Barrels of Love
Barrel of Love, Steeplechase Park
Самые интимные стороны человеческого естества оказываются предметом эксперимента. Если жизнь в метрополисе ведет к одиночеству и отчуждению, то Кони-Айленд отвечает на это аттракционом «Бочки любви». Два горизонтальных цилиндра, установленных вдоль одной оси, медленно вращаются в противоположных направлениях. С обоих концов имеются входы с маленькими лесенками.
Один - для мужчин, другой - для женщин.
Стоять внутри цилиндров невозможно.
Мужчины и женщины валятся друг на друга.
Постоянное вращение цилиндров искусственным образом сближает людей, которые иначе, скорее всего, никогда бы не встретились.
Завязавшиеся отношения можно развить в «Туннелях любви», проложенных через искусственную гору прямо рядом с «Бочками». У подножия новоиспеченные парочки садятся в небольшие лодки и отплывают в черноту туннеля, ведущего к озеру в глубине горы. Там полная тьма обеспечивает по крайней мере визуальное уединение; звуки глохнут под сводами - поди пойми, сколько парочек находится на озере в тот или иной момент. Легкое покачивание лодок на мелкой воде еще больше возбуждает чувственность.
"Нью-Йорк вне себя" Рем Колхас
Click to view
Chinese laborers in California, 1880
Он откинул болт; тяжелая железная доска повернулась на петлях, и казалось - он распахнул дверь навстречу буре. Хриплый вой оглушил его: это был не ветер, а шум воды над головой, который придушили горловые пронзительные крики, сливавшиеся в отчаянный вопль. Он расставил ноги во всю ширину двери и вытянул шею. И прежде всего он увидел то, за чем пришел: шесть маленьких желтых язычков пламени, раскачивающихся в тусклом полумраке.
Помещение было устроено, как рудничная шахта: посредине стояли подпирающие потолок столбы, над головой тянулись поперечные бимсы, уходящие во мрак, в бесконечность. С левой стороны смутно виднелась какая-то огромная глыба, напоминающая склеп. Все помещение, и предметы, и тени двигались, двигались непрерывно. Боцман вытаращил глаза: судно накренилось на правый борт, и неясная глыба - не то склеп, не то куча обвалившейся земли - испустила громкий вой.
Мимо со свистом пронеслись куски дерева. "Доски", - подумал он, несказанно испуганный, и втянул голову в плечи. У его ног, скользя на спине, пролетел человек; глаза его были широко раскрыты, он простирал руки в пустоту. Приблизился другой, подскакивая, словно сорвавшийся камень; голова его была зажата между ногами, руки стиснуты. Коса взметнулась вверх; человек попытался ухватить за колени боцмана, и из разжавшейся руки выпал и покатился к ногам боцмана белый диск. Он разглядел серебряный доллар и заорал от удивления. Шарканье босых ног, гортанные крики - и гора извивающихся тел, нагроможденных у левого борта, понеслась, инертная, скользящая, к правому борту и с глухим стуком ударилась об него. Крики смолкли. Над ревом и свистом ветра пронесся протяжный стон, и взору боцмана предстала одна сплошная масса, состоящая из голов и плеч, из голых ступней, дрыгающих в воздухе, поднятых кулаков и согнутых спин, из ног, кос и лиц.
- О, бог ты мой! - крикнул он в ужасе и захлопнул железную дверь, спасаясь от этого зрелища.
"Тайфун" Джозеф Конрад