше время.
Юркин папа, возрадовавшийся было окончанию фильма и готовящийся отдохнуть после нашего исхода из его квартиры, осознает весь разворот событий и немедля, но мягко вступает с нами в конфронтацию - пытается уговорами заставить нас покинуть домашний видеозал. Но так как американский боевик постепенно начинает захватывать и его, свои уговоры он ведет как-то без искорки гнева и раздражения, отчего мы не внемлем им и продолжаем сидеть на своих местах.
В дело вступает Юркина мама и под её давлением папа выходит из видео-транса и, хоть и без криков, но все-таки выгоняет нас на улицу. Там мы, вспоминая только что увиденное по видику, начинаем представлять себя мастерами кун-фу: деремся друг с другом, пародируя шаолиньских монахов, кто-то находит палку и воображаете её боевым монашеским шестом, тут же в него летит «звездочка ниндзя» - кусок пластмассы-обшивки от детской беседки. Смешиваются все фильмы и стили, сражение идет на дороге, на горке, на качелях - ведь это же тот самый корабль, на котором разворачивались половина событий шаолиньского фильма. Шум и гам стоит по все детской площадке, мы не замечаем никого - ни проезжающих рядом с нами машин, ни родителей, идущих с работы домой, забываем забрать братьев и сестер из садика и тд. Мы полностью во власти китайского кинематографа.
А на следующее утро все увиденное пересказывается в школе и если по дороге из неё, мы видим столб с криво написанным объявлением о наборе в школу кун-фу - мы стараемся запомнить адрес и однозначно заверяем друг друга, что непременно пойдем. И так было после любого фильма - если ты смотрел какой-либо боевик, то тебе немедленно хотелось накачать мышцы и пойти в наемники, чтобы, получив бесценный опыт рукопашного боя и владения оружием, быть готовым постоять за себя и своих друзей. Если в кино на первый план выводилось карате героя, то и ты должен был стать каратистом, причем лучшим из лучших. В общем, вся эта западная видеодребедень имела на нас сильное влияние - многие, чуть повзрослев, действительно шли в качалку и школы боевых искусств. Тогда был расцвет всего этого, многое выходило из подполья. Конечно же, в этих лентах не говорилось о необходимости применять свои искусства только в крайнем случае, сначала сделать максимум, чтобы избежать столкновения, договориться. Но это скучно, не эффектно и неинтересно зрителю. К сожалению, культивирование превосходства в силе накладывало отпечаток на наше отношение к другим. Какие либо ценности обычной мирной жизни были где-то далеко, не говоря уже о христианских.
Кстати, Юркин папа всегда держал нос по ветру и уже тогда, в окружении друзей, знакомых и коллег со все еще советским подходом к жизни, бесстрашно бросился в омут частного бизнеса. В то время он организовал первый у нас в микрорайоне видеосалон. Не знаю подробностей, но насколько я помню, он просто договорился с администрацией нашего местного кинотеатра о проведении там ежедневных видеопоказов. Естественно администрации что-то отщипывалось от прибыли в виде арендной платы.
Сам кинотеатр был небольшим, обычный провинциальный, но его зал все равно был вместительным. Поэтому стоящий на постаменте обычный телевизор, к которому подключался видеомагнитофон, просто не мог удовлетворить всех зрителей. Решение было найдено крайне простое: поставили два телевизора, одновременно подключив их к одному видеомагнитофону. Зимой в кинотеатре было холодно и грязно, но все эти неудобства все равно никто не воспринимал всерьез - ощущение предстоящего просмотра перевешивало всё, народ еще не был избалован западным сервисом, а его зрелищный голод даже еще не начал утоляться, а только лишь разогревался этими видео-подачками.
