Илья Эренбург. Сильнее смерти || «Красная звезда» 18 июля 1942 года
Взято у 0gnev
Орган эс-эсовцев «Шварце Кор» в передовой 9 июля рассуждает:
«Опыт научил нас считаться с упорством противника, поэтому неправильно торопиться регистрировать недели войны, километры завоеванной территории, число пленных... Прежде всего нужно примириться с особенностями большевистского человека, к которому следует подходить с новой меркой. В отдельном человеке отражается упорство всей системы, не знающей компромисса. Нам, европейцам, кажется феноменальным, что большевистские солдаты месяц за месяцем идут в наступление на верную смерть и, не задумываясь, жертвуют жизнью в обороне. Капитуляций окруженных частей, крепостей, опорных пунктов - этих нормальных явлений всех прочих войн - в СССР не бывает. Пленных удается брать только в тех случаях, когда, враг полностью рассеян. Откуда берется это непонятное ожесточение? Здесь действуют силы, которым нет места в мире наших обычных представлений... Нужно предполагать, что у большевистского человека есть вера, помогающая ему совершать невероятные вещи...»
Палачи Гиммлера ошеломлены: русское сопротивление им кажется нарушением всех правил игры. Они считают, что Россия должна была сдаться, как Франция, и они пожимают плечами: откуда такое упорство?.. Эс-эсовцы привыкли иметь дело с малодушными или с предателями. Они негодуют: почему Севастополь не капитулировал? Почему москвичи не вышли навстречу фон Боку с ключами города? Почему Ленинград не понял «нормальных» явлений и не пустил на Невский немецких ефрейторов? Почему защитники Воронежа вместо того, чтобы сдаваться в плен, истребляют немцев? «Откуда это ожесточение?»
На помощь эс-эсовцам приходит Геббельс. Он об'ясняет в газете «Дас рейх»: «Большевистская армия иногда сражается с почти животным упорством. Она обнаруживает презрение к смерти, которое является более чем примечательным».
Колченогий выписывает слова «презрение к смерти», не понимая всей глубины их значения. Он не в силах об’яснить эс-эсовцам, в чем та «вера» наших бойцов, о которой говорит «Шварце Кор». Таинственной книгой за семью печатями остается душа нашего народа для немецких грабителей. Они не понимают, что ведет наших людей в бой. Скажем прямо: любовь - любовь к семье, любовь к родине, любовь к жизни. Нет силы выше, чем настоящая любовь. Данте сказал, что она движет небесными светилами. Мы скромно добавим, что она испепеляет железные чудовища, которые рвутся к нашим городам.
Я получил сегодня письмо от бойца-казаха. Я приведу его: в нем ответ на вопрос, поставленный газетой Гиммлера. Красноармеец Асхар Лекеров пишет: «Ваша статья «Июнь» мне много напомнила. Я сидел в тесной сырой землянке, но мне казалось, что я сижу в большом театре мира. Передо мной проходила на экране жизнь казахского народа. Страна бывших пастухов. Голод. Кочевники в голодной степи. Ныне цветущий край...
Я вспомнил июнь 1941 г. Я тогда находился в своем колхозе. До революции это место называлось Батбах, то-есть болото. Из горы текла маленькая речка, ее тоже звали Батбах. Никто здесь не жил, говорили, что нельзя жить. А сейчас на берегу этой речки новое колхозное село, около ста тридцати дворов, громадная школа-семилетка, клуб. И при каждом доме, огород - бахши. А между прочим до революции казахский народ даже не имел понятия, что такое картошка или помидоры. Четыреста гектаров посевная площадь, десять тысяч овец, шестьсот коров, семьсот лошадей. Вот это картина Батбаха в июне 1941 г.
Я люблю родной край, родную землю, люблю мой Батбах. Хочу купаться в речке Батбах, и я вам прямо скажу, товарищ Эренбург, я хочу жить после победы над врагом. Но когда жаркая схватка с врагом, я про все забываю. Меня волнует одна мысль - разбить, уничтожить палачей. Во мне кипит кровь. Простой маленький казах превращается в непобедимого громадного борца. После мне самому смешно...
Что такое жизнь? Это очень большой вопрос. Потому что каждый хочет жить, но смерть раз в жизни неизбежна, а тогда надо умереть, как герой, как Чапай - тогда хотя бы наши вспомнят, что такой-то погиб в геройском бою с фашистами».
Это простодушное, но глубоко человечное письмо справедливо говорит о силе нашего бойца. Что движет казаха Асхара Лекерова? Любовь к его краю, к пастбищам, к горной речке, к тому большому миру, который открылся для всех народов нашей родины после Октября. Бойца Асхара Лекерова ведет в бой также лютая ненависть: он знает, кто разлучил его с родными местами, с близкими, он зовет немцев палачами: это палачи нашей родины.
