Шерил Стрейд. Наши дороги
Эту статью перевела Лена из блога "Лето в голове". Люблю ее блог за тихую душевность и прекрасные переводы.
Шерил Стрейд. Наши дороги
«Когда люди говорят о моей книге, я с радостью вижу, что они говорят о самих себе. Мемуары недооценивают как «эгоистическую литературу», но хорошие мемуары интересны каждому из нас. Автор помогает нам лучше понимать себя».
Шерил Стрейд открывала конференцию The power of storytelling 14 октября. Книга Шерил называется «Дикая» (Wild), вы могли видеть снятый по ней фильм с Риз Уизерспун.
И вот что рассказала со сцены Шерил.
Источник: The Journeys We Take
**
Тема конференции «Сила историй» в этом году - Dare to wander (осмелиться заблудиться).
Это также и тема моей жизни. И совершенно точно - тема моей книги.
В ней я пишу о пешем путешествии по тихоокеанской туристической тропе летом 1995-го года. Это путь от мексиканской границы в южной Калифорнии через Орегон и Вашингтон, Сьерра-Неваду и Каскадные горы. Путники на нём часто оказываются в одиночестве.
По мотивам своего путешествия я написала книгу. Её опубликовали в 2012-м.
Пожалуй, книга была обо всём сразу, не только о тропе.
Осмелиться заблудиться на страницах книги, осмелиться заблудиться в метафорах и символах, в отношениях, в работе - сделать это мне помог тот физический опыт. Он принес смелость идти по свету, смотреть, слушать и пробовать.
В путь я выходила, мягко говоря, без настроения и сил. Июнь 1995 года. Зачем я надеваю кроссовки и взваливаю рюкзак на спину? Уж точно не потому, что чувствую себя сильным, смелым, опытным туристом. Скорее - меня измучили вопросы, и я решила пройти с ними достаточно миль пешком.
«Что я наделала со своей жизнью?»
«Что мне делать теперь?»
Я начала путешествие в совершенно потерянном состоянии. Пожалуй, началось это года за четыре до этого, когда умерла моя мать. Она дожила до 45 лет. Рак победил в считанные дни. В день её смерти (двадцать шесть лет назад) я была уверена, что моя жизнь тоже закончилась. Я оказалась совершенно одна в мире. Никто не мог представить глубины моей боли, думала я. Но со временем поняла, что меня понимают очень многие.
Я описала свой опыт - я смогла узнать о том, что многим людям по всему свету очень знакомо моё горе. И о том, что я совсем не одинока. Но сначала прошло много лет.
А в тот момент мне было всего двадцать два, я училась в колледже и думала одну только мысль: «Я не знаю, как жить без мамы».
Наверное, для многих из нас мать - наиболее важный человек в жизни. Тот, благодаря кому мы чувствуем, что мир безопасен.
Отец пропал, когда мне было шесть. Я помню грубость, деспотизм и жестокость. В конце концов мама решилась разойтись с ним. Ей было двадцать шесть, на руках - трое детей. Она работала официанткой. Мы росли в бедности, жизнь была непростой. Однако она безумно нас любила. Я писала об этом. Её любовь помогла нам выжить.
У меня больше не осталось родителей. Я выросла, но у меня не было ощущения дома, причастности, семьи. Я страдала - и чем глубже погружалась в горе, тем сильнее я разрушала себя.
Я выросла амбициозной девчонкой. В нашем доме было не так уж много денег, книг и возможностей, но я почему-то всегда чувствовала желание стать писателем.
Я перестала мечтать, когда умерла мама.
Сейчас я вижу, каким безумием было разрушать свою жизнь в память о ней. Но тогда это казалось единственным возможным. Она была замечательным человеком и довольно обычным. А я не могла понять, как мир может продолжать вертеться. Думаю, попытки найти покой в беспорядочных связях и наркотиках были признанием в любви: «Ты была так для меня важна, что без тебя я могу только разрушать всё, что имею».
Через три с половиной года после её смерти я очнулась. Я поняла, что разрушаю себя. И если мне хочется что-то делать в память о ней, стоит приносить себя в жертву семье (как делала она), дарить любовь близким (несмотря на тяжелые обстоятельства), стать женщиной, которой она меня вырастила. Правда, мне казалось, что я безвозвратно угробила свою жизнь.
Теперь, в сорок восемь, я знаю, что угробить жизнь достаточно сложно. Почти всегда можно выбраться к свету. Но в двадцать пять я чувствовала себя отвратительнее некуда - и не видела никаких возможностей вернуться.
