Театральные байки
Как-то один столичный театр отправился с гастролями в небольшой уездный городок. Спектакль был посвящен русскому быту. По задумкам драматурга - глухая деревня, дикий девственный лес, река, поле, крестьяне, нравы и обычаи простой сельской жизни (где бы еще оценили такой спектакль, как не на периферии). И была в этом спектакле такая сцена - под звуки надвигающейся грозы (один из работников театра гнул за кулисами лист жести) из «леса» на сцену выходил, переваливаясь, большой бурый медведь. Медведя играл один из актеров третьего плана, который загубил свой талант напитками явно крепче чем чай. И вот, как раз перед первым выступлением, он сильно запил. День премьеры, режиссер, дабы спасти спектакль, в срочном порядке находит какого-то мужика, походка которого была косолапой (по медвежьи), обещает ему рубль со спектакля, привозит в театр, одевает его в медвежью шкуру и выталкивает на сцену.
«Медведь» идет натурально, даже лучше, чем получалось у актера-выпивохи. В это время, за кулисами гремит «гром». В тот же миг, «медведь», которого не предупредили об этом явлении, останавливается и начинает креститься. Говорят, что на следующий день был полный аншлаг.
***
Приехал как то в провинцию столичный театр, и пригласил из местного театра труппу в роли статистов.
Игpали какой-то спектакль пpо войнy, что-то типа "Теpкина". По ходy пьесы была такая сцена - штаб фашистов, офицеpы сидят за столом и обсyждают свои гениальные стpатегические планы. А сpазy за этим шла дpyгая сцена - зимняя полянка, и по ней тyсyются наши бойцы.
Вот в этой массовке yпомянyтая гpyппа товаpищей и находилась. И слyчилось так, что y одного из них с самого начала спектакля пpихватило живот, и он забаppикадиpовался в соpтиpе. Hо дpyгим тоже хотелось, и они pешили выкypить стpадальца из соpтиpа кpиками: "Эй ты! Какого хpена ты там сидишь? Тебе давно на сценy поpа!" Тот повелся, шyстpо выскочил из соpтиpа, по-быстpомy нацепил на себя костюм (дело-то по сюжетy было зимой),подхватил винтовкy и ломанyлся на сценy.
Из зала, говоpят, смотpелось пpосто шикаpно: фашистский штаб, генеpалы, и тyт влетает боец кpасной аpмии в тyлyпе, yшанке, валенках и с винтаpем. Смотpит вокpyг ошалело, непpоизвольно говоpит что-то неpазбоpчивое, но очень похожее на "блядь" и поспешно сматывается.
***
Был в свое время такой негритянский актер Айра Олдридж. Он обладал бешеным темпераментом на сцене. И его коронной ролью был Отелло (не знаю с чем это было связано, но ненависть к женщинам просто читалась в каждом его движении). В финальной сцене у него изо рта шла пена, глаза сами наливались кровью. Само собой, что его партнеры на роль Дездемоны были не очень рады таким проявлениям чувств. Они просто панически боялись играть вместе с Олдриджем.
И вот, как то после гастролей в Москве, один из театралов поинтересовался у самого Олдриджа, как прошли его гастроли. На что тот ответил, что Дездемона очень нервничала, и добавил: “Все эти слухи сильно преувеличены. Я сыграл Отелло более трехсот раз. За это время задушил всего трех актрис, зарезал, кажется, одну. Согласитесь, что процент небольшой. Не из-за чего было так волноваться вашей московской Дездемоне”.
Из воспоминаний об Олдридже:
Долгие годы в Одесском театре работал доктор Копич. Он помнил самого Олдриджа:
- Как он играл Отелло! Разве вы, теперешние, можете себе представить? Как он душил Дездемону! Дамы, присутствовавшие в театре, которых мужья подозревали в измене, падали в обморок. А я бегал от одной к другой и давал валерьянку. Вот это было искусство!
И еще одна история об Отелло и Дездемоне:
Москва. Год 1924-й. Последний спектакль А. Южина в Малом театре. Актер прощается со сценой, которой послужил почти 50 лет, в своей любимой роли Отелло. В роли Дездемоны молодая, импульсивная, темпераментная Е.Гоголева. После спектакля один из дипломатов сказал: “Я ужасно волновался весь последний акт, как бы эта бешеная Дездемона не задушила бедного старичка Отелло"
***
В финальной сцене "Маскарада" молодой актер должен был, сидя за карточным столом, произнести нервно: "Пики козыри", задавая этим тон всей картине. От волнения он произнес: "Коки пизари", придав сцене совершенно другой, комический характер.
***
Была балетная труппа на гастролях в Лондоне. Одно из действий балета начиналось с того, что солистка выезжает на сцену на ослике. Ослик - животное, как известно, упрямое, поэтому увертюру могут сыграть два, три и более раз, пока он, наконец, не соблаговолит выйти на сцену. Там балерина изящно слезает с него и все идет своим чередом. Заядлые балетоманы знают о причудах ослов, поэтому, заслышав повторение увертюры, терпеливо ждут. Но на этот раз ослик отказался выходить на сцену окончательно, и, после многочисленных попыток выпихнуть его туда, тем более, что знающая английская публика начала уже улыбаться, служитель отвесил ослу сильнейший пинок в корму. Осел, скотина такая, с топотом и воплями под смех публики пронесся через сцену, не останавливаясь. Сверху, сидя на нем, неслась несчастная балерина, размахивая руками в безуспешной попытке за что-то ухватиться. За сценой это животное (осел, а не балерина) споткнулось, и балерина, следуя инерции, слетела с уже насиженного места, и ласточкой полетела вперед.
Англия - страна консервативная. Древние традиции сохраняются там и в настоящее время. В театре за кулисами там всегда дежурит пожарный в сверкающей каске. Пожарный этот обычно спит. А рядом с ним стоит бочка с водой, как необходимый атрибут пожаробезопасности, ну традиция такая, должна быть бочка с водой. Вот в эту-то бочку и влетела прима-балерина. От брызг и шума пожарный проснулся. Балерина, желая его успокоить, прокричала по-английски: "Не пожар, не пожар!!" Но бравый пожарник спросонья ничего не соображая, решил, что балерина загорелась на сцене, прибежала и прыгнула в бочку. И действительно, ведь не подумаешь, что по доброй воле, кто-то будет еще лезть в эту бочку.
Публика, не видя никакого действия на сцене, с большим интересом прислушивалась к диковинным звукам, доносившимся из-за кулис (крики осла, плеск воды, ругань разбуженного пожарника). Дальше действие на сцене стало развиваться крайне стремительно. Вместо балерины (или хотя бы осла, пусть он и скотина, но все же актер) туда выскочил в своей раззолоченной форме пожарник со шлангом в руках и попытался полить сцену и публику, ревущую от смеха, водой. Успех был потрясающий!
***
В былые времена политучеба была неотъемлемой частью театральной жизни. Обкомы, горкомы, райкомы твердо полагали, что без знания ленинских работ ни Гамлета не сыграть, ни Джульетту. Так что весь год - раз в неделю занятия, в финале строгий экзамен. Народных артистов СССР экзаменовали отдельно от прочих. Вот идет экзамен в театре им. Моссовета. Отвечает главный режиссер Юрий Завадский: седой, величественный, с неизменным острозаточенным карандашом в руках. «Юрий Александрович, расскажите нам о работе Ленина "Материализм и эмпириокритицизм"». Завадский задумчиво вертит в руках карандаш и величественно кивает головой: «Знаю. Дальше!» Райкомовские «марксоведы» в растерянности: «А о работе Энгельса "Анти-Дюринг"?» Завадский вновь снисходит кивнуть: «Знаю. Дальше!..»
Следующей впархивает Вера Марецкая. Ей достается вопрос: антиреволюционная сущность троцкизма. Марецкая начинает: «Троцкизм... это...» И в ужасе заламывает руки: «Ах, это кошмар какой-то, это ужас какой-то - этот троцкизм! Это так страшно! Не заставляйте меня об этом говорить, я не хочу, не хочу!!» Не дожидаясь истерики, ее отпускают с миром. До следующего года.
***
Лидия Борисовна Либединская рассказывала как однажды на правлении Союза писателей разбирали за пьянку и дебош молодого поэта. Тот долго и уныло ноет в свое оправдание, что творческий человек не может не пить, его эмоции того требуют... «Достоевский пил, - перечисляет он, - Апухтин пил, Толстой пил, Бетховен пил, Моцарт пил...» Тут кому-то из «судей» надоело, и чтобы прервать это занудство, он спросил: «А что, интересно, Моцарт пил?» Михаил Светлов, до этого мирно кемаривший в углу с похмелья, тут же встрепенулся и ответил: «А что ему Сальери наливал, то он и пил!»
***
Евгений Евстигнеев в спектакле по пьесе Шатрова "Большевики" выйдя от только что раненного Ленина в зал, где заседала вся большевистская верхушка, вместо фразы: "У Ленина лоб желтый, восковой...", сообщил: "У Ленина... жоп желтый!..". Спектакль надолго остановился. "Легендарные комиссары" расползлись за кулисы и не хотели возвращаться.
