НЕ ПО ГОДАМ, НО ПО ДЕЛУ
22 июня - одна из самых скорбных дат в истории нашей страны. 72 года назад в этот день началась Великая Отечественная война, самая страшная и самая кровопролитная из всех, какие только знал мир. Гражданский и человеческий долг каждого - хранить память о ней, воздавать дань чести и славы тем поколениям, которые выдержали удар войны и послевоенной разрухи. Рассказ Алексея Васильевича ВЛАСОВА, бывшего учителя, жителя села Подбельск, об истории своей семьи, о подвиге матери, которая в голодные послевоенные годы в одиночку подняла семерых детей...
…Я был поражен, когда узнал официальные статистические данные: сегодня в России на содержании государства в детдомах находится 457 тыс. детей, причем 95% из них - при живых родителях. Значит, 434 тысячи брошены своими отцами-матерями на произвол судьбы! Как такое могло случиться? Ведь у нас в народе веками жило совсем другое отношение к детям - доброе, внимательное, многозаботливое. Хочу рассказать об этом на примере своей родной семьи.
Средь заволжских степей затерялось
Небогатое наше село.
Горе горькое по свету шлялось
И на нас невзначай набрело, -
так поется в старинной русской народной песне. Нежданно-негаданно пришло это горе-горькое и к нам в поселок Мартышенка (ныне Красноярского района). 11 апреля 1955г. скоропостижно скончался наш любимый отец Василий Яковлевич ВЛАСОВ. Ушел в расцвете сил - в 47 лет. На руках мамы Анастасии Алексеевны осталось семеро детей. Старшей дочери Нине было 23 года, младшему Ванечке - 4.
Хоронили нашего отца на третий день всем маленьким поселком. День выдался по-весеннему солнечный. Казалось, сама природа провожала отца в последний путь. Тоскливо мычала корова. Жалобно блеяли овцы. Жаворонок в небе, трепеща крылышками, издавал прощальные траурные звуки. Солнышко испускало жаркие лучи, обжигая лица односельчан, собравшихся разделить наше горе. Мужики несли гроб на носилках - двух жердочках, связанных меж собой веревками. Мы шли за гробом тесной гурьбой, склонив головы, с распухшими от слез глазами.[Spoiler (click to open)]
Маленький Ванюшка, обутый в чесанки, старательно обходил весенние лужи и плакал навзрыд. Наверно, он больше всех горевал о потере отца. Изредка, увидев его во сне, просыпался и плакал. Мы его успокаивали, как могли, сами готовые броситься в рев. Были случаи, когда, увидев на улице мужчину, похожего на отца, он бежал вслед за ним и громко кричал: «Тятя! Тятя!». Тот оборачивался. Поняв, что обознался, Ваня с ревом убегал домой.
День смерти тяти стал трагическим рубежом в жизни нашей большой семьи. С того дня мы стали жить прошлым и будущим, потому что настоящее не обещало быть легким. Впереди нас ждала горькая полусиротская доля. Мама осталась вдовой в 46 лет. Ей надо было кормить, одевать, обувать, учить и выводить в люди пятерых младших детей. От горя она не раз теряла сознание, падала, уцепившись за дверь. Мы ревели вокруг нее:
- Мама, очнись! Что с тобой?
Однажды собрала она нас, посадила за стол и говорит:
- Мне предлагают сдать вас в школу-интернат. Что скажете?
Все взоры устремились на меня. По праву старшего мужчины в семье (мне шел тогда 11-й год) я ответил:
- Мама, никого не надо туда отдавать. Летом мы будем работать в колхозе и в домашнем хозяйстве, а зимой будем учиться. Как-нибудь проживем.
Так я стал мужской опорой матери - не по годам, но по делам. В ту весну мы успели набить снегом погреб-холодильник, разбросали по огороду навезенный за зиму навоз. Когда пришло время пахать огород и сажать картошку, с конного двора нам дали смирную лошадку с плугом и боронами. Я взялся за поручни плуга, а 8-летний брат Коля погонял лошадку сзади. Сажали картошку через одну борозду мать с 6-летней Клавой и маленьким Ванюшей, затем этой же лошадкой забороновали весь огород.
