Запись за 06.01.2018. Звенигород - сколько лет прошло... Сочельник под пургой
Первый раз за пять лет меня не вытягивали на работу в Рождественские каникулы... Радость то какая! Впрочем, с радостью вопросы - снег то выпадал, что таял, грунта не было категорически. И я решил навестить всех друзей, кого получится - почему-то понял, что это надо, и всё тут. И у меня был должок - встретиться, наконец, с @Amazonka_5, которая совершенно неожиданно переквалифицировалась в начконы и переехала из Нерезинова под Звенигород, причём в места не самые доступные, что для коней, допускаю, хорошо. А вот без машины туда добираться тоскливо реально... С окрестностями Звенигорода у меня вообще отношения сложные: я там был на картошках и от института, и от ящика, в разные годы ходил там пешком и на лыжах (ох, приключения были!), пару раз мыслил переставить коней в те края, но по разным причинам не складывалось - в частности, постой, и, особенно, берейторская работа там были заметно дороже, чем в среднем по области: видимо, район считался пафосный, и Рублевка недалече, и Николина Гора. А уж выбираться оттуда вечером было во все времена поэмой отдельной. Так что последние годы не складывалось... Но в канун Рождества у меня вдруг проснулась глубоко уснувшая совесть. И я кое-как встал, как на работу, несколько натужно собрался и выполз под мокрый снег.
Спустя лет восемь ехать было странно... РЖД, похоже, серьёзно взялось за Белорусскую дорогу - вплоть до того, что сносила знакомые с детства платформы и строила новые, часто на новом месте. В окнах вместо привычных дачных посёлков мелькали жилмассивы-человейники, особенно поразили в самом неожиданном, и, вроде, не бойком месте огни Леруа Мерлена - но кто его сейчас знает? Даже на станции Звенигород над лесом высились башни из светло-бежевого кирпича. Город наступал неудержимо: даже напротив станции строили какую-то немаленькую эстакаду - тут-то зачем? Пялиться на новые ворота не стоило: местные автобусы, маленькие, новенькие, разбегались с автостанции стремительно, как муравьи. Прыгнул в свой (вроде договорились, что подберут меня в городе), неприятно удивился цене до города - знал ведь, езды тут от силы десять минут! - набрал номер... привет, никто меня не подхватит, привезли сено и свалили на дороге, аврал, понимаешь. Автобус с этим номером шёл, вроде как, почти до места... Как же - как водится в Подмосковье, он по выезду из города шёл в разные места, по разным дорогам, и, знамо дело, я попал, разумеется, не в свой. Куковать посреди Звенигорода пришлось не меньше получаса; городок в тающих сугробах был всяко не депрессивным, но подчеркнуто провинциальным, лица местных на остановке казались не особенно дружелюбными. Местные вяло проклинали автобус, что совсем по советски поехал из автопарка на маршрут, не заезжая в город. В явившийся, наконец, автобус влезло народу всего ничего - может, и правильно, что здесь ездят такие малыши... В автобусе были все свои, кондукторшу (с электронным кассовым аппаратом!) приветствовали по имени. Какая-то культурного вида старая леди с крашеными волосами, уместная, скорее, в Питере, люто несла обитателей коттеджей - понаехали тут, теперь не местность стала, а помойка! Прочий народ вяло соглашался. Наконец, меня выкинули на перекрёстке среди белых полей и черных деревьев, сбоку торчало орудие-памятник: здесь уже была война. Шлёпать в заданном направлении по бурой снежной каше, под под плюхами мокрого снега казалось занятием невесёлым... и раньше, чем я набрал номер, прилетела машина: победив сено, обо мне вспомнили, ура!
