будем считать, отлежалось
злое, злое-плохое типа стихо. можно сказать, предательство всех идеалов юности 
Детский мир
1.
Они приходят - через тридцать лет и три года,
истоптав три подошвы дырявых сапог,
пройдя свою тысячу ли и три километра -
дети,
уходившие из дома -
за звуками флейты и хорошими книжками,
учиться быть пастухами и гадалками,
быть настоящими,
варить зелья и ловить рыб -
Приходят, падают на пол, плачут, бьются, дергают ногами, пытаются говорить -
но всех слов из горла вырывается только: "Хочу!" - и: "Недодали!".
В основном, им стыдно -
им очень стыдно -
но что они могут сделать,
они же дети -
нежные, обиженные дети
в бесконечном магазине игрушек.
Рано или поздно каждый из них слышит голос:
"Конечно же.
Можно.
Вон ту конфетку
(...леденцовое окошко, пряничное крылечко),
куколку и кукольный домик
(перепрошить волосики, смыть макияж, выставить в витрине на всеобщее обозрение - будет почти как живая),
машинку и тот самый велосипед
(...ведь, признайся, у тебя в детстве все равно не было велосипеда),
весь мир и новые коньки,
бочку варенья, корзину печенья,
шашку и коня, барабан и краски,
ящичек лесной малины,
тех самых друзей и настоящие приключения,
хорошего себя и плохую девочку Лену, о которой говорила мама,
цветные сны, кое-что еще,
почти что ты хочешь -
и хорошую книжку об интуитивном развитии осознанности на сдачу.
Разумеется, тебе придется заплатить.
Но ты же умеешь -
тебя учили
спасать миры и играть на флейте,
быть драконом, единорогом и магом,
ты все это можешь, и этого достоин -
и на самом деле качество твоей жизни определяется тем, сколько ты оставляешь в магазине игрушек.
И да, конечно, ты всегда, всегда заслуживаешь нежной поддержки -
если ты все еще не научился и не понял -
оставайся,
здесь есть, кому тебя научить.
Здесь всего много, но все просто - направо игровые комнаты, налево - соревновательные площадки,
здесь легко провести всю жизнь и так этого и не заметить...
Ну, конечно, возвращайся - на любом из будущих перекрестков твоей жизни я жду тебя".
2.
Уходили немногие -
заглянув внутрь души и кармана, посчитав - а что там еще осталось...
В основном они возвращаются.
Пройдя и проехав крюк в шесть километров,
выразив обязательный восторг утреннему рассвету и съеденной божественной шаурме на полустанке -
снова и снова они оказываются здесь.
Упираются лбом в холодное стекло витрины.
Шепчут:
- Мама...
Папа...
Господин хозяин...
Кто-нибудь, я не знаю, кто -
я же сделал все правильно.
Приходил - покупал - осознавал,
выражал восторг и радость,
все время ощущал себя и почти все выучил -
почему, почему я снова нахожусь здесь, а счастья нет, и мне пусто, пусто и страшно?
"Тебе не обещали, - пишут буквы бегущей строки над входом, -
что ты станешь жить более счастливо.
Ты станешь жить насыщенней и ярче"...
- Ах, извини, - слышат они вслед. -
Это была рассылка не по тому адресу.
Счастье и свобода, равенство и братство - разумеется, я был бы готов их тебе предложить.
Разумеется, они здесь представлены в ассортименте,
но доступ к ним перекрыли.
И ты отлично знаешь, кто.
Взрослые.
Злые, злые плохие, обидевшие, ограбившие тебя взрослые,
что придумали Ан2, УК, ДПС,
ГЭС, ТЭЦ, ЖКХ и множество других, еще более скучных и страшных вещей
вместо счастья и свободы
Я не могу открыть тебе этот доступ -
это можешь только ты сам.
Ты же сам читал - в хороших книжках, что уносил на дне рюкзака -
что нет ничего, ценнее свободы,
что свободу не дают - ее берут?
