(no subject)
продолжение истории
начало постом ниже, тут http://ingadar.livejournal.com/583328.html
5.
- Твой отец проклял бы тебя, - о запретном мама Радко скажет еще раз. Почти через девять лет.
Когда Радко эс Койедан оповестил свою семью о выбранном деле жизни и соответственном изменении статуса.
Услышал. Выдохнул. Дополнил:
- Возможно. Если когда-нибудь придется до него дойти - я думаю, я сумею объяснить.
Радко знал: дойти вряд ли случится.
Специализация, на которую он рассчитывал и впоследствии поднял, была в целом не про разумных.
Ни про живых, ни про мертвых.
Правда, утром, когда Радко ожидал церемонии, должной зафиксировать его переход в статус лехтев, вспоминал он не это.
Вспоминал он легкие слова -
нет, не ниери инспектора Кость, той только предстояло принять у них аттестации.
Своего руководителя практики:
- Молодой человек, - подчеркнуто отреагировал лехта Ильста.
Радко знал - руководитель старше их всех хорошо, если на звездный.
А еще был здесь в войну и выжил, -
хочу спросить: неужели вам мало тех ограничений, что вы получили в силу происхождения?
- Достаточно, - ответил ему Радко. -
Я обдумал и вижу, что это единственный вариант идти дальше в работе, которую я считаю делом своей жизни.
Не беспокойтесь, я справлюсь.
Думаю, я достаточно привык к ограничениям.
В силу названной вами причины.
- Думаю, тебя на этом пути ждет много интересных открытий.
Но, оценивая результаты твоих аттестаций, не вижу оснований тебе отказывать.
Разве, то, что вход к нам открыт и бесплатен - а выхода практически не существует.
Если бы Радко захотел - он смог бы увидеть, как на его запрос о перемене статуса отреагировала ниери инспектор, теи-лехта ЛянХи.
Сказала: "Надо же".
Дополнила: "Ну, если так хочет - пусть идет..."
И широко улыбнулась.
Обязательную образовательную программу по взысканию, полагающуюся Радко, она завершила уже давно, в самом начале его профессионального пути.
Он выбрал продолжать.
Вспоминал потом. Когда через половину звездного года лучших из практикантов было решено отправить продолжать обучение. В Высшей школе лехтев на Салькаари.
Они ехали.
Гражданский транспорт полз.
Нормальная вода от земли Далия уходила: "обычные климатические колебания" -
то, что было степью во времена далиенского бунта, становилось пустыней.
Транспорт полз.
Песок -
заметал старые развалины.
Радко смотрел.
И сидящий рядом Молчун нарушил молчание.
Первый год образовательной программы они с этим лехтев дрались.
Молча.
Жестко.
Так, что оба получили строгое предупреждение.
Тогдашний руководитель курса очень спокойно объяснил им обоим,
что «чистильщики» не видят особого смысла тратить время, силы и прочий ресурс преподавателей на подготовку весьма неудачных специалистов, готовых растратить полностью собственный жизненный ресурс самым неразумным образом,
так что если они испытывают такую необходимость убить друг друга - пусть займутся этим за воротами учебного заведения
по исключению.
И это последнее предупреждение.
Потом все-таки еще дрались.
Потом - надоело.
Потом…
Потом на внеочередной проходке в брошенном дворе -
старом, каменном, с полуразвалившимся сараем,
поставленный с ним в пару Молчун внезапно нарушит молчание, сообщив:
«Это не помехи», -
а Радко уже знал - к нему стоит прислушиваться.
Тогда они нашли гнездо проросших спор Tairhien в самом начале его развития.
А еще Молчун учил его подманивать крыс…
А потом Радко держал.
Цеплялся за прочную стену бывших ворот - намертво,
а мягкий местный камень крошился под пальцами -
синяки так и в мире живых остались -
но он держал.
На краю, на берегу мира живых -
он работал маяком и тянул, тянул на себя, сматывал на пальцы такую непонятно-тонкую ленту страховки.
На территории бывшей усадьбы промоина оказалась слишком непрочной и Молчун провалился глубже.