Машина прошелестела по бурой снежной каше и останавилась на улице деревни, в которой уже толком не осталось сельских домов... Рудиментом торчала старая покосившаяся остановка, сваренная из кровельного железа, покрашенного в бирюзовый цвет. Прямо на улицу открывались ворота конюшни; мы пошли через них: во дворе в свободном полёте гуляла охрана, семья мареммских овчарок - боевые единицы посерьёзнее алабая, пожалуй, и я им "представлен" не был. Амазонка оптимистично утверждала, что одного-двух представлений и выдачи подконтрольной вкусняшки должно было проверено хватить; я про себя сомневался, ибо с своё время с Хомяком наводил мосты года три, а из моих рук он бы не взял ничего и никогда, ещё и насторожился бы, если предолжил. Ладно, это тоже оставим про себя, лучше осмотрим конюшню: она была весьма симпатичной и довольно светлой, хватало и окон, и люминисцентных трубок. Потолки высокие, воздух сухой - и это тоже хорошо. Пахнет только стружкой: пусть опилок и не подушка, но опилки крупные и вполне свежие, а с деревянными полами много и не надо. Второй выход, тот, что во двор - не по оси, а сбоку, что с точки зрения противопожарки глубоко правильно. И эти ворота тут же закрыли сетчатыми воротинами: маремманы тут же сориентировались и подвалили к конюшне, гавкая глухо, как из бочки. А ещё во дворе гуляли пони и миники самых разных мастей: некоторые были поменьше собак, пожалуй. Точнее, они не гуляли, а обстоятельно дегустировали стоящий в сторонке свежепривезённый рулон... Лишь одна поняха сочла, что морковные деревья интереснее сена, и явилась к воротам, вороной шкурой оттеняя белизну мареммано; так мы и шли в сторону дома: Амазонка, я, поняха, тыкающаяся хоботоком в кулак, и, позади, собачий конвой. Кобелю было велено вручить косточку. Косточку он взял, но всем видом показал, что ещё не решил, надо меня есть, или нет.
Ох, мне обещали прогулку по хорошим, конным местам - но снег усилился, всё пространство заполонили огромные мокрые хлопья: расклад самый поганый, даром что за бортом плюс два. Стандартный мой "представительский" прикид показался несколько легкомысленным, но отказываться было всяко неполитично. Как молодой студент, выпустил из-за воротника капюшён толстовки - путь поработает башлыком; другой вопрос, сколько он продержится под этакой мокрой вьюгой... Кони были на пастбище, в электропастухе; в димесезонных попонах им было посуше, чем нам, но в сторону дома они тронулись с явным удовольствием - явно не ожидали, что коварные люди погонят их в поля... Под ногами и копытами хлюпал мокрый снег с водою внизу; копыто по этому месиву шло явно надёжнее моих ботинок, и это внушало некоторую надежду на быстрые аллюры - хотя каково будет просто рысить с такой вот вьюгой в лицо? Предстояло ответить на вопрос - поспокойнее мне конину или погорячее... Корчить из себя джигита под пургой не хотелось вовсе - или, может, не по возрасту мне уже животину строить? Хм, а как же тогда Гордя? Короче, аргамака я не захотел и получил светло-гнедого огромного латвийца, лохматого почище Мишани, что доселе считал чемпионкой по толщине зимней шкуры. И ведь Мишаня стоит в поле безо всяких попон и вообше попоны не оченю жалует. Здесь же шкура на брюхе достигала сантиметров десяти - попробуй, прочеши такое. И какой здоровый товарищ - я уж не помню, когда я чистил коня, холка которого настолько выше моего взгляда. Пошёл в теплый аммуничник за седлом: там пахло НОВЫМИ конными вещами, как в конном магазине, вовсе не в аммуничнике. И отдельно поразило, что в нём был культурный туалет и раковина с горячей водой!
Осенившись большим крестом, вывел конину под пургу. Амазонка отработанно залезла со стремянки в седло великолепного рыжего тракена отменных статей, вроде как,списанного из большого спорта. Точно так же забрался в седло и я: стремянку конь мой явно знал и пакостей при посадке не творил. Стремена - вроде как, мои, одной проблемой меньше, но, вроде, конина была готова, если надо, постоять. Она тут, типа, гостевая, без особых тараканов, в отличие от тракена с тонкой душевной организацией, но, может и подорвать, правда, спечётся быстро. Посмотрим. Пока конь и впрямь спал, досылать приходилось на каждый темп. Вслух пожалел, что без шпор, услышал решительное - чего ж не взял? Дык не взял потому, что брать их в гости дурной тон, тем более в поле. Но уже второй раз слышу, что надо - первый раз летом в Кранце был. Действительно, таскать с собой эти железяки? Мы проехали по проулку, миновали уже пустой электропастух - по накатанному насту поверх асфальта кони шли вполне себе устойчиво.Неожиданно подыграл конь под Амазонкой, затоптался возле какой-то немаленькой тёмной тряпки... Ага, у них улетела сёдельная попона. Как выяснилось потом, опреметчиво предложил слезть и напялить её обратно - Амазонка решительно отказалась: не выйдет, и всё, на обратном пути подобрать попробуем, а нет - потом прогуляемся пешком. Потом я убедился, что истина в её словах была более чем.