***
На одном из расширенных худсоветов Фурцева вдруг резко обрушилась на казачьи ансамбли. «Зачем нам столько хоров этих? - бушевала она. - Ансамбль кубанских казаков, донских казаков, терских, сибирских!.. Надо объединить их всех, сделать один большой казачий коллектив, и дело с концом!» Знаменитый конферансье Смирнов-Сокольский тут же заметил: «Не выйдет, Екатерина Алексеевна. До вас это уже пытался сделать Деникин!»
***
На радио записывали передачу с участием Раневской. Во время записи Фаина Георгиевна произнесла фразу со словом "феномЕн". Запись остановили.
- В чем дело? - спросила Раневская.
Стараясь выправить ситуацию, ведущая сказала:
- Знаете, Фаина Георгиевна, они тут говорят, что надо произносить не феномЕн, а фенОмен, такое современное ударение...
- А, хорошо, деточка, включайте.
Запись пошла и Раневская четко и уверенно произнесла:
-ФеномЕн, феномЕн, и еще раз феномЕн! А кому нужен фенОмен, пусть идет в жопу!!
***
Провинциальный актер по фамилии Спиридонов, товарищи по сцене его звали просто Спиря, ролей некогда не знал, да и с пьесами, в которых играл, был знаком мало. В некой мелодраме в первом акте Спиря должен был убить одного из героев, но, не имея представления, кого именно, набросился на первого попавшегося:
- Так умри, злодей! - замахнулся кинжалом и услышал тихий шепот:
- Не меня, не меня, Спиря.
Спиря подбежал к другому:
- О, коварный! Так это ты? - и снова слышит:
- Не меня, Спиря!
Он к третьему - опять не тот. Тогда, не долго думая, Спиря проткнул кинжалом себя и упал замертво. Забавно, что после этого он продолжал играть еще четыре акта.
***
В некой пьесе про пограничников исполнитель главной роли вместо: "...Я отличный певун и плясун!" - радостно и громко прокричал в зал: "Я отличный писун и плевун!"
***
Провинциальный театр не нашел статиста на роль покойника в гробу. Наняли отставного солдата. Немолодого, бывалого и с роскошными усами. Ну, идет спектакль. Солдат лежит в гробу. По бокам, как положено, стоят две свечки. Свечи горят, и одна из них капает на шикарный солдатский ус. Тут “покойник” поднялся, загасил свечу и преспокойно улегся обратно в гроб.
***
В спектакле Театра на Таганке "Товарищ, верь!" по письмам Пушкина на сцене стоял возок с множеством окошек и дверей, из которых появлялись актеры, игравшие Пушкина в разных ипостасях - "Пушкиных" в спектакле было аж четыре. Вот один из них, Рамзес Джабраилов, открывает свое окошечко и вместо фразы: "На крыльях вымысла носимый ум улетал за край земли!" - произносит: "На крыльях вынесла... мосиный... ун уметал... закрал,... ЗАКРЫЛ!" И действительно с досадой захлопнул окошечко. Действие остановилось: на глазах зрителя возок долго трясся от хохота сидящих внутри остальных "Пушкиных", а потом все дверцы открылись, и "Пушкины" бросились врассыпную за кулисы - дохохатывать!
***
Михаил Ульянов играл роль Цезаря.
Он должен был произнести:
- А теперь бал, который дает всему Риму царица Египта.
Но вместо этого произнес:
- А теперь бал с царицей Египта, которая дает всему Риму...
***
Одесса. Идет пьеса Ж. Дюморье “Трильби”. По ходу действия Свенгали сообщает другому персонажу свой адрес: “Улица Тюильри, 16. И вот на одном из представлений актер оговорился и назвал другой номер дома. На что из зала последовала реплика педанта-одессита: “Свенгали! И давно это вы поменяли квартиру?”
***
"Чайка" Чехова. В финале спектакля, как известно, должен прозвучать выстрел. Потом на сцену должен выйти доктор Дорн и сказать: "Дело в том, что Константин Гаврилович застрелился". Но сегодня пауза затянулась.
И выстрела нет. Доктор Дорн понимает, что видимо что-то произошло, и нужно спасать положение. Тогда он выходит, долго стоит, все-таки ожидая, что сейчас будет выстрел, но поскольку выстрела по-прежнему нет, он говорит:
- Дело в том, что Константин Гаврилович повесился.
И тут раздается выстрел. Тогда он, еще подумав, произносит:
- И застрелился.
***
Актер Иванов-Козельский плохо знал пьесу, в которой играл. Как-то выходит он на сцену, а суфлер замешкался. Тут актер увидел старичка, который вчера изображал лакея, и чтобы не было заминки в действии, говорит ему: “Эй, голубчик! Принеси-ка мне стакан воды”. Старичок с гордостью ответил:
“Митрофан Трофимович, помилуйте, я сегодня граф-с”.
***
В каком-то спектакле раздается выстрел, графиня восклицает: "Что это!", вбегает слуга и кричит: "Ваш муж!", графиня: "Мой муж, ах!", и падает в обморок. Идет спектакль, раздается выстрел, графиня: "Что это!", вбегает слуга и, то ли от волнения, то ли с бодуна, кричит: "Вах мух!", графиня: "Мох мух, ах!", и падает в обморок.
***
Немирович-Данченко как-то был на балете Астафьева “Пламя Парижа”. Рядом сидел пожилой колхозник, который с восторгом воспринимал все происходящее на сцене. Только удивлялся: оперный театр, а совсем не поют. Немирович-Данченко терпеливо объяснил ему, что балет - особый жанр, в котором только танцуют. В это время хор запел “Марсельезу”. Колхозник повернулся, укоризненно покачал головой и произнес: “А ты, видать, вроде меня - первый раз в театре-то”.
***
Тюзовский спектакль про погибшего пионера-героя начинался скорбно-печально: старый партизан присаживался у могильного холмика с красной звездой, наливал из фронтовой фляжки, выпивал и, обращаясь в зрительный зал, говорил:
- Двенадцать лет ему было...
Немолодой актер, "партизанивший" в этом произведении искусства с незапамятных времен, с течением времени начал выпивать еще в гримерной: стрезва играть такое было совершенно невозможно. И дедушка Фрейд подстерег его. Однажды актер присел у могильного холмика на сцене, еще выпил и доверительно сообщил детям в зрительном зале:
- Двенадцать лет ебу мыло...
***
Одна труппа обычно не возила в гастроли актеров на мелкие роли. Их набирали из местных любителей. И вот один любитель получил роль лакея с единственной фразой: “Монсеньор, немой явился”. Актер был взволнован близостью столичных знаменитостей и, желая хоть как-то продлить свое существование на сцене, он произнес: “Монсеньор, немой явился… и хочет с вами поговорить”. Опытный монсеньор, в попытке дать возможность исправить ситуацию, поинтересовался: “А вы уверены, что он немой?” - “Во всяком случае, он сам так говорит, монсеньор”, - “нашелся” любитель.
***
На одном из спектаклей "Евгения Онегина" пистолет почему-то не выстрелил. Но Онегин не растерялся и ударил Ленского ногой. Тот оказался сообразительным малым и с возгласом: "Какое коварство! Я понял все - сапог отравлен!" - упал и умер в конвульсиях.
***
Актер Милославский играл умирающего Моора в трагедии Шиллера “Разбойники” и говорил очень тихим, “умирающим” голосом. С галерки закричали: “Громче!” Ничуть не смутившись, Милославский пояснил в полный голос: “Моор умирает, громче говорить не может”.
***
Приезжает однажды один знаменитый актер в провинциальный театр - играть Отелло. И выдают ему в качестве Дездемоны молоденькую дебютанточку. Она, естественно, волнуется. И вот подходит дело к сцене ее убиения. На сцене кровать под балдахином. И вот легла эта самая дебютантка за этим балдахином ногами не в ту сторону. Открывает Отелло с одной стороны балдахин - а там ноги. Ну - что поделать, закрыл Отелло балдахин и этак призадумался тяжко. А Дездемона сообразила, что лежит не в том направлении, и перелегла. Открывает Отелло балдахин с другой стороны, а там... опять ноги!
После чего продолжать трагедию было, как вы понимаете, уже невозможно.
***
В дурацкой пьесе про советских ученых актер, игравший секретаря партийной организации института, вместо текста: «Зачем же так огульно охаивать...» - произнес: «Зачем же так ОГАЛЬНО ОХУИВАТЬ...», за что был немедленно из театра уволен.
***
В театре им. Вахтангова давали "Анну Каренину". Инсценировка Г.Горина, постановка Р.Виктюка, главную роль играет Л.Максакова. Набор - высший класс. Но спектакль получился длинноватый. Около 5 часов. Hа премьере где-то к концу 4 часа пожилой еврей наклоняется к Григорию Горину, сидевшему рядом, и говорит: "Слушайте, я еще никогда в жизни так долго не ждал поезда!.."