Да, в предвыпускной год их уже пускали работать и обследовать реальные зараженные территории.
Радко на себе запоминал, как здесь не хватало подготовленных рабочих рук.
И что - держал.
Он не знал, и потом никогда не спросил, наблюдали ли наставники.
Держал, тянул -
и еще не так много сил оставалось думать,
как он отлупит этого товарища, если Молчун посмеет оттуда не выбраться.
Выбрался.
Рухнули потом оба.
И земля двора, склон, где прорастала трава сквозь строительный мусор, была такой удобной и мягкой.
Живой.
- Как?.. - не сразу выдохнул Молчун.
И не сразу вслед собрал дыхание. -
Как тебе удается... всегда помнить, куда... двигаться к выходу?
- Ворота... - Радко дышать тоже было трудно.
Он не сожалел, что выкладывает главное. -
На окраине бывшей столицы... пропускной пункт.
У карантинного.
Ворота...
Ступеньки подсвечены. А в траве цикады трещат.
Я запомнил.
И теперь всегда к ним иду.
Ниери инспектор... тетка Кость - в первое занятие показала.
- Понятно, - отозвался Молчун.
Полный отчет о промоине стал одним из звеньев подъемника, что привел их сюда, в ползущий катер.
Они знают главное друг друга.
И молчат.
Зачем о нем говорить?
Молчун моложе Радко на три года.
"Подходящий возраст для профессиональной специализации", - говорит он однажды руководителю практики.
"Не для этой", - в сторону отзывается тот.
"Не в наших условиях", - ответит Молчун и покажет, что больше не будет разговаривать.
Ему трех еще не исполнилось.
Когда к Школе храмового квартала города Далия пришла толпа, но еще не подошла армия.
Его и еще двух младших, недавно родившихся, с отвечающими за них, старшие квартала догадались сгрузить в единственный катер - и скомандовать: "Бегите!
Вы еще успеете прорваться", -
и правильно сориентировать в самом неожиданном направлении - к горам.
Прорваться им удалось.
Они и стали выжившими лехтев из храмового квартала Далии.
Единственными. Трое взрослых. И они.
- Эс Койедан? - вслух говорит Молчун. - Это где-то здесь.
Радко по дороге смотрел.
Отмечал.
Степь становится пустыней и песок поднимается,
подходит к окнам старых развалин.
Удивительно чистых, на беглый профессиональный взгляд, развалин.
Радко знал - камень и быстровозводимый материал верхних этажей, пострадавшие от высоких температур и физического воздействия -
плохо поддаются осмысленной переработке.
Разрушенную технику и прочее давно вывезли и подвергли.
А развалины бывших территорий Башни транспортных каналов оставили.
Радко думал - скорей всего именно поэтому.
Вряд ли чтобы помнили.
Кто бы здесь забыл.
До победы подразделениям службы Защиты Далии, перешедшим на сторону восставших, оставалось совсем немного.
Всего-то перерезать транспортную артерию - взять Башню транспортных каналов, охранять которую осталось...
сколько их там осталось,
но Башня устояла.
А более подробные данные по истории далиенского бунта и данного боя от Радко до сих пор закрыты.
И после смены статуса.
По происхождению.
Молчуну, естественно, открыто.
Он и говорит.
И еще добавляет, взвесив:
- Остановили перед вторым штурмом.
Из подразделений, некогда принадлежащим группам быстродействия города Далия здесь остались практически все.
Возможно, это хорошо.
Что перед штурмом.
Потому что Башня устояла.
И на головы нападавшим свалился Легион.
- Благодарю, - не сразу ответит Молчуну Радко.
Жестом заберет информацию глубоко. Себе.
Отвернется.
Тогда как раз вспомнит.
Радко не сменит - ни имени, ни имени Семьи, ни места происхождения.
И через два звездных с парой еще малых лет, когда на него придет срок поднимать звание лехта.
Ни потом.
Когда тоже мог.
6.
Его старший брат, Шеловда эс Койедан жил свою жизнь более равномерно.