Проулок уткнулся в разъезженную тракторами лужу - ушли на поле, потом вернулись на грунтовку... да, поля здесь были роскошные, необычайно ровные - здесь то ли заготавливали сено, то ли впрямь что-то зерновое сеяли. Моё "родное" поле, пожалуй, не хуже, но насколько меньше! А ещё до этих полей вовсе не надо добираться, раз за разом прыгая через шоссейки - ить не у всех коней танковая психика. А здесь ведь не одно это поле, и другие есть, если получится через овраг переправиться. И здесь овраги, да, тянуться в сторону Москва-реки, в одном из них паводковая речушка Дубешня течет. Кстати, из-за оврагов не получилось добраться до Москва- реки: мол, нынче паводок там, коней пропихивать через поток не стоит. Натягивая капюшон поглубже на кубанку (фу, какая профанация), я подумал, что это, пожалуй, к лучшему: отбуду минимум, и ладно, кони спасибо скажут. Особенно, тракен, что без седельной попоны остался: такого меха, как у моего латвийца, у него не было всяко.
Рысить мы развернулись вдоль колеи - оно, конечно, правильно, но какая тут колея, название одно. А вот мокрый снег ударил в рожу убедительно. Амазонка выслалась, её тракен побежал на движениях просто фантастических. Зачем маяться дурью, ставить аллюры кому-то наподобие Горди, если есть такое вот, что под всадником само бежит... Допускаю, всадник придерживает, чтобы гонку не учинить, отсюда и аллюр - и ведь широкий, с заступом. Мой мамонт, как я его не пинал, начал отставать - и, не долго думая, перешёл на короткий галоп. Кстати, удобный галоп, размеры сказываются. А вот башка впёрлась в повод, и это уже неприятно, башка здоровенная. Отозвал, очень немножко продвинул - сработало, шея согнулась красивой дугой. И ведь говорят - не занимался конь выездкой; по крайней мере, реакции здоровые. И - простодушие какое-то, с некоторой обидой пополам: творит человек незнамо что, и ничего ему противопоставить нельзя. На латвийца как-то и не похоже - они обычно вредные и весьма изобретательные в своей вредности. Видимо, мои ухватки ему попросту незнакомы; вот будет картина, если он, как Гордя, глубоко задумается, а через неделю свои наработки хозяину вывалит!
Добежали до лесопосадки, прикрылись ею от ветра, потрепались на шагу... Данная лесопосадка была знаменита неимоверным количеством грибов, переработать которые потом - мука мученическая. Конники всегда окрестности знают... А после перекура Амазонка предложила сделать галоп - с оговоркой, чтобы без фанатизма: мой попрёт, заведёт тракена, начнутся поскакушки - оно нам, типа, надо? Галоп делать было можно: кони шли уверенно, никто не споткнулся, даром что под снегом может быть и вода по мёрзлой земле. С мокрой пургой в рожу - хотелось не очень, но соответствовать надо. Амазонка стартовала галопом, не менее красивым, чем рысь. Мой - не выстрелил следом, скорее, просто попёр. Решил от греха по классике рулить в задницу тракена. Рулился, вполне себе, но моща в животине чувствовалась немаленькая - захочет, не удержишь ведь. Но удержал - и ведь руки особенно не отмотал, хоть повод иногда и звенел: не гадил конь человеку, не умел или не хотел.
Перелетев поле, кони затормозились сами: мол, знают сами, сколько бегать надо. По разбитому тракторному броду (противное место - лужи, грязь, битый лёд) перешли овражек - видимо, здесь, как у нас, система оврагов в сторону Москва-реки идёт. Сделали ешё один галоп: кони были непрочь побегать, несмотря на мокреть: снежинки таяли на шкурах и стекали ручейками. Попробовал рукой - ручейки эти были тёплые, скотине, похоже, получше будет, чем нам. У меня уже заметно хлюпала куртка и перчатки, капюшон улетел ещё на первом галопе и теперь пропитался водой - ну, и не сдался он мне на ушах, ледяной такой. Кубанка до поры спасала, работала, как ей положено, уже не первое столетие. Только вот время года всё же не для кубанки: мокрые уши дубели знатно. Но в целом-то холодно не было - то ли кони нас грели, то ли - какая ни есть физуха. Немедленно вернуться в конюшню, в общем, не тянуло, только вот небо серело неуклонно... Пришлось разворачиваться в сторону дома. Перелезли снова через овражек - в другом месте, через лужу, забитую коотом льдом. Молодцы кони, не заартачились. Сделали ещё один галоп: выяснилось, что и на этом идеальном поле есть ловушки - здоровенные лужи, схваченные поверху льдом и присыпанные снегом. Мой мамонтик рулился вокруг них вполне культурно - и снова не могу сказать, что он так уж и пёр. На маленьком Гордюше было порой куда труднее... Кстати, конь и впрямь выдыхаться начал: на следующий галоп он и не поднялся, почесал махом со скоростью галопа. Мучить животную, пропинывать до галопа я не стал; ехал, кстати, учебкой - вполне прилично: конь на спину брал. Какой-то подозрительно невредный попался латвиец.
