Итальянская вилла 17 века в фильме "Call Me By Your Name"
Статья в декабрьском ELLE Decor (картинки красивые, а перевод местами настолько фееричен, что я была три раза под столом).
Вилла Альбергони в Ломбардии способствует развитию - и противоборствует - тесной связи между Тимоти Шаламэ и Арми Хаммером в одном из самых глубоких фильмов года.
Лука Гуаданьино любит дома. 46-летний итальянский режиссер уже давно проявляет к домам в своих фильмах такую же любовь, что и к персонажам. Можно даже утверждать, что его выбор для снятого им шедевра 2009 года "Я есть любовь" Виллы Неччи (Некки, конечно, но зачем же утруждать себя проверкой?) в роли впечатляющего храма красоты настолько же важен, насколько важно было выбрать для съемок Тильду Суинтон.
И в фильме 2015 года "Большой всплеск" повествование опирается на преступное логово острова Пантеллерия, в котором главные герои ведомы своими полными ошибок судьбами.
В самом начале "Зови меня своим именем", третьем фильме его "трилогии желания", основанном на признанном критиками романе 2007 года Андре Асимана, мы видим, как 17-летний Элио Перлман (которого играет Тимоти Шаламэ) освобождает от своей одежды большой деревянный шкаф в своей собственной спальне семейного дома в Ломбардии. Спустя несколько мгновений после того, как он наблюдал из окна этой же комнаты прибытие Оливера (Арми Хаммера), американского аспиранта, которому поручено помогать отцу Элио с его летними исследованиями, Элио приводит мужчину в теперь свободную спальню (сам он остается в соседней комнате поменьше) и объясняет: "Моя комната теперь твоя комната. Я буду рядом. Нам придется разделить ванную комнату - это мой единственный выход".
Кстати, ванная, о которой идет речь - светло-синее покрытое кафелем пространство в стиле 1930-х годов - это скорее вход, нежели выход. Однажды утром через санузел Элио застал Оливера обнаженным, пока тот переодевался, что стало причиной возжжения скрытого сексуального напряжения, которое расцветает в ходе повествования и преображается в дразнящий страстный и волнующий роман.
Прасцици, фото ванной не будет. Зато будет кухня с остатками жратвы - в Италии мы или где?)
История "Позови меня своим именем" происходит в 1983 году в Вилле Альбергони, бывшей крепости, превращенной в дом 17-ого века в небольшом ломбардийском городе Москазано - это история о первой любви и глубокой связи между членами французско-итальянско-американской еврейской семьи Перлман. И дом, и интерьеры, в которых разворачиваются события, служат одновременно и катализатором, и продолжением эмоций их жителей. К примеру, соединяющая спальни инфраструктура ванны небесно-голубого цвета приводит в движение психологическую нестабильность главных героев.
Накануне премьеры фильма на Нью-Йоркском кинофестивале в Линкольн Центре, я встретилась с Гуаданьино, Асиманом и постановщицей-декораторкой Виоланте Висконти ди Модроне для близкой беседы, в течение которой стало совершенно ясно, что такие дизайнерские решения сыграли решающую роль в продвижении эмоционального нарратива истории.
"Я хотел создать предчувствие того, что кто-то может вдруг пройти без предупреждения или без приглашения, или неожиданно, и тем самым привести читателя к ощущению напряжения», - говорит Асиман о своем романе, в котором спальни Элио и Оливера соединены балконом. "В некоем странном смысле, - добавляет Гуаданьино, - я думаю, что ванна даже сильнее [чем балкон], потому что привносит некоторую степень интимности - эмоциональной и физической обнаженности".
На самом деле, когда Асиман писал свою книгу, входной точно не был Элио, Оливер или даже отец Элио и его мать, греко-римский профессора и переводчица соответственно. Ею было светло-пятнистое здание с арочными балконами, окружённое дикими садами как на картине Моне 1884 года, которая преследовала автора и чье происхождение он обнаружил в маленьком городе итальянской Ривьеры, Бордигера.
"Вилла на картине Моне. Видение дома. Я люблю этот дом, и я хотел, чтобы и другие полюбили. Я понятия не имел, кто же будет в нем жить", - объясняет Асиман, чьим постоянным страхом, когда фильм создавался (сценарий был написан Джеймсом Айвори), было то, что окрестности будут слишком красивыми. "Это то, чего я боялся: фильм будет роскошным и вилла будет роскошной".