Правда, тоже увлекся.
Когда угодил на образовательную программу штрафного корпуса за попытку "недолжным образом растратить собственный жизненный ресурс,
а также максимально нарушить работоспособность насосной станции третьего эвакуационного поселка,
чем обеспечить своим людям максимально долговременные сложности и ограниченный режим водопотребления".
Получать минимальное профессиональное.
В должности младшего техника на этой самой станции.
Поначалу Шеловда пытался просто поймать на обмане.
Своего преподавателя - скучного, округлого техника этой самой станции.
На слишком большой угрозе - в том, что он рассказывал о местных водных запасах на пригодной для жизни территории -
и да, изменениях климата.
И в том, что он рассказывал и об ограниченном режиме водопотребления и практике проверки воды на пригодность к употреблению ее живыми.
В том числе, если какому-то идиоту удастся неправильно умереть близ водного источника. Единственного
на территорию примерно на пару дней пути.
Поэтому Шеловда изучал, грыз чужую науку.
Не нашел ни слова вранья.
Зауважал.
Еще за то, как легко наставник отслеживал его действия.
Поначалу препятствовал. Нежелательным.
Каждый раз спокойно,
каждый раз нудно объясняя последствия. Для "его людей".
Потом... запомнилось, саднило занозой -
как работал и отслеживал -
а наставник из поля зрения не выпустил ни разу.
И Шеловда, подчеркнуто отследив этот пригляд, спросил: "Наблюдаете?" -
"Отслеживаю, - отозвался Наставник. -
Пока ты не дал мне шанса решить, что в этом нет необходимости".
Шеловда решил: докажет.
Потом увлекся.
Выбрал в итоге техническую специализацию, качественно прошел и среднее и среднее повышенное, был допущен к разработкам...
Через половину звездного его разработка мембранного фильтра - значительно более простого и экономичного, чем представленные предшествующие, прошла полные испытания,
в итоге заслужила - собственной производственной линии, развернутой в кратчайшие сроки здесь, на Далии.
За что разработчик, ниери Шеловда эс Койедан получил весомое повышение в общих правах.
приобретя разрешение, переселился в устойчивый город, стоявший еще до войны и сейчас признанный удобным местом для жительства.
Женился.
Получил разрешение на детей.
Мама братьев эс Койедан успела - подержать на руках свою первую внучку, поприветствовать ее в мире, поддержать и ее первые шаги
и даже покормить ее вишнями - в городе их было много.
Старые.
Почти такие же как город.
Умерла потом. Когда пришло ее время.
Легко. Не страшно.
Младшему отправлять сообщения с просьбой прибыть Шеловда не стал.
Ну понятно же - кто умудрился сбежать отсюда, тот никогда не вернется еще раз.
Из того дома, что передал обратно - в общее государственное распоряжение,
Шеловда забрал только покрывало.
Работы - он говорил - «младшенького».
Чашки его работы,
когда он еще учился здесь -
Шеловда помнил: мама старательно била.
А на этого кота, на покрывале, рука не поднялась.
Когда отбыл - гладила.
Плакала.
Старела уже.
Его детям кот тоже понравился. Сполз в результате - на пол детской.
…Младшенький объявлялся. Регулярными посланиями.
Кто умудрился сбежать отсюда, тот никогда не вернется еще раз -
И на эти знаки Шеловда смотрел долго.
Понимал.
Удивлялся так, что нескоро обратил внимание на дату, о которой сообщалось в послании.
И осознал, что это послезавтра.
У него было очень мало времени прожить это удивление.
И не успел.
Выплеснулось - еще во входном тамбуре:
- Ты приехал? - спросил младшего. Еще темно, в дверях, не разглядев толком.
Интонация выдала: "Зачем ты приехал?" -
Надолго ли?
- Я вернулся, - отозвался младший. -
Работать.
Разговор не складывался.
Долго.
Шеловда смотрел, оглядывал -
подзабытый братец был высоким, тощим, но жилистым: сушеным,
выгоревшим, загорелым, как никуда со здешнего солнца не девался,
но кто их знает - солнце этих, доступных миров?