...Перед околицей деревни у нас было дело - забрать улетевшую попону. Припорошенная тряпка чернела на обочине телом француза на Смоленской дороге. Я отдал поводья Амазонке, мужественно спешился (ударчик по ногам были заметный), поднял несчастную тряпку, обернулся... кони кружились поодаль, и мой латвийский паразит вдохновенно кусал тракена за дупу: уставшая лошадка, не способная на галоп. Амазонка попросила развести коней побыстрее и нацепить попону хоть на кого-нибудь. Нацепил на своего - проклятье, у меня седло патрульного офицера, с маленькими лавками, отверстие в попоне - куда как меньше. Кое как напялил на коня окаянную тряпку: с длинной стороны её, вроде, законтрило передней лукой, короткую пришлось держать в руках и надеяться, что это всё не уйдёт под задние ноги. Оставалось вернуться в седло - на этого мамонтёнка. С земли. Стремя висит реально на уровне моего уха, и нога туда ещё кое-как попала - но отжимался я на ней бесконечно долго и, в общем,мучительно. Хорошо ещё - конь стоял, аки памятник себе. Далеко ему до изысканной пакости Буса и Горди, да и темперамент не Кадровский. Сейчас - слава Богу.
К конюшне мы подъехали среди лиловых сумерек. Луч фонаря возле конюшни казался объёмным, настолько часто через него летели снежные штрихи. Коней поставили под попоны... странно, шерстяное пузо моего транспорта было полностью сухим! Яблоки транспорт лопал, кстати, вполне культурно - это с таким-то хоботом! Отдельным бонусом было мытье трензеля под краном с тёплой водой - не помню, где уж я видел такую роскошь. Без нас в конюшне творилась какая-то своя жизнь... интересно, моя кубанка оказалось не единственной: под снегом папахи напялили кто-то из частных владельцев и даже конюх. Похоже, здесь это не экзотика, а вполне себе рабочий мужской головной убор. А ведь было у меня сперва подозрение, что местные девули меня оголтелым имперцем или ряженым сочтут.
Плановая моя электричка по всем прикидкам показывала хвост... Амазонка решительно объявила, что вот она - первая звезда, можно садиться за стол, а выбраться в Москву отсюда хоть в полночь можно. И тронулась в сторону жилого дома - несколько потрёпанного, но какого уютного! Из него вовсе не хотелось уходить... Собаки двинулись следом - бдили. Сука бесприрывно гавкала басом: мол, хозяева доверяют пришельцу, а я вот нет; на психику давило весьма успешно. Кобель молча шёл рядом, но не остался во дворе, зашёл в кухню и лёг напротив входа в столовую - ему это явно разрешалось. Сняв хлюпающую куртку, я обнаружил, что пробило меня куда сильнее, чем ожидалось - даже в тёплом доме пробирала дрожь, а сменка была отнюдь не полной. Огромное спасибо Амазонке - ссудила безразмерной толстовкой из двойного полартека. В таком виде можно было почувствовать себя человеком - и никуда не спешать. А спешить пришлось: куда-то запропастился проверенный местный таксист, и труба его молчала - а в расписании поездов неумолимо приближалось непонятное вечернее "окно".
Я сидел на рюкзаке и уже несколько нервно травил байки, когда водитель, наконец, проявился: забыл трубу, болтался под воротиной, сигналил, но шумоизоляция дома шансов не давала... Открыли воротину со двора, вышли под снег, так и летящий в луче фонаря. С нами вышел кобель мареммано, обежал вокруг машины и занял позицию четко напротив водительской двери - так он понимал ситуацию. А время "ч" было ровно пять минут назад. В общем, я очутился на той же самой остановке в старой части Звенигорода в компании классической сельской молодёжи несколько гопного вида... Автобусы отсюда должны были ходить в Голицыно или аж до метро Кунцевская в Москве; не особо весело было ни то, ни другое. Первым пришёл голицынский - почти пустой, он долго таранил лобовыми стёклами снег и выкинул меня на привокзальной площади, на которой я не был лет двадцать, и конечно, не узнал. Тут мне, вроде бы, повезло: электричка пришла, едва я ступил на перрон. Можно было куковать до самой станции "Беговая", но мне до жути не хотелось ехать по фиолетовой линии через Китай-Город: я креативно решил выйти на Филях и на Кутузовке перескочить на МЦК. Перехитрил сам себя: МЦК пересекала железку на Тестовской, а Кутузовская оказалась закрыта на реконструкцию - и мне пришлось чесать до куда как более ненавидимой Киевской. Вот что значит телепать куда-то в ночь перед Рождеством.