***
Вахтанговцы играли пьесу «В начале века». Одна из сцен заканчивается таким диалогом: «Господа, поручик Уточкин приземлился!» - «Сейчас эта новость всколыхнет Бордо и Марсель!» Вместо этого актер, прибежавший с новостью, прокричал: «Поручик Уточкин... разбился!» Его партнер, понимая, что радостный тон здесь не будет уместен, задумчиво протянул: «Да-а, сейчас эта новость всколыхнет... Мордо и Бордель!» Зритель очень веселился, актеры давились смехом - пришлось временно дать занавес.
***
Гастроли провинциального театра, последний спектакль, трезвых нет.
Шекспировская хроника, шестнадцать трупов на сцене. Финал. Один цезарь над телом другого. И там такой текст в переводе Щепкиной-Куперник:
"Я должен был увидеть твой закат иль дать тебе своим полюбоваться".
И артист говорит:
- Я должен был увидеть твой... конец!
И задумчиво спросил:
- Иль дать тебе своим полюбоваться?..
И мертвые поползли со сцены.
***
Заседала Яблочкина в каком-то президиуме. Ну, подремывала по старости, а Михаил Иваныч Царев ее все под столом ногой толкал... А как объявили ее выступление, тут уже посильней толкнул, чтобы совсем разбудить. Яблочкина встала, глаза распахнула и произнесла: «Мы, актеры ордена Ленина Его Императорского Величества Малого театра Союза CCP!"..
***
Вера Петровна Марецкая загорает на южном пляже. Загорает очень своеобразно: на женском лежбище, где дамы сбросили даже легкие купальнички, знаменитая актриса лежит на топчане в платье, подставив солнцу только руки, ноги и лицо. Проходящая мимо жена поэта Дудина замечает ей: "Что это вы, Верочка, здесь все голые, а вы вон как..." "Ах, дорогая, - вздыхает Марецкая, - я загораю для моих зрителей. Они любят меня. Я выйду на сцену, тысяча людей ахнет от моего загорелого лица, от моих рук, ног... А кто увидит мое загорелое тело? Кроме мужа человек пять-шесть. Стоит ли стараться?"
***
Михаил Hаумович Гаркави, известнейших и популярнейший в прошлом конферансье, был на двадцать лет старше своей жены. Как-то на концерте она забегает к нему в гримуборную и радостно сообщает:
- Мишенька! Сейчас была в гостях и мне сказали, что больше тридцати пяти мне не дать!
Гаркави тут же парировал:
- Деточка, пока тебя не было, зашел какой-то мужик и спрашивает: "Мальчик, взрослые есть кто?"
Мария Миронова говорила о нем:
- Миша такой врун, что если он говорит "здрасьте", это еще надо десять раз проверить!
***
В 60-е годы Гаркави вел концерт на стадионе. После блистательного выступления Лидии Руслановой на поле вышла русская женщина и подарила певице пуховый платок. Гаркави кричит в микрофон об истинной любви русского народа. Следующей на помост вышла Эльмира Уразбаева. Только спела, на поле бежит узбек и дарит ей часы. Гаркави, конечно, сопровождает подарок спичем о любви узбеков к своей певице. Затем он объявляет выход Иосифа Кобзона и, чуть отвернувшись от микрофона, предупреждает его:
- Ося, будь готов: сейчас евреи понесут мебель!
***
В 70-х, а может даже и в 60-х годах академический московский театр гастролировал в крупном уральском или сибирском городе, на сцене местного Дворца культуры металлургов-нефтяников. Давали "Гамлета". Два первых спектакля, в субботу и воскресенье, прошли на ура. Понедельник, третий спектакль. Первый акт, на сцене Марцелл, Горацио и Бернардо. Должен появиться призрак.
Особенность режиссерской трактовки данного спектакля состояла в том, что роль призрака никто не играл. Во второй сцене, в диалоге с Гамлетом, звучала магнитофонная запись. А в первой, где призрак просто молча проходит по сцене, его движение отыгрывали другие актеры, прослеживая его путь глазами. Очень простой и эффектный актерский прием, работа с воображаемым партнером. Если поворачивать головы действительно синхронно, у зрителей создается полное впечатление, что по сцене кто-то идет.
Итак, трое актеров, изображая полагающийся к случаю ужас, уставились в левую кулису. И тут притворный ужас на их лицах сменился настоящим, потому что призрак действительно появился! Это был высокий мужчина лет пятидесяти, совершенно лысый, но с буденовскими усами, в синем костюме, сатиновых нарукавниках и с портфелем в руке. Провожаемый взглядами остолбеневших актеров, ни на кого не глядя, в полном соответствии с режиссерским замыслом, он прошествовал через всю сцену и ушел в правую кулису.
В зале раздались смешки: призрака многие узнали. Иван Евсеевич был человеком в городе уважаемым, но, мягко говоря, с большой чудинкой. Он работал бухгалтером Дворца культуры, отличался крайней пунктальностью и каждый день ровно в 18.15 покидал рабочее место кратчайшим путем - через сцену. Наличие людей на сцене и в зале его не смутило: в это время обычно репетировал народный театр.
Смех в зале постепенно утих, артисты кое-как пришли в себя, спектакль продолжился. Директор ДК пообещал лично проследить, чтобы назавтра Иван Евсеевич ушел домой другой дорогой. Но, видимо, забыл.
Если какое-то нелепое действие на сцене вызывает только легкий смех, то то же самое действие, совершенное повторно, вызовет гомерический хохот. На третий и последующие разы эффект уже зависит от актерского таланта, уже нужны какие-то вариации, но второй раз на порядок смешнее первого всегда. Это закон.
Во вторник этот закон сработал в полную силу. Когда три актера уставились в левую кулису, на сцене и в зале все затаили дыхание, ожидая, выйдет ли Иван Евсеевич и в этот раз. Не вышел - общий вздох облегчения, но в то же время и легкое разочарование: ну как же так, неужели на этот раз ничего не покажут. И когда через несколько реплик Иван Евсеевич все же появился, его встретил такой взрыв хохота и аплодисментов, какой вряд ли слышали лучшие клоуны мира. Бухгалтера это нисколько не смутило, он размеренным шагом пересек сцену и скрылся в правой кулисе, помахав на прощание рукой.
Истерика продолжалась минут пятнадцать. Но спектакль надо было продолжать, зрители заплатили деньги, чтобы увидеть смерть Полония и безумие Офелии, чтобы услышать знаменитое "быть или не быть". Исполнитель роли Марцелла мобилизовал все свое актерское мастерство, сконцентрировался, задавил смех и выдал в зал свою следующую реплику... да, знал Шекспир, что написать. Невольно покосившись в правую кулису, Марцелл произнес:
- В такой же час таким же важным шагом Прошел вчера он дважды мимо нас.
Вторая истерика зала. Все? Нет, не все! Потому что следующая реплика Горацио вызвала еще одну, уже третью истерику:
- Подробностей разгадки я не знаю, Но в общем, вероятно, это знак Грозящих государству потрясений.
После этого уже абсолютно любые слова любого персонажа зал встречал бурным хохотом до конца спектакля.
Потрясения действительно состоялись, Иван Евсеевич получил первый в жизни выговор и в среду на сцене, разумеется, не появился. Но это уже ничему не помогло. Дойдя до момента явления призрака, Марцелл и Бернардо умерли от смеха совершенно самостоятельно, заразив зал. До самого конца гастролей на сцене Дворца культуры с неизменным успехом шла комедия "Гамлет".
Спасти спектакль удалось только в Москве, заменив Бернардо и Марцелла на других артистов. Исполнитель роли Горацио оказался поопытнее и через некоторое время научился отыгрывать первую сцену без смеха.
***
Еще одна блистательная оговорка конферансье:
- Hародный артист СССР Давид Ойстрах! Соло на арфистке Вере Дуловой!
***
Однажды в "Евгении Онегине" секундант перепутал пистолеты и подал заряженный "хлопушкой" Ленскому. Ленский выстрелил, Онегин от неожиданности упал. Ленский, чтобы как-то заполнить понятную паузу, спел известную фразу Онегина: "Убит!". Секундант в замешательстве добавил: "Убит, да не тот".
***
Жил и работал на свете один известный дирижер по фамилии Хайкин.
О его персоне ходит много баек - и вот одна из них...
Дело было давно. Решили его назначить главным дирижером Большого театра. И вот вызывают его в высокую партийную инстанцию и заявляют, что так мол и так, Большой театр - гордость нашей страны. И все бы хорошо, только вот фамилия ваша не русская и не популярная - желательно бы исправить...
На что Хайкин ответил:
- Ну что же, если вы так считаете, то давайте в моей фамилии вторую букву заменим на "у" - фамилия станет очень русская, а главное, безусловно популярная...
Естественно, что в театр его так и не взяли.
