(no subject)
Все началось с того, что ему приснился сир Грегори Лостер. Он пришёл к нему в том самом бацинете, забрало которого так и не спасло незадачливого обладателя кабана на пересечённом зелёном поле в копейной сшибке. ”Ха, удачный удар получился, знатный” - с самодовольством подумал сир Кадоган, разглядывая вмятую в лицо противника часть шлема. Чуть было только что всплывшая мысль: “Чего он только припёрся то?”- вдруг пропала, когда рыцарь заметил подошедших братьев Элдона и Ирвина Торнтонбэков. Они как и Лостер шептали что то, хотя Сир Кадоган даже не стал пытаться прислушаться. У первого отсутствовала правая рука по локоть, а у второго зияла дыра в районе ключицы. Их он самолично зарубил в стычке у Заячьего леса. “Славный был бой. Пока паж отвлекал их белой тряпкой и глупыми разговорами, мы подошли со стороны солнца и застали их врасплох”- усмешка оскалила спящее лицо рыцаря. “ Как, стало быть, звали то того пажа? Хамлин или Хальдин. Куда он, кстати, тогда делся?” И тут же рядом с ними Пэк увидел что то шепчущего мальчишку, одетого в свои фамильные цвета. ”Ах, ну да, в первую очередь, на месте Торнтонбэков я бы зарубил мальчишку…”
Гости в его сне тем временем всё прибывали. Здесь были и чёрные с серебром единороги, и ключи под пурпурными лилиями, встречались львы, журавли и пару раз рысь на лазуревом скошенном щите. Кто в помятом доспехе, кто в торжественной богатой одежде, а кто и просто в исподнем. В разных одеяньях встречали преждевременную смерть нынешние гости сира Кадогана. Поначалу он узнавал многих, и не без гордости думал, что мало кто может похвастаться тем, что ему удалось безнаказанно оказаться на пути ворона на красно-золотом поле.
Он всегда славился тем, что попасть к нему в плен было весьма затруднительно, своих врагов он уничтожал беспощадно, стремясь вместо выкупа получить всё, чем владел проигравший. И пусть не всегда это получалось, но и король, и архиепископ, и тем более скорбящие родственники усопших тоже далеко не всегда стремились обуздать “мясника”. “Мясник”…, конечно, как ещё меня могли прозвать эти жалкие быки, петухи, павлины и олени?” - не просыпаясь, загоготал владелец Чёрного Гнезда.
Затем стали попадаться всё чаще одетые победнее и поплоше. Кто в изодранных цветах своих хозяев, а кто и совсем без гербов. Этих было больше, значительно больше. Простые войны с отрубленными конечностями, пажи и оруженосцы с разбитыми головами. Повешенных им когда то с посиневшими лицами и высунутыми языками было особенно много. Все они шёпотом повторяли посиневшими, растресканными, порванными губами одно и то же слово. ” Что же они там лопочут? “Убийца”? Нет…”Мясник”? Тоже нет….”
Были здесь так же и сгорбленные старухи и женщины с обезумевшими глазами. Были здесь и девушки в разодранных лохмотьях, развлёкшие его поначалу, а потом отданные им своей челяди. У одной из них на исцарапанных, грязных руках был совсем крохотный ребёнок, и сир Кадоган брезгливо отвернулся от неё, но с другой стороны его ожидала другая, прижимавшая к обнажённой груди монашеский чепец.
Он оттолкнул её и пошёл куда то прочь, но везде его встречали убитые и замученные им и что то шелестящие ему вслед. Сир Пэк уверенно шагал сквозь их ряды, отчётливо осознавая, что это лишь сон, только сон. “Ну что-о???”- проревел он - “Жалкие собаки, вы не смогли остановить меня своими несчастными жизнями!!! Вы думаете меня теперь напугать? Что ВЫ ВСЕ можете мне сделать??? МНЕ??? САМОМУ ПЭКУ???? ” Он шел, ускоряя шаг, а тени беззвучно раздвигались перед ним и смыкались за его спиной шепчущим лесом. Одно слово, единственное слово тихо шуршало осенней листвой вслед за размашистым шагом сира рыцаря. Он уже почти бежал, не выбирая дороги, закрывая уши руками, стараясь оторваться от назойливого шипения, как вдруг, как будто налетев на невидимую стену, натолкнулся на самого себя…
Да, это был он сам: такой же хищный нос с горбинкой, такие же серые пронзительные глаза под густыми бровями, волевой подбородок, лишь герб на его сюрко незначительно отличался… Беззвучно шепча единственное слово, повторяя его раз разом, на сира Кадогана смотрел сир Бернард Пэк.