И этот страх ожидаем, учитывая, как богато можно описывать кинематографические пейзажи фильмов Гуаданьино. Резкие очертания Виллы Неччи (не говоря уже о гардеробе героини Суинтон, который был разработан Рафом Симонсом для Джил Сандер) были результатом снов итальянских бруталистов, в то время как древний даммусо, или одноэтажное каменное строение, в "Большом всплеске" (расположенный в эко-курорте Тенуты Борджиа) был раем для космополита.
Перлманы, как выразился Гуаданьино, не были "ни чванливыми, ни богатыми людьми", и их дом должен был убедить зрителя в этом. К счастью, в руках Гуаданьино и Висконти ди Модроне, Вилла Альбергони стала совершенной несовершенной реализацией итальянской жизни семьи Перлман, местом, которое одновременно величественно, интимно и полно чувств.
Собственная квартира Гуаданьино - пространство, которое он тщательно отреставрировал, сохраняя оригинальные фрески и терракотовые кирпичи - находится в палаццо 17-го века в Крема, в 15 минутах езды от Москазано. Помимо очевидного удобства выбора места съемок рядом с собственным домом (его съемочная группа, монтажная студия и офисы находятся в том же здании), вместе с окружающими ее окрестностями Вилла Альбергони напомнила ему пейзажи фильмов Бернардо Бертолуччи, "это те страны, в которых нет иных горизонтов кроме как деревьев, маленьких лужаек и потоков воды", - говорит он. Такое место съемок прекрасно соответствовало двойственности семьи Перлманов, их интеллектуальной развитости и непринужденности.
"Я хотел погрузить персонажей во что-то, не имеющее горизонта, который мог бы показать, что там, перед вами. Я хотел нечто более реальное, находящееся в настоящем", - объясняет он свою мотивацию в отодвигании виллы от оригинальной книжной береговой линии.
"Лука хотел, чтобы этот аскетичный дом стал очень любимым домом для семьи Перлман, - добавляет Висконти ди Модроне, внучатая племянница режиссера Лукино Висконти. "Нам пришлось преобразовать эту строгость, добавляя элементы повседневности, которые дали бы нам представление о том, насколько многокультурна семья Перлман, насколько они открыты разумом, любят книги, музыку и искусство".
И поэтому гостиная (чье первоначальное воплощение было, по словам Гуаданьино, "неинтересной и действительно печальной комнатой") стала, благодаря Висконти ди Модроне, привлекательным хранилищем. Итальянка по национальности, но с сингапурским происхождением, она добавила влияние мировых культур, покрыв большую часть мебели тканевыми накидками из Индии и Юго-Восточной Азии (некоторые из ее личной коллекции, а некоторые из семей ее друзей, которые, по ее мнению, были похожи на Перлманов), включая уютное, голубое и белой узорчатое покрывало на диване, на котором однажды вечером Элио и его родители читали сказки, свернувшись в клубок объятий.
Пианино начала 20-го века стало местом виртуозных выступлений Элио для его семьи, а также местом исполнения серии страстных, полных флирта аранжировок ранней пьесы Баха, которые он играл для Оливера. На стенах висит смесь карт из знаменитого типографического магазина Stamperia Perini в Вероне и японских картин 18-го века из антикварного магазина в Милане под названием Piva. Карты из Perini и Piva также переполняют библиотеку мистера Перлмана, уютное всеохватывающее пространство, которое знаменательно является местом главной сцены сердечного разговора отца и сына об отношениях Элио и Оливера. Висконти ди Модроне сохранила оригинальный пыльный розовый диван ("Он придает ощущение уюта и потрепанного шика, что как раз подходит для библиотеки - вы ощущаете, что люди подолгу работали в ней", - добавляет она), но покрыла стены великолепной тронутой разложением парчой из ткацкой компании Dedar, с которой Гуаданьино также сотрудничал для своего выходящего фильма ужасов Суспирия. В знак уважения к профессии мистера Перлмана, она накрыла парчу антикварными камеями ломбардийский королей и наполнила полки томами о греко-римской скульптуре с блошиных рынков.
Такое пристальное внимание к деталям наполняет даже самые, казалось бы, мирские события подсказками о том, как и чем живут персонажи. Стены комнаты Элио (в которой теперь спит Оливер) обклеены плакатами 80х годов с выставок La Biennale и Роберта Мэпплтропа, намек на культурный фон его воспитания. Старинные бокалы, из которых мистер Перлман пьет виски, принадлежат отцу Висконти ди Модроне, Барнабо Висконти ди Модроне. Стол, на котором Перлманы наслаждаются завтраком на свежем воздухе, покрыт пластиковой скатертью, которой Висконти придала вид старой, добавив пятна и заплатки (тарелки и соусницы она снова позаимствовала у семьи друзей, чтобы зритель ощутил, что этой посудой тоже долго пользуются).
