Немножко о содержании, но в основном - о форме
В одном из изданий учебника Баренбаума по истории книги на первой же странице, развеивая последние оставшиеся кое у кого сомнения, красовался следующий пассаж: «Книга - это продукт духовной и матерИльной культуры человечества».
Помню, как мы потешались на первом курсе над этой опечаткой. Помню, как Александр Эммануилович Йоффе, вальяжный и прекрасный, красиво развалившись на стуле, смеялся и убеждал нас, что не всякая книга имеет отношение у прямо-таки к материльной культуре… помилуйте, дорогие мои барышни… далеко не всякая. А если серьёзно, то и к материальной культуре - тоже. Нет, всё понятно - историческая, полиграфическая, художественная и прочие стороны, но духовная, вернее, духовно-интеллектуальная…. она всё-таки превалирует, дорогие мои барышни, причём безусловно, об этом не забывайте. Сначала - текст, а всё остальное - потом.
Кто бы мог подумать, что пройдёт двадцать лет, и всё так изменится?
На последней Книжной ярмарке на ВВЦ это было видно ярко до изумления.
Нет-нет, дорогие мои (чуть не сказала «барышни») - ярмарка прекрасна. То, что она с годами начинает отказываться от потуг на помпезность и вселенский размах и превращается в уютное, почти камерное мероприятие с оттенком здоровой провинциальности - на наш взгляд, безусловный плюс, а не минус. И то, что Кавказ наконец-то предстал перед нами не в пороховом дыму уже ставших привычными ассоциаций, а таким, каким мы его видели и представляли себе в те, давние, слава Богу, не совсем ещё незапамятные времена, - тоже было каким-то невероятно отрадным открытием. И то, что российское книгоиздательское дело, как говорят, выходит из кризиса - более чем отрадно и, как говорится, дай ему Бог…. И все мероприятия, семинары, круглые и прочие столы, и невнятно мелькающие медийные и полумедийные персонажи, и детские праздники, и лезгинка, и лёгкая академичная скандальность абзацевской «антипремии» - всё было изумительно и занятно…. Но - собственно, сам предмет выставки… Книга, дорогие мои барышни. Предмет духовной и материль… тысяча извинений… материальной культуры.
Именно здесь, на этих прилавках, мы увидели то, о чём, собственно, уже давно догадывались. Процесс «от Интернета - к Гуттенбергу» идёт полным ходом и, видимо, уже близок к стадии своего окончательного завершения.
Текст утекает из книги, как в утекала живая вода меж пальцев Финна Мак Кумала в известной ирландской саге. Остаётся форма.
Эта форма прекрасна. Прежде всего - своим невероятным разнообразием. От радостной аскезы до печального кича. От нежного розовощёкого гламура до тяжёлой средневековой роскоши. Книги- игрушки. Книги-подарки. Книги-гиганты, которые едва можно обхватить, и книги-малютки, к которым приближаешься с затаённым дыханием, как к подкованной блохе.. Книги-замки и книги-корабли. Книги, поющие колыбельные и что-то лепечущие на невнятных языках, стоит только нажать на секретную кнопку. Переплёты в россыпях полудрагоценных камней - ещё немного, и мы дойдём до «лалов из страны Рух». Переплёты из рисовой бумаги, крокодиловой кожи и старых газет ручной работы. Книга как предмет материальной культуры. Книга, которую не стыдно подарить другу на юбилей вместе с бутылкой дорогого коньяка, книга, которой можно с чистой совестью порадовать ребёнка и книга, которую безусловно не стыдно поставить на полку на самом виду и с гордостью показывать гостям.
Текст утёк между пальцев и ушёл в Интернет. Книге не остаётся ничего другого, как брать одеждой, причёской и дорогим убранством. За содержанием теперь идут в Сеть, а в книжный магазин - в основном за пресловутой формой. Из-за этого форма ненавязчиво, но ощутимо дорожает. Средняя цена представленных на ярмарке изданий - 400 рублей. Даже с учётом всех инфляций это… ну, сами понимаете.
То, что книга за последние пару лет так приободрилась и похорошела, с одной стороны меня, как библиотекаря, безусловно, радует. А с другой стороны, я понимаю, что в библиотеку за такой книгой никто не пойдёт. Такую книгу надо непременно приобретать, чтобы потом листать долгими зимними вечерами, любуясь тонкой красотой иллюстраций и ощущая кончиками пальцев бархатистую гладкость дорогой бумаги…. И опять получается, что библиотека-то мало выигрывает от такого выхода из кризиса, а наоборот - ещё больше рискует погрузиться в свой собственный кризис…
Впрочем, возможно, я, как всегда, преувеличиваю. Март. Пессимизм. Авитаминоз. И прочий антибукер.