Я выросла в северной Миннесоте, недалеко от канадской границы, в двух шагах от леса. В подростковом возрасте я жила без электричества и водопровода. На природе мне было хорошо. Я знала, как она умеет наполнять.
Как-то я зашла в магазин за лопатой (в Миннеаполисе часто идет снег). Нужно было откопать машину после очередной метели. Стоя в очереди в кассу, я бросила взгляд на книжную полку.
Одна из ценнейших особенностей работы над мемуарами - возможность рассмотреть жизнь до мелочей. В ней до жути метафор и символов. Вот я покупаю лопату, чтобы откопать машину. Хотя на самом деле хочу откопать себя, вылезти из глубокой норы.
Я взяла путеводитель по тихоокеанской тропе в руки, полистала… мне в жизни попадалось много важных книг, которые буквально спасли меня, но я бы и не подумала, что одной из них окажется путеводитель.
В нём приглашали пройтись по природной живописной тропе, бегущей сквозь национальные парки и дикую природу, пустыни и горы - всевозможные пейзажи. Я почувствовала то самое, особое, странное ощущение. Оно приходило ко мне всего пару раз. Голос правды? Что-то распускалось в моем сердце. Что-то происходило внутри. Я понимала, что мне - туда.
Пейзажи. Простота ходьбы. Дикая природа. Даже в моём раскачанном состоянии я могла идти, делать один физический шаг за другим.
Я подумала: возможно, рано ставить на себе крест. Возможно, ещё не всё потеряно. Возможно, этот путь вернет меня к самой себе.
Время от времени нужно оставить прошлое позади. Думаю, ещё и поэтому я вышла на тихоокеанскую туристическую тропу. Но больше всего мне хотелось вернуться к себе. Снова найти себя.
Я думаю, мы рождаемся целыми, но иногда забываем, какие мы - поэтому может понадобиться снова находить себя. В цельности очень много силы, знания и способности. Например, способность верить интуиции, верить своему существу.
В своей колонке Dear Sugar я часто говорю: верьте своей печенке, своим поджилкам, своему сердцу. Слушайте свое тело.
Я прислушалась к своему телу, скопила денег (я работала официанткой в Миннеаполисе) и каждую неделю покупала что-то из туристического снаряжения. Я оставила всё, что у меня было. Я развелась. И отправилась в Мохаве (Калифорния).
Если вы смотрели фильм «Дикая», там есть сцена с Риз Уизерспун в отеле в самом начале пути, где она с трудом надевает тяжеленный рюкзак. Так оно и было. Фильм снимали в том же отеле.
Я проснулась в дешевой отельной комнате, посмотрела на снаряжение и подумала: «Что я тут забыла?». Собрала рюкзак (что было непросто, поскольку я никогда раньше не ходила в поход). Кое-что не влезло. Проблема была ещё и в решении выступать из Мохаве: для этого нужно нести воду, так как до ближайшего источника несколько дней пути. Я обнаружила, что не в состоянии поднять рюкзак.
И это не художественное преувеличение, у меня действительно не было сил его поднять. А поднять было необходимо.
С этой сцены началась книга, когда и книги-то никакой не было. Я писала об этом эссе. Меня часто спрашивают, почему я так долго собиралась с мыслями для книги. Путешествие случилось в 1995-м, но писать я начала то ли в 2008, то ли в 2009-м. Полагаю, что ответ - в этой сцене. В том моменте, когда женщина находится в отельном номере одна с рюкзаком, который она не может поднять.
Я написала книгу в тот момент, когда смогла сформулировать, о чем она. Чтобы написать историю, нужно знать, зачем она.
Я писала книгу не потому, что считала свой путь интересным для кого-то кроме друзей и близких. Я писала не потому, что считала свою любовь к матери более важной, чем чувства других людей. Я написала её, потому что в размышлениях над сценой с рюкзаком вдруг поняла, чем моя история может зацепить других людей.
Книга не о том, как живется Шерил. Скорее - о том, как живется на свете человеку. Подозреваю, что искусство всегда ищет ответ именно на этот вопрос.
В тот момент, когда я не смогла поднять рюкзак, я не могла жить без своей матери - но должна была разобраться, как сделать и то, и другое. Я пришла к духовному исцелению через физическую плоскость. Через сцену с рюкзаком.