На самом деле наш видеосалон в кинотеатре был даже шикарным, по сравнению со среднестатистическим, который обычно представлял из себя квартиру на первом этаже жилого дома. В квартире этой, в самой большой её комнате, возвышался телевизор, напротив которого было несколько рядов стульев, причем самых простых, не то, что в нашем кинотеатре - раскладывающихся и с мягкой обивкой из кожзама. Для заранее пришедших зрителей по телевизору могла демонстрироваться какая-нибудь заставка, например, клипы западных исполнителей. Помню, сидел я и смотрел эти клипы - каким же бредом они казались мне, ребенку из СССР, привыкшему не к какой-то теле-абстракции, а к передачам и фильмам, смысл которых до зрителя доносился просто и четко.
Но самый крутой видеосалон был в центре города, к которому относился наш микрорайон. Называть его «салоном» как-то неправильно, уж слишком мелкий масштаб у этого слова для характеристики этого видео-дворца. Это и в правду был дворец пионеров с полноценным мощным кинотеатром. Я не знаю как, но шустрые коммерсанты смогли как-то быстро толи заменить, то ли переоборудовать советскую технику под показ видеофильмов. Однако качество самих копий фильмов было под час настолько отвратительным, что половину сеанса ты просто не мог разобрать, что же происходит на экране. Ни о какой лицензии тогда и речи не шло, я вообще сомневаюсь, что кто-то тогда слышал это слово, но мы не выбирали - мы смотрели то, что было и приезжали еще.
Несмотря на всё это мы предпочитали ходить в наш «курятник» - так мы называли видеосалон нашего микрорайона. Все таки, он был ближе к дому, что позволяло ходить и на поздние сеансы. Вход стоил рубль. И потекли родительские деньги в карманы постсоветских бизнесменов. Мы наслаждались зрелищем. Так как денег нам давали немного, то ходили только на самые полезные, с нашей детской точки зрения, фильмы - карате, боевики и прочую ерунду. Всякие комедии игнорировали полностью - это было доступно только тем нашим друзьям, родители которых были более щедрыми по сравнению с нашими. Был даже один случай - мы пришли посмотреть некоторый фильм, но вместо него нам «зарядили» толи какой-то другой, то ли вообще мультики. Почему произошла подмена - нам было неведомо. Мультики мы, конечно, любили, но променять с трудом вымоленный у родителей рубль на какие-то мультфильмы - мы не могли! Подошли к местному «заправиле» и попросили отдать нам деньги. И, вы представляете, вопрос о том, что будем смотреть, был поставлен на голосование! Дядечка озвучивал названия фильмов и просил поднять руки тех, кто хотел посмотреть именно его. Голоса подсчитывались и принималось решение. Вот она, настоящая демократия: направление выбрано капиталом, а ты можешь выбирать лишь дорогу, по которой пойдешь в этом направлении. К сожалению, результаты были не в нашу пользу. Деньги нам хоть и отдали, но мы все равно ушли в расстроенных чувствах - наши надежды на зрелищный вечер так и не сбылись. Выходной прошел зря, а завтра еще и в школу.
То, до какой степени мы возвышали транслируемые в нас видиком ценности по сравнению со всем тем, чему нас учили родители и школа вместе с пионерией, демонстрирует следующий случай. В те времена школа куда более активно вмешивалась в процесс становления человека как личности. Соответствующие программы предусматривали посещение театрально-культурных мероприятий. Настала очередь и нашего класса. Я сейчас уже не помню, куда конкретно мы поехали, то ли в театр, толи в панораму «Бородинская битва», то ли в Палеонтологический музей, но дело было в Москве, и специально для нас заказывался школьный автобус. Возвращались мы наполненные ощущением славного наследия и культурного богатства нашей Родины. Но ведь надо было автобусу остановиться у школы с той её стороны, с которой размещался наш кинотеатр, превратившийся сейчас в видеосалон. В автобусе мы ехали уставшие и полусонные - даже шутить и смеяться уже не могли, но вдруг кто-то крикнул: «На афише «Рыжая Соня» со Шварцем!!» Всё! Мы моментально сбросили с себя культурное наследие Родины, и, даже не попрощавшись с учителями и не поблагодарив сопровождающих нас родителей, устремились в узкие двери автобуса. Мы были похожи стадо сумасшедших орущих орангутангов. Вывалившись из автобуса, мы побежали в кинотеатр и тут же своей напирающей массой чуть не снесли мужика, собирающего у входа рубли с посетителей. Ни о каких билетах тогда и речи не было. Усевшись на ближайшие свободные к телевизору места, мы стали с нетерпением ждать. Учителя и родители, глядя на нас, бегущих в видеосалон, с ужасом осознавали наши истинные интересы и ценностные приоритеты, но ничего поделать уже не могли. Всё доброе и вечное перечеркивалось голливудскими фильмами, которые в основной своей массе давили на низменные человеческие инстинкты.