***
Молодой актер впервые участвует в постановке, при чем здесь же играет маститый актер, роль молодого - мала, выйти к маститому на сцену и сказать что-то вроде "кушать подано!", и все! Молодой человек очень нервничает, все-таки с мэтром в одной сцене, жутко переволновавшись, в полубеспамятстве выходит на сцену и видит немного округлившиеся глаза пожилого партнера, понимает, что что-то не так, совсем теряется, бормочет свою фразу и вылетает со сцены. После спектакля известный актер вызывает его к себе в гримерную, еле живой молодой предстает пред очами мэтра и слышит: "Батенька, ну что ж вы так? Это еще ничего было, когда вы вошли в окно, но когда вы ВЫШЛИ В КАМИН!"
***
В одном из небольших гоpодов театp пpоездом давал "Гpозy" Остpовского. Как многие, наверно, помнят, там есть сцена самобpосания тела в pекy. Для смягчения последствий падения обычно использовались маты. И обычно их с собой не возили, а искали на месте (в школах, споpтзалах). А здесь вышел облом: нет, не дают, никого нет и т. п. В одном месте им пpедложили батyт. Делать нечего, взяли, но в сyматохе (или намеpенно) забыли пpедyпpедить актpисy. И вот пpедставьте себе сценy: геpоиня с кpиком бpосается в pекy... и вылетает обpатно. С кpиком... И так несколько pаз... Актеpы с тpyдом сдеpживаются (сцена тpагическая), зpители в тpансе... В этот момент один из стоящих на сцене с пpоизносит:
- Да... Hе пpинимает матyшка-Волга...
Актеpы, коpчась, падают, актpиса визжит, зpители сползают с кpесел...
***
По сюжету одной пьесы муж должен был неожиданно войти в комнату, в которой неверная жена только что сожгла письмо от любовника. Втянув воздух ноздрями, муж кричал, что он слышит запах жженой бумаги, и недвусмысленно интересовался тем, что же такое секретное жгла его жена. Пойманная за руку неверная супруга со слезами во всем признавалась.
На премьере же, однако, сценический рабочий забыл зажечь свечу на столе перед тем, как занавес открыли. Блудница долго металась по сцене, пытаясь понять, что же ей делать со злополучным письмом. В конце концов, от безнадежности положения, разорвала его на мелкие клочки. Вошедший муж оглядел картину и, после секундного замешательства, произнес: "Я слышу запах рваной бумаги! Сударыня, извольте объясниться!"
***
Перед тем как приехать на постановку в "Современник", Анджей Вайда решил посмотреть "На дне" по Горькому, где Евгений Евстигнеев потрясающе играл Сатина. Монолог "Человек - это звучит гордо" он произносил не пафосно, как это было принято, а с папиросой во рту. В результате хрестоматийный текст производил грандиозное впечатление. Но у Евстигнеева была плохая память, и он все время сокращал длинный монолог. Режиссер (Волчек) подошла к артисту и строго сказала:
- Женя! Завтра приедет Вайда. Выучи заново монолог, а то будет безумно стыдно...
На спектакле все шло хорошо.
До монолога Сатина.
- Человек - это я, ты... - начал актер...
Повисла страшная пауза. Евстигнеев от волнения окончательно забыл слова и смог произнести лишь ключевую фразу: "Человек - это звучит гордо!" - после чего затянулся цигаркой и сплюнул...
Волчек в ужасе повернулась к Вайде и увидела, что тот плачет.
- Анджей, прости, он не сказал всех слов!!!
Вайда, промокая глаза платком, ответил с польским акцентом: "Галя! Зачем слова, когда он так играет?!"
***
На вахтанговской сцене идет "Антоний и Клеопатра". В роли Цезаря - Михаил Ульянов.
События на сцене близятся к развязке: вот-вот Цезаря истыкают ножами...
А по закулисью из всех динамиков разносится бодрый голос помрежа:
"Передайте Ульянову: как только умрет, пусть сразу же позвонит домой!"
***
Зиновий Гердт как-то рассказывал. Была у него соседка, милая и добрая женщина, но очень уж серьезная, никакого чувства юмора. Однажды Зиновий Ефимович пытался ей анекдот рассказать, начинающийся словами "Умер один мужчина...", а она его вопросами засыпала: как его звали, отчего он умер, долго ли болел, были ли у него дети...
Однажды решил Зиновий Ефимович ее разыграть. Ровно в шесть вечера звонит ей по телефону и измененным голосом спрашивает: "Простите, а Сан Саныча (допустим) можно к телефону?" - "Нет, вы не туда попали." Перезванивает ей ровно через полчаса и задает тот же вопрос другим голосом. И так каждые полчаса. Другой бы уже послал подальше или трубку снял, но она женщина интеллигентная, отвечала на все звонки и вежливо говорила, что такого здесь нет.
Развязка должна была быть в полночь. З.Е. звонит ей в очередной раз и говорит: "Здравствуйте, это Сан Саныч. Мне никто не звонил?" Ответ сразил З.Е. наповал: "Сан Саныч, вы куда пропали? Вас же полгорода ищет!"
***
Владимир Спиваков приехал с концертом в какой-то небольшой российский городок вместе с концертмейстером. Директор Дома культуры недовольно спрашивает:
"Как, вы только двое приехали?" - "Да, а что?" - "В афише же написано: Бах, Гендель, Сен-Санс".
***
Эти байки рассказал Васильев Михаил Павлович - актер театра и кино.
В театре, как правило, тексты, которые можно читать, актеры не учат наизусть, а просто читают с листа.
Не запомнил, какой это был спектакль, но суть в том, что по ходу на сцену вбегает гонец и передает королю письмо со словами:
- Ваше Величество, Вам письмо!
Король разворачивает свиток и,… О, ужас, там нет текста(коллеги подшутили). Но он был опытным артистом и, возвращая свиток гонцу, говорит:
- Читай, гонец!
Артист, исполняющий роль гонца, тоже был не лыком шит, возвращает письмо королю:
- Не грамотен, Ваше Величество!
Чем закончилась эта мизансцена, я не знаю. Думаю, что опытные актеры нашли выход из положения и спектакль закончился зрительскими овациями и бросание цветов на сцену.
Представьте себе сцену, на которой сидят двое: он и она.
Перед ними будка суфлера, который на этом спектакле был задействован, потому, что героя только что заменили, новый актер, слов он не знал.
Суфлер подсказывает:
- Весна на дворе, красиво.
Герой повторяет слово в слово:
- Весна на дворе, красиво.
Героиня красноречиво молчит, ожидая слов любви.
Герой, повторяя слова суфлера:
- Понимаешь, Маша… жениться пора…
Суфлер показывает жестом и голосом, чтобы герой медленно встал:
- Медленно встает…
Герой непонимающе смотрит на суфлера.
Суфлер жестикулирует, чтобы герой встал и громко шепчет:
- Медленно встает…
Герой не понимает и озадачен.
Суфлер почти кричит, продолжая показывать, чтобы герой приподнялся:
- Медленно встает, встает медленно… медленно…
Герой, наконец, сообразил, что он должен делать и обреченно говорит:
- Понимаешь, Маша, есть у меня проблема… - встает медленно.
***
Вот еще одна история, которая произошла лет 20 тому назад в ГИТИСе.
Люди искусства - народ чувствительный, так и тут, оскорбились студенты за что-то на своего преподавателя, и решили они ему отомстить. А преподаватели данного учебного заведения - все сплошь знаменитости, регулярно играют в спектаклях, да не второстепенные роли. Так и с этим преподавателем выходило. Участвовал он на то время в какой то пьесе русского классика с жутким количеством философских монологов, рассуждений о смысле жизни и т.п. Что-то вроде, вот стоит дерево, значит кому-то это нужно, а кому и зачем, и дальше куча-мала мозговых выкрутасов, от которых ум за разум заходит, если пытаться в них разобраться. По сценарию должен он был говорить один из таких монологов, подходить к шкафу, открывать его, заглядывать, продолжая вещать в зал светлую мысль, потом закрывать дверцу шкафа, а далее сразу заключительная фраза, объясняющая всю суть монолога - мораль, так сказать (не понятно, для чего драматург ввернул в эту сцену шкаф, но видать как-то он наталкивал героя пьесы на мысль).
Зрителям внутренность шкафа была не видна, и вот, в один из спектаклей, играется этот монолог, подходит преподаватель-актер к шкафу, открывает его, заглядывает, а там голая жопа на него смотрит. Но актер действительно был мастер - ни на секунду не смутившись он продолжил сцену и отыграл свое. Студенты, ясный пень, были не мало этим огорчены, и решили установить «дежурство», т.е. каждый вечер кто-то обязан был выступать в этом спектакле в качестве статистической жопы, сидящей в шкафу. Каждый день на протяжении месяца, актер открывал дверцу шкафа, и его там уже ждала, правильно, жопа. И ни разу актер не сконфузился, и речь свою не прервал.
