Мы неправильно понимаем Россию
Мэри Дежевски (Mary Dejevsky), "The Independent", Великобритания.
Россияне пользуются большей свободой, чем часто считают люди, снисходительно смотрящие на вещи. Если вы не верите в это, зайдите в блогосферу
Революционные романтики всего мира объединились, причем не только для того, чтобы приветствовать акции протеста в Египте, а в стремлении потребовать от своих правительств поступить так же. В Египте и за его пределами раздаются крики о том, что «после активной поддержки, оказываемой режиму Мубарака, в основе которого лежали коррупция и насилие, Запад просто обязан помочь покончить с ним». На это должна была последовать расчетливая реакция, но она не последовала - ее нет до сих пор. Настоящие интересы Запада заключаются в том, чтобы, признавая реальное положение вещей, решить на основе полученной информации, нужно ли изменить свою точку зрения и перейти на другую сторону, и если нужно, то когда целесообразнее это сделать. Этот урок, похоже, усвоил даже Тони Блэр (Tony Blair) после того, как высокомерно ввязался в авантюру в Ираке.
Когда Мубарак перестал быть силой, поддерживающей стабильность в Египте, настало время перейти на другую сторону. Романтики выражали свое разочарование тем, что ни Вашингтон, ни Лондон или Брюссель не выступили однозначно в поддержку свободы и демократии, пока не стало абсолютно ясно, что протестующие победили. Действительно, осторожность, с которой западные страны отмежевывались от Мубарака, вряд ли выглядела привлекательно с точки зрения этики. Тем не менее, это жизнь. Если революция не может победить внутри страны, мало что можно сделать извне для того, чтобы подкрепить ее, ведь такая попытка только умножит разрушения и хаос. Тут следует выбрать позицию наблюдателя.
Рассуждая об этом, стоит взглянуть на отношения Великобритании и России. Дело в том, что среди всех исторических параллелей, которые проводились за последние несколько недель, наиболее устойчивой оказалась та, которая касалась ситуации в Европе в 1989 году с ее опьяняющей атмосферой свободы. Вспомним падение Берлинской стены и события, последовавшие за этим. Сегодня утверждают, что, активно поддержав революции в странах Восточной Европы, Запад отнюдь не спешил сделать то же самое в отношении Туниса и Египта, так как мы рассматривали арабский мир как нечто совершенно иное. Другими словами, мы вели политику двойных стандартов.
Между тем, мысленно возвращаясь на 20 лет назад, я не думаю, что подходы, которые мы использовали тогда и сейчас, сильно отличаются друг от друга. Разница в позициях является производной трезвого расчета и размышлений о том, что способно обеспечить долгосрочную стабильность, а что нет. Политика «разрядки», которая стала результатам Хельсинского соглашения по безопасности и сотрудничеству в Европе, заключенного в 1975 году, предусматривала, что западные страны должны были иметь дело с враждебными государствами, весьма далекими от демократии, признавая в то же время нарастание нонконформистских взглядов внутри них. Несмотря на все встречи и завтраки, которые Маргарет Тэтчер (Margaret Thatcher) организовывала для диссидентов в Москве, причем к большому неудовольствию властей принимающей страны, никто в правительствах западных держав не подстрекал людей к революции. Это было делом решительных активистов с обеих сторон.
Целью данной политики была эволюция, что-то вроде «мирного перехода власти при сохранении общественного порядка», который замышлялся для Египта. Когда революции в Европе все-таки произошли, это стало сюрпризом для лидеров западных стран, ведь такие изменения, в большинстве случаев, были, без сомнения, обусловлены внутренними причинами и процессами. Оппозиционные движения имели крепкие национальные корни, а имперская власть России страдала от истощения и сама находилась во власти революционной стихии. С этого времени государства Восточной и Центральной Европы стали принимать в Евросоюз и НАТО, в то время как Россия, являясь пассивным наблюдателем, неодобрительно смотрела на это. Обращаясь с Россией так, как будто у нее не было своего 1989 года (он наступил в 1991 году), мы создали парадоксальную ситуацию.
Прошло уже 20 лет с момента, когда Советский Союз развалился. Именно столько понадобилось США для того, чтобы наконец собраться с мыслями и определить свое отношение к России. Инициатива президента Обамы, которая заключалась в том, чтобы «нажать кнопку перезагрузки», была очень своевременной, ведь Россия столкнулась с первыми серьезными последствиями изоляции, и хорошо продуманной, так как строилась на знакомом фундаменте безопасности, который лег в основу нового договора по сокращению стратегических ядерных вооружений. Государства «старой Европы» - Франция, Германия и Италия - смогли стабилизировать отношения с постсоветской Россией еще раньше, заняв позицию, в которой торговые интересы уравновешивали трезвую оценку тех ограничений, которые российские лидеры вводили внутри страны. Особенно преуспела в этом Ангела Меркель - она смогла так мастерски построить диалог, что в нем нельзя заметить и тени неуважения.
