Снова в графских развалинах-2. Моя лошадь!
Побывав у Анастасии, я был готов примириться с пляжным отдыхом - отдушина появилась могучая. Я всерьёз был настроен заглянуть в графские развалины ещё раза три - и тут пошли препона за препоной. Сперва неожиданно сильно разболелась нога: звоночек был ещё в седле, когда мы возвращались из дюны, свело правую ногу при том, что посадка казалась удобной и достаточно глубокой - впрочем, сколько раз она болела так? Махнул рукой, но болячка не проходила. Решил расплавать в море - получалось как-то не очень... Потом случилось ЧП на конюшне: потерялся Тоша, арендованный на реконструкцию Гумбиненского сражения, удрал в результате откровенной реконструкторской дури.
В незнакомой местности коня искали сутки - нашли, хвала тамошним конникам, но сколько нервных клеток при этом сожгли? Потом Анастасия, разгружая сенные рулоны (типично конюшенная и обалденно женская работа) схлопотала тепловой удар - да такой, что в больницу тащить пришлось. В общем, на конюшне я появился, когда отпуск уже клонился к закату. В конюшне, что за двадцать минут ходьбы.
Снова мне пришлось ждать Анастасию, сидя под солнышком на старой кабельной катушке. Снова цепная гвардия поругалась пять минут и заткнулась. Маленькая белая сигнализация, Джимми, что в прошлом году был принципиально недоверчив, насторожился и сейчас, но потом, внимательно изучив мои краги, встал на задние лапы и потребовал гладить. Если от человека пахнет конями - это свой человек!
В отпуске я мог позволить выбирать коней - и хотел попросить беглеца Тошу: конь был весьма справный, несмотря на текино-ганноверский замес. Увы, он заподпружился, странствуя с полным строевым вьюком на спине и сыромятными подпругами времен царской армии, и ожидаемо попал на больничный. Можно, конечно, было напроситься на Кинга, но он, вроде бы, конь Анастасии и может возревновать, катая не пойми кого, когда любимая хозяйка рядом и не на нём. Построил бы, наверное, но мне это в отпуске не сдалось даром. И рулить трактором снова не хотелось - но кто ещё боеспособен был?
Боеспособна была Королева, кобыла весьма замечательная. То, что арабо-тракенка - меня немного напрягло: та арабо-тракенка, с которой я пересёкся когда-то, была бешеной табуреткой безлико верхового типа. Но сейчас на верёвке стояла маленькая серая кобыла абсолютно арабских статей и излучала редкий позитив. Размерчик был мой, и масть моя. Как-то сразу стало ясно, что - договоримся. Кобыла не строила пакостей при седловке заслуженным, но вполне боеспособным старым Штюббеном (шакалить - конечно, святое, но лучше пусть шакалит, чем дуется). Штюббен был, вестимо, конкурный, но после прошлой поездки я легкомысленно выставил стремена, как привык от веку. Седло было без шуток удобным - контакт с кобылой был великолепный. На первых метрах, когда я ожидал хотя бы короткой разборки (нормальное дело, всадник чужой) - её не было. Королева управлялась идеально: я привык, что Старик каждое моё движение отражает, и тень движения тоже - кобыла была чувствительнее! На первых же метрах, прося поворот от корпуса, я пару раз получил полупируэт - не дело так рулить на первых же метрах... Понял, берем поправку. Не понимала кобыла разве поворота от внутреннего шлюсса, считала это сигналом тормозить, но остального арсенала мне хватит, даже с поправкой на "колёсики". Шпоры снова оставлены за явной ненадобностью Ну что, едем?
Как-то само собой сложилось, что мы снова тронулись в дюны: мол, и ветерочек там, и конины пробегаются, потому что знают - не чайников катают, оттянуться можно. Что ж, дюны, так дюны, даже лучше: можно будет на пляже фотосессию закатить... нормальную фотосессию, с земли: сколько не пытались друг друга с коней снимать, получалась редкостная фигня. Осталось надеяться, что пляж конины за это время не испохабят: уже в седле сообразил, что пару мусорных пакетов взять стоило. Анастасия махнула рукой - проскочим, они дела ещё на подходах к дюне сделают.