Так прошло наше первое трудовое крещение. Поправили навозную кучу, изредка поливая ее водой. Она стала парить. Надо было делать кизяки на топливо. Разбросали навоз в виде круга, поливали водой и мяли с лошадью. Кизяки делали всем миром, собирались ребятишки со всего поселка. Набивали навоз в станки руками и ногами, носили на свободное от травы место и вываливали из станка. Сушили, переворачивали с боку на бок, складывали в скирду.
В домашнем хозяйстве мы продолжали держать корову, бычка-полуторника, овец и кур. Основой питания были картошка, молоко, яйца, хлеб, каша, огурцы и помидоры. Никаких деликатесов не было. С первых же дней летних каникул и до 31 августа я пошел на заработки в колхоз. Работы было невпроворот. С раннего утра и до позднего вечера нас направляли то на прополку, то на сенокос, то на зерноток, то на подвоз зерна из-под комбайна. По мере взросления к колхозному труду подключались мои младшие братья и сестренка.
За лето я зарабатывал не менее 150 трудодней. На них давали хлеб и сенокосные угодья для личного подсобного хозяйства. Помню, как меня, 12-летнего пионера, ученика 6 класса Больше-Каменской средней школы, наградили Похвальным листом от Елховского райкома комсомола - «за активное участие в работе колхоза «Дружба». А годом раньше, 19 мая 1955г., приняли в пионеры. Тот день был солнечный. Я шел из школы с галстуком на шее, и мне было грустно. До позднего вечера не снимал я свой галстук и тихо плакал под черемухой в конце огорода. Жаль, не видит меня отец...
В начале августа сенокос и жатва подходили к концу. Наставала пора делить паи по количеству заработанных трудодней для личного подсобного хозяйства. Плохо ли, хорошо ли, но я сам пробил и заточил косу на узкой «бабке», а утром, как заправский мужик, с косой на правом плече вместе со взрослыми пошел делить паи. Очередность выделения определяли по жребию.
Первые разы мы ходили косить всей семьей. Я косил, а мать с малыми ребятишками собирала хмель, жала серпом камыш и подбадривала меня. Через несколько дней после просушки все вместе сгребали сено, складывали в копны, а потом по мере возможности на лошадке с рыдванчиком (это такая повозка) увозили домой. Воровства в ту пору никакого не было.
Потом все эти заботы мама полностью доверила мне, Коле и Ване. Мы запасали на зиму и солому для скота: ходили на колхозное поле, складывали ее в большие кучи, а определенную долю забирали себе. В начале осени убирали урожай с огорода, переносили в погреб. Всё успевали делать, и 1 сентября мы уже шли учиться в школу.
В конце октября с помощью мамы я научился резать овец. Себе оставляли голову, ноги, требуху и немножко мяса, а самое лучшее шло на продажу. Семье нужны были деньги - одежда и обувь в огороде не растет. Овчинные шкуры сдавали в заготконтору, тушки баранины и излишки картофеля отвозили в Куйбышев на базар.
Начиная с пятого класса, в школу мы каждый день ездили за 13 км в село Большая Каменка на велосипедах. Так было до самого первого снега, а затем снимали жилье до весны, возвращаясь домой на выходной и на каникулы. Суббота в те годы была учебным днем. Через два года стало полегче: при школе был открыт интернат с кухней.
С первым снегом я ездил на выходные домой на лыжах с продуктовым мешком за плечами. Всю осень мы, братишки, ходили за 3 км рубить хворост в долах. А когда выпадет снег, припасенный кустарник на лошадке везли домой. Весной рубили его и складывали штабелем. Зимой мать отапливала дом без нас.
Пришла первая весна - без отца. Природа ожила. Чтобы помочь матери, мы ходили за околицу выливать сусликов из нор. Их шкурки сдавали в заготконтору по 50 копеек, а мясо мама жарила на сковородке. Вкуснотища - пальчики оближешь! Зимой я освоил и другой вид деревенского ремесла - научился подшивать валенки и запятники у чесанок. Мама тогда обратилась за помощью к нашему пастуху дяде Володе Малышкину. Он мне всё показал, и дело пошло.
Так прошли мои первые университеты, которые запомнились на всю жизнь во всех подробностях. Так мы жили, подрастали, учились и трудились, обеспечивая себе, как сейчас говорят, прожиточный минимум. Но нашлась в селе злая рука, которой тошно было видеть, что мы не пропали, не пошли по миру. 2 сентября 1957г. грянула новая беда - мы сгорели.