Шеловда, правда, на другое смотрел -
и потому как искал - увидел.
Держится - мелкой сережкой в ухе,
подмигивает красным камнем - знак служения.
Правда - самая-самая правда:
совсем ушел младший:
стал Тем-кто-Служит.
И вернулся.
Положение спас кот: отодвинул дверь внутренней территории дома: как это без него едят?
обнюхал новое явление, нашел подходящим:
соизволил запрыгнуть на колени и замурчать.
Лехта Радко улыбнулся. Погладил.
- Покрывалу ты понравился, - легко отозвался брат и конечно - осталось недоумевать.
- Покрывалу?
- Моим детям очень нравится тот кот.
Что ты в последний день имен дому дарил. Помнишь?
- Помню, конечно, - и помягчел лехта Радко, оглядел рыжего. - Правда, похож.
И Шеловду тогда... отпустило. Решился:
- С моим младшим по тому покрывалу наперегонки ползают.
Про кота не рассказывал, что там.
Выезжали зимой, далеко, на берега реки Злая Нора, местное производство с водоочисткой начудило.
Думал - снег скрипит, но к счастью расслышал.
Писк из сбросового колодца.
Ну что - полез.
Вытащил мелкое мокрое грязное существо. На ладони помещалось.
Угрел, увез,
к счастью - выходили.
Супруга Нийя против очередного пополнения в семье не возражала,
отмыла явление, отыскала в городе нужного специалиста.
Чистила уши все-таки урчащему комку меха,
говорила: «Ну, беженец, собрат по несчастью, поворачивайся…»
Кот в итоге оказался Покрывало…
- Если бы я знал, что у тебя уже и младший, - продолжит тогда Радко. -
Про внучку мама писала. В предпоследнем.
- Извини, - собрался тогда Шеловда, - что не отправил тебе вызова, - и удержал на языке - скользкое, недолжное: "Я был уверен - ты не вернешься".
- Я думаю, я и не смог бы приехать, - отзовется Радко, отпустит.
Про себя оставит: был слишком глубоко, чтоб было позволено - выныривать со внутренних территорий.
Тем более - с разрешением на перемещение.
Говорили. До того, что Шеловда выдохнул и поинтересовался: а как оно там, в открытых землях?
А Радко переспросил: "открытых" и на руке подержал.
И решил продолжить.
- В исследовательском городке мира Салькаари? Жарко. Нервно.
Немного прочней и спокойней, чем тут у нас.
Вода хорошая и дыни вкусные растут, - чуть растеряно улыбнулся. -
Я давно там не был. Работа.
Лехта Радко потом будет говорить:
- Не беспокойся. Потом внезапными появлениями не потревожу.
Работа... на закрытых территориях с жесткими карантинными требованиями.
А у тебя еще дети.
Шеловда ничего. Слушал.
Вспоминал, как этот вот про дыни говорил.
И спросил после:
- А как оно у вас, там - что ты зовешь закрытыми землями? Я могу спросить?
- Как везде, - медленно отпустил с ладони его брат лехта Радко. - Страшно.
Говорили. До того, что Шеловда позволил себе усмехнуться:
- Так и не убил?
Радко не один выдох понадобился вспомнить.
Да, конечно. Было. Как тихо и яростно обещал... клялся. Брату.
Что узнает - то, что нужно. И убьет Слоновью Кость совсем.
Давно вот. Где-то на первых днях образовательной программы.
Говорили - и не задело.
С тем, как потом пересекались их образовательные программы - неудивительно ярче всего было запомнить это.
Откликнулся:
- Нет. Умерла своей смертью. Она старая была, ниери ЛянХи.
(Умерла совсем - стала частью, опорой, стены, держащей в норме промоину - он говорить не станет.)
Я, правда, очень быстро расхотел. Еще до конца программы.
Она учила - Радко потом понял, в каком темпе, она учила - а Радко готов был брать еще и еще.
И шипел порой: я тебя ненавижу! - выкарабкиваясь из снова не замеченного колодца.