Мы тронулись по знакомому проулку, помахали ручкой соседям... Возле старого пруда решили напоить лошадей - деню жаркий, воду терять и терять. Спуск к воде был неудобный, ступенькой, двое сразу там не помещались, и первым, понятное дело, туда полез щирый косячник Кинг. Косячником его признаёт вся местная живность, с чего обиделась кобыла - мне не ясно; я только лишь придержал повод, пропуская Кинга, а она скрутила полупируэт и осадила прямо в ивовый куст, нависающий над прудом! А надо водой, как уже сказал, ступенька. Выслал раз, выслал два, уже заметно: толку чуть. Остановилось само - видимо, ветка в дупу упёрлась, а могло интересно быть. Вот для таких случаев и надо шпоры цеплять. В конце-то концов, часто я их на Кадрище применяю?
Взбрык, надо сказать, был единственным. Кобыла отзывалась на самый лёгкий сигнал и вовсе не была трактором в колее: я мог трепаться с Анастасией, двигаясь рядом по проезжей части проулка, и спокойно уйти ей за спину, если мимо ехала машина. Уходить полагалось назад, чтобы Кинг не оскорбился в лучших чувствах: ограничение не такое уж фатальное. Если бы с Кадром в поля пошла кобыла - подозреваю, было бы шоу... А так мы спокойно блуждали по строящемуся посёлку, выходя на давешний переезд. Бригада узбеков с крыши коттеджа приветствовала нас воплем: чуть ли не первые узбеки, что попались мне в эксклаве на глаза. Да, на этом поле коттеджи, как грибы растут. Слава Богу, хоть архитектура вполне приличная. Хотя как, допустим, жить в готическом нефе, что для себя какой-то продвинутый новый русский забабахал?
На дворе был будний день, но машин возле дюны теснилось изрядно; слышал метную версию, что в Кёниге по такой жаре закрывается половина фирм и фирмочек - все рвут на пляж, и это считается обычным делом. В это, надо сказать, верилось. Дикую автостоянку мы прошли без приключений, но Кингу это, похоже, не понравилось - он подыгрывал раз за разом. Несерьёзно, но ощутимо - ровно столько, чтобы человек осознал. Решили занять ему голову, поехали рысью ешё до дюны. Мама, как мне аукнулись длинные стремена - воистину, седло было классической конкуркой, где сидеть без нарушения центровки можно было только, как положено. Можно было, конечно, посидеть на учебке, ход был плавный, но - зачем кобылу сходу учебкой мучить? Рысь кое-как дотерпел, подтянул на одну дырочку - не хватило, пришлось на две. Второй раз поленился слезать - ничего, кобыла стояла памятником, даже кустики не жевала. Центровка встала на место, но у меня снова разболелась правая нога. На отдыхе... Типа, старость - не радость?
По зелёному коридору дюны Кинг чесал вполне рысачьим махом: кобыла, чтобы не отставать, перешла на галоп почти сразу. Хороший галоп, ровненький, сиделось довольно хорошо. Но стоит ли разрешать? Когда-то разрешил так вот побегать Мишане - ноги потом лечили месяца три. И подмокла кобыла, вроде. Задал вопрос Анастасии; та уточнила - паровозит, ноздри выворачивает? Нет, не паровозит, ноздри на месте. Ладно, продолжаем, если что-то по дыханию полезет, кричи: вообще-то, двадцать восемь лет животине и у неё изрядная эмфизема. 28 лет, эмфизема, и в такой форме? Тут я чуть с кобылы не упал. Скажу сразу - симптомов так и не вылезло, хоть она и дальше рыси предпочитала галоп.