И кто ж знал, что кинотеатр, как рассадник всей этой заразы, нельзя строить рядом со школой. Действительно, в современных условиях, когда кино не заставляет думать, как, например, во времена Тарковского, а служит только лишь средством развлечения и разжигания страстей, кинотеатры должны находиться как можно дальше от образовательных учреждений. Но ведь в советское время, к которым и относится постройка, кино использовалось для целей идеологической обработки и кинотеатры, совмещенные с домами культуры, вполне могли размещаться рядом со школами.
Однако счастье посещения видеосалонов было не долгим. Родители быстро поняли, что далеко не все эти фильмы учат доброму, светлому, вечному и перекрыли возможность свободного похода в видеосалоны. Пониманию этого способствовали как собственный анализ увиденного, так и появлявшаяся в то время, пока еще слабая, но уже критика западной медиа-интервенции. Как-то я даже случайно захватил кусок телепередачи обо всех этих видеофильмах и их влиянии на молодежь. Ведущий из кожи вон лез, чтобы убедить оппонентов и зрителей, что, несмотря на спорные методы, главный герой боевика все равно остается на стороне добра. Да уж, творить добро, руководствуясь чувством мести и ненависти, выдавая их за справедливость? Сейчас, имея некоторые представления о христианстве и Православии, ты понимаешь абсолютную чуждость этой западной ерунды нашей ментальности, духу, сознанию.
Но тогда далеко не все осознавали, что идет столкновение культур и воспринимали происходящее, как добрый ветер истинной свободы, которой необходимо дышать и вбирать в себя всем своим существом. Ну а что мы хотели? Вся эта грязь так легко завладела нашими умами и сердцами по причине нашей незащищенности. Все те нормы морали, которые взращивали в нас в советские времена, моментально смыло крахом системы социализма. Никакой другой ценностной базы у нас тогда не было. Исконное Православие, вытравливаемое в советский период, как альтернатива либеральным западным ценностям пока еще не набрало силу и не встало в полный рост - уж слишком большими были потери. Вот и пошел наш народ в разнос от всей этой «свободы» - просмотра, потребления, разграбления.
Да и мы, школьники, и сами, понимали, а по большей части просто чувствовали, что от некоторых из этих фильмов веет откровенным дерьмом. И почему они все там говорят о сексе? Причем говорят так примитивно, с абсолютно дебильными шутками. Помешанные какие-то. В нашем советском кино, детских фильмах, бабушкиных сказках на ночь такого не было! Конечно не всем, но некоторым из нас всё это было противно, почему-то было не смешно, или мы только лишь делали вид, что смеемся, полностью отвергая в душе увиденное.
Итак, свободное посещение видеосалонов прекратилось и перешло в разряд поощрений за успехи в учебы или как железно работающий прием, чтобы ты на некоторое время ушел из дома. Особенно обидным было то, когда все твои друзья уходили на вечерний сеанс, а ты должен был как раз к этому времени возвращаться домой. Ты, конечно, юлил перед родителями, естественно перед мамой, ибо папа был непреклонен. Но чаще всего выторговать себе ничего не удавалось и ты, скрипя зубами, слушал пересказы своих друзей.
Но и этот способ поощрения себя исчерпал, когда видики начали появляться у всех дома. Чаще всего они покупались на стихийно возникающих, но необъятных рынках постсоветской Москвы.