Хмурое сырое утро пробирало до костей. Проныра Морти деловито обыскивал комнату на предмет чего- нибудь ценного. Найдя пару золотых монет, он спрятал их в башмак и только сейчас побежал вниз с новостью, что хозяин умер во сне…
P.S. Перечитал пост уже после того как вывесил и вдруг понял,что ,как в том анекдоте, вышла у меня скромненькая аппликация Булгаковского "Бега". Удалить,честно скажу, жалко, так что не обессудьте...
Гости в его сне тем временем всё прибывали. Здесь были и чёрные с серебром единороги, и ключи под пурпурными лилиями, встречались львы, журавли и пару раз рысь на лазуревом скошенном щите. Кто в помятом доспехе, кто в торжественной богатой одежде, а кто и просто в исподнем. В разных одеяньях встречали преждевременную смерть нынешние гости сира Кадогана. Поначалу он узнавал многих, и не без гордости думал, что мало кто может похвастаться тем, что ему удалось безнаказанно оказаться на пути ворона на красно-золотом поле.
Он всегда славился тем, что попасть к нему в плен было весьма затруднительно, своих врагов он уничтожал беспощадно, стремясь вместо выкупа получить всё, чем владел проигравший. И пусть не всегда это получалось, но и король, и архиепископ, и тем более скорбящие родственники усопших тоже далеко не всегда стремились обуздать “мясника”. “Мясник”…, конечно, как ещё меня могли прозвать эти жалкие быки, петухи, павлины и олени?” - не просыпаясь, загоготал владелец Чёрного Гнезда.
Затем стали попадаться всё чаще одетые победнее и поплоше. Кто в изодранных цветах своих хозяев, а кто и совсем без гербов. Этих было больше, значительно больше. Простые войны с отрубленными конечностями, пажи и оруженосцы с разбитыми головами. Повешенных им когда то с посиневшими лицами и высунутыми языками было особенно много. Все они шёпотом повторяли посиневшими, растресканными, порванными губами одно и то же слово. ” Что же они там лопочут? “Убийца”? Нет…”Мясник”? Тоже нет….”
Были здесь так же и сгорбленные старухи и женщины с обезумевшими глазами. Были здесь и девушки в разодранных лохмотьях, развлёкшие его поначалу, а потом отданные им своей челяди. У одной из них на исцарапанных, грязных руках был совсем крохотный ребёнок, и сир Кадоган брезгливо отвернулся от неё, но с другой стороны его ожидала другая, прижимавшая к обнажённой груди монашеский чепец.
Он оттолкнул её и пошёл куда то прочь, но везде его встречали убитые и замученные им и что то шелестящие ему вслед. Сир Пэк уверенно шагал сквозь их ряды, отчётливо осознавая, что это лишь сон, только сон. “Ну что-о???”- проревел он - “Жалкие собаки, вы не смогли остановить меня своими несчастными жизнями!!! Вы думаете меня теперь напугать? Что ВЫ ВСЕ можете мне сделать??? МНЕ??? САМОМУ ПЭКУ???? ” Он шел, ускоряя шаг, а тени беззвучно раздвигались перед ним и смыкались за его спиной шепчущим лесом. Одно слово, единственное слово тихо шуршало осенней листвой вслед за размашистым шагом сира рыцаря. Он уже почти бежал, не выбирая дороги, закрывая уши руками, стараясь оторваться от назойливого шипения, как вдруг, как будто налетев на невидимую стену, натолкнулся на самого себя…
Да, это был он сам: такой же хищный нос с горбинкой, такие же серые пронзительные глаза под густыми бровями, волевой подбородок, лишь герб на его сюрко незначительно отличался… Беззвучно шепча единственное слово, повторяя его раз разом, на сира Кадогана смотрел сир Бернард Пэк.
Хмурое сырое утро пробирало до костей. Проныра Морти деловито обыскивал комнату на предмет чего- нибудь ценного. Найдя пару золотых монет, он спрятал их в башмак и только сейчас побежал вниз с новостью, что хозяин умер во сне…
P.S. Перечитал пост уже после того как вывесил и вдруг понял,что ,как в том анекдоте, вышла у меня скромненькая аппликация Булгаковского "Бега". Удалить,честно скажу, жалко, так что не обессудьте...