Потом дошло: но если полная съемка - значит она слышит?
И, когда гоняла по теоретическому заданию на двенадцатом по счету... точно не на трижды двенадцатом:
- Относительно верно, но можно еще и вот так, - и что там оставалось от этого "относительно" - он и вслух тогда сказал:
- Ненавижу! Тебя, уважаемый наставник, - а она и это взвесит на ладони. Оценивающим жестом: "Неплохо..."
Так, что Радко только вздрогнет и спросит.
- Вам что, совсем все равно?
- Отчего? Тоже хорошее топливо.
Ярко пахнешь, подманиваешь.
Надо тебя только как следует как держать научить, чтоб не съели.
Хорошая ненависть.
Вкусная, наверно.
Но я живая.
Я такого не ем.
Спросил тогда еще раз:
- Вам совсем все равно?
Улыбнулась. Не ответила. Сначала обидно было.
Потом - ну, привык.
Потом понял - а совсем не все равно.
С Салькаари ниери инспектору послания отправлял, об успехах отчитывался.
И ему отправляли.
И недавно совсем, перед последней практикой - как Радко на глубину готовился, в трещину заныривать, это обогнал вызов.
Узнал, что умерла.
Не удивился - как.
Но с удивлением узнал, что стал наследующим.
Лехтев разрешено наследовать то немногое, что может оставить - лехтев же.
Имя оставила - всю честь имени. Своего - старой Семьи, ни в чем не отмеченной с разрешением далеко перемещаться - если потребуется.
Радко правда имени Семьи и тогда не сменил.
И свой дом - то есть, преимущественное право останавливаться.
Если захочет.
Этим наследством воспользовался:
надо было положенный срок карантина отсидеться.
А дом как раз в ближайшем исследовательском поселении и стоит.
Проводили без разговоров.
Крохотный, окна узкие, внезапно в одну комнату - а и то:
видно, лишние, внешние, ни в дом лехта ЛянХи, ни в жизнь не заходили.
И сколько сама заходила?
Вела сложную исследовательскую программу.
По свойствам прочного пространства на глубоких слоях Tairhien.
В нормах пребывания шла по грани превышения.
Так бы на глубине осталась, не случись Далии.
Очень немногих Многоликий поставил нести его волю как ему удобнее.
Переставил - на Далию.
Контрольный барьер ставить и отлаживать.
Обратно уже не вернулась.
Чисто было. Пусто. Как не жила никогда.
Покрывало было, да. Простое, старое, нитки вытерлись.
А еще в нише, в углу, стоял - маленький, недоделанный - резной костяной зверек с отколотым ухом.
Лис ли собирался быть, кот ли...
Вот его-то Радко добыл. Пальцем погладил: кто такой-то?
И кем быть задумывался?
И внезапно понял: а знает.
Жизнь свою она тоже ему завещала.
Полномочий хватило.
Мог бы заглянуть - весь личный архив просмотреть, ну - то, что открыто.
А что - и заглянул.
В этот срок карантинного пребывания. Изучал чужую жизнь - от начала до завершения, вся ему осталась,
провожал.
Говорил: идите легко, лехта ЛянХи, я вас запомню - а то забудешь вас.
Только вы не ушли, вы выбрали остаться.
Лиса, как уходить собрался, вот - передвигаться на место службы собрался -
погладил, и во внутренний карман положил.
Со мной поедешь.
А должный срок траура отходил уже.
- Понимаю, - сказал Шеловда.
Правда - понимал.
Его наставнику своей смерти не случилось.
Отправлялись станцию налаживать - далеко, в Кривые квадраты, там - водоочистку восстанавливать…
Там и нарвались. Подорвали их.
То ли старый боеприпас с войны остался, а вряд ли - чистили, то ли - кто их знает. Расследование было, говорят.
А с чем прощаться почти и не осталось.
В этих поселках-то все всех знают.
Запомнил.
Долго говорили - так что Шеловда, срок времени оценив -
а ночь уже на глубину заныривала, темнота накрывала,
и предложил:
- А куда ты сейчас отправишься? Безопасней, конечно, стало, а все равно - оставайся.