В один из дней, очередной «дежурный» не смог выставить свои полушария, не получилось у него что-то со временем свободным. И вот, идет этот монолог, серьезное лицо актера, подходящего к шкафу, открывающего дверцу…а дальше минутная пауза (напоминаю, что монолог жутко серьезный), и актера пробивает на хохот. И уже давясь сквозь смех, он вместо морали на весь зал громовым голосом вещает: «А ГДЕ ЖЕ ЖОПА??!!»
(с)
«Медведь» идет натурально, даже лучше, чем получалось у актера-выпивохи. В это время, за кулисами гремит «гром». В тот же миг, «медведь», которого не предупредили об этом явлении, останавливается и начинает креститься. Говорят, что на следующий день был полный аншлаг.
***
Приехал как то в провинцию столичный театр, и пригласил из местного театра труппу в роли статистов.
Игpали какой-то спектакль пpо войнy, что-то типа "Теpкина". По ходy пьесы была такая сцена - штаб фашистов, офицеpы сидят за столом и обсyждают свои гениальные стpатегические планы. А сpазy за этим шла дpyгая сцена - зимняя полянка, и по ней тyсyются наши бойцы.
Вот в этой массовке yпомянyтая гpyппа товаpищей и находилась. И слyчилось так, что y одного из них с самого начала спектакля пpихватило живот, и он забаppикадиpовался в соpтиpе. Hо дpyгим тоже хотелось, и они pешили выкypить стpадальца из соpтиpа кpиками: "Эй ты! Какого хpена ты там сидишь? Тебе давно на сценy поpа!" Тот повелся, шyстpо выскочил из соpтиpа, по-быстpомy нацепил на себя костюм (дело-то по сюжетy было зимой),подхватил винтовкy и ломанyлся на сценy.
Из зала, говоpят, смотpелось пpосто шикаpно: фашистский штаб, генеpалы, и тyт влетает боец кpасной аpмии в тyлyпе, yшанке, валенках и с винтаpем. Смотpит вокpyг ошалело, непpоизвольно говоpит что-то неpазбоpчивое, но очень похожее на "блядь" и поспешно сматывается.
***
Был в свое время такой негритянский актер Айра Олдридж. Он обладал бешеным темпераментом на сцене. И его коронной ролью был Отелло (не знаю с чем это было связано, но ненависть к женщинам просто читалась в каждом его движении). В финальной сцене у него изо рта шла пена, глаза сами наливались кровью. Само собой, что его партнеры на роль Дездемоны были не очень рады таким проявлениям чувств. Они просто панически боялись играть вместе с Олдриджем.
И вот, как то после гастролей в Москве, один из театралов поинтересовался у самого Олдриджа, как прошли его гастроли. На что тот ответил, что Дездемона очень нервничала, и добавил: “Все эти слухи сильно преувеличены. Я сыграл Отелло более трехсот раз. За это время задушил всего трех актрис, зарезал, кажется, одну. Согласитесь, что процент небольшой. Не из-за чего было так волноваться вашей московской Дездемоне”.
Из воспоминаний об Олдридже:
Долгие годы в Одесском театре работал доктор Копич. Он помнил самого Олдриджа:
- Как он играл Отелло! Разве вы, теперешние, можете себе представить? Как он душил Дездемону! Дамы, присутствовавшие в театре, которых мужья подозревали в измене, падали в обморок. А я бегал от одной к другой и давал валерьянку. Вот это было искусство!
И еще одна история об Отелло и Дездемоне:
Москва. Год 1924-й. Последний спектакль А. Южина в Малом театре. Актер прощается со сценой, которой послужил почти 50 лет, в своей любимой роли Отелло. В роли Дездемоны молодая, импульсивная, темпераментная Е.Гоголева. После спектакля один из дипломатов сказал: “Я ужасно волновался весь последний акт, как бы эта бешеная Дездемона не задушила бедного старичка Отелло"
***
В финальной сцене "Маскарада" молодой актер должен был, сидя за карточным столом, произнести нервно: "Пики козыри", задавая этим тон всей картине. От волнения он произнес: "Коки пизари", придав сцене совершенно другой, комический характер.
***
Была балетная труппа на гастролях в Лондоне. Одно из действий балета начиналось с того, что солистка выезжает на сцену на ослике. Ослик - животное, как известно, упрямое, поэтому увертюру могут сыграть два, три и более раз, пока он, наконец, не соблаговолит выйти на сцену. Там балерина изящно слезает с него и все идет своим чередом. Заядлые балетоманы знают о причудах ослов, поэтому, заслышав повторение увертюры, терпеливо ждут. Но на этот раз ослик отказался выходить на сцену окончательно, и, после многочисленных попыток выпихнуть его туда, тем более, что знающая английская публика начала уже улыбаться, служитель отвесил ослу сильнейший пинок в корму. Осел, скотина такая, с топотом и воплями под смех публики пронесся через сцену, не останавливаясь. Сверху, сидя на нем, неслась несчастная балерина, размахивая руками в безуспешной попытке за что-то ухватиться. За сценой это животное (осел, а не балерина) споткнулось, и балерина, следуя инерции, слетела с уже насиженного места, и ласточкой полетела вперед.
Англия - страна консервативная. Древние традиции сохраняются там и в настоящее время. В театре за кулисами там всегда дежурит пожарный в сверкающей каске. Пожарный этот обычно спит. А рядом с ним стоит бочка с водой, как необходимый атрибут пожаробезопасности, ну традиция такая, должна быть бочка с водой. Вот в эту-то бочку и влетела прима-балерина. От брызг и шума пожарный проснулся. Балерина, желая его успокоить, прокричала по-английски: "Не пожар, не пожар!!" Но бравый пожарник спросонья ничего не соображая, решил, что балерина загорелась на сцене, прибежала и прыгнула в бочку. И действительно, ведь не подумаешь, что по доброй воле, кто-то будет еще лезть в эту бочку.
Публика, не видя никакого действия на сцене, с большим интересом прислушивалась к диковинным звукам, доносившимся из-за кулис (крики осла, плеск воды, ругань разбуженного пожарника). Дальше действие на сцене стало развиваться крайне стремительно. Вместо балерины (или хотя бы осла, пусть он и скотина, но все же актер) туда выскочил в своей раззолоченной форме пожарник со шлангом в руках и попытался полить сцену и публику, ревущую от смеха, водой. Успех был потрясающий!
***
В былые времена политучеба была неотъемлемой частью театральной жизни. Обкомы, горкомы, райкомы твердо полагали, что без знания ленинских работ ни Гамлета не сыграть, ни Джульетту. Так что весь год - раз в неделю занятия, в финале строгий экзамен. Народных артистов СССР экзаменовали отдельно от прочих. Вот идет экзамен в театре им. Моссовета. Отвечает главный режиссер Юрий Завадский: седой, величественный, с неизменным острозаточенным карандашом в руках. «Юрий Александрович, расскажите нам о работе Ленина "Материализм и эмпириокритицизм"». Завадский задумчиво вертит в руках карандаш и величественно кивает головой: «Знаю. Дальше!» Райкомовские «марксоведы» в растерянности: «А о работе Энгельса "Анти-Дюринг"?» Завадский вновь снисходит кивнуть: «Знаю. Дальше!..»
Следующей впархивает Вера Марецкая. Ей достается вопрос: антиреволюционная сущность троцкизма. Марецкая начинает: «Троцкизм... это...» И в ужасе заламывает руки: «Ах, это кошмар какой-то, это ужас какой-то - этот троцкизм! Это так страшно! Не заставляйте меня об этом говорить, я не хочу, не хочу!!» Не дожидаясь истерики, ее отпускают с миром. До следующего года.
***
Лидия Борисовна Либединская рассказывала как однажды на правлении Союза писателей разбирали за пьянку и дебош молодого поэта. Тот долго и уныло ноет в свое оправдание, что творческий человек не может не пить, его эмоции того требуют... «Достоевский пил, - перечисляет он, - Апухтин пил, Толстой пил, Бетховен пил, Моцарт пил...» Тут кому-то из «судей» надоело, и чтобы прервать это занудство, он спросил: «А что, интересно, Моцарт пил?» Михаил Светлов, до этого мирно кемаривший в углу с похмелья, тут же встрепенулся и ответил: «А что ему Сальери наливал, то он и пил!»
***
Евгений Евстигнеев в спектакле по пьесе Шатрова "Большевики" выйдя от только что раненного Ленина в зал, где заседала вся большевистская верхушка, вместо фразы: "У Ленина лоб желтый, восковой...", сообщил: "У Ленина... жоп желтый!..". Спектакль надолго остановился. "Легендарные комиссары" расползлись за кулисы и не хотели возвращаться.
***
На одном из расширенных худсоветов Фурцева вдруг резко обрушилась на казачьи ансамбли. «Зачем нам столько хоров этих? - бушевала она. - Ансамбль кубанских казаков, донских казаков, терских, сибирских!.. Надо объединить их всех, сделать один большой казачий коллектив, и дело с концом!» Знаменитый конферансье Смирнов-Сокольский тут же заметил: «Не выйдет, Екатерина Алексеевна. До вас это уже пытался сделать Деникин!»
