Карл
Карл полежал немного в темноте с закрытыми глазами. Заснуть не получилось. Открыл глаза, и еще какое-то время бездумно таращился в темноту. Наконец, сделав над собой усилие, встал, включил свет, и завернувшись в одеяло пошлепал к книжному шкафу. Выбрал многообещающе-пестрый томик, уселся в кресло, начал читать. В книге была уйма ссылок на неизвестных ему писателей и литературных героев, и не имея возможности проследить за аллегорями автора и раздражаясь от своей безграмотности, уже через несколько страниц он отложил ее.
"Две недели" - подумал он, прикрыв глаза ладонью - "Что я буду делать сам с собой две недели?"
Его поразил контраст между холодом пальцев и теплом век. Он убрал ладонь от лица, посмотрел на нее, увидел мозоль, поковырял ее немного. По незатейливой ассоциации мозоль напомнила ему тренажер, тот отозвался намеком на собственное тело, далее мысленный само-упрек за лишний вес привел к идее прогуляться к холодильнику.
Довольно долго он простоял перед открытым холодильником, пытаясь найти что-нибудь сьедобное, и когда наконец захлопнул дверцу, услышал за спиной шорох. Звук неприятно удивил Карла, ему пришло в голову что он слишком увлекся холодильником, и не заметил как в квартиру залез вор. Простояв пару минут в тишине, он решил, что шорох был снаружи и бояться нечего. Именно в этот момент глаза его привыкли к темноте, и он увидел три силуэта в нескольких шагах от себя.
От неожиданности и ужаса Карл дернулся и уронил кусок колбасы, так и не донеся его до рта. У него заняло несколько секунд понять, что он смотрит на стулья, а шуршал кот, поудобней на них устраиваясь. Громко и облегченно выругавшись, Карл достал из холодильника еще колбасы. Упавший кусок он пододвинул ногой по направлению к коту, намекая что не держит на того обиды. Теперь Карл нашел происшедшее забавным, и решил написать об этом кому-нибудь.
Доев и вытирая руку об треннинг, он уселся за компьютер. От жены ничего не пришло (это не удивило, но немного расстроило), зато его ждало сообщение от бывшего одноклассника. Обычное как-дела и новости о продвижении по службе. В конце письма, тем же повседневным тоном, друг сообщал ему, что разводится.
Карл посмотрел на свои руки, на кольцо, и вся тяжесть последних недель обрушилась, раздавила - вспыхнула с таким трудом загнанная подальше боль, признание жены, шок, его грубость, ее обвинения, их разговоры за полночь.
Он вдруг понял что не он один сидит сейчас в пустой квартире. Он представил себе этих мужчин, всех разом, множество светящихся точек их экранов, их самих, лихорадочно проверяющих почту жирными от колбасы, дрожащими от усталости пальцами. Сотни, тысячи рогоносцев, целая сеть отчаяния, окутавшая планету, они не спят сейчас, такие разные и такие похожие, вдруг оказавшиеся на грани одиночества.
Картина получалась грандиозная. Ему расхотелось плакать.
Он уселся поудобней и начал печатать.
"Две недели" - подумал он, прикрыв глаза ладонью - "Что я буду делать сам с собой две недели?"
Его поразил контраст между холодом пальцев и теплом век. Он убрал ладонь от лица, посмотрел на нее, увидел мозоль, поковырял ее немного. По незатейливой ассоциации мозоль напомнила ему тренажер, тот отозвался намеком на собственное тело, далее мысленный само-упрек за лишний вес привел к идее прогуляться к холодильнику.
Довольно долго он простоял перед открытым холодильником, пытаясь найти что-нибудь сьедобное, и когда наконец захлопнул дверцу, услышал за спиной шорох. Звук неприятно удивил Карла, ему пришло в голову что он слишком увлекся холодильником, и не заметил как в квартиру залез вор. Простояв пару минут в тишине, он решил, что шорох был снаружи и бояться нечего. Именно в этот момент глаза его привыкли к темноте, и он увидел три силуэта в нескольких шагах от себя.
От неожиданности и ужаса Карл дернулся и уронил кусок колбасы, так и не донеся его до рта. У него заняло несколько секунд понять, что он смотрит на стулья, а шуршал кот, поудобней на них устраиваясь. Громко и облегченно выругавшись, Карл достал из холодильника еще колбасы. Упавший кусок он пододвинул ногой по направлению к коту, намекая что не держит на того обиды. Теперь Карл нашел происшедшее забавным, и решил написать об этом кому-нибудь.
Доев и вытирая руку об треннинг, он уселся за компьютер. От жены ничего не пришло (это не удивило, но немного расстроило), зато его ждало сообщение от бывшего одноклассника. Обычное как-дела и новости о продвижении по службе. В конце письма, тем же повседневным тоном, друг сообщал ему, что разводится.
Карл посмотрел на свои руки, на кольцо, и вся тяжесть последних недель обрушилась, раздавила - вспыхнула с таким трудом загнанная подальше боль, признание жены, шок, его грубость, ее обвинения, их разговоры за полночь.
Он вдруг понял что не он один сидит сейчас в пустой квартире. Он представил себе этих мужчин, всех разом, множество светящихся точек их экранов, их самих, лихорадочно проверяющих почту жирными от колбасы, дрожащими от усталости пальцами. Сотни, тысячи рогоносцев, целая сеть отчаяния, окутавшая планету, они не спят сейчас, такие разные и такие похожие, вдруг оказавшиеся на грани одиночества.
Картина получалась грандиозная. Ему расхотелось плакать.
Он уселся поудобней и начал печатать.