Думаю, каждый из вас, сидящих в аудитории, обладает чем-нибудь, что он должен поднять, но не может. И даже если сейчас у вас такого нет, оно придет. Часть жизни человека заключается в том, чтобы уяснить, что такое страдание. И часть жизни человека заключается в том, чтобы научиться страдать благородно.
Я подняла свой рюкзак. Я написала сцену с рюкзаком. В обоих случаях я отправилась в путь. Шатаясь под весом рюкзака, я надела его и отправилась по тропе. Выбора не было. Я решила, что пойду. И цена отказа в тот момент была для меня выше, чем непосильный физический и душевный труд.
Если вы смотрели фильм, то помните, как трудно идти по пустыне Мохаве к подножию Сьерра-Невады. Я знала, что придется нелегко, но даже представить не могла, насколько. А ещё было очень одиноко. Я никого не видела первые восемь дней. Совершенно одна на всей планете, затерявшаяся в дикой природе. Необычайная тишина. И необычайный уровень физической нагрузки.
Рюкзак был таким тяжелым и непривычным, что сдирал с меня кожу. Было жарко, холодно, шел дождь, шел снег. Я шла по безумной тропе и злилась на себя в уверенности, что совершила ошибку.
Я ожидала, что духовному росту будет сопутствовать красота и безмятежность пейзажа. Встреча рассветов и закатов. Возможность спокойно оплакать мою мать, принять её смерть - всё, о чем мы думаем, представляя себе путешествие после тяжелой утраты.
Но ничего этого не произошло. Вместо сортировки мыслей и чувств я переживала жутчайшее физическое страдание. Я совершенно не привыкла к такому уровню неудобства и боли.
Довольно быстро я обнаружила (как случается со всеми хорошими путешествиями), что я получила совсем не то, чего ждала - но что мне было нужно именно это. Выходя в путь, не знаешь, зачем ты это делаешь. Ты искатель.
Тот способ, которым я прошла по всей тихоокеанской тропе, просто передвигая ноги, делая один маленький человеческий шаг за другим - подходит и для залечивания эмоциональных травм. Когда нас ранили, обидели (или убедили, что мы неспособны на что-нибудь) - именно это и спасает. Один маленький шаг за другим. И в этом есть своя красота. Это не было откровением, скорее - глубоким пониманием, пришедшим далеко не сразу.
Столько людей присылают мне истории о своих путешествиях! Я столько думаю о них. Пожалуй, стремление бродить, идти без цели - очень человеческая черта. Это вовсе не роскошь. Мы с вами - истории, мы бродим и плутаем. В классическом пути героя мы выходим в незнакомый мир и возвращаемся домой навсегда изменившимися.
В нашей культуре не принято отправляться в путешествие, схожее с моим. Но ведь в юности так необходимы физический вызов, одиночество, депривация, запрет на привычный образ жизни. Иногда нужно выступать за границы привычного. Только там можно нащупать силу. Только так можно понять, кем ты являешься.
Иногда страдания слишком много, а иногда есть просто дискомфорт. Я уверена, что многие из вас понимают, о чем я говорю. На пути ты получаешь особое понимание себя - и оно остается с тобой навсегда.
Пятнадцатого сентября 1995 года я была в пути уже 94 дня. Я дошла до красивейшего моста Богов над рекой Колумбия между штатами Орегон и Вашингтон. Мой путь подошел к концу. Я смотрела на реку и думала о том, сколько путников прошли по этой дороге до меня - и как мы с ними похожи. Я чувствовала благодарность и свою незначительность.
Эту сцену было трудно писать. Редактор просил закончить книгу на значительной, грандиозной сцене с чувством величия и победы. Но для меня гораздо труднее и важнее оказалось почувствовать скромность и незначительность. Принять свою неспособность отмахнуться от событий или улучшить то, что у меня есть - и вместо этого понять, что у меня есть способность примириться с этим.
Это был мой важнейший урок на тропе. Он всегда со мной. Величайшая сила не в гордости или позитиве.
Мать не разрушила мою жизнь, оставив меня - она дала мне возможность стать женщиной, которую она во мне видела. Она оставила мне свою любовь. Я рисковала загубить себя из-за этой любви. Но вместо этого она сформировала меня, как нас формирует путешествие.
Величайший дар путешествия - возможность рассказать о нем как о чем-то универсальном, принадлежащем не только мне. А также услышать истории читателей.
Когда люди говорят о моей книге, я с радостью вижу, что они говорят о самих себе. Мемуары недооценивают как «эгоистическую литературу», но хорошие мемуары интересны каждому из нас. С помощью своей личной истории автор каким-то образом помогает нам понимать самих себя.
