Еще о церковной истории
Чтобы понять всю шаткость направления наших духовных школ и, вследствие этого, их бедность. Достаточно взглянуть на программу. Например, церковная история изучалась столько, сколько было возможно, как и все науки. Но, кроме того, для церковной истории были особенные обстоятельства, задерживавшие ее изучение в наших школах, «Начертание Церковной истории от библейских времен до XVIII века», Иннокентия, изданное в начале нынешнего столетия, было добросовестным трудом, который стоял не ниже тогдашнего состояния истории.
Автор желал дать руководство самое современное и воспользовался трудами западных ученых, как католических, так и протестантских, избегая крайностей тех и других. Но, само собой разумеется, что книга не могла иметь вечных достоинств из-за попадания в них еретических взглядов протестантов и латинян.
Наш ученый мир конца XIX века глядел на новый ход церковной истории, переделанной под реформы и упорно молчал в литературе. До этого история изучалась по первоисточникам: в летописях Барония (1607 г.), истории Флури (1723 г.), на Магдебурских центуриях (1559 - 1564 г.) и Мосгейм (1755 г.). Все эти сочинения не могли быть достаточными пособиями, при изучении истории. Дальше хуже в наших семинариях стали изучать Неандера.
Чем Магдебургскийе центурии, или Мосгейм лучше Неандера, или даже Гизлера? Тринадцать томов Магдебурских центурий, от начала до конца, проникнуты духом партии: исторические приемы и критика в них в самом младенческом состоянии, - и Бароний, как ни слаб сам, постоянно разбивает, в своих летописях, эти тома.
Мосгейм по своим противоцерковным взглядам, вследствие которых он защищает, например, безбожного и безнравственного Михаила Сервента, по тощим взглядам на христианство, никак не может равняться даже с третьестепенными писателями историками. Не стану говорить о плане церковной истории, в каком она является у Мосгейма.
При всем том, Мосгейм был допускаем в число руководств, а о Неандере, Тирше. Ульмане нет смысла и говорить. История этих представителей инославия имеет свою неправославную направленность, стремящуюся посеять сомнения в православной вере.
Абсолютно были оставлены без внимания летопись преп. Нестора Печерского. Нельзя, конечно, сказать, что по части церковной истории труд преподобного оставался незамеченным, но в основном старались почему-то преподавать историю по западным книгам и образцам.
Каждый наставник семинарии, при этом более или менее, знал, как хорошие, так и ошибочные стороны западной историографии, но со временем эта граница стерлась.
Сколько, поэтому должно быть странного и фальшивого в отношениях преподавателя к своему предмету, когда он должен ограничиваться учебником, недостатки которого он хорошо знает и заставляет воспитанников учиться по книге, о которой и они также не высокого мнения, потому что подметили взгляд на нее наставника!
Для изучения в семинариях всемирной истории, в то время было сделано распоряжение, чтобы преподаватели чаще читали историю Беккера; но для церковной истории?
Много можно указать и других странностей в наших отношениях к новым, не русским трудам по церковной истории.
Автор желал дать руководство самое современное и воспользовался трудами западных ученых, как католических, так и протестантских, избегая крайностей тех и других. Но, само собой разумеется, что книга не могла иметь вечных достоинств из-за попадания в них еретических взглядов протестантов и латинян.
Наш ученый мир конца XIX века глядел на новый ход церковной истории, переделанной под реформы и упорно молчал в литературе. До этого история изучалась по первоисточникам: в летописях Барония (1607 г.), истории Флури (1723 г.), на Магдебурских центуриях (1559 - 1564 г.) и Мосгейм (1755 г.). Все эти сочинения не могли быть достаточными пособиями, при изучении истории. Дальше хуже в наших семинариях стали изучать Неандера.
Чем Магдебургскийе центурии, или Мосгейм лучше Неандера, или даже Гизлера? Тринадцать томов Магдебурских центурий, от начала до конца, проникнуты духом партии: исторические приемы и критика в них в самом младенческом состоянии, - и Бароний, как ни слаб сам, постоянно разбивает, в своих летописях, эти тома.
Мосгейм по своим противоцерковным взглядам, вследствие которых он защищает, например, безбожного и безнравственного Михаила Сервента, по тощим взглядам на христианство, никак не может равняться даже с третьестепенными писателями историками. Не стану говорить о плане церковной истории, в каком она является у Мосгейма.
При всем том, Мосгейм был допускаем в число руководств, а о Неандере, Тирше. Ульмане нет смысла и говорить. История этих представителей инославия имеет свою неправославную направленность, стремящуюся посеять сомнения в православной вере.
Абсолютно были оставлены без внимания летопись преп. Нестора Печерского. Нельзя, конечно, сказать, что по части церковной истории труд преподобного оставался незамеченным, но в основном старались почему-то преподавать историю по западным книгам и образцам.
Каждый наставник семинарии, при этом более или менее, знал, как хорошие, так и ошибочные стороны западной историографии, но со временем эта граница стерлась.
Сколько, поэтому должно быть странного и фальшивого в отношениях преподавателя к своему предмету, когда он должен ограничиваться учебником, недостатки которого он хорошо знает и заставляет воспитанников учиться по книге, о которой и они также не высокого мнения, потому что подметили взгляд на нее наставника!
Для изучения в семинариях всемирной истории, в то время было сделано распоряжение, чтобы преподаватели чаще читали историю Беккера; но для церковной истории?
Много можно указать и других странностей в наших отношениях к новым, не русским трудам по церковной истории.