Слушай, слушай - я тебе расскажу, только тебе и твоим товарищам -
ты же смел, весел и достоин.
Ты услышишь.
Если ты горишь и дерзаешь и готов отдать все за свободу.
Ты же должен, это же достойно - встать, осмелиться и все сказать...
Сможешь ли выйти на площадь?
- Вышел? Так слушай же -
эти скучные, скучные взрослые придумали еще массу замечательных вещей -
ты же читал, ты же помнишь, что оружием может служить все... -
специальную, острую, отлично бьющуюся брусчатку,
бензин, масло и пенопласт...
Ну, конечно, это немного плохо, когда другие горят.
Но вы же здесь, вы в едином порыве, среди опасности, плечом к плечу, за Свободу -
так слушай же, как в твое сердце -
капля за каплей -
плотным потоком -
врывается счастье".
3
Совсем не обязательно хозяин магазина игрушек смотрит в бинокль -
сверху -
на засидку на соседней крыше.
И пожимает плечами:
"Да в принципе, годится любой...
хорошие дети:
яркие, веселые, смелые,
вкусные.
Не расстраивайся, мальчик -
сегодня ты стал героем -
тебя уложат на мостовую.
Про тебя напишут хорошие стихи -
этому они действительно научились.
Ненадолго.
Дети вполне нормально воюют с другими детьми.
Не слишком эффективно, зато экономично -
практически за свой счет.
Главное достаточно терпеливо и правильно объяснять им,
кого.
Каждому надо дать его игрушку".
PS:
Где-то на берегу земли немолодой, лысеющий, задолбавшийся человек докуривает, сплевывает окурок, коротко беззвучно матерится и встает.
"Боже мой, - совершенно не обязательно думает человек, -
я помню, я с Тобой договаривался работать в поте лица своего.
Но Тебе не кажется, что в двадцать пятый раз чинить коммуникации после обстрела - это превышение обговоренных условий.
Впрочем... если Ты все равно со мной до скончания века - ладно.
Я попробую не бояться.
Но не обещаю".
Детский мир
1.
Они приходят - через тридцать лет и три года,
истоптав три подошвы дырявых сапог,
пройдя свою тысячу ли и три километра -
дети,
уходившие из дома -
за звуками флейты и хорошими книжками,
учиться быть пастухами и гадалками,
быть настоящими,
варить зелья и ловить рыб -
Приходят, падают на пол, плачут, бьются, дергают ногами, пытаются говорить -
но всех слов из горла вырывается только: "Хочу!" - и: "Недодали!".
В основном, им стыдно -
им очень стыдно -
но что они могут сделать,
они же дети -
нежные, обиженные дети
в бесконечном магазине игрушек.
Рано или поздно каждый из них слышит голос:
"Конечно же.
Можно.
Вон ту конфетку
(...леденцовое окошко, пряничное крылечко),
куколку и кукольный домик
(перепрошить волосики, смыть макияж, выставить в витрине на всеобщее обозрение - будет почти как живая),
машинку и тот самый велосипед
(...ведь, признайся, у тебя в детстве все равно не было велосипеда),
весь мир и новые коньки,
бочку варенья, корзину печенья,
шашку и коня, барабан и краски,
ящичек лесной малины,
тех самых друзей и настоящие приключения,
хорошего себя и плохую девочку Лену, о которой говорила мама,
цветные сны, кое-что еще,
почти что ты хочешь -
и хорошую книжку об интуитивном развитии осознанности на сдачу.
Разумеется, тебе придется заплатить.
Но ты же умеешь -
тебя учили
спасать миры и играть на флейте,
быть драконом, единорогом и магом,
ты все это можешь, и этого достоин -
и на самом деле качество твоей жизни определяется тем, сколько ты оставляешь в магазине игрушек.
И да, конечно, ты всегда, всегда заслуживаешь нежной поддержки -
если ты все еще не научился и не понял -
оставайся,
здесь есть, кому тебя научить.