Вот и воинскую часто мы проскочили, и задворки какого-то посёлка, вклинившегося в дюну; вот и строительные краны на другой стороне речки показались, а мы так и не нашли приличного спуска к морю: стоило подняться на очередной песчаный язык, пологий с изнанки дюны - на море смотрел спуск, слишком крутой для коня, хотя вполне берущийся пешком - пусть порой и на пятой точке. А на седловинах до кучи народ загорал... Спуск нашли перед самой речкой, когда дюна заметно понизилась и расползлась вширь. Эх, как бы хотелось посниматься на фирменном месте, рядом с кривой "горной" сосной - хотя, может, и впрямь горной, как на Косе. Слишком много вокруг народа, не выйдет. Ладно, спасибо на том, что есть. Выбраться на полосу прилива было нелегко: песок сменился довольно крупной булдыгой, лошади пробирались там, но с трудом.
Телеобъектив у меня вполне приличный - можно было не гнать через булдыгу обоих одновременно, а занять позицию на склоне дюны спиною к солнцу. На полосе прилива снова был песочек с меленькой галькой пополам, только вот дно в паре метров уходило вниз маленькой ступенькой, лошадиная нога уходила в воду выше бабки. И лошадям это нравилось не очень.
Интересно, что обе конины первым делом попили морской водички...
Анастасия перевела коня через булдыгу в поводу - берегла кинговы суставы, и потом залезла с какого-то булдыжника: проклятье, я-то не сообразил.
Проехались по разику туда-сюда по водичке, по песочку; конины бастовали, уходить друг от друга им не хотелось явно.
Изображая дефиле рысью, шенкель качал отчаянно - пропинал, да, но посадку рассыпал безобразно.
Вообще, стоило подать ногу назад, в этой правильной конкурке корпус вперёд сыпался. Сам себе злобный буратино: меньше нужно было в выездковых седлах пижонить, их на народных конюшнях не держат, ибо дорого. Хе, а вообще-то я как сейчас сижу? Уж сколько лет никто не смотрел. Может, незаметно, потихонечку посадка и вовсе в колхозную перешла.
А море здесь было особенное - пожалуй, такого цвета я и не видел. Белое отливает ртутью, Балтика в Юрмале незаметно сливается с небом, а Средиземное всегда неестественно фиолетово: правдиво его Айвазовский писал! Здесь оно было странным - не светлым и не тёмным, c зелёным отливом именно что цвета морской волны... Выбрав гребешок дюны покрасивее, с непонятным кустом, я попросил Анастасию сделать ещё несколько снимков: было интересно, что по этому поводу народ нафантазирует. Сразу скажу - в точку не попал никто. Тёмное море, песок, арабоидная лошадь: народ даже Ривьеру предположил.
Не привык народ к такому цвету моря. Надеюсь, привыкнет... если ничего не случится. Если ничего не случится.
Обратно кони бежали заметно веселее, предлагая прибавить. И ведь вымокли они куда слабее, чем в прошлый раз, а ведь не сказал бы, что сейчас прохладнее было, а быстрых аллюров, пусть и коротких - пожалуй, поболе. В душистой сосновой роще, где деревья тянутся от моря, объезжая очередной народ, мы пролетели галопом прямо по лесу: как здорово, что здесь особенного подлеска нет, видно, куда встаёт копыто. Получилось остро - берёт ли кобыла поправку на всадника, я попросту не знал. Но вбок она сдвигалась великолепно - главное, было не зевать. Главное, я хорошо понимал, на сколько и когда нужно было двигать и вообще подавать сигнал, а кобыла отвечала, как я хотел. А чего ещё нужно всаднику?
