БИБЛИОТЕКА ИНОСТРАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ В ПЕРВЫЕ ГОДЫ ВОЙНЫ
22 июня.
Немедленно после объявления войны библиотека перестраивает работу сообразно задачам военного времени и нуждам обороны и становится своего рода штабом по антифашистской пропаганде. В первый день войны в её стенах открывается выставка «Борьба с фашизмом», на которой демонстрируются книги антифашистских писателей разных стран, на разных языках.
Начинается полоса непрерывных запросов на тему о борьбе с фашизмом и ответных справок различным организациям и отдельным лицам. Библиотека снабжает антифашистскими материалами Совинформбюро, ТАСС, Радиокомитет, ВОКС, Институт мировой литературы, редакции газет и журналов, а также писателей, составителей антифашистских сборников, библиотекарей, педагогов и т.д. В Парке культуры имени Горького был организован антифашистский вечер, на котором присутствовало более 1000 (!) человек
Помощь фронту выразилась не только в литературной пропаганде, но и в непосредственном обслуживании военных нужд. Когда фронт приблизился к Москве, библиотека на раз брала на себя переводы захваченных у немцев дневников, записей и других материалов. Так, на одном из подступов к Москве Н-ской частью был захвачен дневник немецкого офицера, содержащий ценные сведения о войсках противника. Однако, записи были сделаны таким мелким неразборчивым почерком, с таким количеством специфических сокращений и специальной лексики, что прочитать это не представлялось возможным. Командование части прислало этот дневник в ГЦБИЛ - со слабой, надо сказать, надеждой, что там это поймут и расшифруют; но консультанты библиотеки блестяще справились с этой работой…
Библиотека рассылает по запросам книги в воинские части и освобождённые районы. Весь коллектив без исключения включается в работу по обслуживанию московских госпиталей - причём библиотекари не только читают вслух раненым и не только показывают перед ними театральные сценки, подготовленные в кружках при ГЦБИЛ, но и стирают бельё и бинты, пишут письма за тех, кто самостоятельно писать не может, и даже помогают медсёстрам.
Основное помещение библиотеки в эти годы располагалось в здании церкви Косьмы и Дамиана в Столешниковом переулке.
Нет нужды говорить о том, что оно и в мирное время, мягко говоря, не очень подходило для хранения фондов и обслуживания читателей, а война обнажила эту неприспособленность с особой беспощадностью. При первых же бомбёжках вылетели стёкла, прохудилась и без того ветхая крыша; срочно пришлось принимать меры по предотвращению возгораний. Дежурные библиотекари в читальных залах не имели права покидать свой пост до прихода смены, в противном случае это приравнивалось к дезертирству с поля боя.
3.04.1942.
Дирекция Государственной Центральной библиотеки Иностранной Литературы просит оказать содействие в срочном получении оконного стекла для отдела абонемента. Из-за отсутствия оконного стекла мы вынуждены работать при температуре 3-5 градусов ниже нуля. Книги промёрзли насквозь!
В читальных залах нет света и отопления, но читатели - есть. Разумеется, количество их снизилось - но единственно по той причине, что многие ушли на фронт.
Письмо одного из читателей, датированное 4.06.1942
Уважаемые товарищи библиотекари!
Я, ваш читатель из села Шемышейки Пензенской области учитель Борисов Н.В., сегодня, 4 июня 1942 года ухожу в Красную Армию. За мной есть одна ваша книга, и мне очень тяжело от мысли, что я не могу её вам отослать. Если получится, её вам отошлёт моя жена, учительница Борисова Лидия Ивановна. Как только вернусь с фронта, сразу вышлю вам на неё опять заказ, а если будет можно, то вышлю прямо из армии. Благодарю от всей души библиотеку и её работников за многолетнюю присылку мне хороших книг. Много толстых тетрадей с конспектами, скрепя сердце, оставляю я дома, уезжая в армию. Так больно, дорогие мои, расставаться с вами!
Борисов Н.В.