Спустя лет восемь ехать было странно... РЖД, похоже, серьёзно взялось за Белорусскую дорогу - вплоть до того, что сносила знакомые с детства платформы и строила новые, часто на новом месте. В окнах вместо привычных дачных посёлков мелькали жилмассивы-человейники, особенно поразили в самом неожиданном, и, вроде, не бойком месте огни Леруа Мерлена - но кто его сейчас знает? Даже на станции Звенигород над лесом высились башни из светло-бежевого кирпича. Город наступал неудержимо: даже напротив станции строили какую-то немаленькую эстакаду - тут-то зачем? Пялиться на новые ворота не стоило: местные автобусы, маленькие, новенькие, разбегались с автостанции стремительно, как муравьи. Прыгнул в свой (вроде договорились, что подберут меня в городе), неприятно удивился цене до города - знал ведь, езды тут от силы десять минут! - набрал номер... привет, никто меня не подхватит, привезли сено и свалили на дороге, аврал, понимаешь. Автобус с этим номером шёл, вроде как, почти до места... Как же - как водится в Подмосковье, он по выезду из города шёл в разные места, по разным дорогам, и, знамо дело, я попал, разумеется, не в свой. Куковать посреди Звенигорода пришлось не меньше получаса; городок в тающих сугробах был всяко не депрессивным, но подчеркнуто провинциальным, лица местных на остановке казались не особенно дружелюбными. Местные вяло проклинали автобус, что совсем по советски поехал из автопарка на маршрут, не заезжая в город. В явившийся, наконец, автобус влезло народу всего ничего - может, и правильно, что здесь ездят такие малыши... В автобусе были все свои, кондукторшу (с электронным кассовым аппаратом!) приветствовали по имени. Какая-то культурного вида старая леди с крашеными волосами, уместная, скорее, в Питере, люто несла обитателей коттеджей - понаехали тут, теперь не местность стала, а помойка! Прочий народ вяло соглашался. Наконец, меня выкинули на перекрёстке среди белых полей и черных деревьев, сбоку торчало орудие-памятник: здесь уже была война. Шлёпать в заданном направлении по бурой снежной каше, под под плюхами мокрого снега казалось занятием невесёлым... и раньше, чем я набрал номер, прилетела машина: победив сено, обо мне вспомнили, ура!
Машина прошелестела по бурой снежной каше и останавилась на улице деревни, в которой уже толком не осталось сельских домов... Рудиментом торчала старая покосившаяся остановка, сваренная из кровельного железа, покрашенного в бирюзовый цвет. Прямо на улицу открывались ворота конюшни; мы пошли через них: во дворе в свободном полёте гуляла охрана, семья мареммских овчарок - боевые единицы посерьёзнее алабая, пожалуй, и я им "представлен" не был. Амазонка оптимистично утверждала, что одного-двух представлений и выдачи подконтрольной вкусняшки должно было проверено хватить; я про себя сомневался, ибо с своё время с Хомяком наводил мосты года три, а из моих рук он бы не взял ничего и никогда, ещё и насторожился бы, если предолжил. Ладно, это тоже оставим про себя, лучше осмотрим конюшню: она была весьма симпатичной и довольно светлой, хватало и окон, и люминисцентных трубок. Потолки высокие, воздух сухой - и это тоже хорошо. Пахнет только стружкой: пусть опилок и не подушка, но опилки крупные и вполне свежие, а с деревянными полами много и не надо. Второй выход, тот, что во двор - не по оси, а сбоку, что с точки зрения противопожарки глубоко правильно. И эти ворота тут же закрыли сетчатыми воротинами: маремманы тут же сориентировались и подвалили к конюшне, гавкая глухо, как из бочки. А ещё во дворе гуляли пони и миники самых разных мастей: некоторые были поменьше собак, пожалуй. Точнее, они не гуляли, а обстоятельно дегустировали стоящий в сторонке свежепривезённый рулон... Лишь одна поняха сочла, что морковные деревья интереснее сена, и явилась к воротам, вороной шкурой оттеняя белизну мареммано; так мы и шли в сторону дома: Амазонка, я, поняха, тыкающаяся хоботоком в кулак, и, позади, собачий конвой. Кобелю было велено вручить косточку. Косточку он взял, но всем видом показал, что ещё не решил, надо меня есть, или нет.