Родина говорит каждому бойцу: «Стой, дерись, держись и ты победишь. Стойкие побеждают. Трусы гибнут. Родина будет жить и ты будешь жить!» Асхар Лекеров любит жизнь, как любит жизнь каждый советский человек. Он не хочет умирать: в войне он ищет не смерти, но победы. И вот эта любовь к жизни позволяет нашим бойцам итти навстречу смертельной опасности. Может быть, последней мыслью бойцов, которые, обвязавшись гранатами, бросались под танки, чтобы преградить путь врагу, было: до чего чудесна жизнь...
Асхар Лекеров пишет, что простой казах становится в священном пылу боя непобедимым и огромным. Это правда. Казах или русский или украинец, все они становятся одним непобедимым и огромным народом. Это позволяет нам отбивать атаки немецких танков. Это позволяет нам и теперь, в трудные дни нового испытания, сказать: наш народ непобедим! || Илья Эренбург.
+ + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + +
Убей его!
Если дорог тебе твой дом,
Где ты русским выкормлен был,
Под бревенчатым потолком,
Где ты в люльке качаясь плыл,
Если дороги в доме том
Тебе стены, печь и углы,
Дедом, прадедом и отцом
В нем исхоженные полы,
Если мил тебе бедный сад
С майским цветом, с жужжанием пчел,
И под липой, сто лет назад,
В землю вкопанный дедом стол,
Если ты не хочешь, чтоб пол
В твоем доме немец топтал,
Чтоб он сел за дедовский стол
И деревья в саду сломал...
Если мать тебе дорога.
Тебя выкормившая грудь,
Где давно уж нет молока.
Только можно щекой прильнуть,
Если вынести нету сил.
Чтобы немец, ее застав,
По щекам морщинистым бил,
Косы на руку намотав,
Чтобы те же руки ее,
Что несли тебя в колыбель,
Немцу мыли его белье
И стелили ему постель...
Если ты отца не забыл.
Что качал тебя на руках.
Что хорошим солдатом был
И пропал в карпатских снегах,
Что погиб за Волгу, за Дон,
За отчизны твоей судьбу,
Если ты не хочешь, чтоб он
Перевертывался в гробу,
Чтоб солдатский портрет в крестах
Немец взял и на пол сорвал,
И у матери на глазах
На лицо ему наступал...
Если жаль тебе, чтоб старик,
Старый школьный учитель твой,
Перед школой в петле поник
Гордой старческой головой,
Чтоб за все, что он воспитал
И в друзьях твоих и в тебе,
Немец руки ему сломал
И повесил бы на столбе...
Если ты не хочешь отдать
Ту, с которой вдвоем ходил,
Ту, что долго поцеловать
Ты не смел, так ее любил.
Чтобы немцы ее живьем
Взяли силой, зажав в углу,
И распяли ее втроем
Обнаженную на полу.
Чтоб досталось трем этим псам,
В стонах, в ненависти, в крови,
Все, что свято берег ты сам.
Всею силой мужской любви...
Если ты не хочешь отдать
Немцу, с черным его ружьем,
Дом, где жил ты, жену и мать,
Все, что Родиной мы зовем,
Знай - никто ее не спасет,
Если ты ее не спасешь.
Знай - никто его не убьет,
Если ты его не убьешь.
И пока его не убил.
То молчи о своей любви -
Край, где рос ты, и дом, где жил,
Своей Родиной не зови.
Если немца убил твой брат,
Если немца убил сосед -
Это брат и сосед твой мстят,
А тебе оправданья нет.
За чужой спиной не сидят,
Из чужой винтовки не мстят,
Если немца убил твой брат -
Это он, а не ты, солдат.
Так убей же немца, чтоб он,
А не ты на земле лежал,
Не в твоем дому чтобы стон -
А в его - по мертвом стоял.
Так хотел он, его вина -
Пусть горит его дом, а не твой,
И пускай не твоя жена,
А его - пусть будет вдовой.
Пусть исплачется не твоя,
А его родившая мать.
Не твоя, а его семья
Понапрасну пусть будет ждать.
Так убей же хоть одного!
Так убей же его скорей!
Сколько раз увидишь его,
Столько раз его и убей!
Константин Симонов.
