Сражение за Кабарду || «Красная звезда» 17 ноября 1942 года
(От специальных корреспондентов «Красной звезды»)
Как горный обвал, сокрушая все на своем пути, прошла война по Кабарде и докатилась до Северной Осетии. Огонь, бомбы, снаряды, гусеницы немецких танков стерли с лица земли многие старинные кабардинские аулы, разрушили город Нальчик, выжгли и перепахали сотни гектаров виноградников и садов, выгнали из родных домов тысячи стариков, старух, детей.
Не туманы - едкий дым пожарищ стелется по долинам Кабарды и Осетии. Ветер гонит его по горам и ущельям.
Еще неделю назад дороги и горные тропы были запружены беженцами. Арбы, телеги, ослики, лошади, волы нагружены разным скарбом и домашней утварью. Люди, узнавшие при советской власти жизнь на плодоносных долинах Кавказа, теперь, под немецкими бомбами и снарядами, снова уходили в горы, к голым заснеженным скалам. Вот идет древний старик, опираясь на сучковатую палку. Тяжесть лет пригибает его к земле. Но он идет. Война подняла его, и он возвращается в заброшенную, покинутую 17 лет назад саклю.
На ослике сидит посиневший от холода черноглазый трехлетний мальчик, сзади поддерживает его за пояс пятилетний малыш с босыми ногами. У них в Чегеме немецкая бомба убила мать и отца, разнесла в щепки дом, и двое сирот, вместе с людским потоком, тоже идут все выше и выше в горы.
В воздухе жужжание моторов. Немец. Дорога пустеет, но хотя отчетливо видно, что тянется беженский караван, немец бомбит. Грохочут взрывы, взлетают камни, пыль. Крики, стоны. Когда дым рассеивается, все боязливо озираются вокруг, хоронят убитых в каменистой земле, и снова идет караван. Опять скрипят арбы, телеги, мычат коровы, кричат погонщики.
* * *
Бои шли отсюда недалеко. Немцам удалось последовательно прорвать несколько наших оборонительных рубежей танками и мотопехотой и выйти на дорогу.
По 100-200 танков одновременно обрушивались на наши части. Десятки пикирующих бомбардировщиков подготовляли эти атаки. Полуторатысячный отряд немецких моряков поддерживал мотопехоту.
В результате численного превосходства в танках немцам удалось захватить Нальчик, выйти на дороги юго-восточнее города. Они видели уже седую голову Казбека.
Бронеколонны врага раз’единили наши части и теснили их поочередно. В одном месте, овладев дорогой и разделив коридором в два километра полки N дивизии, противник всеми силами навалился на ее северную группу, оставив против южной лишь небольшое прикрытие. Начав атаку 70 танками, немцы к исходу дня ввели в бой 160 машин. 90 бомбардировщиков и больше полка пехоты, главным образом автоматчиков. Сейчас нельзя еще полностью восстановить этот неравный бой сотни наших пехотинцев и артиллеристов с противником, но вот некоторые его детали.
На роту лейтенанта Синягина и батарею лейтенанта Ованесяна обрушилось 500 гитлеровцев и 34 танка. Артиллеристы били по вражеским танкам с открытых позиций. Девять машин запылали, остальные, развив бешеную скорость, ворвались на батарею и раздавили пушки. Ованесян отвел своих бойцов к стрелкам. Два лейтенанта обнялись и сказали друг другу: «Умрем здесь, но не сойдем с места».
Стрелки потеснились, они приняли в свои окопы артиллеристов. 68 советских стрелков и тридцать артиллеристов встретили удар пятисот вражеских автоматчиков и 24 танка. Бой длился полтора часа. Немецкие танки несколько раз проходили по нашим окопам. Когда же они разворачивались, чтобы сделать новый заход, бойцы огнем пулеметов, автоматов и винтовок отгоняли от своих позиций немецких автоматчиков. В конце концов немцам удалось все же ворваться на позиции роты. Тогда из окопа выскочил окровавленный Синягин.
- Товарищи, - закричал он, - смерть немцам! Бей их!
Бойцы поднялись и ринулись в штыки. На каждого приходилось 10-15 немцев. Но враг был отброшен, и наши бойцы вернулись в окопы.
Теперь их было совсем немного. 27 человек.