Ох, мне обещали прогулку по хорошим, конным местам - но снег усилился, всё пространство заполонили огромные мокрые хлопья: расклад самый поганый, даром что за бортом плюс два. Стандартный мой "представительский" прикид показался несколько легкомысленным, но отказываться было всяко неполитично. Как молодой студент, выпустил из-за воротника капюшён толстовки - путь поработает башлыком; другой вопрос, сколько он продержится под этакой мокрой вьюгой... Кони были на пастбище, в электропастухе; в димесезонных попонах им было посуше, чем нам, но в сторону дома они тронулись с явным удовольствием - явно не ожидали, что коварные люди погонят их в поля... Под ногами и копытами хлюпал мокрый снег с водою внизу; копыто по этому месиву шло явно надёжнее моих ботинок, и это внушало некоторую надежду на быстрые аллюры - хотя каково будет просто рысить с такой вот вьюгой в лицо? Предстояло ответить на вопрос - поспокойнее мне конину или погорячее... Корчить из себя джигита под пургой не хотелось вовсе - или, может, не по возрасту мне уже животину строить? Хм, а как же тогда Гордя? Короче, аргамака я не захотел и получил светло-гнедого огромного латвийца, лохматого почище Мишани, что доселе считал чемпионкой по толщине зимней шкуры. И ведь Мишаня стоит в поле безо всяких попон и вообше попоны не оченю жалует. Здесь же шкура на брюхе достигала сантиметров десяти - попробуй, прочеши такое. И какой здоровый товарищ - я уж не помню, когда я чистил коня, холка которого настолько выше моего взгляда. Пошёл в теплый аммуничник за седлом: там пахло НОВЫМИ конными вещами, как в конном магазине, вовсе не в аммуничнике. И отдельно поразило, что в нём был культурный туалет и раковина с горячей водой!
Осенившись большим крестом, вывел конину под пургу. Амазонка отработанно залезла со стремянки в седло великолепного рыжего тракена отменных статей, вроде как,списанного из большого спорта. Точно так же забрался в седло и я: стремянку конь мой явно знал и пакостей при посадке не творил. Стремена - вроде как, мои, одной проблемой меньше, но, вроде, конина была готова, если надо, постоять. Она тут, типа, гостевая, без особых тараканов, в отличие от тракена с тонкой душевной организацией, но, может и подорвать, правда, спечётся быстро. Посмотрим. Пока конь и впрямь спал, досылать приходилось на каждый темп. Вслух пожалел, что без шпор, услышал решительное - чего ж не взял? Дык не взял потому, что брать их в гости дурной тон, тем более в поле. Но уже второй раз слышу, что надо - первый раз летом в Кранце был. Действительно, таскать с собой эти железяки? Мы проехали по проулку, миновали уже пустой электропастух - по накатанному насту поверх асфальта кони шли вполне себе устойчиво.Неожиданно подыграл конь под Амазонкой, затоптался возле какой-то немаленькой тёмной тряпки... Ага, у них улетела сёдельная попона. Как выяснилось потом, опреметчиво предложил слезть и напялить её обратно - Амазонка решительно отказалась: не выйдет, и всё, на обратном пути подобрать попробуем, а нет - потом прогуляемся пешком. Потом я убедился, что истина в её словах была более чем.
Проулок уткнулся в разъезженную тракторами лужу - ушли на поле, потом вернулись на грунтовку... да, поля здесь были роскошные, необычайно ровные - здесь то ли заготавливали сено, то ли впрямь что-то зерновое сеяли. Моё "родное" поле, пожалуй, не хуже, но насколько меньше! А ещё до этих полей вовсе не надо добираться, раз за разом прыгая через шоссейки - ить не у всех коней танковая психика. А здесь ведь не одно это поле, и другие есть, если получится через овраг переправиться. И здесь овраги, да, тянуться в сторону Москва-реки, в одном из них паводковая речушка Дубешня течет. Кстати, из-за оврагов не получилось добраться до Москва- реки: мол, нынче паводок там, коней пропихивать через поток не стоит. Натягивая капюшон поглубже на кубанку (фу, какая профанация), я подумал, что это, пожалуй, к лучшему: отбуду минимум, и ладно, кони спасибо скажут. Особенно, тракен, что без седельной попоны остался: такого меха, как у моего латвийца, у него не было всяко.
