Новое русское православие: о религии плохо не говорить ("The Washington Post", США)
Поскольку я жила и работала в Москве в качестве журналиста в конце 60-х, в этой истории для меня есть нечто большее, чем простая ирония. В то время предметы "неофициального" искусства - картины и скульптуры, в которых не соблюдались каноны социалистического реализма, на самом деле выставлялись только дома у художников. Кроме того, религиозные символы, такие как иконы, зачастую использовались художниками не для возвеличивания религии, а для демонстрации конфликта ценностей независимых творческих работников и государства. Еврей и один из самых одаренных неофициальных художников той эпохи Оскар Рабин, который работал в Москве, часто ставил православные иконы рядом с изображениями "Правды" или на фоне скучных индустриальных пейзажей. Насмешка постсоветских художников над религиозными символами это зеркальное отображение той же самой диссидентской художественной традиции - протест против государства, ворующего огромные природные богатства нации в сговоре с новыми русскими бизнесменами-олигархами, против фактического союза государства и православной церкви и против цензуры в целом.
Особенно меня поразило то, как православные хвастуны используют слово "провокация", которое в конце 60-х и начале 70-х годов постоянно применял КГБ для очернения любой формы художественного и политического инакомыслия, в том числе, самиздатовской русской литературы, появлявшейся в Советском Союзе.
Читать дальше...