И надо же такому случиться, что видик появился и у моего соседа Мишки. Это был в некотором смысле щелчок по носу нам, их соседям. Не секрет, что между соседями есть некоторое негласное соперничество, в том числе и по достатку. И на этом этапе мы здорово проигрывали.
В то время мы - я, Мишка и его сестра - очень любили играть в только что появившуюся настольную игру «Менеджер». Так как именно я был первым обладателем этой игры, то именно у нас дома мы собирались все втроем и часами засиживались за этой игрой, взращивая в себе наслаждение от владения «заводов, газет, пароходов» и разорения конкурентов. Именно они, мои соседи, приходили ко мне и напрашивались на игру, а часто просто ждали под дверью, когда же я приду из школы.
Но вот однажды, раздается стук в дверь, я открываю и на пороге стоит все тот же Мишка-сосед. Ладно уж, думаю я, поиграем. Да не тут-то было. Мишка сходу заявляет, что они купили видеомагнитофон и приглашают меня на просмотр видеофильма «Чужие»! Смотрели всей их семьей, ну и я с краюшку, будто Золушка, которую, из-за внимания к балу, не замечают хозяева, отчего она тоже может робко наслаждаться зрелищем. И вот теперь центр мироздания переместился из моей квартиры в Мишкину. «Менеджер» отошел на второй план, на первый вышел - видеомагнитофон. И теперь я ждал Мишку под дверью, надеясь на просмотр чего-нибудь новенького.
Впрочем, горе моё продолжалось не долго, видеомагнитофон вскоре появился и у нас, да еще и самой продвинутой модели. Его купил мой отец, только начинавший пробовать свои силы в бизнесе, но об этом позже.
И вот так, постепенно, видео вползало в дома бывших советских граждан, а через него мы заражались западным взглядом на мир. Многое из того, что мы видели, было интересным и увлекательным, особенно для советского глаза, лишенного какого-либо экшена и ярких спецэффектов в отечественных фильмах. Но многое наоборот - не нравилось и не принималось, особенно если ваша семья была из прослойки интеллигенции. Но смотрели даже это, потому как до насыщения и последующего отвращения было еще очень далеко.
Кроме того, кинотеатры тогда просто пустовали или вообще не работали и в них действительно устраивались мебельные магазины. Что делать с этой частью наследия советской системы никто не знал. Отечественный кинематограф того периода представлял собой выжженную землю - про что снимать-то, чем цеплять зрителя, который сам не знает, на что ему опираться в этом мире? Старые герои с их смыслом жизни ушли в небытие, с новыми пока еще не разобрались. Вот и уткнулся народ в видеомагнитофоны. Это только потом начали формироваться сети кинотеатров, переделывая последние из громоздких однокэкранных монстров в стаю небольших многоэкранных залов, где одновременно идут несколько картин.
Помню после долгого отсутствия в кинотеатре - лет семь наверное - я был очень удивлен преобразованиями в них. Ранее эти кинотеатры внутри напоминали мне какие-то советские НИИ - те же растения, те же белые овальные камушки, размещенные между широкими оконными рамами. Только вместо портретов ученых и передовиков труда висели полуметровые портреты известных и любимых советских актеров. И вот после долгого перерыва я снова пошел в кино - кинотеатры превратились из художественных центров и идеологических трансляторов в парки развлечений. Они были очищены от советского духа, включая фотографии актеров прошлого, облагорожены снаружи и внутри, в них работают рестораны, кафе и игровые автоматы, везде находится реклама текущих и предстоящих фильмов, по большей части западных. В общем отдыхай, развлекайся, плати деньги. Аудитория тоже претерпела некоторые изменения: людей старшего возраста там уже встретишь не так часто - для них картинка не интересна, а её смысл уже не открывает ничего нового, а то и вовсе кажется примитивным. Кроме того, когда в кинотеатре был один здоровенный экран, то на сеансах были представлены все возраста, так как на новые показы ходили все вместе. Сейчас зрителей разделили параллельными показами нескольких фильмов - дети с родителями идут на мультики, молодежь на то, что интересно им, а взрослых, по-моему, не так много, что бы набрался целый зал.