Недовольство Кинга мы всё-таки схлопотали... Обогнали, разумеется. Пробиваться через машины ещё раз не хотелось, Анастасия решила попробовать перейти железку западнее, возле небольшого посёлка, в котором местами сохранились ещё немецкие домики (один из них капитально ремонтировали на наших глазах - это нам обоим понравилось). Узакая бетонная дорожка, что шла через посёлок в сторону железки (интересно - тоже немецкая?) переходила через очередную ирригационную канаву по вульгарной российской гати - копыто там не шло, хоть тресни. Развернулись обратно, и мы оказались первыми - вот и пришлось потом убегать по размеченному, но неограждённому подворью (рекультивировать его будет мука мученическая, но море рядом, отобьётся, может быть). Сделали крюк краем посёлка - к тому времени серчать Кинг перестал.
Обратно мы вернулись в самую жару - на другой стороне шоссе она была в разы тяжелее. Кони тяжело шли по проулку, а к ним со всех сторон сбегались пестрые местные козюли. "Человеческой" воды на конюшне не было; мог бы догадаться купить, в самом деле. Анастасия раскопала пару здорово зелёных яблок - но это было реальным спасением. Огрызок яблока достался огромному местному козлу: принял он его с чувством собственного достоинства, но крайне злобно отнёсся к попытке погладить, стукнул по перегородке рогами. В конюшне творилась своя жизнь: отловив козу в забавный станок из скамейки, чего-то типа арестантской колодки и миски с ВТМ, Анастасия доила козу; молоко предназначалось семейству диких кисиков, которых привела мамаша явочным порядком. Мелкие кисики с короткими хвостами вырожденцев давались в руки плохо, но мамаша честно ловила крыс - а потому имела моральное право тусить на подворье со всем выводком - по крайней мере, пока.
Барахлишко я собирал с чувством некоторой грусти: как-то оно уж прописалось здесь, и, несмотря на всю промозглость в раздевалке, от него вовсе не несло кониной. Шаровары мои были девственно синего цвета: у коней, что круглые сутки на пастбище, в шкурах, как водится, ни одной пылинки. Проклятье, до следующей встречи ещё целый год! Весь этот ковчег за год никуда не денется - стройка идёт крайне медленно, зимовать планируют здесь, даже и крышу взялись чинить серьёзно... Но вот кобыла, которой я проникся неимоверно, была во всём двойником моего старика - увы, и в том, что время у обоих давно уж тикает отрицательное. Много лет мы ещё с Тёмкой жили в отрицательном времени - и до сих пор к нему невозможно привыкнуть.
В незнакомой местности коня искали сутки - нашли, хвала тамошним конникам, но сколько нервных клеток при этом сожгли? Потом Анастасия, разгружая сенные рулоны (типично конюшенная и обалденно женская работа) схлопотала тепловой удар - да такой, что в больницу тащить пришлось. В общем, на конюшне я появился, когда отпуск уже клонился к закату. В конюшне, что за двадцать минут ходьбы.
Снова мне пришлось ждать Анастасию, сидя под солнышком на старой кабельной катушке. Снова цепная гвардия поругалась пять минут и заткнулась. Маленькая белая сигнализация, Джимми, что в прошлом году был принципиально недоверчив, насторожился и сейчас, но потом, внимательно изучив мои краги, встал на задние лапы и потребовал гладить. Если от человека пахнет конями - это свой человек!
В отпуске я мог позволить выбирать коней - и хотел попросить беглеца Тошу: конь был весьма справный, несмотря на текино-ганноверский замес. Увы, он заподпружился, странствуя с полным строевым вьюком на спине и сыромятными подпругами времен царской армии, и ожидаемо попал на больничный. Можно, конечно, было напроситься на Кинга, но он, вроде бы, конь Анастасии и может возревновать, катая не пойми кого, когда любимая хозяйка рядом и не на нём. Построил бы, наверное, но мне это в отпуске не сдалось даром. И рулить трактором снова не хотелось - но кто ещё боеспособен был?