Рысить мы развернулись вдоль колеи - оно, конечно, правильно, но какая тут колея, название одно. А вот мокрый снег ударил в рожу убедительно. Амазонка выслалась, её тракен побежал на движениях просто фантастических. Зачем маяться дурью, ставить аллюры кому-то наподобие Горди, если есть такое вот, что под всадником само бежит... Допускаю, всадник придерживает, чтобы гонку не учинить, отсюда и аллюр - и ведь широкий, с заступом. Мой мамонт, как я его не пинал, начал отставать - и, не долго думая, перешёл на короткий галоп. Кстати, удобный галоп, размеры сказываются. А вот башка впёрлась в повод, и это уже неприятно, башка здоровенная. Отозвал, очень немножко продвинул - сработало, шея согнулась красивой дугой. И ведь говорят - не занимался конь выездкой; по крайней мере, реакции здоровые. И - простодушие какое-то, с некоторой обидой пополам: творит человек незнамо что, и ничего ему противопоставить нельзя. На латвийца как-то и не похоже - они обычно вредные и весьма изобретательные в своей вредности. Видимо, мои ухватки ему попросту незнакомы; вот будет картина, если он, как Гордя, глубоко задумается, а через неделю свои наработки хозяину вывалит!
Добежали до лесопосадки, прикрылись ею от ветра, потрепались на шагу... Данная лесопосадка была знаменита неимоверным количеством грибов, переработать которые потом - мука мученическая. Конники всегда окрестности знают... А после перекура Амазонка предложила сделать галоп - с оговоркой, чтобы без фанатизма: мой попрёт, заведёт тракена, начнутся поскакушки - оно нам, типа, надо? Галоп делать было можно: кони шли уверенно, никто не споткнулся, даром что под снегом может быть и вода по мёрзлой земле. С мокрой пургой в рожу - хотелось не очень, но соответствовать надо. Амазонка стартовала галопом, не менее красивым, чем рысь. Мой - не выстрелил следом, скорее, просто попёр. Решил от греха по классике рулить в задницу тракена. Рулился, вполне себе, но моща в животине чувствовалась немаленькая - захочет, не удержишь ведь. Но удержал - и ведь руки особенно не отмотал, хоть повод иногда и звенел: не гадил конь человеку, не умел или не хотел.
Перелетев поле, кони затормозились сами: мол, знают сами, сколько бегать надо. По разбитому тракторному броду (противное место - лужи, грязь, битый лёд) перешли овражек - видимо, здесь, как у нас, система оврагов в сторону Москва-реки идёт. Сделали ешё один галоп: кони были непрочь побегать, несмотря на мокреть: снежинки таяли на шкурах и стекали ручейками. Попробовал рукой - ручейки эти были тёплые, скотине, похоже, получше будет, чем нам. У меня уже заметно хлюпала куртка и перчатки, капюшон улетел ещё на первом галопе и теперь пропитался водой - ну, и не сдался он мне на ушах, ледяной такой. Кубанка до поры спасала, работала, как ей положено, уже не первое столетие. Только вот время года всё же не для кубанки: мокрые уши дубели знатно. Но в целом-то холодно не было - то ли кони нас грели, то ли - какая ни есть физуха. Немедленно вернуться в конюшню, в общем, не тянуло, только вот небо серело неуклонно... Пришлось разворачиваться в сторону дома. Перелезли снова через овражек - в другом месте, через лужу, забитую коотом льдом. Молодцы кони, не заартачились. Сделали ещё один галоп: выяснилось, что и на этом идеальном поле есть ловушки - здоровенные лужи, схваченные поверху льдом и присыпанные снегом. Мой мамонтик рулился вокруг них вполне культурно - и снова не могу сказать, что он так уж и пёр. На маленьком Гордюше было порой куда труднее... Кстати, конь и впрямь выдыхаться начал: на следующий галоп он и не поднялся, почесал махом со скоростью галопа. Мучить животную, пропинывать до галопа я не стал; ехал, кстати, учебкой - вполне прилично: конь на спину брал. Какой-то подозрительно невредный попался латвиец.
