Сегодня в Крыму || «Красная звезда» 25 мая 1943 года
До войны мы знали Крым как всесоюзную здравницу. Мы любили его, как место веселого летнего отдыха, мы вспоминали тамошнюю веселую и беззаботную жизнь, как нечто обычное, что органически свойственно Крыму. В те дни мы никогда, по правде сказать, не задумывались, над тем, что такое Крым в целом.
Нужно было оторваться от солнечных гор Крыма, пройти с боями его степи, видеть пылающий Севастополь и разоренную Керчь, чтобы всем сердцем понять облик Крыма. Как в гигантском музее, здесь было всё.
Для историков и археологов - сложная, богатая старина, остатки греческой и римской культуры, генуэзские руины, воспоминания о турках и запорожцах, поселения готов, итальянцев, греков, древние камни Херсонеса и могила Мамая.
Для людей искусства - ослепительный крымский фольклор, в котором перемешались древние сказания по меньшей мере пяти или шести народов. Поэты всегда помнили, что существует «Ифигения в Тавриде» Гете и «Крымские сонеты» Мицкевича, и пушкинский «Бахчисарайский фонтан», и «Севастопольские рассказы» Л.Толстого. Престарелый Толстой встречался в Гаспри с молодыми Чеховым и Горьким. Начинается «крымский период» русской литературы, когда Крым становится местом жизни и творчества целой плеяды русских художников слова - Куприна, Вересаева, Тренева, Сергеева-Ценского. В крохотном Коктебеле, у поэта-символиста Максимилиана Волошина, творят Бальмонт и Белый и Брюсов. Феодосия, где некогда плавал корабельным юнгой молодой Гарибальди, рождает художника моря - Айвазовского. В Ялте композитор Спендиаров создает свои «Крымские этюды».
Но Крым не только страна искусства. Героика первого Севастополя с Корниловым, Нахимовым и матросом Кошкой навсегда связывает наши воспоминания о Крыме со славой русского оружия. 1905-й год создает эпопею броненосца «Потемкин» и выдвигает лейтенанта Шмидта. Первые годы гражданской войны рождают славу Чонгара и Перекопа.
Маленькая страна с богатейшими ландшафтами, с чрезвычайно пестрым по национальному составу населением и удивительным по своим возможностям хозяйством вырастает в очень своеобразный, живой музей советской жизни. Здесь всё под рукой: и чудесные виноградники, и табачные или розовые плантации, и горнорудные разработки, и археологические раскопки, и научная работа в старейшем у нас Никитском ботаническом саду, и отарное скотоводство в степных районах, и молодая индустрия Керчи.
Ребята всего Советского Союза бредили «Артеком». В Бобровке вырос замечательный санаторий для туберкулезных детей. В Севастополе завоевал всесоюзную славу институт физических методов лечения имени Сеченова. На вершине Ай-Петри должна была начать работать грандиозная ветросиловая станция. Да, Крым был не только страною отдыха, но и напряженной работы, напряженного творчества. Десятки национальностей жили здесь в теснейшем содружестве.
Всё это вспоминаешь, слушая рассказы людей, прибежавших из плененного немцами Крыма. Как ни стараются немцы превратить Крым в глухой застенок, из которого нет выхода, кроме как в смерть, всё же немало людей приносит вести о том, что там делается.
Полтора года зверствуют немцы в Крыму. Полтора года обжирают они голодное население, расстреливают и высылают непокорных, натравливают одну национальность на другую, но движение народных мстителей, перенеся неслыханные лишения и переживая десятки карательных экспедиций, не замерло, а растет, не погибло, а возмужало, и теперь даже самим немцам ясно, что его нельзя уничтожить.
Зимою 1941 года немцы начали с массовых расстрелов. В Керчи, Симферополе, Феодосии, Евпатории они расстреляли десятки тысяч. Затем началась полоса индивидуального террора и одиночных расстрелов. Каждый немец на свой лад об’едал, обирал, судил и карал крымских жителей. То, что чудом спасалось от немцев, попадало в руки румын.
Деревня за деревней покидала свои дома и уходила в партизаны. На оставшихся жителей немцы надели номерки, как на собак. Запретили передвижение из деревни в деревню. Обязали не покидать домов, начиная с 5 часов дня.
И вот стоят табачные участки, виноградники и огороды, и бурьян забивает аккуратные грядки, чертополох всходит между лоз. Вечерами ни один рыбацкий парус не гуляет в море, когда оно серебрится стадами султанки. Жизнь делится тут не на весну и лето, не на знойные и дождливые дни, а на день до пяти и день после пяти. Погибают от болезней и вредителей знаменитые крымские сады, хиреют виноградники, птицы разоряют огороды, поля не родят хлеба.