***
На радио записывали передачу с участием Раневской. Во время записи Фаина Георгиевна произнесла фразу со словом "феномЕн". Запись остановили.
- В чем дело? - спросила Раневская.
Стараясь выправить ситуацию, ведущая сказала:
- Знаете, Фаина Георгиевна, они тут говорят, что надо произносить не феномЕн, а фенОмен, такое современное ударение...
- А, хорошо, деточка, включайте.
Запись пошла и Раневская четко и уверенно произнесла:
-ФеномЕн, феномЕн, и еще раз феномЕн! А кому нужен фенОмен, пусть идет в жопу!!
***
Провинциальный актер по фамилии Спиридонов, товарищи по сцене его звали просто Спиря, ролей некогда не знал, да и с пьесами, в которых играл, был знаком мало. В некой мелодраме в первом акте Спиря должен был убить одного из героев, но, не имея представления, кого именно, набросился на первого попавшегося:
- Так умри, злодей! - замахнулся кинжалом и услышал тихий шепот:
- Не меня, не меня, Спиря.
Спиря подбежал к другому:
- О, коварный! Так это ты? - и снова слышит:
- Не меня, Спиря!
Он к третьему - опять не тот. Тогда, не долго думая, Спиря проткнул кинжалом себя и упал замертво. Забавно, что после этого он продолжал играть еще четыре акта.
***
В некой пьесе про пограничников исполнитель главной роли вместо: "...Я отличный певун и плясун!" - радостно и громко прокричал в зал: "Я отличный писун и плевун!"
***
Провинциальный театр не нашел статиста на роль покойника в гробу. Наняли отставного солдата. Немолодого, бывалого и с роскошными усами. Ну, идет спектакль. Солдат лежит в гробу. По бокам, как положено, стоят две свечки. Свечи горят, и одна из них капает на шикарный солдатский ус. Тут “покойник” поднялся, загасил свечу и преспокойно улегся обратно в гроб.
***
В спектакле Театра на Таганке "Товарищ, верь!" по письмам Пушкина на сцене стоял возок с множеством окошек и дверей, из которых появлялись актеры, игравшие Пушкина в разных ипостасях - "Пушкиных" в спектакле было аж четыре. Вот один из них, Рамзес Джабраилов, открывает свое окошечко и вместо фразы: "На крыльях вымысла носимый ум улетал за край земли!" - произносит: "На крыльях вынесла... мосиный... ун уметал... закрал,... ЗАКРЫЛ!" И действительно с досадой захлопнул окошечко. Действие остановилось: на глазах зрителя возок долго трясся от хохота сидящих внутри остальных "Пушкиных", а потом все дверцы открылись, и "Пушкины" бросились врассыпную за кулисы - дохохатывать!
***
Михаил Ульянов играл роль Цезаря.
Он должен был произнести:
- А теперь бал, который дает всему Риму царица Египта.
Но вместо этого произнес:
- А теперь бал с царицей Египта, которая дает всему Риму...
***
Одесса. Идет пьеса Ж. Дюморье “Трильби”. По ходу действия Свенгали сообщает другому персонажу свой адрес: “Улица Тюильри, 16. И вот на одном из представлений актер оговорился и назвал другой номер дома. На что из зала последовала реплика педанта-одессита: “Свенгали! И давно это вы поменяли квартиру?”
***
"Чайка" Чехова. В финале спектакля, как известно, должен прозвучать выстрел. Потом на сцену должен выйти доктор Дорн и сказать: "Дело в том, что Константин Гаврилович застрелился". Но сегодня пауза затянулась.
И выстрела нет. Доктор Дорн понимает, что видимо что-то произошло, и нужно спасать положение. Тогда он выходит, долго стоит, все-таки ожидая, что сейчас будет выстрел, но поскольку выстрела по-прежнему нет, он говорит:
- Дело в том, что Константин Гаврилович повесился.
И тут раздается выстрел. Тогда он, еще подумав, произносит:
- И застрелился.
***
Актер Иванов-Козельский плохо знал пьесу, в которой играл. Как-то выходит он на сцену, а суфлер замешкался. Тут актер увидел старичка, который вчера изображал лакея, и чтобы не было заминки в действии, говорит ему: “Эй, голубчик! Принеси-ка мне стакан воды”. Старичок с гордостью ответил:
“Митрофан Трофимович, помилуйте, я сегодня граф-с”.
***
В каком-то спектакле раздается выстрел, графиня восклицает: "Что это!", вбегает слуга и кричит: "Ваш муж!", графиня: "Мой муж, ах!", и падает в обморок. Идет спектакль, раздается выстрел, графиня: "Что это!", вбегает слуга и, то ли от волнения, то ли с бодуна, кричит: "Вах мух!", графиня: "Мох мух, ах!", и падает в обморок.
***
Немирович-Данченко как-то был на балете Астафьева “Пламя Парижа”. Рядом сидел пожилой колхозник, который с восторгом воспринимал все происходящее на сцене. Только удивлялся: оперный театр, а совсем не поют. Немирович-Данченко терпеливо объяснил ему, что балет - особый жанр, в котором только танцуют. В это время хор запел “Марсельезу”. Колхозник повернулся, укоризненно покачал головой и произнес: “А ты, видать, вроде меня - первый раз в театре-то”.
***
Тюзовский спектакль про погибшего пионера-героя начинался скорбно-печально: старый партизан присаживался у могильного холмика с красной звездой, наливал из фронтовой фляжки, выпивал и, обращаясь в зрительный зал, говорил:
- Двенадцать лет ему было...
Немолодой актер, "партизанивший" в этом произведении искусства с незапамятных времен, с течением времени начал выпивать еще в гримерной: стрезва играть такое было совершенно невозможно. И дедушка Фрейд подстерег его. Однажды актер присел у могильного холмика на сцене, еще выпил и доверительно сообщил детям в зрительном зале:
- Двенадцать лет ебу мыло...
***
Одна труппа обычно не возила в гастроли актеров на мелкие роли. Их набирали из местных любителей. И вот один любитель получил роль лакея с единственной фразой: “Монсеньор, немой явился”. Актер был взволнован близостью столичных знаменитостей и, желая хоть как-то продлить свое существование на сцене, он произнес: “Монсеньор, немой явился… и хочет с вами поговорить”. Опытный монсеньор, в попытке дать возможность исправить ситуацию, поинтересовался: “А вы уверены, что он немой?” - “Во всяком случае, он сам так говорит, монсеньор”, - “нашелся” любитель.
***
На одном из спектаклей "Евгения Онегина" пистолет почему-то не выстрелил. Но Онегин не растерялся и ударил Ленского ногой. Тот оказался сообразительным малым и с возгласом: "Какое коварство! Я понял все - сапог отравлен!" - упал и умер в конвульсиях.
***
Актер Милославский играл умирающего Моора в трагедии Шиллера “Разбойники” и говорил очень тихим, “умирающим” голосом. С галерки закричали: “Громче!” Ничуть не смутившись, Милославский пояснил в полный голос: “Моор умирает, громче говорить не может”.
***
Приезжает однажды один знаменитый актер в провинциальный театр - играть Отелло. И выдают ему в качестве Дездемоны молоденькую дебютанточку. Она, естественно, волнуется. И вот подходит дело к сцене ее убиения. На сцене кровать под балдахином. И вот легла эта самая дебютантка за этим балдахином ногами не в ту сторону. Открывает Отелло с одной стороны балдахин - а там ноги. Ну - что поделать, закрыл Отелло балдахин и этак призадумался тяжко. А Дездемона сообразила, что лежит не в том направлении, и перелегла. Открывает Отелло балдахин с другой стороны, а там... опять ноги!
После чего продолжать трагедию было, как вы понимаете, уже невозможно.
***
В дурацкой пьесе про советских ученых актер, игравший секретаря партийной организации института, вместо текста: «Зачем же так огульно охаивать...» - произнес: «Зачем же так ОГАЛЬНО ОХУИВАТЬ...», за что был немедленно из театра уволен.
***
В театре им. Вахтангова давали "Анну Каренину". Инсценировка Г.Горина, постановка Р.Виктюка, главную роль играет Л.Максакова. Набор - высший класс. Но спектакль получился длинноватый. Около 5 часов. Hа премьере где-то к концу 4 часа пожилой еврей наклоняется к Григорию Горину, сидевшему рядом, и говорит: "Слушайте, я еще никогда в жизни так долго не ждал поезда!.."
***
Вахтанговцы играли пьесу «В начале века». Одна из сцен заканчивается таким диалогом: «Господа, поручик Уточкин приземлился!» - «Сейчас эта новость всколыхнет Бордо и Марсель!» Вместо этого актер, прибежавший с новостью, прокричал: «Поручик Уточкин... разбился!» Его партнер, понимая, что радостный тон здесь не будет уместен, задумчиво протянул: «Да-а, сейчас эта новость всколыхнет... Мордо и Бордель!» Зритель очень веселился, актеры давились смехом - пришлось временно дать занавес.
