Президент, Писатель и Арестант: аллегория современной России
Жорж Нива (Georges Nivat), "Le Temps", Швейцария.
Профессор русского языка и литературы рассуждает о "странной игре", ведущейся вокруг сидящего в тюрьме олигарха Михаила Ходорковского с участием президента Медведева, писательницы Людмилы Улицкой и Владимира Путина
Странная игра ведется вокруг российского Арестанта номер один Михаила Ходорковского, уже шесть лет сидящего в тюрьме, отправленного в лагерь на границе с Китаем и Монголией. В настоящий момент он находится в Москве, где проходит второй судебный процесс над ним: в первый раз он обвинялся в налоговых правонарушениях, теперь - в хищении нефти...
Не о нем ли думал президент Медведев, когда в пятницу, 30 октября, в День политзаключенного - установленный в 1991 г., в самом начале правления Ельцина - заявлял в своем президентском блоге (почти все важнейшие фрагменты из которого транслируются по телевидению), что Россия никогда не должна забывать о своих жертвах и что никакие политические или экономические успехи не могут оправдать подобные человеческие трагедии? Это смелое заявление для страны, в которой реабилитируется имя Сталина, где при реставрации московской станции метро Курская (под лозунгом возвращения ее исторического облика) была возвращена на прежнее место надпись, восславляющая вождя народов, некогда украшавшая ее вестибюль.
В тот же вечер на независимой радиостанции "Эхо Москвы" вышла интересная передача, посвященная этому президентскому блогу. Журналист счел его появление важным событием, возможно, даже началом новой "десталинизации". "Эхо Москвы" часто сопровождает свои радиодебаты опросами, в которых слушатели могут принять участие, набрав определенный номер телефона: один для ответа "да", другой для ответа "нет". Этот телефонный опрос не только показал, что большинство слушателей не верят в десталинизацию, но и выявил, что 87% из них отмечают - кто с сожалением, а кто и с удовлетворением, - что имеет место "ресталинизация".
Что же касается тех, кто звонил в эфир, то многие из них говорили, что по этому вопросу нужно давать разъяснения, понимать "контекст" происходящего - в общем, что День политзаключенного для их мало что значит. Так каков же вывод? Неужто президент Медведев хочет воспитать нынешнее российское общество? Неужели он - в своей сдержанной, немного чопорной манере - пошел против общества?
8 октября, во время встречи премьер-министра Владимира Путина с дюжиной писателей, журналист, историк и эссеист Александр Архангельский задал ему неуместный вопрос. Многие интеллектуалы считают его программу "Тем временем" последним прибежищем плюрализма на телевидении (она идет на канале "Культура" - разумеется, не самом популярном, аналоге франко-немецкого канала Arte). "Собираетесь ли Вы помиловать заключенного Ходорковского?", - спросил он. Ответ был таким: ничто не помешает его помиловать, если он сам обратится с соответствующей просьбой. Но при этом премьер-министр подчеркнул, что в рамках второго процесса речь идет об убийствах людей - и прозвучало это как смутная угроза.
Людмила Улицкая - один из самых популярных современных писателей, совокупный тираж ее книг - более миллиона экземпляров. В одном из ее последних романов, "Даниэль Штайн, переводчик", присутствует удивительный религиозный аспект (который не отражает ее собственных убеждений). Она не делает тайны из того, что придерживается оппозиционных взглядов, и продолжает традицию, согласно которой писатель в России - больше, чем писатель: к примеру, она основала ассоциацию, занимающуюся распространением книг по детским домам.
Большой ежемесячный журнал "Знамя" в своем октябрьском номере опубликовал переписку Улицкой с российским Арестантом номер один Михаилом Ходорковским. Переписка завязалась летом 2008 г. и завершилась год спустя.
Улицкая начинает свою переписку с Арестантом, представляясь таким образом: "У меня своя личная история: я вообще-то не люблю богатых. У меня обостренное чувство социальной справедливости, мне за богатых бывает стыдно". Иными словами, у нее не было никаких причин любить этого олигарха, бывшего главу "ЮКОСа", которого Владимир Путин еще принимал у себя в кабинете, когда до его громкого ареста оставалось меньше месяца.
