Интересный журнал о Республике Коми: Тундровая пастораль
Тундра горазда на сюрпризы. И не только погодные.
Несколько лет назад недалеко от ненецкого поселка Индига мне пришлось пережить настоящее потрясение, когда из оленеводческого чума навстречу нам вышел коротконогий коренастый паренек, в малице, перепоясанный старинной тасмой -- ремнем, с резной бляхой из меди, украшенной когтями медведя, волчьими зубами, другими амулетами и трубкой и на чистейшем ненецком приветствовал нас: «Ань дорово!» Все в нем, включая эти слова, тундре соответствовало, как нельзя лучше.
Не соответствовал снежно-белой тундре цвет лица -- не просто темный, а черный, как южная ночь, как кирзовый сапог или, приличнее сказать, как элегантный рояль с белоснежными клавишами. Роль клавиш на его рояльном лице играли зубы. Потом мне рассказали, что однажды, когда черный оленевод Леха улыбнулся в полной темноте, женщина, приехавшая проведать родственников и не подозревающая о его присутствии в чуме, едва не дала дуба: зубы возникли в пространстве, а лица нет. Всякий испугается.
Заметив мою реакцию на появление Лехи, приехавший со мной местный газетчик поспешил успокоить: «Он такой же ненец, как и остальные просто загорелый. Так здесь считают. Мама его училась несколько лет в институте имени Герцена в Питере, там Леха и зародился. А на свет появился и вырос здесь, в чуме».
"Хлебный груз"
Рашен водка -- вери бур!
Почти такое же удивление пришлось пережить не так давно при посещении одной из оленеводческих бригад совхоза «Большая Инта». Наш вертолет часа три нарезал воздушное пространство. Позади остались и Воркута, и давно обезлюдевший Хальмер-ю, за которым, как известно, уже в советские времена водилась слава самого края земли. Вертолет плюхнулся на землю совсем недалеко от настоящего края земли, за которым уже плещется холодное Карское море. Когда мы уже почти выгрузили на землю тюки с мукой, консервами и «хлебным грузом» (так в накладных именуется главный товар Большеземельской тундры -- водка), к вертолету на упряжке подкатил высоченный парень в затасканном совике.
-- Рашен водка -- вери бур! -- заявил он, указывая хореем на живописный развал бутылок «Пшеничной»
Потом эта дикая смесь английского и коми сменила благопристойная английская речь, из которой я понял лишь то, что этот коми оленевод по происхождению англичанин, живет и работает в совхозе «Большая Инта» и что остальные оленеводы скоро подъедут.
Помню, первой моей реакцией тогда была мысль: «Ну вот, дожились, однако, до экспорта иностранной рабочей силы в отдаленные районы Севера».
Все тогда оказалось проще. Антрополог, аспирант Кембриджского института полярных исследований имени Скотта Марк Дуайер забрался в Большеземелье, чтобы исследовать то, как на человека в Арктике влияют окружающие ландшафты. И еще -- обратную связь: как влияет на эти ландшафты человек?
Марк Дуайер учится оленеводству
Чтобы поближе познакомиться с проблемой Марк приехал в Инту и заключил с администрацией оленеводческого совхоза трудовой договор. Приняли его чумработником с широким кругом обязанностей: рубить стланник на дрова, убираться в чуме, помогать при перекочевке укладывать имущество в нарты, разбирать и собирать чум. Заведующий отделением совхоза Анатолий Макарчук шибко тогда сомневался: сумеет ли изнеженный британец хотя бы месяц вынести тяготы кочевого быта, мошку и гнус, холод и отсутствие теплого туалета: «Но раз просится, пусть едет!»
Марк не просто честно отработал сезон в тундре и вернулся в Инту уже по ноябрьскому снегу, но и клятвенно пообещал приехать на следующий год. Ему в тундре понравилось.
Конечно, оленеводы, уважая иностранное происхождение Марка, старались его не слишком нагружать работой. А в углу чума, в котором он поселился, даже оборудовали специальную кабинку из полиэтиленовой пленки для душа. Но в остальном, никаких преимуществ, в сравнении с другими пастухами и чумработницами, англичанин не имел.
