27 января - День снятия блокады Ленинграда и День памяти жертв Холокоста. Глазами двух девочек.
27 января является Днём воинской славы России - это День полного снятия блокады города Ленинграда.
Сегодня так же отмечают День памяти жертв Холокоста, который приурочен к освобождению 27 января 1945г советскими войсками концентрационного лагеря Освенцим.
В этот день, вспоминая блокаду Ленинграда, часто цитируют строчки из блокадного дневника девочки Тани Савичевой, которая описывала те страшный события.
Читая эти записи маленькой девочки, сердце сжимается в тисках невыносимой боли и невольно вспоминается рассказ, написанный от лица другой девочки, пережившей события в фашистской Венгрии.
Венгрия впервые признала ответственность за геноцид евреев во время Второй мировой войны и принесла за это извинения только ровно два года назад под нажимом европейской общественности.
До этого никаких официальных заявлений власти Венгрии о причастности страны к Холокосту во время войны никогда не делали.
«Букник» опубликовал новый отрывок из рассказов Юдит Кински, дочери знаменитого венгерского фотографа Имре Кински, пережившей Холокост и сохранившей негативы фотографий своего отца и историю своей семьи.
Глазами девочки третьеклассницы отображены страшные события в её семье, связанные с Холокостом в Венгрии во время Второй мировой войны.
Приведу лишь некоторые цитаты из её воспоминаий:
- Потом приняли закон о евреях, всем пришлось надеть желтую звезду, и моя лучшая подруга Иренке Папп перестала со мной разговаривать и даже смотреть в мою сторону. А Целли Тот подошла ко мне и поцеловала. Тогда мы уже носили желтые звезды (закон приняли 31 марта 1944 г.), и занятий в школе не было. Учебный год быстро завершился. Из-за закона о евреях мне нельзя было ходить в гимназию.
Известный венгерский фотограф Имре Кински никогда особо не придерживался еврейских традиций и по его настоянию вся семья прошла крещение в греко-католическую веру.
Скорее всего, это было сделано для безопасности и ради спасения, однако старший сын Кински стал искренне верующим и очень набожным.
- Я очень хорошо помню свое крещение, я была растрогана, мне очень понравился священник, он посадил меня на колени и произнес «Отче наш», Pater noster. Мой брат стал очень набожным. Он прекрасно учился и сильно страдал из-за дискриминации - желтой звезды, которую нельзя было снять. Денег у нас совсем не было, папу внесли в черный список, мы топили только в одной комнате, и брат все время молился в холодной комнате.
Мама говорила: ребенок сошел с ума, а папа ей хорошо так, мудро отвечал: «Оставь, ему нужен какой-то выход».
- Во время войны мы с мамой попали в будапештское гетто. С тех пор я никогда не возвращалась ни в тот дом на улице Акацфа, где оно было, ни в тот, что на улице Кирай, откуда нас забрали. Проходя мимо, я останавливаюсь на углу дома. Вот он: тот самый двор, где мы когда-то стояли, где нас разлучили; где нилашисты кричали, что у нас пять минут на сборы; где были слышны выстрелы на верхних этажах - стреляли в тех, кто спрятался, но был найден. Нет, туда я не могу войти.
- Будучи в гетто, мы ничего не знали об Освенциме и принудительной трудовой повинности. Нам и в голову не приходило, что отца больше нет в живых.
- О брате тоже долго не было известий, но вскоре мама отыскала юношу, с которым брат отбывал трудовую повинность. Тот парень рассказал, что, когда они приехали зимой в Бухенвальд и высадились из вагонов, их стали спрашивать, у кого какое образование. Мой брат сказал, что он студент. У кого не было специальности, тех раздели и поливали холодной водой до тех пор, пока все не замерзли.
Всё это нужно помнить человечеству, чтобы никогда никогда не позволить повторения.
Сегодня так же отмечают День памяти жертв Холокоста, который приурочен к освобождению 27 января 1945г советскими войсками концентрационного лагеря Освенцим.
В этот день, вспоминая блокаду Ленинграда, часто цитируют строчки из блокадного дневника девочки Тани Савичевой, которая описывала те страшный события.
Читая эти записи маленькой девочки, сердце сжимается в тисках невыносимой боли и невольно вспоминается рассказ, написанный от лица другой девочки, пережившей события в фашистской Венгрии.
Венгрия впервые признала ответственность за геноцид евреев во время Второй мировой войны и принесла за это извинения только ровно два года назад под нажимом европейской общественности.
До этого никаких официальных заявлений власти Венгрии о причастности страны к Холокосту во время войны никогда не делали.
«Букник» опубликовал новый отрывок из рассказов Юдит Кински, дочери знаменитого венгерского фотографа Имре Кински, пережившей Холокост и сохранившей негативы фотографий своего отца и историю своей семьи.
Глазами девочки третьеклассницы отображены страшные события в её семье, связанные с Холокостом в Венгрии во время Второй мировой войны.
Приведу лишь некоторые цитаты из её воспоминаий:
- Потом приняли закон о евреях, всем пришлось надеть желтую звезду, и моя лучшая подруга Иренке Папп перестала со мной разговаривать и даже смотреть в мою сторону. А Целли Тот подошла ко мне и поцеловала. Тогда мы уже носили желтые звезды (закон приняли 31 марта 1944 г.), и занятий в школе не было. Учебный год быстро завершился. Из-за закона о евреях мне нельзя было ходить в гимназию.
Известный венгерский фотограф Имре Кински никогда особо не придерживался еврейских традиций и по его настоянию вся семья прошла крещение в греко-католическую веру.
Скорее всего, это было сделано для безопасности и ради спасения, однако старший сын Кински стал искренне верующим и очень набожным.
- Я очень хорошо помню свое крещение, я была растрогана, мне очень понравился священник, он посадил меня на колени и произнес «Отче наш», Pater noster. Мой брат стал очень набожным. Он прекрасно учился и сильно страдал из-за дискриминации - желтой звезды, которую нельзя было снять. Денег у нас совсем не было, папу внесли в черный список, мы топили только в одной комнате, и брат все время молился в холодной комнате.
Мама говорила: ребенок сошел с ума, а папа ей хорошо так, мудро отвечал: «Оставь, ему нужен какой-то выход».
- Во время войны мы с мамой попали в будапештское гетто. С тех пор я никогда не возвращалась ни в тот дом на улице Акацфа, где оно было, ни в тот, что на улице Кирай, откуда нас забрали. Проходя мимо, я останавливаюсь на углу дома. Вот он: тот самый двор, где мы когда-то стояли, где нас разлучили; где нилашисты кричали, что у нас пять минут на сборы; где были слышны выстрелы на верхних этажах - стреляли в тех, кто спрятался, но был найден. Нет, туда я не могу войти.
- Будучи в гетто, мы ничего не знали об Освенциме и принудительной трудовой повинности. Нам и в голову не приходило, что отца больше нет в живых.
- О брате тоже долго не было известий, но вскоре мама отыскала юношу, с которым брат отбывал трудовую повинность. Тот парень рассказал, что, когда они приехали зимой в Бухенвальд и высадились из вагонов, их стали спрашивать, у кого какое образование. Мой брат сказал, что он студент. У кого не было специальности, тех раздели и поливали холодной водой до тех пор, пока все не замерзли.
Всё это нужно помнить человечеству, чтобы никогда никогда не позволить повторения.