Между тем, есть государство, которое все время неправильно понимает Россию и даже демонстрирует выдающиеся способности в этой сфере. Я имею в виду нашу страну. Причина этого заключается в той борьбе, которую ведут между собой романтики и реалисты. Эта борьба не ведется так яростно ни в одной другой стране мира. Почему так много романтиков засело в отделах министерства иностранных дел, отвечающих за отношения с Россией (и так много реалистов среди специалистов по арабским странам) - это вопрос, на который, возможно, не существует очевидного ответа. Однако результаты такого положения вещей являются катастрофическими. Большую часть последних 20 лет Британия все время неправильно толковала намерения Кремля, понимала их в искаженном виде, включая его позицию в отношении печально известной второй резолюции Совета безопасности ООН по Ираку. Визит российского министра иностранных дел Сергея Лаврова в Лондон на этой неделе и поездка британского премьер-министра в Москву, которая планируется в нынешнем году, возможно, является свидетельством того, что мы тоже стремимся к перезагрузке отношений.
То, что предстоящая поездка г-на Кэмерона в Москву является первым визитом британского премьер-министра в Россию за последние пять лет, наглядно показывает, насколько хрупкими выглядят отношения между двумя странами. Показательно и то, что даже визит российского министра иностранных дел чуть не сорвался из-за того, что британского репортера лишили визы. Как обычно, в спор совершенно безосновательно привнесли идеологические мотивы, и все сразу же пришли к поспешному выводу - это возврат к худшим временам Советского Союза.
Создается парадоксальная ситуация. Почему г-жа Тэтчер могла успешно вести дела с Михаилом Горбачевым, а нынешнее правительство Великобритании неспособно налаживать отношения с Россией во всех сферах, кроме бизнеса, касающегося нефти и газа? Я подозреваю, что по большей части это связано с чрезмерно завышенными ожиданиями в отношении постсоветской России, которые характерны для романтиков от внешней политики. Когда они сетуют на то, что Россия почему-то не похожа на Польшу или страны Балтии, их заблуждения становятся очевидными.
Это отнюдь не аргумент в пользу того, что россияне не могут постичь идеи свободы и демократии или что Россия коренным образом отличается от других стран. Последнее, кстати, подразумевают романтики, когда они думают, что все их разговоры о «ценностях» пропускают мимо ушей. Я просто хочу сказать, что каждый народ сам должен выбирать свое будущее. Что же касается россиян, то они пользуются большей свободой, чем часто считают люди, снисходительно смотрящие на вещи. Если вы не верите в это, зайдите в блогосферу.
Есть и другое, очень специфическое обстоятельство, которое отталкивает Великобританию от России. Оно заключается в том, что разномастные российские изгнанники-оппозиционеры, проживающие в Англии, демонизируют Владимира Путина и таким образом оказывают влияние на общественное мнение в нашей стране. Им вторят красноречивые чеченские эмигранты, пользующиеся поддержкой среди звезд. То же самое касается и руководителей разведки, поднаторевших в шпионаже во времена «холодной войны», которые пытаются оправдать свое существование с помощью призывов к продолжению борьбы. Политики, со своей стороны, часто предпочитают выносить негативные суждения вместо того, чтобы хладнокровно принять правду, ведь последнее сделать гораздо сложнее. Такой подход проявился, например, в спорах по поводу войны с Грузией.
Если кто-то и может понять разницу между пост-имперскими амбициями и фактическим положением вещей, так это Великобритания. Британия также должна хорошо понимать обостренное чувство собственного достоинства и ярко выраженное стремление защитить свои интересы, характерные для России. Любая страна может вспылить, если она видит, что враждебный альянс придвигает свои войска к ее границам и планирует размещение противоракетных средств, рассматривая ее как противника. А действия, когда государство, выплачивающее компенсацию жертвам «выдачи преступников», напоминает вам о «ценностях», которые вы обязались соблюдать, вступая в Совет Европы, вполне можно назвать нечестной игрой.
Я что-то не припоминаю разговоров о «ценностях» в наших отношениях с Египтом. Или в отношениях с Китаем, Францией и Соединенными Штатами. Это понятие предназначено для использования в отношениях с теми, кого, по нашему мнению, мы можем обратить в свою веру. Пора отбросить романтический взгляд на вещи и перестать снисходительно поучать россиян. Давайте вместо этого подумаем, как могут улучшиться наши отношения, когда мы откажемся от желания сделать Россию тем, чем она не является.
Источник: "Голос России".
_____________________________________________
Правильно понять Россию ("International Herald Tribune", США)
Как важно быть британцем ("The Financial Times", Великобритания)
Настоящий скандал - это невежество Блэра ("The Independent", Великобритания)
Вызывает Лондон - новая «горячая линия» для связи с Кремлем ("The Times", Великобритания)