Радко не отказался, сказал:
- А благодарю, останусь. На место меня все равно только завтра поставят.
И не удержался старший брат, еще раз младшего уже в лоб спросил:
- А все равно не могу понять, зачем ты сюда приехал. И надолго ли?
- Я выучился и вернулся, - отозвался Радко. -
На долгое время моей жизни, -
фразу он подержит на ладони. И решит продолжить. -
Пока моя работа не будет сделана. Или пока моему богу я не понадоблюсь в другом месте.
Работать приехал, - и медленным продолжит. -
Ловить крыс.
7.
Гнездясь на узкой и коротковатой складной койке гостевой комнаты дома ньера Шеловды, Радко думал неподходящее для засыпания.
Профессионально неподходящее.
Виновато было чуть раскосое, кудрявое существо -
старшая дочка его старшего брата.
Он в дом пришел не без даров ему.
С легким кухонным агрегатом - мама в последнем письме просила, младшие же.
Еще привез мяса - странного и сушеного, как сам, в широкой корке странных специй - острых.
С парой еще тех самых дынь - длинных, с ярким, мохнатым, запахом:
правда, они там вкусные.
Последнее привезенное вытащил неловко: сказал: "Я не знаю, но сказали - нашим опекаемым нравится. Если ты позволишь".
Детское.
Странное.
Позволил - самому Шеловде было любопытно посмотреть...
такой - непонятной сборки модельный конструктор.
Позволил. Существо на общую гостевую территорию вышло...
На Радко глазом косило: кажется, забавляло ее понимать, что длинный дядька ее побаивается.
Соизволила умять две трети первой дыни.
(...Разговорились - но Шеловда спрашивать не стал.
И не позволено и не осмысленно.
Если серьезное поражение Изнанки Радко схлопотал еще в детстве.
Да еще с его работой...
Откуда у него разрешение - и стало быть откуда у него дети? Не могут быть.
И не умеет - видно же.)
А там села в угол, с подарком дядьки разобралась вот быстрее, чем отец.
Складывала.
Не поскупилась сообщить: "Корабль буду строить!"
Ушла.
Напомнила.
Радко и ворочался.
Ну, конечно, здесь в свое время они тоже говорили.
Сколько лет-то им было - обучающимся по спецпрограмме.
Кому полтора звездных на старте программы выходило - тот уже и старший.
Лехта Радко потом уже оказался способен оценить, с какой скоростью, по какой границе разрешенного, для Далии готовили необходимых специалистов.
А потом еще дополнить - тем, что узнал в период обучения на Салькаари.
Далия стала одним из немногих мест, о которых у каждого из лехтев спрашивали согласия, прежде чем поставить его на это место.
И многие отказывались.
Лехта ЛянХи не стала.
Про нее как раз молодые будущие специалисты языки хорошо чесали.
Говорили -
там, где была та площадь, сейчас -
после того, как хлынуло -
промоина такая, что и спецы, вот те, которые "стену" и "скобки" ставят, пройти не могут,
и соваться не рискуют.
Где-то плюс-минус у бывших центральных бульваров и Командирской площади работают.
И тех, кто может и кому разрешено пройти снаружи, проверить, как проложены "скобки", не посыплется ли под ними, на всей Далии число считанное.
Вот лехта ЛянХи -
ну да, инспектор, -
может.
И по самой площади может пройти, если совсем по краешку и со страховкой.
По Командирской.
О своем прежнем доме Радко помнил немного.
Но это слушал.
Двумя ушами.
На Командирскую как раз окна того дома и выходили.
Парадной территории.
Запомнил вот...
И вертелся сейчас, устраивался. Думал.
То, о чем лехтев его специализации на время сна тем более предпочитают не думать -
профессионально.
Он знает карту построения барьеров и последнюю сводку течений и разломов.
Все верно, внешний круг, "стена" консервации провала.
Ему придется сдать еще больше десятка аттестаций, чтоб быть допущенным прошивать этот участок.