"Это дом, который мирится с пролетающим временем, мирится с тем, что вы делаете. Здесь все в порядке, здесь вам рады, здесь тепло, - говорит Асиман, - вы не можете спрятаться от ощущения тепла, которое излучает эта семья и которое остается в доме".
То же самое чувство приобретает более плотное, чувственное качество за стенами Виллы. В конце концов, именно на природе мы скорее всего откажемся от социальных уз, привязывающих нас к нашим тесным ролям. Сад не поддается кому-то также как, скажем, мягкий диван. Но он может вдохновить наши фантазии, которые наполнят наши действия. И поэтому общий друг Гуаданьино и Висконти ди Модроне, Гайя Шаиле Джиусти (которая также работала с Гуаданьино над "Большим всплеском") вдохнула жизнь в Виллу Альбергони умирающей, но все же классической схемой итальянских садов: она добавила абрикосовые (из чьих абрикосов Перлманы пьют сок во время завтрака) и персиковые деревья (чьи сочные фрукты побудили Элио к той самой особенной интимной сексуальной сцене).
Даже арт-директриса Роберта Фредерико построила нишу (де-факто плавательный бассейн, в котором сверкающие тела Элио и Оливера играют в кошки-мышки), использовав переработанный камень из соседнего склада Бьянкши, и покрасив его так, чтобы он выглядел на 300 лет.
"Идея того, что такая семья будет располагать таким бассейном в таком месте была странной - это было бы признаком нуворишей, - отмечает Гуаданьино выбор нетрадиционного купального места, - и у меня уже был трагический бассейн в "Я есть любовь".
Особый, маниакальный подход режиссера к созданию живых, дышащих мест - это результат, в частности, его разочарования в том, "как раздражающе узко выглядело итальянское кино 80-х". В молодости он был соблазнен силой и глубокой чувственностью итальянских фильмов середины 20-го века, и он понимает, насколько важна локаций для повествования и людей в нем.
"Мы рассказываем истории и эти истории должны происходить в пространстве. Поскольку мы не являемся продуктом, скажем, диалога. Персонажи должны быть результатом поведения и взаимодействия с пространством, - объясняет Гуаданьино, - так что для меня, пространство - это все".
____________
Перевод статьи о декорациях и дизайне локации фильма «Зови меня своим именем» для декабрьского номера ELLE DECOR - София Зарипова.
Курсив мой
Оригинал статьи здесь
Вилла Альбергони в Ломбардии способствует развитию - и противоборствует - тесной связи между Тимоти Шаламэ и Арми Хаммером в одном из самых глубоких фильмов года.
Лука Гуаданьино любит дома. 46-летний итальянский режиссер уже давно проявляет к домам в своих фильмах такую же любовь, что и к персонажам. Можно даже утверждать, что его выбор для снятого им шедевра 2009 года "Я есть любовь" Виллы Неччи (Некки, конечно, но зачем же утруждать себя проверкой?) в роли впечатляющего храма красоты настолько же важен, насколько важно было выбрать для съемок Тильду Суинтон.
И в фильме 2015 года "Большой всплеск" повествование опирается на преступное логово острова Пантеллерия, в котором главные герои ведомы своими полными ошибок судьбами.
В самом начале "Зови меня своим именем", третьем фильме его "трилогии желания", основанном на признанном критиками романе 2007 года Андре Асимана, мы видим, как 17-летний Элио Перлман (которого играет Тимоти Шаламэ) освобождает от своей одежды большой деревянный шкаф в своей собственной спальне семейного дома в Ломбардии. Спустя несколько мгновений после того, как он наблюдал из окна этой же комнаты прибытие Оливера (Арми Хаммера), американского аспиранта, которому поручено помогать отцу Элио с его летними исследованиями, Элио приводит мужчину в теперь свободную спальню (сам он остается в соседней комнате поменьше) и объясняет: "Моя комната теперь твоя комната. Я буду рядом. Нам придется разделить ванную комнату - это мой единственный выход".
Кстати, ванная, о которой идет речь - светло-синее покрытое кафелем пространство в стиле 1930-х годов - это скорее вход, нежели выход. Однажды утром через санузел Элио застал Оливера обнаженным, пока тот переодевался, что стало причиной возжжения скрытого сексуального напряжения, которое расцветает в ходе повествования и преображается в дразнящий страстный и волнующий роман.
Прасцици, фото ванной не будет. Зато будет кухня с остатками жратвы - в Италии мы или где?)