К концу сезона хантыйские и ненецкие оленеводы, заезжавшие в эту бригаду в гости, стали принимать Марка за обычного коми парня. Особенно, когда он молчал.
Впрочем, Марку, а паче остальных начальству «Большой Инты» пришлось преодолевать и многочисленные трудности, связанные с пребыванием английского гастарбайтера в коми чуме. Возникали эти трудности всякий раз, как только совхозные бригады подкочевывали к береговой полосе Карского моря.
-- Здесь действует особый пограничный режим, -- рассказывает Анатолий Макарчук. -- Иностранцам вход строго воспрещен. Вот и мыкались мы с Марком, всякий раз пугаясь, что пограничники арестуют его, как иностранного шпиона.
Как в тундру приехал желто-голубой автобус
С годами, рассказал Анатолий Макарчук, пошло поехало: прикипел англичанин к тундре: стал приезжать работать каждое лето.
Но уже в первый год его пастушества, кое-кто в «Большой Инте» высказывал предположение: скорее всего не только наука, горячая оленья кровь на завтрак и сырая печенка, а так же чарующие ландшафты Большеземелья заставляют Марка регулярно приезжать на работу в Инту, но и еще кто-то. Например, интинские пастушки, краше которых, на Севере не найти. Почти всегда так! Достаточно новому человеку один раз побывать в чуме, познакомиться с прекрасными пастушками, чтобы тут же, на глазах деликатных зрителей начала разыгрываться пастораль, древнее действо из жизни кочевых скотоводов.
Марк стал часто захаживать в чум Серафима Янгосорова. Здесь у знатного пастуха Серафима Феоктистовича и чумработницы Розы Егоровны подрастала дочь Лена. К очередному трудовому десанту Марка он уже превратилась в самую завидную невесту Большеземелья. Судите сами: красавица, умница, а кроме того, как любая тундровичка, умеет шить пимы и малицы на загляденье, упряжкой правит не хуже парня, «Буран» или «Рысь» для нее, как велосипед. С такой девушкой не то, что в тундре, в джунглях Лондона не пропадешь.
Предположение самых дальновидных пастухов и пастушек, увидевших уже в первом визите Марка к Янгосоровым особый знак, сбылось на сто процентов. У Марка и Лены начался самый настоящий пастушеский роман. Точно неизвестно, чем молодой аспирант пленил юную тундровичку. Скорее всего, «желто-голубым автобусом».
Говорят, все англичане, которые отправляются в Россию за девушками, стараются заранее заучить безумно сложную фразу: «Я люблю вас!» Чтобы накрепко вбить ее в голову, они много раз повторяют похожее по звукам английское словосочетание «еллоу блю бас» -- «желто-голубой автобус».
Как бы то ни было, первые объяснения в любви у Марка не были слишком удачными. Но постепенно все наладилось.
В конце прошлого кочевого сезона Марк Дуайер и чумработница Лена Янгосорова объявили о свадьбе. Первую ее часть сыграли в Инте. А догуливать молодые улетели на родину жениха.
Роза Егоровна отпустила Лену в Англию с легким сердцем.
-- Марк парень ловкий, -- говорит она. -- Всему у нас научился, так что не пропадет.
К тому же, Лена давно мечтала стать медиком. Поступить в Сыктывкарское медучилище, ей в свое время не удалось. Да и денег в семье нет, чтобы выучить дочь. Марк же пообещал, что у него на родине Лена сможет получить профессию.
На днях, когда я вновь побывал в гостях у Янгосоровых в Инте, Роза Егоровна, как выяснилось, только-только прилетела с туманного Альбиона. Пока стада пасутся на зимних пастбищах вокруг Инты у оленеводов есть время навестить близких родственников. В том числе и тех, кто живет далеко за морем.
Владимир Овчинников.
п. Большая Инта
[Интересный журнал о Республике Коми] (На сайте)