Бойкот
В гимназии классной руководительницей была Клара Львовна, я входила в тройку ее любимиц потому, что хорошо учила стихи на немецком (ее предмет). Плавала я в то время баттерфляем во Дворце Офицеров, который возле танка, тренер знала ко мне подход, и я подавала надежды.
Мама не знала этих деталей, зато видела мою усталость от спортивной школы и в восьмом классе из гимназии № 23, что на проспекте Независимости, меня перевели в СШ № 160, что возле троллейбусного депо, между микрорайонами Юго - Запад № 3 и 4.
Крестики в проколотых ушах, волчица, перламутровая помада, скомканный пингалстук в кармане, вместо него длинный ультрамариновый шарф несколько раз обмотанный шею, рюкзак, сшитый собственноручно из старых потертых джинс с кучей значков и булавок, розовый петушок на голове, жевачка во рту - так я предстала новому классу, руководитель которого был мужчина со вставной челюстью, он вел биологию, его называли робот, я боялась его нетеплоты.
Замашки лидера, так натужено прививаемые в процессе изнурительных тренировок дали свои плоды, и я заявила в новом классе о себе громко и с искрой. Очень быстро сцепилось с «основной» и класс на год объявил мне бойкот. Страшное слово.
Почему-то две девочки все же перешли на мою сторону и мы выживали. Хорошее было время. Наташа делала на нас математику, у Юли был видак и спрятанная в спальне родителей кассета с порнухой о Екатерине II. Шла нескончаемая Санта - Барбара. Мы варили спагетти, ели их с томатной пастой из пол-литровой банки и безбожно прогуливали уроки.
Разрулилась холодная война на уроке труда, я показала классу фишку - усыпление методом нажима тыльной стороны ладони на солнечное сплетение. По очереди отключались, ловили мульты, главное было поймать тело, чтобы шишек не набить.
Год - это не так много как оказалось, поняла тогда. Еще тогда поняла, что время ставит все на должные места. И еще кучу всего я тогда поняла. С «основной» мы после этого бойкота стали лучшими подругами - класс стонал от наших выходок.
Мама не знала этих деталей, зато видела мою усталость от спортивной школы и в восьмом классе из гимназии № 23, что на проспекте Независимости, меня перевели в СШ № 160, что возле троллейбусного депо, между микрорайонами Юго - Запад № 3 и 4.
Крестики в проколотых ушах, волчица, перламутровая помада, скомканный пингалстук в кармане, вместо него длинный ультрамариновый шарф несколько раз обмотанный шею, рюкзак, сшитый собственноручно из старых потертых джинс с кучей значков и булавок, розовый петушок на голове, жевачка во рту - так я предстала новому классу, руководитель которого был мужчина со вставной челюстью, он вел биологию, его называли робот, я боялась его нетеплоты.
Замашки лидера, так натужено прививаемые в процессе изнурительных тренировок дали свои плоды, и я заявила в новом классе о себе громко и с искрой. Очень быстро сцепилось с «основной» и класс на год объявил мне бойкот. Страшное слово.
Почему-то две девочки все же перешли на мою сторону и мы выживали. Хорошее было время. Наташа делала на нас математику, у Юли был видак и спрятанная в спальне родителей кассета с порнухой о Екатерине II. Шла нескончаемая Санта - Барбара. Мы варили спагетти, ели их с томатной пастой из пол-литровой банки и безбожно прогуливали уроки.
Разрулилась холодная война на уроке труда, я показала классу фишку - усыпление методом нажима тыльной стороны ладони на солнечное сплетение. По очереди отключались, ловили мульты, главное было поймать тело, чтобы шишек не набить.
Год - это не так много как оказалось, поняла тогда. Еще тогда поняла, что время ставит все на должные места. И еще кучу всего я тогда поняла. С «основной» мы после этого бойкота стали лучшими подругами - класс стонал от наших выходок.