История "Позови меня своим именем" происходит в 1983 году в Вилле Альбергони, бывшей крепости, превращенной в дом 17-ого века в небольшом ломбардийском городе Москазано - это история о первой любви и глубокой связи между членами французско-итальянско-американской еврейской семьи Перлман. И дом, и интерьеры, в которых разворачиваются события, служат одновременно и катализатором, и продолжением эмоций их жителей. К примеру, соединяющая спальни инфраструктура ванны небесно-голубого цвета приводит в движение психологическую нестабильность главных героев.
Накануне премьеры фильма на Нью-Йоркском кинофестивале в Линкольн Центре, я встретилась с Гуаданьино, Асиманом и постановщицей-декораторкой Виоланте Висконти ди Модроне для близкой беседы, в течение которой стало совершенно ясно, что такие дизайнерские решения сыграли решающую роль в продвижении эмоционального нарратива истории.
"Я хотел создать предчувствие того, что кто-то может вдруг пройти без предупреждения или без приглашения, или неожиданно, и тем самым привести читателя к ощущению напряжения», - говорит Асиман о своем романе, в котором спальни Элио и Оливера соединены балконом. "В некоем странном смысле, - добавляет Гуаданьино, - я думаю, что ванна даже сильнее [чем балкон], потому что привносит некоторую степень интимности - эмоциональной и физической обнаженности".
На самом деле, когда Асиман писал свою книгу, входной точно не был Элио, Оливер или даже отец Элио и его мать, греко-римский профессора и переводчица соответственно. Ею было светло-пятнистое здание с арочными балконами, окружённое дикими садами как на картине Моне 1884 года, которая преследовала автора и чье происхождение он обнаружил в маленьком городе итальянской Ривьеры, Бордигера.
"Вилла на картине Моне. Видение дома. Я люблю этот дом, и я хотел, чтобы и другие полюбили. Я понятия не имел, кто же будет в нем жить", - объясняет Асиман, чьим постоянным страхом, когда фильм создавался (сценарий был написан Джеймсом Айвори), было то, что окрестности будут слишком красивыми. "Это то, чего я боялся: фильм будет роскошным и вилла будет роскошной".
И этот страх ожидаем, учитывая, как богато можно описывать кинематографические пейзажи фильмов Гуаданьино. Резкие очертания Виллы Неччи (не говоря уже о гардеробе героини Суинтон, который был разработан Рафом Симонсом для Джил Сандер) были результатом снов итальянских бруталистов, в то время как древний даммусо, или одноэтажное каменное строение, в "Большом всплеске" (расположенный в эко-курорте Тенуты Борджиа) был раем для космополита.
Перлманы, как выразился Гуаданьино, не были "ни чванливыми, ни богатыми людьми", и их дом должен был убедить зрителя в этом. К счастью, в руках Гуаданьино и Висконти ди Модроне, Вилла Альбергони стала совершенной несовершенной реализацией итальянской жизни семьи Перлман, местом, которое одновременно величественно, интимно и полно чувств.
Собственная квартира Гуаданьино - пространство, которое он тщательно отреставрировал, сохраняя оригинальные фрески и терракотовые кирпичи - находится в палаццо 17-го века в Крема, в 15 минутах езды от Москазано. Помимо очевидного удобства выбора места съемок рядом с собственным домом (его съемочная группа, монтажная студия и офисы находятся в том же здании), вместе с окружающими ее окрестностями Вилла Альбергони напомнила ему пейзажи фильмов Бернардо Бертолуччи, "это те страны, в которых нет иных горизонтов кроме как деревьев, маленьких лужаек и потоков воды", - говорит он. Такое место съемок прекрасно соответствовало двойственности семьи Перлманов, их интеллектуальной развитости и непринужденности.
"Я хотел погрузить персонажей во что-то, не имеющее горизонта, который мог бы показать, что там, перед вами. Я хотел нечто более реальное, находящееся в настоящем", - объясняет он свою мотивацию в отодвигании виллы от оригинальной книжной береговой линии.
"Лука хотел, чтобы этот аскетичный дом стал очень любимым домом для семьи Перлман, - добавляет Висконти ди Модроне, внучатая племянница режиссера Лукино Висконти. "Нам пришлось преобразовать эту строгость, добавляя элементы повседневности, которые дали бы нам представление о том, насколько многокультурна семья Перлман, насколько они открыты разумом, любят книги, музыку и искусство".
И поэтому гостиная (чье первоначальное воплощение было, по словам Гуаданьино, "неинтересной и действительно печальной комнатой") стала, благодаря Висконти ди Модроне, привлекательным хранилищем. Итальянка по национальности, но с сингапурским происхождением, она добавила влияние мировых культур, покрыв большую часть мебели тканевыми накидками из Индии и Юго-Восточной Азии (некоторые из ее личной коллекции, а некоторые из семей ее друзей, которые, по ее мнению, были похожи на Перлманов), включая уютное, голубое и белой узорчатое покрывало на диване, на котором однажды вечером Элио и его родители читали сказки, свернувшись в клубок объятий.