В тот день я только что приехал из школы на велосипеде и переодевался. Вдруг позади сараев взметнулось пламя, быстро охватило все хозпостройки, а затем и дом. Пожарных машин тогда не было, телефона тоже. Возле конного двора валялся только проржавевший бутафорский водяной ручной насос. В этот момент в 300 метрах от нашего дома проезжал автобус с людьми. Он остановился, все выбежали и бросились спасать наше имущество.
Всё, что можно было вынести из горящего дома, они вынесли. Спасли хлеб и всю домашнюю утварь. А наши велосипеды, великая драгоценность по тем временам, сгорели в сарае. Приехавший трактор растащил последние венцы дома, а люди заливали их водой из нашего колодца. Приезжали следователи-пожарники, но виновника не нашли. Государство выплатило страховку, колхоз выделил нам деньги и помогал всем, чем мог, чтобы мы построили новое жилье.
На время нас приютила бабушка - мать покойного отца. Видя такую поддержку со всех сторон, наша мама не пала духом, нужно было пережить и эту беду. Много сил в строительство дома вложили старшие дети: брат Виктор и сестра Александра. Они к тому времени уже окончили ремесленные училища и работали в городе на заводах. Но и мы, малышня, тоже не сидели без дела: собирали щепки, ошкуривали топором и скобелем бревна и жерди, собирали мох вдоль озера, подбивали его между венцами для утепления, готовили глину для обмазки стен.
И уже к зиме мы вошли в новый дом-пятистенник под железной крышей с дощатыми сенями. Учителя и учащиеся Больше-Каменской средней школы, где я учился, собрали нам материальную помощь. На эти деньги мать купила мне новый велосипед, чтобы мог ездить в школу. Так я закончил 7-й класс - тогда было семилетнее и среднее образование.
Настало 1 сентября 1958г. Все дети пошли в школу, а я - на работу в колхоз. Запряг лошадку в фургон и поехал на зерноток. Надо было очистить его от зерновых отходов, мякины и мусора. Ехал, а у самого слезы лились ручьем. Мне так хотелось учиться! После работы приехал домой и увидел: мать тоже плачет.
- Ладно, иди учись дальше, - сказала она, всё понимая без слов.
По окончании 9 класса правление колхоза определило меня работать на все лето штурвальным на прицепной комбайн «Сталинец-6». Помощник комбайнера! Как гордился я этим доверием! Работал каждый день наравне со взрослыми с 5 утра до 12 ночи. Тракторист - на ДТ-54, я - на мостике за штурвалом, копнильщик сзади сбрасывает солому, а комбайнер уезжает до вечера по делам.
Однажды, когда мы убирали хлеб с поля недалеко от дома близ ветёлок, он мне говорит:
- Алексей, поговори с матерью. Мы вам вывалим бункер зерна в укромном месте, а вы как-нибудь перетаскаете домой.
Пришел я домой, рассказал маме. Она была мудрая женщина:
- Алексей, не надо воровать. Посадят нас в тюрьму. Как-нибудь проживем...
И без этого криминала я тогда заработал много хлеба. После десятого класса мама отпустила меня учиться дальше - успешно поступил в пединститут.
Так шли год за годом. Мы росли в труде и заботах о хлебе насущном. С детства знали, что булка хлеба на дереве не растет. Как потопаешь, так и полопаешь. С помощью старших детей мать всех нас подняла, выучила и поставила на ноги. За всех переживала одинаково:
- Вы у меня как пять пальцев на одной руке. Какой ни уколи, всё будет больно.
Свою жизнь без остатка она отдала детям и внукам. 18 марта 1987г. умерла, немного не дожив до 78 лет. География расселения нашей семьи стала очень широкой: Подбельск, Отрадный, Самара, Тольятти, Усть-Илимск.
Годы идут своим чередом, но боль той утраты до сих пор кровоточит в моей душе. Мама пришла в этот мир, чтобы дать жизнь другим, и ушла в мир иной, оплакиваемая теми, кто остался в живых. Вечная ей память!
Алексей Васильевич ВЛАСОВ, с.Подбельск