Прилетели немецкие бомбардировщики. Больше ста бомб сбросили они на позиции двадцати семи. День потускнел от дыма. Еще девять товарищей были убиты и среди них герои-лейтенанты Синягин и Ованесян. Командование принял сержант Волков. Вслед за бомбардировкой немецкая пехота снова пошла в атаку. 18 бойцов встретили ее дружным огнем. Но немцы шли, и восемнадцать советских воинов выбежали из окопов навстречу. Их ждала верная гибель, но они шли вперед, так как каждый знал - отступать нельзя.
Но они не погибли, так как на помощь подоспел батальон капитана Соркина. Позиция была удержана, и лишь на следующий день в виду угрозы обхода северная группа дивизии вынуждена была отойти. Отжав ее к горам, противник навалился на южную группу.
Возле одного осетинского аула наступил решающий момент сражения. Обстановка была напряженной до предела.
Однако к этому моменту наши войска уже имели известное преимущество над немцами: подошла артиллерия, танки, советская авиация ликвидировала господство противника в воздухе. Немецкая группа после многих дней жестоких боев была уже не такой сильной, как у Нальчика. Ее обескровила стойкость таких бойцов, как стрелки Синягина и артиллеристы Ованесяна.
Две наши части вместе с танкистами контратаковали немецкую ударную группу с флангов и с фронта. С воздуха помогли им наши летчики. Продвижение врага было остановлено.
Инициатива перешла в руки наших войск. Их активные действия продолжаются. Враг сопротивляется изо всех сил, но вынужден пядь за пядью очищать захваченную им советскую землю.
На дорогах, по которым так недавно двигались караваны беженцев, стоят сейчас десятки изуродованных немецких танков, машин, орудий. Вот полусгоревшее осетинское село. Его только вчера захватила Красная Армия. Во дворах, на улицах, в канавах видны брошенные немцами автомашины, мотоциклы. В обуглившихся фруктовых садах стоят кухни, разбитые минометы, орудия. В грязи валяются каски, трупы немцев, пулеметные ленты, ящики из-под мин. На площадь свезли захваченные исправные вражеские танки - их 18. Наши танкисты хозяйским глазом осматривают их. Бой еще близко, но с каждым часом гул его все дальше, все глуше.
* * *
Штаб одного из подразделений. Ночь. В землянке возле печурки сидит человек лет тридцати. Это пастух. На нем мохнатая баранья шапка, овечий тулуп и остроносые туфли из бычьей кожи. В руках пастуший посох с загнутой ручкой.
Зовут пастуха Исса Валбегов. Он осетин, горец. Нам рассказывают его историю.
Все лето Исса пас овец в горах. Он жил в своей пастушьей палатке, отрезанный от всего мира, и не знал, что война приблизилась к его родному краю. Осенью, когда Исса со своим стадом стал спускаться с гор, ему навстречу начали попадаться люди. Они рассказали Иссе, что немцы подошли к горам, жгут аулы, убивают скот, грабят поля, уносят имущество.
В темную октябрьскую ночь подошел Исса со стороны гор к своему селу. Там были немцы. Он оставил стадо на попечение помощника, а сам пополз к своей сакле. Заглянув в окно, он не увидел ни жены, ни детей. Вместо них за столом сидели немецкие солдаты, а на кровати Иссы спал долговязый немец. И сколько ни ползал Исса в эту темную горную ночь от сакли к сакле, но не увидел никого из своих родных и знакомых - всюду были немцы. На дороге случайный встречный друг рассказал пастуху, что его жена и дети выгнаны немцами, как и другие жители аула, из родного дома и ушли, неизвестно куда.
Тогда, на следующую ночь, Исса снова подполз к своему дому, притаился. В темноте долго выжидал; наконец, близко к полночи один из немецких солдат вышел из сакли. Пастух набросился на него сзади, и они покатились по каменистой земле. Солдат оказался сильным, и борьба длилась долго. Они катались по тропе, срывались вниз в овраг, поднимались, снова падали. Наконец, пастуху удалось подмять немца, он навалился на врага и задушил его. Потом взял его документы, его куртку и оружие и принес все это через линию фронта в наш штаб.
С тех пор Исса водит наших разведчиков в тыл немцев - он знает каждую тропку в здешних местах. Вместе с разведчиками он нападает на немецкие заставы, штабы, тылы, взрывает узкие горбатые горные мосты. Он неутомим - он узнал, что дети его живы, но жена умерла, изгнанная немцами из дома, где жил еще прадед Иссы. Пусть же дорого поплатится враг, незванно проникший в дом осетина!