Пианино начала 20-го века стало местом виртуозных выступлений Элио для его семьи, а также местом исполнения серии страстных, полных флирта аранжировок ранней пьесы Баха, которые он играл для Оливера. На стенах висит смесь карт из знаменитого типографического магазина Stamperia Perini в Вероне и японских картин 18-го века из антикварного магазина в Милане под названием Piva. Карты из Perini и Piva также переполняют библиотеку мистера Перлмана, уютное всеохватывающее пространство, которое знаменательно является местом главной сцены сердечного разговора отца и сына об отношениях Элио и Оливера. Висконти ди Модроне сохранила оригинальный пыльный розовый диван ("Он придает ощущение уюта и потрепанного шика, что как раз подходит для библиотеки - вы ощущаете, что люди подолгу работали в ней", - добавляет она), но покрыла стены великолепной тронутой разложением парчой из ткацкой компании Dedar, с которой Гуаданьино также сотрудничал для своего выходящего фильма ужасов Суспирия. В знак уважения к профессии мистера Перлмана, она накрыла парчу антикварными камеями ломбардийский королей и наполнила полки томами о греко-римской скульптуре с блошиных рынков.
Такое пристальное внимание к деталям наполняет даже самые, казалось бы, мирские события подсказками о том, как и чем живут персонажи. Стены комнаты Элио (в которой теперь спит Оливер) обклеены плакатами 80х годов с выставок La Biennale и Роберта Мэпплтропа, намек на культурный фон его воспитания. Старинные бокалы, из которых мистер Перлман пьет виски, принадлежат отцу Висконти ди Модроне, Барнабо Висконти ди Модроне. Стол, на котором Перлманы наслаждаются завтраком на свежем воздухе, покрыт пластиковой скатертью, которой Висконти придала вид старой, добавив пятна и заплатки (тарелки и соусницы она снова позаимствовала у семьи друзей, чтобы зритель ощутил, что этой посудой тоже долго пользуются).
"Это дом, который мирится с пролетающим временем, мирится с тем, что вы делаете. Здесь все в порядке, здесь вам рады, здесь тепло, - говорит Асиман, - вы не можете спрятаться от ощущения тепла, которое излучает эта семья и которое остается в доме".
То же самое чувство приобретает более плотное, чувственное качество за стенами Виллы. В конце концов, именно на природе мы скорее всего откажемся от социальных уз, привязывающих нас к нашим тесным ролям. Сад не поддается кому-то также как, скажем, мягкий диван. Но он может вдохновить наши фантазии, которые наполнят наши действия. И поэтому общий друг Гуаданьино и Висконти ди Модроне, Гайя Шаиле Джиусти (которая также работала с Гуаданьино над "Большим всплеском") вдохнула жизнь в Виллу Альбергони умирающей, но все же классической схемой итальянских садов: она добавила абрикосовые (из чьих абрикосов Перлманы пьют сок во время завтрака) и персиковые деревья (чьи сочные фрукты побудили Элио к той самой особенной интимной сексуальной сцене).
Даже арт-директриса Роберта Фредерико построила нишу (де-факто плавательный бассейн, в котором сверкающие тела Элио и Оливера играют в кошки-мышки), использовав переработанный камень из соседнего склада Бьянкши, и покрасив его так, чтобы он выглядел на 300 лет.
"Идея того, что такая семья будет располагать таким бассейном в таком месте была странной - это было бы признаком нуворишей, - отмечает Гуаданьино выбор нетрадиционного купального места, - и у меня уже был трагический бассейн в "Я есть любовь".
Особый, маниакальный подход режиссера к созданию живых, дышащих мест - это результат, в частности, его разочарования в том, "как раздражающе узко выглядело итальянское кино 80-х". В молодости он был соблазнен силой и глубокой чувственностью итальянских фильмов середины 20-го века, и он понимает, насколько важна локаций для повествования и людей в нем.
"Мы рассказываем истории и эти истории должны происходить в пространстве. Поскольку мы не являемся продуктом, скажем, диалога. Персонажи должны быть результатом поведения и взаимодействия с пространством, - объясняет Гуаданьино, - так что для меня, пространство - это все".
____________
Перевод статьи о декорациях и дизайне локации фильма «Зови меня своим именем» для декабрьского номера ELLE DECOR - София Зарипова.
Курсив мой
Оригинал статьи здесь