...Перед околицей деревни у нас было дело - забрать улетевшую попону. Припорошенная тряпка чернела на обочине телом француза на Смоленской дороге. Я отдал поводья Амазонке, мужественно спешился (ударчик по ногам были заметный), поднял несчастную тряпку, обернулся... кони кружились поодаль, и мой латвийский паразит вдохновенно кусал тракена за дупу: уставшая лошадка, не способная на галоп. Амазонка попросила развести коней побыстрее и нацепить попону хоть на кого-нибудь. Нацепил на своего - проклятье, у меня седло патрульного офицера, с маленькими лавками, отверстие в попоне - куда как меньше. Кое как напялил на коня окаянную тряпку: с длинной стороны её, вроде, законтрило передней лукой, короткую пришлось держать в руках и надеяться, что это всё не уйдёт под задние ноги. Оставалось вернуться в седло - на этого мамонтёнка. С земли. Стремя висит реально на уровне моего уха, и нога туда ещё кое-как попала - но отжимался я на ней бесконечно долго и, в общем,мучительно. Хорошо ещё - конь стоял, аки памятник себе. Далеко ему до изысканной пакости Буса и Горди, да и темперамент не Кадровский. Сейчас - слава Богу.
К конюшне мы подъехали среди лиловых сумерек. Луч фонаря возле конюшни казался объёмным, настолько часто через него летели снежные штрихи. Коней поставили под попоны... странно, шерстяное пузо моего транспорта было полностью сухим! Яблоки транспорт лопал, кстати, вполне культурно - это с таким-то хоботом! Отдельным бонусом было мытье трензеля под краном с тёплой водой - не помню, где уж я видел такую роскошь. Без нас в конюшне творилась какая-то своя жизнь... интересно, моя кубанка оказалось не единственной: под снегом папахи напялили кто-то из частных владельцев и даже конюх. Похоже, здесь это не экзотика, а вполне себе рабочий мужской головной убор. А ведь было у меня сперва подозрение, что местные девули меня оголтелым имперцем или ряженым сочтут.
Плановая моя электричка по всем прикидкам показывала хвост... Амазонка решительно объявила, что вот она - первая звезда, можно садиться за стол, а выбраться в Москву отсюда хоть в полночь можно. И тронулась в сторону жилого дома - несколько потрёпанного, но какого уютного! Из него вовсе не хотелось уходить... Собаки двинулись следом - бдили. Сука бесприрывно гавкала басом: мол, хозяева доверяют пришельцу, а я вот нет; на психику давило весьма успешно. Кобель молча шёл рядом, но не остался во дворе, зашёл в кухню и лёг напротив входа в столовую - ему это явно разрешалось. Сняв хлюпающую куртку, я обнаружил, что пробило меня куда сильнее, чем ожидалось - даже в тёплом доме пробирала дрожь, а сменка была отнюдь не полной. Огромное спасибо Амазонке - ссудила безразмерной толстовкой из двойного полартека. В таком виде можно было почувствовать себя человеком - и никуда не спешать. А спешить пришлось: куда-то запропастился проверенный местный таксист, и труба его молчала - а в расписании поездов неумолимо приближалось непонятное вечернее "окно".
Я сидел на рюкзаке и уже несколько нервно травил байки, когда водитель, наконец, проявился: забыл трубу, болтался под воротиной, сигналил, но шумоизоляция дома шансов не давала... Открыли воротину со двора, вышли под снег, так и летящий в луче фонаря. С нами вышел кобель мареммано, обежал вокруг машины и занял позицию четко напротив водительской двери - так он понимал ситуацию. А время "ч" было ровно пять минут назад. В общем, я очутился на той же самой остановке в старой части Звенигорода в компании классической сельской молодёжи несколько гопного вида... Автобусы отсюда должны были ходить в Голицыно или аж до метро Кунцевская в Москве; не особо весело было ни то, ни другое. Первым пришёл голицынский - почти пустой, он долго таранил лобовыми стёклами снег и выкинул меня на привокзальной площади, на которой я не был лет двадцать, и конечно, не узнал. Тут мне, вроде бы, повезло: электричка пришла, едва я ступил на перрон. Можно было куковать до самой станции "Беговая", но мне до жути не хотелось ехать по фиолетовой линии через Китай-Город: я креативно решил выйти на Филях и на Кутузовке перескочить на МЦК. Перехитрил сам себя: МЦК пересекала железку на Тестовской, а Кутузовская оказалась закрыта на реконструкцию - и мне пришлось чесать до куда как более ненавидимой Киевской. Вот что значит телепать куда-то в ночь перед Рождеством.