Шерил Стрейд. Наши дороги
«Когда люди говорят о моей книге, я с радостью вижу, что они говорят о самих себе. Мемуары недооценивают как «эгоистическую литературу», но хорошие мемуары интересны каждому из нас. Автор помогает нам лучше понимать себя».
Шерил Стрейд открывала конференцию The power of storytelling 14 октября. Книга Шерил называется «Дикая» (Wild), вы могли видеть снятый по ней фильм с Риз Уизерспун.
И вот что рассказала со сцены Шерил.
Источник: The Journeys We Take
**
Тема конференции «Сила историй» в этом году - Dare to wander (осмелиться заблудиться).
Это также и тема моей жизни. И совершенно точно - тема моей книги.
В ней я пишу о пешем путешествии по тихоокеанской туристической тропе летом 1995-го года. Это путь от мексиканской границы в южной Калифорнии через Орегон и Вашингтон, Сьерра-Неваду и Каскадные горы. Путники на нём часто оказываются в одиночестве.
По мотивам своего путешествия я написала книгу. Её опубликовали в 2012-м.
Пожалуй, книга была обо всём сразу, не только о тропе.
Осмелиться заблудиться на страницах книги, осмелиться заблудиться в метафорах и символах, в отношениях, в работе - сделать это мне помог тот физический опыт. Он принес смелость идти по свету, смотреть, слушать и пробовать.
В путь я выходила, мягко говоря, без настроения и сил. Июнь 1995 года. Зачем я надеваю кроссовки и взваливаю рюкзак на спину? Уж точно не потому, что чувствую себя сильным, смелым, опытным туристом. Скорее - меня измучили вопросы, и я решила пройти с ними достаточно миль пешком.
«Что я наделала со своей жизнью?»
«Что мне делать теперь?»
Я начала путешествие в совершенно потерянном состоянии. Пожалуй, началось это года за четыре до этого, когда умерла моя мать. Она дожила до 45 лет. Рак победил в считанные дни. В день её смерти (двадцать шесть лет назад) я была уверена, что моя жизнь тоже закончилась. Я оказалась совершенно одна в мире. Никто не мог представить глубины моей боли, думала я. Но со временем поняла, что меня понимают очень многие.
Я описала свой опыт - я смогла узнать о том, что многим людям по всему свету очень знакомо моё горе. И о том, что я совсем не одинока. Но сначала прошло много лет.
А в тот момент мне было всего двадцать два, я училась в колледже и думала одну только мысль: «Я не знаю, как жить без мамы».
Наверное, для многих из нас мать - наиболее важный человек в жизни. Тот, благодаря кому мы чувствуем, что мир безопасен.
Отец пропал, когда мне было шесть. Я помню грубость, деспотизм и жестокость. В конце концов мама решилась разойтись с ним. Ей было двадцать шесть, на руках - трое детей. Она работала официанткой. Мы росли в бедности, жизнь была непростой. Однако она безумно нас любила. Я писала об этом. Её любовь помогла нам выжить.
У меня больше не осталось родителей. Я выросла, но у меня не было ощущения дома, причастности, семьи. Я страдала - и чем глубже погружалась в горе, тем сильнее я разрушала себя.
Я выросла амбициозной девчонкой. В нашем доме было не так уж много денег, книг и возможностей, но я почему-то всегда чувствовала желание стать писателем.
Я перестала мечтать, когда умерла мама.
Сейчас я вижу, каким безумием было разрушать свою жизнь в память о ней. Но тогда это казалось единственным возможным. Она была замечательным человеком и довольно обычным. А я не могла понять, как мир может продолжать вертеться. Думаю, попытки найти покой в беспорядочных связях и наркотиках были признанием в любви: «Ты была так для меня важна, что без тебя я могу только разрушать всё, что имею».
Через три с половиной года после её смерти я очнулась. Я поняла, что разрушаю себя. И если мне хочется что-то делать в память о ней, стоит приносить себя в жертву семье (как делала она), дарить любовь близким (несмотря на тяжелые обстоятельства), стать женщиной, которой она меня вырастила. Правда, мне казалось, что я безвозвратно угробила свою жизнь.
Теперь, в сорок восемь, я знаю, что угробить жизнь достаточно сложно. Почти всегда можно выбраться к свету. Но в двадцать пять я чувствовала себя отвратительнее некуда - и не видела никаких возможностей вернуться.
