Календарь наш освящен Церковью, ее Соборами, ее Таинствами, богослужением
Приближающийся гражданский Новый год по новому стилю, к сожалению, отмечается большинством наших соотечественников широкими застольями и разнообразными развлечениями, тогда как Церковь призывает нас усугубить в эти дни подвиг Рождественского поста. Между тем, нередко и в православной среде звучат призывы пересмотреть «календарный вопрос» и вслед за некоторыми Поместными Церквами перейти на новый стиль, чтобы не создавать верующим неудобств в праздновании гражданского Новолетия. Однако, как известно, с канонической точки зрения календарная реформа недопустима, и «как порождение католичества и явление противоцерковное, новый стиль, кроме смуты, ничего не может дать Православной Церкви» (архиеп. Серафим (Соболев)). Ниже публикуется важное свидетельство о борьбе за сохранение в Русской Церкви юлианского календаря священномученика Сергия Мечева († 1942).
…Еще в предреволюционные годы среди интеллигенции и некоторых церковных деятелей существовало мнение, что Церковь, если не умерла, то находится в параличе, и надо принять какието решительные меры к ее оживлению, вернуться к первохристианскому строю жизни и богослужения, отменить позже установленные Церковью правила, согласовав вместе с тем новые с требованиями современной науки, культуры и вообще современной жизни. Эти люди не видели подлинной христианской подвижнической жизни, которая в это время протекала в некоторых монастырях, таких как Оптина и Глинская Пустыни, не знали и не чувствовали той животворной струи, которая пришла к нам через старца Паисия (Величковского). Многие искренне заблуждались, искренне посвоему хотели «обновить» Церковь внешними мерами. Они просто не понимали настоящей духовной жизни.
В смутное для Церкви время первых послереволюционных годов нашлись недобросовестные люди, которые лозунги «обновления» сообразовали со своими корыстными целями: воспользовавшись трениями, возникавшими между Патриархом Тихоном и властями, они обманом захватили правление в Церкви в тот момент, когда Предстоятеля арестовали по делу об изъятии церковных ценностей, и организовали свое «Высшее церковное управление» (ВЦУ), стараясь подчинить ему Русскую Церковь.
Многие епископы противостояли этому, но они были разъединены, да к тому же большинство из них арестовывали. Приходское духовенство, привыкшее до революции к послушанию, хотя в большинстве своем не принадлежало к числу идеологов «Единой Церкви» и в глубине души им не сочувствовало, все же не сумело разобраться в создавшейся ситуации, да и боялось запрещений, и потому безпрекословно подчинилось ВЦУ, прекратив поминовение заключенного Патриарха.
В Москве лишь несколько приходов сохранили верность Патриарху. В числе их были Данилов монастырь и «Маросейка». Отец Алексий и отец Сергий Мечевы всей душой чувствовали, что Церковь есть Тело Христово и источник освящения всего мира. Она со всеми своими Таинствами и богослужением - свята вовеки. Они знали, что надо не «обновлять» Церковь, а идти к ней и учиться у нее, пользоваться ее Таинствами для своей духовной жизни, становиться ее членами через Покаяние и Святое Причащение для «обновления в себе зрака Святаго Божия образа» (см. молитву Покаянного канона). Сама же Церковь в существе своем свята и непорочна и не нуждается ни в оживлении, ни в обновлении. Кроме того, батюшки - отец Алексий и отец Сергий - считали канонической необходимостью поминать на ектениях и на Великом входе имя Святейшего Патриарха, хотя бы и заключенного в то время. Без этого нарушилась бы связь с Церковью и совершаемые Таинства стали бы недействительны.
<...> В числе прочих нововведений обновленцев (богослужение на русском разговорном языке, женатый епископат и т. д.) был и новый стиль, утвержденный теперь в государстве. Они считали, что оставаться на старом стиле - отстало и некультурно, т. к. новый календарь более приближен к астрономическим данным. Это было неотъемлемой частью их программы, но в то же время и особенно порочило их в глазах народа.
В 1923 году Патриарх Тихон был освобожден из заключения. Через некоторое время он получил ложную информацию, будто все восточные Патриархи приняли католический григорианский стиль вместо прежнего, употреблявшегося Православной Церковью, юлианского. Он, по настоянию гражданских властей, сделал распоряжение, чтобы и Русская Православная Церковь перешла на новый стиль.