Видеокассеты - на них помещалось сразу два фильма. Редко кто писал названия этих фильмов на самой кассете. Поэтому, получая кассету, ты обычно спрашивал, что на ней. И тебе называли первый фильм. Но ты обязательно переспрашивал: «А второй какой?».
Этими кассетами постоянно обменивались, обычно с возвратом, но бывало, что кассета переходит в десятые руки и ты, либо теряешь её след, либо вообще про неё забываешь и она пополняет видеотеку совершенно незнакомого тебе человека. Кстати, когда ты приходил в гости к тому, у кого кассеты стояли аккуратно на специальной полочке под телевизором, ты прочитывал названия фильмов и вслух озвучивал, что смотрел, а что нет. И если видел что-то новое, то начинал выпрашивать дать посмотреть. Однако тот, кто держал кассеты в порядке, давал их с трудом, ибо всегда переживал о том, что твой видеомагнитофон «зажует» пленку или ты отдашь кассету посмотреть кому-либо еще, а тот тоже отдаст кому-либо еще и так далее - следов уже найти было невозможно. Пропажа кассеты довольно часто становилась причиной нагоняя от родителей.
Обычно самый просмотр видика начинался после школы, когда дома еще никого не было - родители на работе, а младшие братья и сестры в детском саду. Еще более замечательным временем были школьные каникулы: встал с утра, впереди неделя или две отдыха, быстро съел что-нибудь из холодильника и садись перед телевизором, заряжая очередную кассету. Для бездельника самое то! Часто просмотр проходил в компании друзей, которые любили комментировать фильмы, вызывая бурный смех, или, наоборот, спонтанно возникала серьезная дискуссия о возможности вершившегося на экране в реальной жизни. Крайностью просмотра были ужастики на ночь, герои, которых потом мерещились в темноте твоей комнаты. Проведя такой «вечер ужастиков» и оставшись в сумеречной квартире один - друзья разошлись по домам, а родители пока еще не пришли - я включал свет во всех комнатах, будто он способен испепелить выползавших из всех щелей монстров в неопасную пыль. Некоторые опасения у меня вызывали друзья, которые дрожали не меньше моего, но продолжали смотреть и смотреть на экран, требуя по окончанию одного фильма сразу же запустить другой, еще более страшный. Всё это, пусть и не по настоящему, но как-то разукрашивало окружающий мир, а так как будущее пока никого из нас не волновало, мы с удовольствием прожигали свое время пред голубым экраном.
Даже те фильмы, которые накануне ты смотрел с родителями, уже завтра ты пересматривал вновь, но уже с друзьями-одноклассниками. Ведь ты на перемене или на самом уроке захватывающе рассказывал им о новом фильме и теперь чуть ли не силой тащишь их к себе домой, что бы насладиться не фильмом, а реакцией твоих друзей на него, тем счастьем, которое ты им подарил.
Иногда, у кого-то появлялось желание переписать понравившийся ему фильм себе. Это задачка была, конечно же, посложнее обычного просмотра и редко у кого её решение доводилось до конца, но сам процесс был интересным. Сперва надо было купить пустую кассету, потому получить от родителей разрешение забрать видеомагнитофон, найти подходящее время для визита к обладателю второго магнитофона, как-то это все подключить и запустить копирование. Естественно при подключении видеомагнитофонов друг к другу начинались проблемы - это же все делалось без инструкции, мало кто их хранил, а если и хранили, то она была так спрятана, что никто уже и не знал, существует ли она. Но какие же крики вызывал результат, когда кассета с фильмом вдруг стиралась, а на пустой кассете так ничего и не записывалось! Фильм был испорчен, предстоял тяжелый разговор с родителями, возможно, с последующей трепкой. Однако в большинстве случаев проносило - при наличии видеотеки, кино все равно редко пересматривалось второй раз. Так что о том, что фильм частично стерт, родители узнавали лишь случайно, например, когда обменивались с кем-либо из знакомых кассетами. Когда же все обнаруживалось и тебе влетало за твои эксперименты, ты отчаянно валил все на своего партнера-экспериментатора: это он наживал кнопку записи на том магнитофоне, с которого, на самом-то деле, должно было идти только воспроизведение. Твой друг по несчастью своим родителям говорил всё то же самое - все равно никто никогда не проверял и вы, по-прежнему, оставались друзьями.