* * *
Вдоль линии фронта - осетинские, кабардинские, чеченские аулы. Они раскинулись в долинах по берегам быстрых речек. Среди высоких тополей и по-осеннему желтых фруктовых садов много казачьих станиц. Ряды хат, аккуратно обмазанных коричневой глиной, прямые улицы, новые здания клубов, бань, магазинов, парикмахерских. Здесь живут терские и сунженские казаки.
Каждое утро казачки отправляются в поле. Их поля настолько близко от линии боя, что сюда долетают не только мины, но и шальные пули, но казачки продолжают работать. Они засевают озимь, готовят землю под зябь. Гул тракторов перекликается с гулом выстрелов.
- Мы казацкие, стреляные, - говорит председатель стансовета Настасья Семеновна Замковая, - нас пальбой не спугнешь. Немец нам досаду делает, чтобы мы работу кинули, а мы ему досаду делаем, - работаем. Зачем хлебу-то пропадать? Хлеб армии нужен, ему пропадать нельзя.
Линия фронта пролегает здесь уже давно, и вот так, под обстрелом, казачки станицы убрали хлеб, обмолотили его, свезли с полей, сдали госпоставки.
Дел у Настасьи Семеновны по горло. Станица прифронтовая, все время проходят войска. По ночам все устраивает бойцов на постой, а утром, едва побелеют окна, уже ходит по хатам:
- Хозяюшки, на работу!
На шерстяной домотканной кофте у нее красная нашивка - знак легкого ранения. Оказывается, месяца полтора назад, когда немецкие самолеты усиленно бомбили работавших в поле женщин, Настасью Семеновну ранило в левую руку осколком. Отвезли Настасью Семеновну в военный госпиталь.
- Лежала я там с месяц. Вместе со мной были связистка, медсестры, пулеметчица, разведчица - одна я с полевых работ. Даже все удивлялись. Вот когда выздоровела, доктор-то главный и говорит:
- Надо, мол, вам, Настасья Семеновна, нашивку за ранение дать.
Я думала, он в шутку. Ведь нашивки-то только военным, а я хоть казацкая и сызмальства из винтовки стреляю, но вроде гражданская. Нет, оказывается, всерьез. Вы, говорит, на линии фронта ранены, на боевой работе, значит, нашивку вам полагается. Ну, раз полагается, спасибо, буду носить с гордостью.
* * *
Кабарда и Осетия овеяны жарким дыханием войны. Здесь сражаются и трудятся, кровью и потом добывают победу над врагом. || Е.Габрилович, П.Трояновский. СЕВЕРНЫЙ КАВКАЗ.
+ + + + + + + + + + + + + + + + + + + + +
Смелая вылазка в тыл врага
КАРЕЛЬСКИЙ ФРОНТ, 16 ноября. (По телеграфу). Группа наших разведчиков проникла в глубокий тыл врага и вышла на важную коммуникацию. Хорошо замаскировавшись, разведчики расположились по обеим сторонам дороги. Саперы младший сержант Черепанов и ефрейтор Чугунников установили фугас.
Вскоре показался большой отряд противника с офицером во главе. Раздался сильный взрыв, который ошеломил немцев. Разведчики тут же обстреляли вражеский отряд, нанесли ему большой урон и заставили отступить. Однако вскоре фашисты опомнились, привели себя в порядок и стали преследовать наших смельчаков.
Командир разведывательной группы решил принять бой. Разведчики быстро заняли оборону, окопались и, когда противник подошел совсем близко, открыли дружный и меткий огонь. Потеряв около 60 солдат убитыми, немцы снова откатились. Но когда группа двинулась в путь, преследование возобновилось.
Преградить дорогу врагу было приказано саперам Черепанову и Чугунникову. В то время, как основная группа разведчиков шла по кустам и лощинам, саперы создали в некоторых местах минные поля, установив до 20 мин. Немцы не заметили искусно замаскированных мин, и несколько солдат было убито. Пока враг искал обходный путь, саперы и разведчики ускользнули от преследования.
+ + + + + + +
Источник: « Красная звезда» №270, 17 ноября 1942 года
# И.Эренбург. Кавказ || «Красная звезда» №261, 5 ноября 1942 года
# П.Павленко. Сыны Кавказа || «Красная звезда» №102, 1 мая 1942 года
# И.Эренбург. В горах Кавказа || «Красная звезда» №208, 4 сентября 1942 года