Здесь всего много, но все просто - направо игровые комнаты, налево - соревновательные площадки,
здесь легко провести всю жизнь и так этого и не заметить...
Ну, конечно, возвращайся - на любом из будущих перекрестков твоей жизни я жду тебя".
2.
Уходили немногие -
заглянув внутрь души и кармана, посчитав - а что там еще осталось...
В основном они возвращаются.
Пройдя и проехав крюк в шесть километров,
выразив обязательный восторг утреннему рассвету и съеденной божественной шаурме на полустанке -
снова и снова они оказываются здесь.
Упираются лбом в холодное стекло витрины.
Шепчут:
- Мама...
Папа...
Господин хозяин...
Кто-нибудь, я не знаю, кто -
я же сделал все правильно.
Приходил - покупал - осознавал,
выражал восторг и радость,
все время ощущал себя и почти все выучил -
почему, почему я снова нахожусь здесь, а счастья нет, и мне пусто, пусто и страшно?
"Тебе не обещали, - пишут буквы бегущей строки над входом, -
что ты станешь жить более счастливо.
Ты станешь жить насыщенней и ярче"...
- Ах, извини, - слышат они вслед. -
Это была рассылка не по тому адресу.
Счастье и свобода, равенство и братство - разумеется, я был бы готов их тебе предложить.
Разумеется, они здесь представлены в ассортименте,
но доступ к ним перекрыли.
И ты отлично знаешь, кто.
Взрослые.
Злые, злые плохие, обидевшие, ограбившие тебя взрослые,
что придумали Ан2, УК, ДПС,
ГЭС, ТЭЦ, ЖКХ и множество других, еще более скучных и страшных вещей
вместо счастья и свободы
Я не могу открыть тебе этот доступ -
это можешь только ты сам.
Ты же сам читал - в хороших книжках, что уносил на дне рюкзака -
что нет ничего, ценнее свободы,
что свободу не дают - ее берут?
Слушай, слушай - я тебе расскажу, только тебе и твоим товарищам -
ты же смел, весел и достоин.
Ты услышишь.
Если ты горишь и дерзаешь и готов отдать все за свободу.
Ты же должен, это же достойно - встать, осмелиться и все сказать...
Сможешь ли выйти на площадь?
- Вышел? Так слушай же -
эти скучные, скучные взрослые придумали еще массу замечательных вещей -
ты же читал, ты же помнишь, что оружием может служить все... -
специальную, острую, отлично бьющуюся брусчатку,
бензин, масло и пенопласт...
Ну, конечно, это немного плохо, когда другие горят.
Но вы же здесь, вы в едином порыве, среди опасности, плечом к плечу, за Свободу -
так слушай же, как в твое сердце -
капля за каплей -
плотным потоком -
врывается счастье".
3
Совсем не обязательно хозяин магазина игрушек смотрит в бинокль -
сверху -
на засидку на соседней крыше.
И пожимает плечами:
"Да в принципе, годится любой...
хорошие дети:
яркие, веселые, смелые,
вкусные.
Не расстраивайся, мальчик -
сегодня ты стал героем -
тебя уложат на мостовую.
Про тебя напишут хорошие стихи -
этому они действительно научились.
Ненадолго.
Дети вполне нормально воюют с другими детьми.
Не слишком эффективно, зато экономично -
практически за свой счет.
Главное достаточно терпеливо и правильно объяснять им,
кого.
Каждому надо дать его игрушку".
PS:
Где-то на берегу земли немолодой, лысеющий, задолбавшийся человек докуривает, сплевывает окурок, коротко беззвучно матерится и встает.
"Боже мой, - совершенно не обязательно думает человек, -
я помню, я с Тобой договаривался работать в поте лица своего.
Но Тебе не кажется, что в двадцать пятый раз чинить коммуникации после обстрела - это превышение обговоренных условий.
Впрочем... если Ты все равно со мной до скончания века - ладно.
Я попробую не бояться.
Но не обещаю".