И, конечно же, рассказ мой был бы не полным, если бы в нем не был упомянут такой постыдный факт, как просмотр порнофильмов. Почти каждый из моих друзей был зрителем такого фильма. И это при том, что возраст смотрящего мог не превышать и десяти лет. Конечно же, никто из нас специально такие кассеты не покупал, но многие натыкались на них в семейных шкафах и прочих родительских тайниках. Да, да и еще раз да - эти кассеты появлялись в наших квартирах через наших же родителей. Тема секса - ранее запретная, а ныне получившая полную свободу - накрыла наше постсоветское общество с головой. Карманные календарики в вокзальных киосках, газеты, журналы, кассеты - через все эти носители порно-индустрия начала свое бурное развитие в России. Что-то просто повылазило из подполья, куда было загнано в советские времена. Мы специально проезжали на электричке полчаса до Курского вокзала, что бы облепить тамошние палатки, глазея на календари и карты с обнаженными женщинами. Никто нас не гонял, все было в свободной продаже и открытом доступе. Кто-то из одноклассников вообще принес в школу какую-то порно-газету, по-моему Speed Инфо, купленную на неведомо где взятые пять советских рублей. Вот мы бегали с этой газетой по всей школе, прячась от учителей.
Да, свобода, в том числе и свобода выбора того, что смотреть, часто превращается в банальное потакание нашим низменным страстям. Это, конечно, было абсолютным позором. Оказывается, советский народ изголодался не только по свободе и колбасе, но еще и по порнухе.
Но мы, бесшабашная малышня, воспринимали все это как очередное приключение с проникновением в новые тайны жизни, проделывали махинации с кассетами с мальчишеским задором и шпионской ловкостью - ведь её нужно было вытащить и вернуть на место так, что бы никто из родителей ничего не заметил.
Правда случались и проколы. Один из моих друзей все сделал как настоящий разведчик, однако забыл перемотать фильм на то место, где его остановились смотреть родители. Ох и влетело же ему, гулять не выходил недели две. Скорее всего, нас всех тоже сдал, но ведь никто не пойдет, как в случае школьного хулиганства, обсуждать случившееся с родителями подельников, не тот случай.
Или как-то раз, с самого утра собрались мы у еще одного моего товарища. И то ли по его недосмотру, то ли еще в связи с чем, но запустили кассету, не дождавшись ухода из дома сестры товарища. Ну сидим мы вчетвером в комнате и тут входит она. Сам фильм еще не начался - на экране пока идут только титры. Сестра спрашивает брата, что мы собираемся смотреть и, не дожидаясь ответа, садиться на диван и кутается в одеяло, предвкушая интересный просмотр. Мы моментально все напряглись, но сестра оказалось девушкой понятливой: как только увидела, что за кино мы начинаем смотреть, она встала и, кивнув головой в сторону телевизора, произнесла: «Учитесь, молодняк!». Затем спокойно вышла, а нам стало как-то стыдно. Родителям она нас не сдала, хотя разговор с братом все же был.
Каким бы смешным все это ни казалось, но увиденное накладывало след на наше подростково-детское сознание, совершенно не способствуя нашему нравственному росту, формированию достойной человека морали, извращало только формирующуюся систему ценностей, взращивало соответствующее отношение к женщинам. Все это, конечно же, найдет свой выход в будущем - в большей или меньшей степени, но посеянное взрастет.