Я выросла в северной Миннесоте, недалеко от канадской границы, в двух шагах от леса. В подростковом возрасте я жила без электричества и водопровода. На природе мне было хорошо. Я знала, как она умеет наполнять.
Как-то я зашла в магазин за лопатой (в Миннеаполисе часто идет снег). Нужно было откопать машину после очередной метели. Стоя в очереди в кассу, я бросила взгляд на книжную полку.
Одна из ценнейших особенностей работы над мемуарами - возможность рассмотреть жизнь до мелочей. В ней до жути метафор и символов. Вот я покупаю лопату, чтобы откопать машину. Хотя на самом деле хочу откопать себя, вылезти из глубокой норы.
Я взяла путеводитель по тихоокеанской тропе в руки, полистала… мне в жизни попадалось много важных книг, которые буквально спасли меня, но я бы и не подумала, что одной из них окажется путеводитель.
В нём приглашали пройтись по природной живописной тропе, бегущей сквозь национальные парки и дикую природу, пустыни и горы - всевозможные пейзажи. Я почувствовала то самое, особое, странное ощущение. Оно приходило ко мне всего пару раз. Голос правды? Что-то распускалось в моем сердце. Что-то происходило внутри. Я понимала, что мне - туда.
Пейзажи. Простота ходьбы. Дикая природа. Даже в моём раскачанном состоянии я могла идти, делать один физический шаг за другим.
Я подумала: возможно, рано ставить на себе крест. Возможно, ещё не всё потеряно. Возможно, этот путь вернет меня к самой себе.
Время от времени нужно оставить прошлое позади. Думаю, ещё и поэтому я вышла на тихоокеанскую туристическую тропу. Но больше всего мне хотелось вернуться к себе. Снова найти себя.
Я думаю, мы рождаемся целыми, но иногда забываем, какие мы - поэтому может понадобиться снова находить себя. В цельности очень много силы, знания и способности. Например, способность верить интуиции, верить своему существу.
В своей колонке Dear Sugar я часто говорю: верьте своей печенке, своим поджилкам, своему сердцу. Слушайте свое тело.
Я прислушалась к своему телу, скопила денег (я работала официанткой в Миннеаполисе) и каждую неделю покупала что-то из туристического снаряжения. Я оставила всё, что у меня было. Я развелась. И отправилась в Мохаве (Калифорния).
Если вы смотрели фильм «Дикая», там есть сцена с Риз Уизерспун в отеле в самом начале пути, где она с трудом надевает тяжеленный рюкзак. Так оно и было. Фильм снимали в том же отеле.
Я проснулась в дешевой отельной комнате, посмотрела на снаряжение и подумала: «Что я тут забыла?». Собрала рюкзак (что было непросто, поскольку я никогда раньше не ходила в поход). Кое-что не влезло. Проблема была ещё и в решении выступать из Мохаве: для этого нужно нести воду, так как до ближайшего источника несколько дней пути. Я обнаружила, что не в состоянии поднять рюкзак.
И это не художественное преувеличение, у меня действительно не было сил его поднять. А поднять было необходимо.
С этой сцены началась книга, когда и книги-то никакой не было. Я писала об этом эссе. Меня часто спрашивают, почему я так долго собиралась с мыслями для книги. Путешествие случилось в 1995-м, но писать я начала то ли в 2008, то ли в 2009-м. Полагаю, что ответ - в этой сцене. В том моменте, когда женщина находится в отельном номере одна с рюкзаком, который она не может поднять.
Я написала книгу в тот момент, когда смогла сформулировать, о чем она. Чтобы написать историю, нужно знать, зачем она.
Я писала книгу не потому, что считала свой путь интересным для кого-то кроме друзей и близких. Я писала не потому, что считала свою любовь к матери более важной, чем чувства других людей. Я написала её, потому что в размышлениях над сценой с рюкзаком вдруг поняла, чем моя история может зацепить других людей.
Книга не о том, как живется Шерил. Скорее - о том, как живется на свете человеку. Подозреваю, что искусство всегда ищет ответ именно на этот вопрос.
В тот момент, когда я не смогла поднять рюкзак, я не могла жить без своей матери - но должна была разобраться, как сделать и то, и другое. Я пришла к духовному исцелению через физическую плоскость. Через сцену с рюкзаком.
Думаю, каждый из вас, сидящих в аудитории, обладает чем-нибудь, что он должен поднять, но не может. И даже если сейчас у вас такого нет, оно придет. Часть жизни человека заключается в том, чтобы уяснить, что такое страдание. И часть жизни человека заключается в том, чтобы научиться страдать благородно.