Озимый сев 1941 года совершенно не принес урожая, а осенью 1942 года засеяно было до 10 процентов общей площади. Половину урожая немцы забрали якобы для организации ферм-гигантов и отправили в Германию, четверть взяли для своей армии, последнюю четверть отобрали местные немецкие гарнизоны.
В городах положение не лучше. Если крестьянин имеет еще кое-какие надежды на огород возле своего дома, то горожанину вообще надеяться не на что - работы у него нет, переселиться в деревню он не имеет права. В Симферополе немцы угнали всех подростков. То же самое в Керчи. То же самое в Евпатории. Режим всей жизни направлен на то, чтобы люди быстрей умирали. Страна здоровья, где поправлялись неизлечимые туберкулезники, где инвалиды обретали чудесные силы, за полтора года превратилась в страну инвалидов.
Все больницы, клиники, санатории обслуживают только немцев. Санатории и дома отдыха на южном берегу забиты ранеными и больными немцами. Крым стал как бы прифронтовым лечебно-восстановительным округом немецких армий. Сюда свозят раненых со всех участков советско-германского фронта и возвращают их в строй без отпуска в «фатерланд».
- Эти госпитали для нас своего рода сводка, - говорит партизан, прибывший на Большую Землю. - Глядишь, везут. Двадцать, сорок, двести машин с побитыми немцами. Откуда прибыли раненые, узнать нетрудно. И нам уж понятно, где немцам туго. Так и узнаем, где наши их бьют. За последнее время у всех раненых одно слово - Кубань. Но есть и из других мест. Самое для нас ценное, когда узнаем о партизанах в других местах. Не так давно прибыл транспорт раненых человек в 300 из-под Киева, есть десятка четыре из Днепропетровска. Жаль только, что немцев, раненых в Крыму, никуда дальше не отправляют, а то бы киевские товарищи тоже знали, что мы живы и действуем.
Крымскими санаториями пользуются иногда и румыны, и итальянцы, но эти лечатся, пока нет наплыва немцев. А придет транспорт с немцами, румын гонят из санаториев, как прокаженных. Они долечиваются уж по частным домам.
- Вылечится, сукин сын, - продолжает товарищ, - и, уходя, заберет постель, на которой лежал, часы, посуду, вообще, что поценнее и на базар. На рынке немецкие солдаты предлагают любую вещь.
Ценнейшие коллекции крымских дворцов либо вывезены в Германию, либо сбываются на рынках. Библиотека Воронцовского дворца в Алупке разграблена. Музеи опустели. Генерал Манштейн собственноручно отбирал для себя картины и скульптуры из Симферопольского музея, из Ливадийского дворца.
...Партизан рассказывает, а я вспоминаю дом в Гурзуфе, связанный с именем Пушкина. Вспоминаю, как ребята из Артека собирали тут древних стариков, в чьей памяти еще сохранились рассказы о неугомонном, глазастом человеке, некогда гостившем в этих местах. Вспоминаю, как разыскивали тогда ребята не только вещи пушкинской поры, но как бы ее дыхание, сохранившееся в легендах и анекдотах о великом поэте. Вспоминается мне и давнишний летний день на месте предполагаемой могилы Мамая, и экскурсия молодых моряков-черноморцев, и как они, покачивая головами, с трогательным удивлением слушали рассказы о приключениях этого последнего разорителя Руси.
- Ишь, куда забежал от нас! - сказал белобрысый рязанец. - И умереть места-то не нашел. Тут бы надпись сделать - помер на бегу!
Все тогда рассмеялись на эту реплику. Она вспомнилась мне сейчас, как сегодняшняя. Сколько разорителей наших вот так же, как и Мамай, померло на бегу, в бесславном изгнании, вдали от своих родных мест! Немцам предстоит та же судьба.
«Ишь, куда забежал помирать», - может быть и сегодня говорит партизанский паренек, засыпая землей останки вора-убийцы в лохмотьях зеленой шинели.
В течение лета 1942 года оккупанты предприняли несколько карательных экспедиций в горы, ставя задачей полное истребление партизанских отрядов. Шли многодневные сражения с участием авиации, танков и артиллерии. В конце июля прошлого года в одном из таких боев немцы потеряли только убитыми тысячу человек, а партизаны - убитыми, ранеными и пропавшими без вести всего 86 человек.
Истребить крымских партизан оказалось невозможно. Их защищают не только крымские горные леса, их бережет, прячет и кормит население. Жестокая борьба вырастила мастеров партизанской войны, талантливейших руководителей и отважных бойцов-одиночек, умеющих сражаться против сильнейшего неприятеля и побивать его своим уменьем.
