Очередная девиантная фантасмагория
Этим утром ты снова приходишь в мою комнату, зачем-то обнимаешь, касаешься, притираешься слишком близко.
Своим певучим, чуть капризным голосом произносишь «Братик», улыбаешься, но губами, а не глазами, заставляешь тело двигаться, а серде - биться.
Ищешь взглядом Того, кто всегда наблюдает, не находишь, краснеешь.
Извиваешься в моих руках - не под музыку, просто так, мерно отсчитывая такты.
Забираешься мне на колени, не глядя в глаза, тонкими пальцами проникаешь в мою шевелюру.
Не касаешься моих губ…
Не касаешься, не ка-са-ешь-ся… Стоп. Дальше ни-ни.
Потому что дальше - глубокое, темное, без всякого оправдания и надежды на спасение.
Я лежу и смотрю в потолок, считаю собственное дыхание.
Ты лежишь и смотришь в объектив, губы чуть растрескались под яркой помадой.
Мы не смотрим друг на друга, потому что никогда не умели смотреть так, запросто - только друг в друга, глубоко-глубоко в душу.
Ты случайно не знаешь, почему я такой? Почему ты такая?
Потому что я просто придумал тебя - именно такой, однажды промозглым дождливым осенним вечером.
Своим певучим, чуть капризным голосом произносишь «Братик», улыбаешься, но губами, а не глазами, заставляешь тело двигаться, а серде - биться.
Ищешь взглядом Того, кто всегда наблюдает, не находишь, краснеешь.
Извиваешься в моих руках - не под музыку, просто так, мерно отсчитывая такты.
Забираешься мне на колени, не глядя в глаза, тонкими пальцами проникаешь в мою шевелюру.
Не касаешься моих губ…
Не касаешься, не ка-са-ешь-ся… Стоп. Дальше ни-ни.
Потому что дальше - глубокое, темное, без всякого оправдания и надежды на спасение.
Я лежу и смотрю в потолок, считаю собственное дыхание.
Ты лежишь и смотришь в объектив, губы чуть растрескались под яркой помадой.
Мы не смотрим друг на друга, потому что никогда не умели смотреть так, запросто - только друг в друга, глубоко-глубоко в душу.
Ты случайно не знаешь, почему я такой? Почему ты такая?
Потому что я просто придумал тебя - именно такой, однажды промозглым дождливым осенним вечером.