***
Гастроли провинциального театра, последний спектакль, трезвых нет.
Шекспировская хроника, шестнадцать трупов на сцене. Финал. Один цезарь над телом другого. И там такой текст в переводе Щепкиной-Куперник:
"Я должен был увидеть твой закат иль дать тебе своим полюбоваться".
И артист говорит:
- Я должен был увидеть твой... конец!
И задумчиво спросил:
- Иль дать тебе своим полюбоваться?..
И мертвые поползли со сцены.
***
Заседала Яблочкина в каком-то президиуме. Ну, подремывала по старости, а Михаил Иваныч Царев ее все под столом ногой толкал... А как объявили ее выступление, тут уже посильней толкнул, чтобы совсем разбудить. Яблочкина встала, глаза распахнула и произнесла: «Мы, актеры ордена Ленина Его Императорского Величества Малого театра Союза CCP!"..
***
Вера Петровна Марецкая загорает на южном пляже. Загорает очень своеобразно: на женском лежбище, где дамы сбросили даже легкие купальнички, знаменитая актриса лежит на топчане в платье, подставив солнцу только руки, ноги и лицо. Проходящая мимо жена поэта Дудина замечает ей: "Что это вы, Верочка, здесь все голые, а вы вон как..." "Ах, дорогая, - вздыхает Марецкая, - я загораю для моих зрителей. Они любят меня. Я выйду на сцену, тысяча людей ахнет от моего загорелого лица, от моих рук, ног... А кто увидит мое загорелое тело? Кроме мужа человек пять-шесть. Стоит ли стараться?"
***
Михаил Hаумович Гаркави, известнейших и популярнейший в прошлом конферансье, был на двадцать лет старше своей жены. Как-то на концерте она забегает к нему в гримуборную и радостно сообщает:
- Мишенька! Сейчас была в гостях и мне сказали, что больше тридцати пяти мне не дать!
Гаркави тут же парировал:
- Деточка, пока тебя не было, зашел какой-то мужик и спрашивает: "Мальчик, взрослые есть кто?"
Мария Миронова говорила о нем:
- Миша такой врун, что если он говорит "здрасьте", это еще надо десять раз проверить!
***
В 60-е годы Гаркави вел концерт на стадионе. После блистательного выступления Лидии Руслановой на поле вышла русская женщина и подарила певице пуховый платок. Гаркави кричит в микрофон об истинной любви русского народа. Следующей на помост вышла Эльмира Уразбаева. Только спела, на поле бежит узбек и дарит ей часы. Гаркави, конечно, сопровождает подарок спичем о любви узбеков к своей певице. Затем он объявляет выход Иосифа Кобзона и, чуть отвернувшись от микрофона, предупреждает его:
- Ося, будь готов: сейчас евреи понесут мебель!
***
В 70-х, а может даже и в 60-х годах академический московский театр гастролировал в крупном уральском или сибирском городе, на сцене местного Дворца культуры металлургов-нефтяников. Давали "Гамлета". Два первых спектакля, в субботу и воскресенье, прошли на ура. Понедельник, третий спектакль. Первый акт, на сцене Марцелл, Горацио и Бернардо. Должен появиться призрак.
Особенность режиссерской трактовки данного спектакля состояла в том, что роль призрака никто не играл. Во второй сцене, в диалоге с Гамлетом, звучала магнитофонная запись. А в первой, где призрак просто молча проходит по сцене, его движение отыгрывали другие актеры, прослеживая его путь глазами. Очень простой и эффектный актерский прием, работа с воображаемым партнером. Если поворачивать головы действительно синхронно, у зрителей создается полное впечатление, что по сцене кто-то идет.
Итак, трое актеров, изображая полагающийся к случаю ужас, уставились в левую кулису. И тут притворный ужас на их лицах сменился настоящим, потому что призрак действительно появился! Это был высокий мужчина лет пятидесяти, совершенно лысый, но с буденовскими усами, в синем костюме, сатиновых нарукавниках и с портфелем в руке. Провожаемый взглядами остолбеневших актеров, ни на кого не глядя, в полном соответствии с режиссерским замыслом, он прошествовал через всю сцену и ушел в правую кулису.
В зале раздались смешки: призрака многие узнали. Иван Евсеевич был человеком в городе уважаемым, но, мягко говоря, с большой чудинкой. Он работал бухгалтером Дворца культуры, отличался крайней пунктальностью и каждый день ровно в 18.15 покидал рабочее место кратчайшим путем - через сцену. Наличие людей на сцене и в зале его не смутило: в это время обычно репетировал народный театр.
Смех в зале постепенно утих, артисты кое-как пришли в себя, спектакль продолжился. Директор ДК пообещал лично проследить, чтобы назавтра Иван Евсеевич ушел домой другой дорогой. Но, видимо, забыл.
Если какое-то нелепое действие на сцене вызывает только легкий смех, то то же самое действие, совершенное повторно, вызовет гомерический хохот. На третий и последующие разы эффект уже зависит от актерского таланта, уже нужны какие-то вариации, но второй раз на порядок смешнее первого всегда. Это закон.
Во вторник этот закон сработал в полную силу. Когда три актера уставились в левую кулису, на сцене и в зале все затаили дыхание, ожидая, выйдет ли Иван Евсеевич и в этот раз. Не вышел - общий вздох облегчения, но в то же время и легкое разочарование: ну как же так, неужели на этот раз ничего не покажут. И когда через несколько реплик Иван Евсеевич все же появился, его встретил такой взрыв хохота и аплодисментов, какой вряд ли слышали лучшие клоуны мира. Бухгалтера это нисколько не смутило, он размеренным шагом пересек сцену и скрылся в правой кулисе, помахав на прощание рукой.
Истерика продолжалась минут пятнадцать. Но спектакль надо было продолжать, зрители заплатили деньги, чтобы увидеть смерть Полония и безумие Офелии, чтобы услышать знаменитое "быть или не быть". Исполнитель роли Марцелла мобилизовал все свое актерское мастерство, сконцентрировался, задавил смех и выдал в зал свою следующую реплику... да, знал Шекспир, что написать. Невольно покосившись в правую кулису, Марцелл произнес:
- В такой же час таким же важным шагом Прошел вчера он дважды мимо нас.
Вторая истерика зала. Все? Нет, не все! Потому что следующая реплика Горацио вызвала еще одну, уже третью истерику:
- Подробностей разгадки я не знаю, Но в общем, вероятно, это знак Грозящих государству потрясений.
После этого уже абсолютно любые слова любого персонажа зал встречал бурным хохотом до конца спектакля.
Потрясения действительно состоялись, Иван Евсеевич получил первый в жизни выговор и в среду на сцене, разумеется, не появился. Но это уже ничему не помогло. Дойдя до момента явления призрака, Марцелл и Бернардо умерли от смеха совершенно самостоятельно, заразив зал. До самого конца гастролей на сцене Дворца культуры с неизменным успехом шла комедия "Гамлет".
Спасти спектакль удалось только в Москве, заменив Бернардо и Марцелла на других артистов. Исполнитель роли Горацио оказался поопытнее и через некоторое время научился отыгрывать первую сцену без смеха.
***
Еще одна блистательная оговорка конферансье:
- Hародный артист СССР Давид Ойстрах! Соло на арфистке Вере Дуловой!
***
Однажды в "Евгении Онегине" секундант перепутал пистолеты и подал заряженный "хлопушкой" Ленскому. Ленский выстрелил, Онегин от неожиданности упал. Ленский, чтобы как-то заполнить понятную паузу, спел известную фразу Онегина: "Убит!". Секундант в замешательстве добавил: "Убит, да не тот".
***
Жил и работал на свете один известный дирижер по фамилии Хайкин.
О его персоне ходит много баек - и вот одна из них...
Дело было давно. Решили его назначить главным дирижером Большого театра. И вот вызывают его в высокую партийную инстанцию и заявляют, что так мол и так, Большой театр - гордость нашей страны. И все бы хорошо, только вот фамилия ваша не русская и не популярная - желательно бы исправить...
На что Хайкин ответил:
- Ну что же, если вы так считаете, то давайте в моей фамилии вторую букву заменим на "у" - фамилия станет очень русская, а главное, безусловно популярная...
Естественно, что в театр его так и не взяли.
***
Молодой актер впервые участвует в постановке, при чем здесь же играет маститый актер, роль молодого - мала, выйти к маститому на сцену и сказать что-то вроде "кушать подано!", и все! Молодой человек очень нервничает, все-таки с мэтром в одной сцене, жутко переволновавшись, в полубеспамятстве выходит на сцену и видит немного округлившиеся глаза пожилого партнера, понимает, что что-то не так, совсем теряется, бормочет свою фразу и вылетает со сцены. После спектакля известный актер вызывает его к себе в гримерную, еле живой молодой предстает пред очами мэтра и слышит: "Батенька, ну что ж вы так? Это еще ничего было, когда вы вошли в окно, но когда вы ВЫШЛИ В КАМИН!"