Боеспособна была Королева, кобыла весьма замечательная. То, что арабо-тракенка - меня немного напрягло: та арабо-тракенка, с которой я пересёкся когда-то, была бешеной табуреткой безлико верхового типа. Но сейчас на верёвке стояла маленькая серая кобыла абсолютно арабских статей и излучала редкий позитив. Размерчик был мой, и масть моя. Как-то сразу стало ясно, что - договоримся. Кобыла не строила пакостей при седловке заслуженным, но вполне боеспособным старым Штюббеном (шакалить - конечно, святое, но лучше пусть шакалит, чем дуется). Штюббен был, вестимо, конкурный, но после прошлой поездки я легкомысленно выставил стремена, как привык от веку. Седло было без шуток удобным - контакт с кобылой был великолепный. На первых метрах, когда я ожидал хотя бы короткой разборки (нормальное дело, всадник чужой) - её не было. Королева управлялась идеально: я привык, что Старик каждое моё движение отражает, и тень движения тоже - кобыла была чувствительнее! На первых же метрах, прося поворот от корпуса, я пару раз получил полупируэт - не дело так рулить на первых же метрах... Понял, берем поправку. Не понимала кобыла разве поворота от внутреннего шлюсса, считала это сигналом тормозить, но остального арсенала мне хватит, даже с поправкой на "колёсики". Шпоры снова оставлены за явной ненадобностью Ну что, едем?
Как-то само собой сложилось, что мы снова тронулись в дюны: мол, и ветерочек там, и конины пробегаются, потому что знают - не чайников катают, оттянуться можно. Что ж, дюны, так дюны, даже лучше: можно будет на пляже фотосессию закатить... нормальную фотосессию, с земли: сколько не пытались друг друга с коней снимать, получалась редкостная фигня. Осталось надеяться, что пляж конины за это время не испохабят: уже в седле сообразил, что пару мусорных пакетов взять стоило. Анастасия махнула рукой - проскочим, они дела ещё на подходах к дюне сделают.
Мы тронулись по знакомому проулку, помахали ручкой соседям... Возле старого пруда решили напоить лошадей - деню жаркий, воду терять и терять. Спуск к воде был неудобный, ступенькой, двое сразу там не помещались, и первым, понятное дело, туда полез щирый косячник Кинг. Косячником его признаёт вся местная живность, с чего обиделась кобыла - мне не ясно; я только лишь придержал повод, пропуская Кинга, а она скрутила полупируэт и осадила прямо в ивовый куст, нависающий над прудом! А надо водой, как уже сказал, ступенька. Выслал раз, выслал два, уже заметно: толку чуть. Остановилось само - видимо, ветка в дупу упёрлась, а могло интересно быть. Вот для таких случаев и надо шпоры цеплять. В конце-то концов, часто я их на Кадрище применяю?
Взбрык, надо сказать, был единственным. Кобыла отзывалась на самый лёгкий сигнал и вовсе не была трактором в колее: я мог трепаться с Анастасией, двигаясь рядом по проезжей части проулка, и спокойно уйти ей за спину, если мимо ехала машина. Уходить полагалось назад, чтобы Кинг не оскорбился в лучших чувствах: ограничение не такое уж фатальное. Если бы с Кадром в поля пошла кобыла - подозреваю, было бы шоу... А так мы спокойно блуждали по строящемуся посёлку, выходя на давешний переезд. Бригада узбеков с крыши коттеджа приветствовала нас воплем: чуть ли не первые узбеки, что попались мне в эксклаве на глаза. Да, на этом поле коттеджи, как грибы растут. Слава Богу, хоть архитектура вполне приличная. Хотя как, допустим, жить в готическом нефе, что для себя какой-то продвинутый новый русский забабахал?