Я подняла свой рюкзак. Я написала сцену с рюкзаком. В обоих случаях я отправилась в путь. Шатаясь под весом рюкзака, я надела его и отправилась по тропе. Выбора не было. Я решила, что пойду. И цена отказа в тот момент была для меня выше, чем непосильный физический и душевный труд.
Если вы смотрели фильм, то помните, как трудно идти по пустыне Мохаве к подножию Сьерра-Невады. Я знала, что придется нелегко, но даже представить не могла, насколько. А ещё было очень одиноко. Я никого не видела первые восемь дней. Совершенно одна на всей планете, затерявшаяся в дикой природе. Необычайная тишина. И необычайный уровень физической нагрузки.
Рюкзак был таким тяжелым и непривычным, что сдирал с меня кожу. Было жарко, холодно, шел дождь, шел снег. Я шла по безумной тропе и злилась на себя в уверенности, что совершила ошибку.
Я ожидала, что духовному росту будет сопутствовать красота и безмятежность пейзажа. Встреча рассветов и закатов. Возможность спокойно оплакать мою мать, принять её смерть - всё, о чем мы думаем, представляя себе путешествие после тяжелой утраты.
Но ничего этого не произошло. Вместо сортировки мыслей и чувств я переживала жутчайшее физическое страдание. Я совершенно не привыкла к такому уровню неудобства и боли.
Довольно быстро я обнаружила (как случается со всеми хорошими путешествиями), что я получила совсем не то, чего ждала - но что мне было нужно именно это. Выходя в путь, не знаешь, зачем ты это делаешь. Ты искатель.
Тот способ, которым я прошла по всей тихоокеанской тропе, просто передвигая ноги, делая один маленький человеческий шаг за другим - подходит и для залечивания эмоциональных травм. Когда нас ранили, обидели (или убедили, что мы неспособны на что-нибудь) - именно это и спасает. Один маленький шаг за другим. И в этом есть своя красота. Это не было откровением, скорее - глубоким пониманием, пришедшим далеко не сразу.
Столько людей присылают мне истории о своих путешествиях! Я столько думаю о них. Пожалуй, стремление бродить, идти без цели - очень человеческая черта. Это вовсе не роскошь. Мы с вами - истории, мы бродим и плутаем. В классическом пути героя мы выходим в незнакомый мир и возвращаемся домой навсегда изменившимися.
В нашей культуре не принято отправляться в путешествие, схожее с моим. Но ведь в юности так необходимы физический вызов, одиночество, депривация, запрет на привычный образ жизни. Иногда нужно выступать за границы привычного. Только там можно нащупать силу. Только так можно понять, кем ты являешься.
Иногда страдания слишком много, а иногда есть просто дискомфорт. Я уверена, что многие из вас понимают, о чем я говорю. На пути ты получаешь особое понимание себя - и оно остается с тобой навсегда.
Пятнадцатого сентября 1995 года я была в пути уже 94 дня. Я дошла до красивейшего моста Богов над рекой Колумбия между штатами Орегон и Вашингтон. Мой путь подошел к концу. Я смотрела на реку и думала о том, сколько путников прошли по этой дороге до меня - и как мы с ними похожи. Я чувствовала благодарность и свою незначительность.
Эту сцену было трудно писать. Редактор просил закончить книгу на значительной, грандиозной сцене с чувством величия и победы. Но для меня гораздо труднее и важнее оказалось почувствовать скромность и незначительность. Принять свою неспособность отмахнуться от событий или улучшить то, что у меня есть - и вместо этого понять, что у меня есть способность примириться с этим.
Это был мой важнейший урок на тропе. Он всегда со мной. Величайшая сила не в гордости или позитиве.
Мать не разрушила мою жизнь, оставив меня - она дала мне возможность стать женщиной, которую она во мне видела. Она оставила мне свою любовь. Я рисковала загубить себя из-за этой любви. Но вместо этого она сформировала меня, как нас формирует путешествие.
Величайший дар путешествия - возможность рассказать о нем как о чем-то универсальном, принадлежащем не только мне. А также услышать истории читателей.
Когда люди говорят о моей книге, я с радостью вижу, что они говорят о самих себе. Мемуары недооценивают как «эгоистическую литературу», но хорошие мемуары интересны каждому из нас. С помощью своей личной истории автор каким-то образом помогает нам понимать самих себя.