Когда «русский» - прилагательное
То, что слово «русский», помимо названия государствообразующего народа, несёт также и роль прилагательного, исполнено смысла. В отличие от Европы, где ты, приехав в чужую страну, и через полвека совместного проживания запросто можешь остаться для соседей пришлым иммигрантом, на Руси можно было довольно быстро стать «своим». Особенно, если приехавший изъявлял желание принять Православие. Здесь действовало правило: православный - значит, свой, русский. Получается, русскость можно приобрести как некое качество, свойство человеческой личности, которое естественно выражается прилагательным.
Получается, русским мало родиться, русским ещё нужно стать. И русским стать возможно, даже если ты по крови иноземец. «Русский армянин» Айвазовский, «русский датчанин» Даль... И «русский еврей», конечно! Для меня «русский еврей» - это не тот, кто в сторону Израиля с надеждой посматривает, а тот, кто строит свою внутреннюю жизнь по образу представителей этого народа, отчаянно сражавшихся в одном строю со всеми на передовой Великой Отечественной войны. Свыше сотни человек тогда получили звание Героя Советского Союза. Очень достойный показатель для небольшого народа.
Так, русским стал архитектор Исаакиевского Собора француз Огюст Монферран, в 30-летнем возрасте уехавший из Франции в Россию, за 40 с лишним лет дальнейших лет в совершенстве освоивший русский язык и в течение этих лет почти до самой своей кончины возглавлявший строительство храма, ставшего одним из узнаваемых символов северной столицы России. Русскими стали и грузинский князь Багратион, и поляк Рокоссовский...
Но при это они не переставали быть сынами своих народов: французами, грузинами, поляками. Но при этом были и русскими. В этом заключается уникальная особенность русской цивилизации: привлекать к себе народы, не смешивая и не поглощая их, сохраняя их язык и самобытность, раскрывая и усиливая их творческий потенциал. В этом наше сугубое отличие от цивилизации Запада, где в истории присутствовало либо стремление уничтожить народ физически или этнически (яркий пример - исчезновение многочисленного народа пруссов, от которого осталось лишь название местности), либо растворить всё в безликом «плавильном котле наций» (США).
Возможность стать русским отражает духовный, надмирный характер русской цивилизации. Кровь изменить нельзя, это непреложный факт - то, кто твои родители, раз и навсегда определяет твою кровную принадлежность. Но дух изменяться может, он и изменяется в ходе жизни: одни душевные силы и склонности сменяются другими в результате воспитания и трагедий личного жизненного опыта. То, что мы называем «русскостью», относится к духу. И Александр Сергеевич Пушкин - это, наверно, один из самые потрясающих примеров главенства такого духа над кровью. Это больше, чем просто определённый набор душевных качеств, которые мы усматриваем в лучших людей нашего Отечества: трудолюбие, и милосердие, и немстительность, и жертвенность, и нестяжательность, и нелживость... Это ещё и убеждение в том, что любовь должна главенствовать над всем в мире, и что именно на любви должны строиться все семейные, политические и экономические отношения. Русский человек жил духом больше, нежели другие народы - не только в силу тяжёлых исторических, климатических и географических условий, требующих подлинного и бескорыстного единения, но и без сомнения неким особым Промыслом Божьим. Без него, Божьего Промысла, вообще ничего в нашей истории не объяснить. Ведь по всем законам века сего давно должен был нас смять Запад: сильней тот, кто более многочислен, кто лучше питается, у кого больше денег, кто хитрее и подлее - шулер ведь обыгрывает честного игрока. И действительно бывало, что побеждал нас Запад, как в 90-е. Но поражения оказывались временными, мы восставали с новым историческим опытом и с достойными людьми по старому русскому образцу. Наша восточная любовь в конечном итоге превозмогала холодный западный расчёт.
Но дух может имееть и обратное движение. Им можно не только исполняться, но и оскудевать. Русскость можно и не приобрести, увязнув в мелочных пустых занятиях стяжательства и поисков красивой жизни. Русскость гарантированно можно утратить, оскудев любовью. В нашей истории были вполне русские по происхождению люди, которых язык не поворачивается называть русскими людьми: нераскаянные предатели, злодеи, убийцы. Генерал Власов - характерный пример, но разве ему подобными ограничивается этот скорбный список? Озлобленные украинствующие фанатики, бандеровцы - разве они не от того духа злобы, угашающего всякую русскость? Русские они лишь по историческому происхождению (только совершенно оболваненный верит в сказки про «древних укров»), но дух, определяющий образ мыслей и поступки человека, первичен,
и поэтому они не русские. Не русская по духу либерально-протестная шпана, которая сознательно пытается разрушить наше государство, наивно надеясь, что из обломков им что-нибудь перепадёт в их кошелёк. Не русские по духу интернет-блогеры, целенаправленно собирающие всевозможные гадости и думающие, как бы им попозорнее представить Россию, да ещё и деньги с известностью за это получить. Все перечисленные случаи объединяет одно общее: все эти люди не имеют любви. Поэтому здесь очень уместными будут следующие слова Ильина:
«Без любви русский человек есть неудавшееся существо. Цивилизующие суррогаты любви (долг, дисциплина, формальная лояльность, гипноз внешней законопослушности) - сами по себе ему мало свойственны. Без любви - он или лениво прозябает, или склоняется ко вседозволенности. Ни во что не веруя, русский человек становится пустым существом, без идеала и без цели.»