+ + + + + + + + +
Источник: « Красная звезда» №167, 18 июля 1942 года
# П.Лидов. Таня || «Правда» №27, 27 января 1942 года
# И.Эренбург. Четверо || «Правда» №83, 28 марта 1943 года
# И.Эренбург. Душа народа || «Красная звезда» №92, 19 апреля 1942 года
# И.Эренбург. Русский Антей || «Красная звезда» №222, 20 сентября 1942 года
Орган эс-эсовцев «Шварце Кор» в передовой 9 июля рассуждает:
«Опыт научил нас считаться с упорством противника, поэтому неправильно торопиться регистрировать недели войны, километры завоеванной территории, число пленных... Прежде всего нужно примириться с особенностями большевистского человека, к которому следует подходить с новой меркой. В отдельном человеке отражается упорство всей системы, не знающей компромисса. Нам, европейцам, кажется феноменальным, что большевистские солдаты месяц за месяцем идут в наступление на верную смерть и, не задумываясь, жертвуют жизнью в обороне. Капитуляций окруженных частей, крепостей, опорных пунктов - этих нормальных явлений всех прочих войн - в СССР не бывает. Пленных удается брать только в тех случаях, когда, враг полностью рассеян. Откуда берется это непонятное ожесточение? Здесь действуют силы, которым нет места в мире наших обычных представлений... Нужно предполагать, что у большевистского человека есть вера, помогающая ему совершать невероятные вещи...»
Палачи Гиммлера ошеломлены: русское сопротивление им кажется нарушением всех правил игры. Они считают, что Россия должна была сдаться, как Франция, и они пожимают плечами: откуда такое упорство?.. Эс-эсовцы привыкли иметь дело с малодушными или с предателями. Они негодуют: почему Севастополь не капитулировал? Почему москвичи не вышли навстречу фон Боку с ключами города? Почему Ленинград не понял «нормальных» явлений и не пустил на Невский немецких ефрейторов? Почему защитники Воронежа вместо того, чтобы сдаваться в плен, истребляют немцев? «Откуда это ожесточение?»
На помощь эс-эсовцам приходит Геббельс. Он об'ясняет в газете «Дас рейх»: «Большевистская армия иногда сражается с почти животным упорством. Она обнаруживает презрение к смерти, которое является более чем примечательным».
Колченогий выписывает слова «презрение к смерти», не понимая всей глубины их значения. Он не в силах об’яснить эс-эсовцам, в чем та «вера» наших бойцов, о которой говорит «Шварце Кор». Таинственной книгой за семью печатями остается душа нашего народа для немецких грабителей. Они не понимают, что ведет наших людей в бой. Скажем прямо: любовь - любовь к семье, любовь к родине, любовь к жизни. Нет силы выше, чем настоящая любовь. Данте сказал, что она движет небесными светилами. Мы скромно добавим, что она испепеляет железные чудовища, которые рвутся к нашим городам.
Я получил сегодня письмо от бойца-казаха. Я приведу его: в нем ответ на вопрос, поставленный газетой Гиммлера. Красноармеец Асхар Лекеров пишет: «Ваша статья «Июнь» мне много напомнила. Я сидел в тесной сырой землянке, но мне казалось, что я сижу в большом театре мира. Передо мной проходила на экране жизнь казахского народа. Страна бывших пастухов. Голод. Кочевники в голодной степи. Ныне цветущий край...
Я вспомнил июнь 1941 г. Я тогда находился в своем колхозе. До революции это место называлось Батбах, то-есть болото. Из горы текла маленькая речка, ее тоже звали Батбах. Никто здесь не жил, говорили, что нельзя жить. А сейчас на берегу этой речки новое колхозное село, около ста тридцати дворов, громадная школа-семилетка, клуб. И при каждом доме, огород - бахши. А между прочим до революции казахский народ даже не имел понятия, что такое картошка или помидоры. Четыреста гектаров посевная площадь, десять тысяч овец, шестьсот коров, семьсот лошадей. Вот это картина Батбаха в июне 1941 г.
Я люблю родной край, родную землю, люблю мой Батбах. Хочу купаться в речке Батбах, и я вам прямо скажу, товарищ Эренбург, я хочу жить после победы над врагом. Но когда жаркая схватка с врагом, я про все забываю. Меня волнует одна мысль - разбить, уничтожить палачей. Во мне кипит кровь. Простой маленький казах превращается в непобедимого громадного борца. После мне самому смешно...
Что такое жизнь? Это очень большой вопрос. Потому что каждый хочет жить, но смерть раз в жизни неизбежна, а тогда надо умереть, как герой, как Чапай - тогда хотя бы наши вспомнят, что такой-то погиб в геройском бою с фашистами».
Это простодушное, но глубоко человечное письмо справедливо говорит о силе нашего бойца. Что движет казаха Асхара Лекерова? Любовь к его краю, к пастбищам, к горной речке, к тому большому миру, который открылся для всех народов нашей родины после Октября. Бойца Асхара Лекерова ведет в бой также лютая ненависть: он знает, кто разлучил его с родными местами, с близкими, он зовет немцев палачами: это палачи нашей родины.