Узнав об этом распоряжении Святейшего, отец Сергий, будучи его преданным сыном, пришел к нему взволнованный:
- Святейший Владыко, не считайте меня бунтовщиком, но моя церковная совесть не позволяет мне принять новый стиль.
И раскрыл перед Патриархом свое, вернее, общецерковное понимание богослужения. Святейший отнесся к отцу Сергию поотечески:
- Какой же ты бунтовщик, Сережа? Я знаю тебя! Но вот с меня требуют введения нового стиля…
Отец Сергий считал, что события жизни Спасителя и Его Пречистой Матери, хотя и произошли в известный момент времени, но имеют вечное, непреходящее бытие. В православном богослужении, совершающемся и повторяющемся также во времени, они как бы совершаются вновь, открываясь перед молящимися, делая их участниками этих событий. <…> Как часто слышим мы в стихирах и канонах слово «днесь»! «Днесь вод освящается естество», «Дева днесь Пресущественнаго раждает» и т. д. Это «днесь» говорит нам о нашем предстоянии в данный момент времени вечным событиям, «днесь» - не когдато тогда, а в это время, в эту минуту, когда мы совершаем богослужение. Это дерзновение имеет Церковь потому, что она в самой себе есть не временная, а вечная, она вне мира, выше него, она премирна. Церковь дерзновенна потому, что не только собравшиеся в храме люди, являющиеся частью видимого мира, совершают богослужение. Мы веруем и надеемся, что «Силы Небесные с нами невидимо служат», что мы <…> имеем возможность соприкоснуться в богослужении, в молитвенном озарении с давно бывшими событиями, соприкоснуться и соучаствовать в них, как в вечности. Связь наша с миром горним и есть то величайшее, что объединяет всех и вся: мир видимый и невидимый. Здесь, в Церкви, люди, которые не жили тогда, когда совершались те великие события, могут теперь участвовать в них, приобщаются к ним как к Вечности. Когда мы в богослужении, в своих песнопениях обращаемся не только к верующим, не только к людям, но и ко всей вселенной, это не просто слова. Богослужение имеет величайшее значение для всего мира.
Поскольку отец Сергий не подчинился распоряжению о переходе на новый стиль, его вызвали в епархиальное управление и грозили запрещением <...>. Отец Сергий пытался раскрыть перед присутствовавшими епископами свое отношение к богослужению, но, не встречая понимания, стал говорить, что нет необходимости нарушать строй и порядок богослужения переходом на новый стиль, достаточно лишь считать праздники в другие числа по новому стилю, например, Рождество Христово - не 25 декабря, а 7 января. Он спросил:
- По какому стилю, скажите, празднуют наши власти свои праздники?
Ему ответили:
- Как по какому? Разумеется, по новому.
- А как же тогда день 9 января отмечается 22 января, октябрьская революция празднуется не в октябре, а в ноябре? Также и день свержения самодержавия, и другие дни? (Т. е. берутся дни по старому стилю и просто пересчитываются на новый).
Присутствовавший в епархиальном управлении владыка Иларион улыбался, видя, что отец Сергий привел своих противников в замешательство. Остальные архиереи обозвали его «недоучкой» и отпустили.
Церковный народ, верующие также не приняли нового календаря. Храмы, перешедшие на новый стиль, даже в самые великие дни пустовали, да и вообще почти не посещались.
Святейший Патриарх Тихон, хотя и ответил на запрос властей, что «юлианский календарь не догмат Церкви»*, однако должен был отменить свое распоряжение относительно календаря и Пасхалии, и новый стиль был упразднен. Он сообщил об этом гражданской власти и с некоторой иронией заметил, что не совсем понимает, почему власти заинтересованы в переходе церковного богослужения на новый стиль.
Когда отец Сергий потом приходил к Патриарху, последний часто встречал его словами: «А, „днесь вод освящается естество" пришел».
<…> Календарь наш освящен Церковью, ее Соборами, ее Таинствами, богослужением - творением великих Отцов Церкви, порядком совершения его, изложенным в Уставе, составленном теми же Святыми Отцами.
Из архива Е.В. Апушкиной
Старый стиль лучше новых двух. М., 2004.
* «Юлианское счисление не возведено Церковью в неприкосновенный догмат, - говорил святитель Тихон, - но отказ от него является серьезным нарушением всего церковного строя. Практически это непослушание Священному Преданию Церкви, что канонически не допустимо».