На дворе был будний день, но машин возле дюны теснилось изрядно; слышал метную версию, что в Кёниге по такой жаре закрывается половина фирм и фирмочек - все рвут на пляж, и это считается обычным делом. В это, надо сказать, верилось. Дикую автостоянку мы прошли без приключений, но Кингу это, похоже, не понравилось - он подыгрывал раз за разом. Несерьёзно, но ощутимо - ровно столько, чтобы человек осознал. Решили занять ему голову, поехали рысью ешё до дюны. Мама, как мне аукнулись длинные стремена - воистину, седло было классической конкуркой, где сидеть без нарушения центровки можно было только, как положено. Можно было, конечно, посидеть на учебке, ход был плавный, но - зачем кобылу сходу учебкой мучить? Рысь кое-как дотерпел, подтянул на одну дырочку - не хватило, пришлось на две. Второй раз поленился слезать - ничего, кобыла стояла памятником, даже кустики не жевала. Центровка встала на место, но у меня снова разболелась правая нога. На отдыхе... Типа, старость - не радость?
По зелёному коридору дюны Кинг чесал вполне рысачьим махом: кобыла, чтобы не отставать, перешла на галоп почти сразу. Хороший галоп, ровненький, сиделось довольно хорошо. Но стоит ли разрешать? Когда-то разрешил так вот побегать Мишане - ноги потом лечили месяца три. И подмокла кобыла, вроде. Задал вопрос Анастасии; та уточнила - паровозит, ноздри выворачивает? Нет, не паровозит, ноздри на месте. Ладно, продолжаем, если что-то по дыханию полезет, кричи: вообще-то, двадцать восемь лет животине и у неё изрядная эмфизема. 28 лет, эмфизема, и в такой форме? Тут я чуть с кобылы не упал. Скажу сразу - симптомов так и не вылезло, хоть она и дальше рыси предпочитала галоп.
Вот и воинскую часто мы проскочили, и задворки какого-то посёлка, вклинившегося в дюну; вот и строительные краны на другой стороне речки показались, а мы так и не нашли приличного спуска к морю: стоило подняться на очередной песчаный язык, пологий с изнанки дюны - на море смотрел спуск, слишком крутой для коня, хотя вполне берущийся пешком - пусть порой и на пятой точке. А на седловинах до кучи народ загорал... Спуск нашли перед самой речкой, когда дюна заметно понизилась и расползлась вширь. Эх, как бы хотелось посниматься на фирменном месте, рядом с кривой "горной" сосной - хотя, может, и впрямь горной, как на Косе. Слишком много вокруг народа, не выйдет. Ладно, спасибо на том, что есть. Выбраться на полосу прилива было нелегко: песок сменился довольно крупной булдыгой, лошади пробирались там, но с трудом.
Телеобъектив у меня вполне приличный - можно было не гнать через булдыгу обоих одновременно, а занять позицию на склоне дюны спиною к солнцу. На полосе прилива снова был песочек с меленькой галькой пополам, только вот дно в паре метров уходило вниз маленькой ступенькой, лошадиная нога уходила в воду выше бабки. И лошадям это нравилось не очень.
Интересно, что обе конины первым делом попили морской водички...
Анастасия перевела коня через булдыгу в поводу - берегла кинговы суставы, и потом залезла с какого-то булдыжника: проклятье, я-то не сообразил.
Проехались по разику туда-сюда по водичке, по песочку; конины бастовали, уходить друг от друга им не хотелось явно.
Изображая дефиле рысью, шенкель качал отчаянно - пропинал, да, но посадку рассыпал безобразно.
Вообще, стоило подать ногу назад, в этой правильной конкурке корпус вперёд сыпался. Сам себе злобный буратино: меньше нужно было в выездковых седлах пижонить, их на народных конюшнях не держат, ибо дорого. Хе, а вообще-то я как сейчас сижу? Уж сколько лет никто не смотрел. Может, незаметно, потихонечку посадка и вовсе в колхозную перешла.