Родина говорит каждому бойцу: «Стой, дерись, держись и ты победишь. Стойкие побеждают. Трусы гибнут. Родина будет жить и ты будешь жить!» Асхар Лекеров любит жизнь, как любит жизнь каждый советский человек. Он не хочет умирать: в войне он ищет не смерти, но победы. И вот эта любовь к жизни позволяет нашим бойцам итти навстречу смертельной опасности. Может быть, последней мыслью бойцов, которые, обвязавшись гранатами, бросались под танки, чтобы преградить путь врагу, было: до чего чудесна жизнь...
Асхар Лекеров пишет, что простой казах становится в священном пылу боя непобедимым и огромным. Это правда. Казах или русский или украинец, все они становятся одним непобедимым и огромным народом. Это позволяет нам отбивать атаки немецких танков. Это позволяет нам и теперь, в трудные дни нового испытания, сказать: наш народ непобедим! || Илья Эренбург.
+ + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + +
Убей его!
Если дорог тебе твой дом,
Где ты русским выкормлен был,
Под бревенчатым потолком,
Где ты в люльке качаясь плыл,
Если дороги в доме том
Тебе стены, печь и углы,
Дедом, прадедом и отцом
В нем исхоженные полы,
Если мил тебе бедный сад
С майским цветом, с жужжанием пчел,
И под липой, сто лет назад,
В землю вкопанный дедом стол,
Если ты не хочешь, чтоб пол
В твоем доме немец топтал,
Чтоб он сел за дедовский стол
И деревья в саду сломал...
Если мать тебе дорога.
Тебя выкормившая грудь,
Где давно уж нет молока.
Только можно щекой прильнуть,
Если вынести нету сил.
Чтобы немец, ее застав,
По щекам морщинистым бил,
Косы на руку намотав,
Чтобы те же руки ее,
Что несли тебя в колыбель,
Немцу мыли его белье
И стелили ему постель...
Если ты отца не забыл.
Что качал тебя на руках.
Что хорошим солдатом был
И пропал в карпатских снегах,
Что погиб за Волгу, за Дон,
За отчизны твоей судьбу,
Если ты не хочешь, чтоб он
Перевертывался в гробу,
Чтоб солдатский портрет в крестах
Немец взял и на пол сорвал,
И у матери на глазах
На лицо ему наступал...
Если жаль тебе, чтоб старик,
Старый школьный учитель твой,
Перед школой в петле поник
Гордой старческой головой,
Чтоб за все, что он воспитал
И в друзьях твоих и в тебе,
Немец руки ему сломал
И повесил бы на столбе...
Если ты не хочешь отдать
Ту, с которой вдвоем ходил,
Ту, что долго поцеловать
Ты не смел, так ее любил.
Чтобы немцы ее живьем
Взяли силой, зажав в углу,
И распяли ее втроем
Обнаженную на полу.
Чтоб досталось трем этим псам,
В стонах, в ненависти, в крови,
Все, что свято берег ты сам.
Всею силой мужской любви...
Если ты не хочешь отдать
Немцу, с черным его ружьем,
Дом, где жил ты, жену и мать,
Все, что Родиной мы зовем,
Знай - никто ее не спасет,
Если ты ее не спасешь.
Знай - никто его не убьет,
Если ты его не убьешь.
И пока его не убил.
То молчи о своей любви -
Край, где рос ты, и дом, где жил,
Своей Родиной не зови.
Если немца убил твой брат,
Если немца убил сосед -
Это брат и сосед твой мстят,
А тебе оправданья нет.
За чужой спиной не сидят,
Из чужой винтовки не мстят,
Если немца убил твой брат -
Это он, а не ты, солдат.
Так убей же немца, чтоб он,
А не ты на земле лежал,
Не в твоем дому чтобы стон -
А в его - по мертвом стоял.
Так хотел он, его вина -
Пусть горит его дом, а не твой,
И пускай не твоя жена,
А его - пусть будет вдовой.
Пусть исплачется не твоя,
А его родившая мать.
Не твоя, а его семья
Понапрасну пусть будет ждать.
Так убей же хоть одного!
Так убей же его скорей!
Сколько раз увидишь его,
Столько раз его и убей!
Константин Симонов.
+ + + + + + + + +
Источник: « Красная звезда» №167, 18 июля 1942 года
# П.Лидов. Таня || «Правда» №27, 27 января 1942 года
# И.Эренбург. Четверо || «Правда» №83, 28 марта 1943 года
# И.Эренбург. Душа народа || «Красная звезда» №92, 19 апреля 1942 года
# И.Эренбург. Русский Антей || «Красная звезда» №222, 20 сентября 1942 года