Библиотека остаётся, и библиотекари верны себе в ЛЮБЫХ условиях, что бы ни случилось:
Письмо ВРИО директора библиотеки начальнику 4 отдела УНКВД г. Москвы и Московской области от 9.03.1942
«На основании Вашего отношения № 23/ 2202 от 29.11. 1941 года Библиотекой иностранной литературы Вашему отделу был выдан немецко-русский военный словарь 1936 года издания. Несмотря на неоднократные напоминания Библиотеки о том, что срок пользования словарём истёк, словарь до сих пор в библиотеку не возвращён. Ввиду того, что на словарь поступают многочисленные требования со стороны предприятий и учреждений, выполняющих задания оборонного значения, Библиотека требует возврата словаря, за который она несёт ответственность как за государственное имущество.
Помета: СЛОВАРЬ ВОЗВРАЩЁН
Из дневника главного библиографа ГЦБИЛ И.М. Левидовой об эвакуации книжных фондов библиотеки (1941 год)
В ночь отъезда в 10 часов - воздушная тревога и очень основательный налёт. Казалось, все фашистские самолёты, отогнанные от Москвы, решили освобождаться от своих грузов по соседству с нашей баржей. Бухали орудия, истошно визжали фугаски, судорожно шарили по небу прожекторы, беря «в ножницы» вражеские самолёты. Время от времени рядом со страшными, тусклыми звёздами появлялись большие светящиеся шары - осветительные ракеты - и медленно шли вниз. Тревога продолжалась до рассвета.
Следующая ночь - снова тревога. На нашу баржу с книгами налетел буксир. Небольшая пробоина в носовой части. Тов. Морозов предложил всем не волноваться, но быть наготове, не вставать, но одеваться, спать, но прислушиваться». Утром - новые волнения. На книги и людей закапала вода - ещё с ночи стал протекать наш «потолок». Ящики с книгами закрывали брезентом, клеёнками, плащ-палатками, собственной верхней одеждой…. При выгрузке и погрузке изобретаются особые «дамские» способы передвижки ящиков - кантование и танцевание. Последний метод просто гениален. Имя изобретателя его, к сожалению, осталось неизвестным. . Пятипудовый ящичек ставится «на попа», танцующая дама-библиотекарь берётся за верх - и ящик плавно передвигается в её объятиях к месту своего назначения. Когда надо забросить эту крошку на третий-четвёртый этаж, созывается «мир». Восемь пар рук, дружное «взяли» (дрожащими интеллигентными голосами) - и многострадальный ящик, как пушинка, взлетает вверх….
… Фронт приближается, надо дальше увозить наши грузы. Спешно готовимся к отъезду. Вскрываем, заколачиваем, ремонтируем ящики. Рабочий день установлен от зари до зари; на помощь приходит молодёжь, дети. Даже малыши сосредоточенно вытаскивают гвозди, собирают железки и рейки.
Снова поехали наши книги. Снова телеги, грузовики, досчаники. А на дворе уже ноябрь. Пронизывающий ветер, мокрые хлопья снега….Всю ночь, сменяя друг друга, дежурим на пристани. Надо непрерывно очищать ящики от снега, чтобы на книги не попала влага…Сколько разгрузок-выгрузок-перегрузок выдержали наши ящики, и сказать невозможно. С баржи - на телеги, с телег - на досчаник, с досчаника - на пароход, с парохода - на вагонетки, с вагонеток - в вагоны.
В поезде. Состав медленно движется по заснеженным безлюдным степям. По краям - классные вагоны, в середине - товарные с таинственной меловой надписью «МУЗ.» Мы охраняем вагоны не только от злоумышленников, но и от железнодорожных сцепщиков, которые упорно, с непостижимым уму коварством расцепляют наш состав и сцепляют его снова в самых невероятных сочетаниях. Как ни бдительна библиотечная дежурная, как ни кидается она волком на каждого проходящего железнодорожника, ей редко удаётся уберечь состав от этой неприятности. Ночь то и дело оглашается её горестным криком: «Расцепили, проклятые!» - и товарищ Морозов отправляется собирать разбежавшиеся вагоны…
… Но так отрадно, что мы многому научились, приобрели закалку, выносливость и новые качества! Мы не боимся трудностей и знаем, что в любых условиях сделаем то, что должны сделать, и спасём наши книги в дни великой всенародной борьбы с чёрными силами фашизма.
И ведь спасли. Потому что… нет, ну, действительно - а как же иначе?
Иначе и быть не могло.