А море здесь было особенное - пожалуй, такого цвета я и не видел. Белое отливает ртутью, Балтика в Юрмале незаметно сливается с небом, а Средиземное всегда неестественно фиолетово: правдиво его Айвазовский писал! Здесь оно было странным - не светлым и не тёмным, c зелёным отливом именно что цвета морской волны... Выбрав гребешок дюны покрасивее, с непонятным кустом, я попросил Анастасию сделать ещё несколько снимков: было интересно, что по этому поводу народ нафантазирует. Сразу скажу - в точку не попал никто. Тёмное море, песок, арабоидная лошадь: народ даже Ривьеру предположил.
Не привык народ к такому цвету моря. Надеюсь, привыкнет... если ничего не случится. Если ничего не случится.
Обратно кони бежали заметно веселее, предлагая прибавить. И ведь вымокли они куда слабее, чем в прошлый раз, а ведь не сказал бы, что сейчас прохладнее было, а быстрых аллюров, пусть и коротких - пожалуй, поболе. В душистой сосновой роще, где деревья тянутся от моря, объезжая очередной народ, мы пролетели галопом прямо по лесу: как здорово, что здесь особенного подлеска нет, видно, куда встаёт копыто. Получилось остро - берёт ли кобыла поправку на всадника, я попросту не знал. Но вбок она сдвигалась великолепно - главное, было не зевать. Главное, я хорошо понимал, на сколько и когда нужно было двигать и вообще подавать сигнал, а кобыла отвечала, как я хотел. А чего ещё нужно всаднику?
Недовольство Кинга мы всё-таки схлопотали... Обогнали, разумеется. Пробиваться через машины ещё раз не хотелось, Анастасия решила попробовать перейти железку западнее, возле небольшого посёлка, в котором местами сохранились ещё немецкие домики (один из них капитально ремонтировали на наших глазах - это нам обоим понравилось). Узакая бетонная дорожка, что шла через посёлок в сторону железки (интересно - тоже немецкая?) переходила через очередную ирригационную канаву по вульгарной российской гати - копыто там не шло, хоть тресни. Развернулись обратно, и мы оказались первыми - вот и пришлось потом убегать по размеченному, но неограждённому подворью (рекультивировать его будет мука мученическая, но море рядом, отобьётся, может быть). Сделали крюк краем посёлка - к тому времени серчать Кинг перестал.
Обратно мы вернулись в самую жару - на другой стороне шоссе она была в разы тяжелее. Кони тяжело шли по проулку, а к ним со всех сторон сбегались пестрые местные козюли. "Человеческой" воды на конюшне не было; мог бы догадаться купить, в самом деле. Анастасия раскопала пару здорово зелёных яблок - но это было реальным спасением. Огрызок яблока достался огромному местному козлу: принял он его с чувством собственного достоинства, но крайне злобно отнёсся к попытке погладить, стукнул по перегородке рогами. В конюшне творилась своя жизнь: отловив козу в забавный станок из скамейки, чего-то типа арестантской колодки и миски с ВТМ, Анастасия доила козу; молоко предназначалось семейству диких кисиков, которых привела мамаша явочным порядком. Мелкие кисики с короткими хвостами вырожденцев давались в руки плохо, но мамаша честно ловила крыс - а потому имела моральное право тусить на подворье со всем выводком - по крайней мере, пока.
Барахлишко я собирал с чувством некоторой грусти: как-то оно уж прописалось здесь, и, несмотря на всю промозглость в раздевалке, от него вовсе не несло кониной. Шаровары мои были девственно синего цвета: у коней, что круглые сутки на пастбище, в шкурах, как водится, ни одной пылинки. Проклятье, до следующей встречи ещё целый год! Весь этот ковчег за год никуда не денется - стройка идёт крайне медленно, зимовать планируют здесь, даже и крышу взялись чинить серьёзно... Но вот кобыла, которой я проникся неимоверно, была во всём двойником моего старика - увы, и в том, что время у обоих давно уж тикает отрицательное. Много лет мы ещё с Тёмкой жили в отрицательном времени - и до сих пор к нему невозможно привыкнуть.