***
В одном из небольших гоpодов театp пpоездом давал "Гpозy" Остpовского. Как многие, наверно, помнят, там есть сцена самобpосания тела в pекy. Для смягчения последствий падения обычно использовались маты. И обычно их с собой не возили, а искали на месте (в школах, споpтзалах). А здесь вышел облом: нет, не дают, никого нет и т. п. В одном месте им пpедложили батyт. Делать нечего, взяли, но в сyматохе (или намеpенно) забыли пpедyпpедить актpисy. И вот пpедставьте себе сценy: геpоиня с кpиком бpосается в pекy... и вылетает обpатно. С кpиком... И так несколько pаз... Актеpы с тpyдом сдеpживаются (сцена тpагическая), зpители в тpансе... В этот момент один из стоящих на сцене с пpоизносит:
- Да... Hе пpинимает матyшка-Волга...
Актеpы, коpчась, падают, актpиса визжит, зpители сползают с кpесел...
***
По сюжету одной пьесы муж должен был неожиданно войти в комнату, в которой неверная жена только что сожгла письмо от любовника. Втянув воздух ноздрями, муж кричал, что он слышит запах жженой бумаги, и недвусмысленно интересовался тем, что же такое секретное жгла его жена. Пойманная за руку неверная супруга со слезами во всем признавалась.
На премьере же, однако, сценический рабочий забыл зажечь свечу на столе перед тем, как занавес открыли. Блудница долго металась по сцене, пытаясь понять, что же ей делать со злополучным письмом. В конце концов, от безнадежности положения, разорвала его на мелкие клочки. Вошедший муж оглядел картину и, после секундного замешательства, произнес: "Я слышу запах рваной бумаги! Сударыня, извольте объясниться!"
***
Перед тем как приехать на постановку в "Современник", Анджей Вайда решил посмотреть "На дне" по Горькому, где Евгений Евстигнеев потрясающе играл Сатина. Монолог "Человек - это звучит гордо" он произносил не пафосно, как это было принято, а с папиросой во рту. В результате хрестоматийный текст производил грандиозное впечатление. Но у Евстигнеева была плохая память, и он все время сокращал длинный монолог. Режиссер (Волчек) подошла к артисту и строго сказала:
- Женя! Завтра приедет Вайда. Выучи заново монолог, а то будет безумно стыдно...
На спектакле все шло хорошо.
До монолога Сатина.
- Человек - это я, ты... - начал актер...
Повисла страшная пауза. Евстигнеев от волнения окончательно забыл слова и смог произнести лишь ключевую фразу: "Человек - это звучит гордо!" - после чего затянулся цигаркой и сплюнул...
Волчек в ужасе повернулась к Вайде и увидела, что тот плачет.
- Анджей, прости, он не сказал всех слов!!!
Вайда, промокая глаза платком, ответил с польским акцентом: "Галя! Зачем слова, когда он так играет?!"
***
На вахтанговской сцене идет "Антоний и Клеопатра". В роли Цезаря - Михаил Ульянов.
События на сцене близятся к развязке: вот-вот Цезаря истыкают ножами...
А по закулисью из всех динамиков разносится бодрый голос помрежа:
"Передайте Ульянову: как только умрет, пусть сразу же позвонит домой!"
***
Зиновий Гердт как-то рассказывал. Была у него соседка, милая и добрая женщина, но очень уж серьезная, никакого чувства юмора. Однажды Зиновий Ефимович пытался ей анекдот рассказать, начинающийся словами "Умер один мужчина...", а она его вопросами засыпала: как его звали, отчего он умер, долго ли болел, были ли у него дети...
Однажды решил Зиновий Ефимович ее разыграть. Ровно в шесть вечера звонит ей по телефону и измененным голосом спрашивает: "Простите, а Сан Саныча (допустим) можно к телефону?" - "Нет, вы не туда попали." Перезванивает ей ровно через полчаса и задает тот же вопрос другим голосом. И так каждые полчаса. Другой бы уже послал подальше или трубку снял, но она женщина интеллигентная, отвечала на все звонки и вежливо говорила, что такого здесь нет.
Развязка должна была быть в полночь. З.Е. звонит ей в очередной раз и говорит: "Здравствуйте, это Сан Саныч. Мне никто не звонил?" Ответ сразил З.Е. наповал: "Сан Саныч, вы куда пропали? Вас же полгорода ищет!"
***
Владимир Спиваков приехал с концертом в какой-то небольшой российский городок вместе с концертмейстером. Директор Дома культуры недовольно спрашивает:
"Как, вы только двое приехали?" - "Да, а что?" - "В афише же написано: Бах, Гендель, Сен-Санс".
***
Эти байки рассказал Васильев Михаил Павлович - актер театра и кино.
В театре, как правило, тексты, которые можно читать, актеры не учат наизусть, а просто читают с листа.
Не запомнил, какой это был спектакль, но суть в том, что по ходу на сцену вбегает гонец и передает королю письмо со словами:
- Ваше Величество, Вам письмо!
Король разворачивает свиток и,… О, ужас, там нет текста(коллеги подшутили). Но он был опытным артистом и, возвращая свиток гонцу, говорит:
- Читай, гонец!
Артист, исполняющий роль гонца, тоже был не лыком шит, возвращает письмо королю:
- Не грамотен, Ваше Величество!
Чем закончилась эта мизансцена, я не знаю. Думаю, что опытные актеры нашли выход из положения и спектакль закончился зрительскими овациями и бросание цветов на сцену.
Представьте себе сцену, на которой сидят двое: он и она.
Перед ними будка суфлера, который на этом спектакле был задействован, потому, что героя только что заменили, новый актер, слов он не знал.
Суфлер подсказывает:
- Весна на дворе, красиво.
Герой повторяет слово в слово:
- Весна на дворе, красиво.
Героиня красноречиво молчит, ожидая слов любви.
Герой, повторяя слова суфлера:
- Понимаешь, Маша… жениться пора…
Суфлер показывает жестом и голосом, чтобы герой медленно встал:
- Медленно встает…
Герой непонимающе смотрит на суфлера.
Суфлер жестикулирует, чтобы герой встал и громко шепчет:
- Медленно встает…
Герой не понимает и озадачен.
Суфлер почти кричит, продолжая показывать, чтобы герой приподнялся:
- Медленно встает, встает медленно… медленно…
Герой, наконец, сообразил, что он должен делать и обреченно говорит:
- Понимаешь, Маша, есть у меня проблема… - встает медленно.
***
Вот еще одна история, которая произошла лет 20 тому назад в ГИТИСе.
Люди искусства - народ чувствительный, так и тут, оскорбились студенты за что-то на своего преподавателя, и решили они ему отомстить. А преподаватели данного учебного заведения - все сплошь знаменитости, регулярно играют в спектаклях, да не второстепенные роли. Так и с этим преподавателем выходило. Участвовал он на то время в какой то пьесе русского классика с жутким количеством философских монологов, рассуждений о смысле жизни и т.п. Что-то вроде, вот стоит дерево, значит кому-то это нужно, а кому и зачем, и дальше куча-мала мозговых выкрутасов, от которых ум за разум заходит, если пытаться в них разобраться. По сценарию должен он был говорить один из таких монологов, подходить к шкафу, открывать его, заглядывать, продолжая вещать в зал светлую мысль, потом закрывать дверцу шкафа, а далее сразу заключительная фраза, объясняющая всю суть монолога - мораль, так сказать (не понятно, для чего драматург ввернул в эту сцену шкаф, но видать как-то он наталкивал героя пьесы на мысль).
Зрителям внутренность шкафа была не видна, и вот, в один из спектаклей, играется этот монолог, подходит преподаватель-актер к шкафу, открывает его, заглядывает, а там голая жопа на него смотрит. Но актер действительно был мастер - ни на секунду не смутившись он продолжил сцену и отыграл свое. Студенты, ясный пень, были не мало этим огорчены, и решили установить «дежурство», т.е. каждый вечер кто-то обязан был выступать в этом спектакле в качестве статистической жопы, сидящей в шкафу. Каждый день на протяжении месяца, актер открывал дверцу шкафа, и его там уже ждала, правильно, жопа. И ни разу актер не сконфузился, и речь свою не прервал.
В один из дней, очередной «дежурный» не смог выставить свои полушария, не получилось у него что-то со временем свободным. И вот, идет этот монолог, серьезное лицо актера, подходящего к шкафу, открывающего дверцу…а дальше минутная пауза (напоминаю, что монолог жутко серьезный), и актера пробивает на хохот. И уже давясь сквозь смех, он вместо морали на весь зал громовым голосом вещает: «А ГДЕ ЖЕ ЖОПА??!!»
(с)