Оккупанты прикрыли все шоссейные дороги блокгаузами, выставили на высотках вдоль дорог и вблизи населенных пунктов часовых. Путник берется под наблюдение сразу несколькими постами. Кажется, пробеги ребенок, и уже на пять километров вокруг забьют тревогу. И всё-таки даже в этих условиях партизаны осуществляют смелые диверсии. Обстановка диктует переход к действиям в одиночку или парами. Кандидат партии тов. В., действуя под Алуштой, однажды смело остановил автобус с немецкими солдатами. Водитель (тоже немец) резко притормозил. Тов. В., открыв дверцу, в упор перестрелял солдат и скрылся. Вскоре то же самое повторил тов. Ф. Одиночные нападения на автобусы и грузовики стали обычными.
Население всячески стремится помочь партизанам. Однажды женщины из деревни Б. собирали в горах кизил и наткнулись на партизанскую засаду. Они покормили партизан кизилом, сообщили, что делается в селении, и предупредили о нескольких новых немецких постах.
Кажется, на что уж невелик Крым и каждая тропинка известна каждому, но вот в течение полутора лет немцы не могут обнаружить, где печатаются партизанские газеты «Крестьянская правда», «Молодежная правда», «Партизан Крыма», и население всегда в курсе дел на фронтах, потому что, помимо газет, партизаны выпускают еще и листовки с важнейшими сообщениями Советского Информбюро.
- Всеобщая ненависть к немцам, - говорит мне крымский партизан, прибывший на Большую Землю, - наше лучшее убежище. Она скрывает нас от негодяев, она укрепляет и поддерживает нас в тяжелые минуты, она помогает нам бороться в тяжелейших условиях.
- В наших рядах, - продолжает он свой рассказ, - есть представители всех советских народов, есть также и словаки, и я уверен - число их будет расти. Не думайте, что мы одиноки. В одиночестве, в отрыве от народа нельзя было бы сделать и десятой части того, что мы делаем. Посудите сами. Сегодня, к примеру, мы пускаем под откос поезд в 22 вагона на перегоне Альма-Бахчисарай. Спустя пять дней устраиваем крушение поезда на перегоне Альма-Симферополь. Десятью днями позже сжигаем 7 грузовиков с противотанковыми снарядами. Допустим, что это случилось 8 числа этого месяца. А девятнадцатого на перегоне Альма-Симферополь - второе крушение. Двадцать третьего на том же перегоне взлетает в воздух служебная дрезина. Двадцать четвертого подрывается на мине поезд из 20 вагонов между Альмой и Бунчанском и так далее и так далее. Трижды перерезали мы шестижильный кабель, проложенный в море на глубине одного метра. Десятки раз топили баркасы их береговых патрулей. Сотни раз убивали немцев, купающихся в море. Немец в одиночку не смеет пройти из Ялты в Гаспри. Запрещено. Да они и сами не ходят - боятся.
- Знаете, нет ненависти сильнее, чем наша, партизанская. В детстве мне бабка говорила, что если паука убить, так будто бы сорок грехов простятся, а теперь я думаю, если за паука сорок, так за убитого немца надо грехи всей жизни человеку простить.
Крым борется с врагом. Он выживет и снова будет солнечным, веселым, вдвойне дороже нам после всех несчастий и испытаний. || П.Павленко.
+ + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + +
ИМЯ ГЕРОЯ БУДЕТ ЖИТЬ ВЕЧНО
СЕВЕРО-ЗАПАДНЫЙ ФРОНТ, 24 мая. (По телеграфу). В N части высокие образцы мужества и отваги показал в бою командир взвода младший сержант Иван Иванович Фетисов. Его взвод впереди всех шел в атаку. Под командованием тов. Фетисова бойцы взвода первыми прорвали оборону немцев и умело вели бой в глубине. Младший сержант в течение всего боя воодушевлял своих бойцов на подвиги, и каждый из них сражался за троих, подражая герою-командиру.
Бой подходил к концу. Рота отбросила врага и закреплялась на новых рубежах. В этот момент младший сержант Фетисов был убит вражеским автоматчиком. Бойцы его взвода, в течение трех дней отбивая контратаки немцев, крепко отомстили врагу за смерть героя-командира.
Приказом по войскам Северо-западного фронта младший сержант Фетисов был награжден орденом Отечественной войны первой степени. На-днях был опубликован приказ Военного Совета фронта о воздании воинских почестей герою отечественной войны. Младший сержант Иван Фетисов зачисляется навечно в списки полка. Имя его будет оглашаться на всех поверках личного состава роты, в рядах которой сражался герой.
В полку учреждается книга героев, куда первым заносится имя Фетисова. Военный Совет фронта приказал командиру полка известить родных младшего сержанта о его славном подвиге.
+ + + + + + + + +
Источник: « Красная звезда» №121, 25 мая 1943 года
# В деревне, отбитой у врага || «Красная звезда» №70, 25 марта 1943 года
# Крым перед объективом || «Литература и искусство» №12, 21 марта 1942 года
# Я.Милецкий. На пожарище в селе Хотьково || «Красная звезда» №86, 13 апреля 1943 года