Свободная торговля есть преступление (Ленин)
«…Крестьяне далеко не все понимают, что свободная торговля хлебом есть государственное преступление. «Я хлеб произвел, это мой продукт, и я имею право им торговать» - так рассуждает крестьянин, по привычке, по старине. А мы говорим, что это государственное преступление». Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 39. С. 315.
Эта место из сочинений Ленина столь красноречиво и мрачно, что никакие обвинения в искажении смысла частичным цитированием его не обелят. Интересно, пробовали ли нынешние любители советского строя и Ленина жить по заветам своего кумира и не ходить в частные магазины за хлебом для того, чтобы не становиться участником преступления?
Вот ещё одна цитата в дополнение к первой:
«Хлебная монополия, хлебная карточка, всеобщая трудовая повинность являются в руках пролетарского государства, в руках полновластных Советов, самым могучим средством учета и контроля, таким средством, которое, будучи распространено на капиталистов и на богатых вообще, будучи применено к ним рабочими, даст невиданную еще в истории силу “приведения в движение” государственного аппарата, для преодоления сопротивления капиталистов, для подчинения их пролетарскому государству. Это средство контроля и принуждения к труду посильнее законов конвента и его гильотины. Гильотина только запугивала, только сламывала активное сопротивление. Нам этого мало...
Нам надо не только сломить какое бы то ни было сопротивление. Нам надо заставить работать в новых организационно-государственных рамках... И мы имеем средство для этого... Это средство - хлебная монополия, хлебная карточка, всеобщая трудовая повинность.» (Ленин. Сумеют ли большевики удержать власть. Сентябрь 1917-го).
Стоит обратить внимание на дату написания Лениным текста. Это было ещё до большевистского октябрьского переворота. Т.е. представители большевистской верхушки заранее предполагали править посредством искусственно организованного голода. Поэтому никакие оправдания любителей советского строя в том, что голод был вызван войной и иными объективными причинами, сути не меняют. Смысл задуманной большевиками системы как раз и был в том, чтобы в стране не было продовольственного изобилия. Всё продовольствие должно было непременно централизовываться в руках специальных чиновников советского государства, а потом ими ограниченно распределяться в интересах государства же. Голодный и униженный человек, по замыслу создателей системы, будет делать всё, что скажут, и будет готов отдать всё, что угодно. Все, кто в эту систему не вписывался по своим нравственным и волевым качествам, подлежали либо изгнанию, либо уничтожению без суда и следствия.
Стремлением построить систему, основанную на искусственной нехватке продовольствия, объясняется на первый взгляд непонятная звериная ненависть большевиков к наиболее трудолюбивой и оттого успешной части крестьянского населения. Ведь казалось бы, какой смысл для «власти трудящихся» уничтожать и ссылать в холодные северные земли самих активно трудящихся на земле и создающих продовольствие? А смысл как раз и заключался в том, что советская система предполагала обилие продовольствия лишь в руках государства, а отнюдь не в частных руках. Если крестьянин вырастил урожай на своей земле, то этот урожай его. Так? Но большевиков такое не устраивало. Под видом борьбы со спекуляцией крестьянам не давали привозить выращенные ими продукты в город. Не давали и горожанам ездить за едой в близлежащие сёла, гоняя и расстреливая «мешочников». В любом крупном городе, куда приходили большевики, немедленно начиналась продовольственная блокада. И незамедлительно начинался голод.
Стремление искусственно ограничить потребление было таким образом заложено в основу советской жизни. Не случайно в советской жизни возник культ «дефицита», когда товары приходилось доставать «по блату» или получать по распределению: на предприятиях, например. Известное явление в экономике СССР, когда производство товаров группы «А» (товары промышленного назначения) значительно превосходило производство товаров группы «Б» (потребительские товары), напрямую следовало из основы, заложенной Лениным.
Есть ещё один вопрос, которого необходимо коснуться в связи со всем вышеизложенным. Защитники советского строя часто аргументируют свои доводы в его защиту тем, что советское общество не было обществом потребления, в противоположность сегодняшнему. Это неправда. Общество потребления заключается не столько в количестве потребляемого, а сколько в том месте, какое всё это занимает в мировоззрении человека, насколько его жизнь соответствует словам «Богатство аще течет, не прилагайте сердца» (Пс 61:11). И вот здесь у многих советских людей было всё далеко не в порядке. Ощущение постоянной нехватки многого не могло не выработать в советском человеке жажду материального. Поэтому с такой лёгкостью в конце 1980-х вчерашние советские люди так рьяно ринулись в получение денег всеми неправдами, как будто бы их всю жизнь к этому готовили. Получается, что готовили, и именно повседневной жизнью в советском обществе.
Ограничение потребления замечательно, когда человек его накладывает на себя сам, стремясь лично к более аскетичной и во всех отношениях здоровой жизни. Для этого человек должен соответствующим образом воспитываться в неприятии излишеств. А длительное искусственное массовое ограничение для людей, духовно-нравственно не подготовленных к несению таких испытаний, порождает отчаяние и озлобление.