Но вот она выступает "против абсурда и беззакония", то есть - за Ходорковского и его сообвиняемого Лебедева. Обмен письмами продолжался с 5 октября 2008 г. по 8 июля 2009 г. Солженицын считал, что опыт тюрьмы освобождает человека [так в тексте, в оригинале - "закаляет", прим. пер.], Шаламов - что разрушает, напоминает она. Как думаете Вы? "Вы человек, о котором постоянно говорят (...), для одних - борец и острый политический деятель, для других - страшилка". Арестант благодарит Писателя, интересующегося его судьбой. Он отвечает, что, по его опыту, тюрьма - место антикультуры, поэтому он не разделяет точку зрения Солженицына; но, добавляет он, "иногда происходит чудо: сломанный человек распрямляется". Он, заключенный, видел такие чудеса в сибирском лагере, из которого он приехал и куда, вероятно, вернется. В тюрьме, говорит он, "важнейшее условие - самодисциплина". На самом деле, эти две реплики - вполне в духе Солженицына...
Писатель удивляется: мы действительно живем в двух разных мирах. Попытаемся лучше узнать друг друга. По ее просьбе Арестант рассказывает о своем детстве. Он понял, что его родители "весьма не любили советскую власть", но скрывали от ребенка свою враждебность к советскому режиму. Он сделал карьеру по комсомольской линии, работал на страну в советских ведомствах, потом, при Ельцине, во время путча 1991 г., защищал Белый дом. "Олигархическая" тусовка? Нет, он отрицает, что таковая имела место. "Мы были совершенно разными людьми", - утверждает он. Захват правительством контроля над НТС [так в тексте, речь идет об НТВ, причем Ходорковский подчеркивает, что его возмутил "именно разгром команды, а не переход собственности" - прим. пер.] в 2001 г. стал его "Рубиконом".
Из письма в письмо обнаруживается все больше расхождений между Арестантом, который в 80-е годы был директором завода, и интеллектуалкой, которая дружила с Натальей Горбаневской и, хотя и не становясь диссиденткой, была не согласна с режимом. Между предпринимателем, работавшим в оборонной промышленности (и сотрудничавшим с КГБ) и пацифисткой. Между тем, кто любил твердого как скала Ельцина, и противницей экономического бардака 1990-х. Ходорковский не обходит вниманием ни один вопрос; например, он не прибегает к аргументу, согласно которому "закон нарушали все", а просто говорит, что для многих областей законов просто не существовало. "Я не революционер. И если бы НТС [так в тексте, речь идет об НТВ - прим. пер.] (независимый телеканал) сохранили, то я, возможно, и к остальным событиям относился бы менее внимательно".
Писатель видит в нынешней ситуации нечто кафкианское. Арестант не совсем с ней согласен, он - сторонник сильного государства. Вся российская историография делится между "популистами" и "государственниками". В политике он - государственник. И притом что в экономике он - сторонник глобализации, он, тем не менее, убежден, что национально-территориальное деление себя изживет еще не скоро. И что на ближайшие 40 лет роль государства в жизни России должна быть больше, чем сегодня. Просто (и он говорил об этом в своем открытом письме к президенту Медведеву) в настоящее время государство плохо исполняет свою роль. Горлопаны, кричащие о "великой России", первыми сбегут в Нью-Йорк. Сам он этого не сделает, он не любит Нью-Йорк.
Но может ли государство быть "внешним" по отношению к обществу, не опираться на него? Ответ заключенного: "Нет!". "Убежден: форма "внешней" организации общества в сегодняшнем представлении государством в прямом смысле слова не является. Это - оккупационный режим, который нестабилен без внешней поддержки". Но - внимание! - это не касается страны, в которой происходит диалог писателя и Арестанта: "В России сегодня - государство. Нравится оно нам или нет", - пишет он.
Таким образом, Арестант - больший государственник, чем находящийся на свободе Писатель. По его мнению, недостаток нынешнего государства - в его неэффективности; его "роль, т.е. реальное участие в жизни граждан, - неадекватно маленькая"...
Таким образом, у России есть свой Арестант, который пишет письма из застенков - в промежутке между двумя судебными процессами в московском районе Хамовники - и парадоксальным образом защищает идею сильного государства в России (как это делал анархист Бакунин, сидя в Петропавловской крепости), свой Президент, который пытается остановить ползучий сталинизм, и свой либеральный Писатель, пытающийся полемизировать с Арестантом. Встретятся ли они однажды? Намечается ли какой-то сдвиг?
Источник: "Голос России".
______________________________________
В ожидании путинской реставрации ("The Times", Великобритания)
Насмешка над правосудием ("The Times", Великобритания)
Противоречивые сигналы возрождают искусство кремлеведения ("The Financial Times", Великобритания)
Медведев перед лицом новой российской реальности ("The Guardian", Великобритания)
Убита за то, что не боялась говорить правду ("The New York Times", США)