(Иван Ильин)
Получается, русским мало родиться, русским ещё нужно стать. И русским стать возможно, даже если ты по крови иноземец. «Русский армянин» Айвазовский, «русский датчанин» Даль... И «русский еврей», конечно! Для меня «русский еврей» - это не тот, кто в сторону Израиля с надеждой посматривает, а тот, кто строит свою внутреннюю жизнь по образу представителей этого народа, отчаянно сражавшихся в одном строю со всеми на передовой Великой Отечественной войны. Свыше сотни человек тогда получили звание Героя Советского Союза. Очень достойный показатель для небольшого народа.
Так, русским стал архитектор Исаакиевского Собора француз Огюст Монферран, в 30-летнем возрасте уехавший из Франции в Россию, за 40 с лишним лет дальнейших лет в совершенстве освоивший русский язык и в течение этих лет почти до самой своей кончины возглавлявший строительство храма, ставшего одним из узнаваемых символов северной столицы России. Русскими стали и грузинский князь Багратион, и поляк Рокоссовский...
Но при это они не переставали быть сынами своих народов: французами, грузинами, поляками. Но при этом были и русскими. В этом заключается уникальная особенность русской цивилизации: привлекать к себе народы, не смешивая и не поглощая их, сохраняя их язык и самобытность, раскрывая и усиливая их творческий потенциал. В этом наше сугубое отличие от цивилизации Запада, где в истории присутствовало либо стремление уничтожить народ физически или этнически (яркий пример - исчезновение многочисленного народа пруссов, от которого осталось лишь название местности), либо растворить всё в безликом «плавильном котле наций» (США).
Возможность стать русским отражает духовный, надмирный характер русской цивилизации. Кровь изменить нельзя, это непреложный факт - то, кто твои родители, раз и навсегда определяет твою кровную принадлежность. Но дух изменяться может, он и изменяется в ходе жизни: одни душевные силы и склонности сменяются другими в результате воспитания и трагедий личного жизненного опыта. То, что мы называем «русскостью», относится к духу. И Александр Сергеевич Пушкин - это, наверно, один из самые потрясающих примеров главенства такого духа над кровью. Это больше, чем просто определённый набор душевных качеств, которые мы усматриваем в лучших людей нашего Отечества: трудолюбие, и милосердие, и немстительность, и жертвенность, и нестяжательность, и нелживость... Это ещё и убеждение в том, что любовь должна главенствовать над всем в мире, и что именно на любви должны строиться все семейные, политические и экономические отношения. Русский человек жил духом больше, нежели другие народы - не только в силу тяжёлых исторических, климатических и географических условий, требующих подлинного и бескорыстного единения, но и без сомнения неким особым Промыслом Божьим. Без него, Божьего Промысла, вообще ничего в нашей истории не объяснить. Ведь по всем законам века сего давно должен был нас смять Запад: сильней тот, кто более многочислен, кто лучше питается, у кого больше денег, кто хитрее и подлее - шулер ведь обыгрывает честного игрока. И действительно бывало, что побеждал нас Запад, как в 90-е. Но поражения оказывались временными, мы восставали с новым историческим опытом и с достойными людьми по старому русскому образцу. Наша восточная любовь в конечном итоге превозмогала холодный западный расчёт.
Но дух может имееть и обратное движение. Им можно не только исполняться, но и оскудевать. Русскость можно и не приобрести, увязнув в мелочных пустых занятиях стяжательства и поисков красивой жизни. Русскость гарантированно можно утратить, оскудев любовью. В нашей истории были вполне русские по происхождению люди, которых язык не поворачивается называть русскими людьми: нераскаянные предатели, злодеи, убийцы. Генерал Власов - характерный пример, но разве ему подобными ограничивается этот скорбный список? Озлобленные украинствующие фанатики, бандеровцы - разве они не от того духа злобы, угашающего всякую русскость? Русские они лишь по историческому происхождению (только совершенно оболваненный верит в сказки про «древних укров»), но дух, определяющий образ мыслей и поступки человека, первичен,
и поэтому они не русские. Не русская по духу либерально-протестная шпана, которая сознательно пытается разрушить наше государство, наивно надеясь, что из обломков им что-нибудь перепадёт в их кошелёк. Не русские по духу интернет-блогеры, целенаправленно собирающие всевозможные гадости и думающие, как бы им попозорнее представить Россию, да ещё и деньги с известностью за это получить. Все перечисленные случаи объединяет одно общее: все эти люди не имеют любви. Поэтому здесь очень уместными будут следующие слова Ильина:
«Без любви русский человек есть неудавшееся существо. Цивилизующие суррогаты любви (долг, дисциплина, формальная лояльность, гипноз внешней законопослушности) - сами по себе ему мало свойственны. Без любви - он или лениво прозябает, или склоняется ко вседозволенности. Ни во что не веруя, русский человек становится пустым существом, без идеала и без цели.»
(Иван Ильин)