Лехта Радко также знает: на таком незначительном расстоянии от провала Tairhien,
в силу интенсивности прикрытом только "стеной: вариант тройной колодец":
если поток не прорвется, должен сам со временем утихнуть -
свойства вещей и предметов вещного мира за прошедшее время изменились неотвратимо.
Строго говоря, мир уже так пропитался Изнанкой, что стал не совсем вещным...
и вряд ли ему понравится увидеть, каким.
А еще Радко знает: да, это хвост,
за который его могут поймать обитатели Изнанки,
судя по бессмысленности желания и его интенсивности - совместным усилием справятся даже крысины -
мелкие и только голодные,
которым совсем не нравится возвращаться на свое место -
работать "техническими кораллами" - "скобкой".
Если он позволит справиться.
Только он не позволит.
Знает - и отвечает себе: да - он все равно хочет.
Однажды туда пройти - подняться по ступеням -
если там, конечно, еще остались ступени...
В свой первый дом.
Да - посмотреть,
что там сейчас стало
с корабликом.
начало постом ниже, тут http://ingadar.livejournal.com/583328.html
5.
- Твой отец проклял бы тебя, - о запретном мама Радко скажет еще раз. Почти через девять лет.
Когда Радко эс Койедан оповестил свою семью о выбранном деле жизни и соответственном изменении статуса.
Услышал. Выдохнул. Дополнил:
- Возможно. Если когда-нибудь придется до него дойти - я думаю, я сумею объяснить.
Радко знал: дойти вряд ли случится.
Специализация, на которую он рассчитывал и впоследствии поднял, была в целом не про разумных.
Ни про живых, ни про мертвых.
Правда, утром, когда Радко ожидал церемонии, должной зафиксировать его переход в статус лехтев, вспоминал он не это.
Вспоминал он легкие слова -
нет, не ниери инспектора Кость, той только предстояло принять у них аттестации.
Своего руководителя практики:
- Молодой человек, - подчеркнуто отреагировал лехта Ильста.
Радко знал - руководитель старше их всех хорошо, если на звездный.
А еще был здесь в войну и выжил, -
хочу спросить: неужели вам мало тех ограничений, что вы получили в силу происхождения?
- Достаточно, - ответил ему Радко. -
Я обдумал и вижу, что это единственный вариант идти дальше в работе, которую я считаю делом своей жизни.
Не беспокойтесь, я справлюсь.
Думаю, я достаточно привык к ограничениям.
В силу названной вами причины.
- Думаю, тебя на этом пути ждет много интересных открытий.
Но, оценивая результаты твоих аттестаций, не вижу оснований тебе отказывать.
Разве, то, что вход к нам открыт и бесплатен - а выхода практически не существует.
Если бы Радко захотел - он смог бы увидеть, как на его запрос о перемене статуса отреагировала ниери инспектор, теи-лехта ЛянХи.
Сказала: "Надо же".
Дополнила: "Ну, если так хочет - пусть идет..."
И широко улыбнулась.
Обязательную образовательную программу по взысканию, полагающуюся Радко, она завершила уже давно, в самом начале его профессионального пути.
Он выбрал продолжать.
Вспоминал потом. Когда через половину звездного года лучших из практикантов было решено отправить продолжать обучение. В Высшей школе лехтев на Салькаари.
Они ехали.
Гражданский транспорт полз.
Нормальная вода от земли Далия уходила: "обычные климатические колебания" -
то, что было степью во времена далиенского бунта, становилось пустыней.
Транспорт полз.
Песок -
заметал старые развалины.
Радко смотрел.
И сидящий рядом Молчун нарушил молчание.
Первый год образовательной программы они с этим лехтев дрались.
Молча.
Жестко.
Так, что оба получили строгое предупреждение.
Тогдашний руководитель курса очень спокойно объяснил им обоим,
что «чистильщики» не видят особого смысла тратить время, силы и прочий ресурс преподавателей на подготовку весьма неудачных специалистов, готовых растратить полностью собственный жизненный ресурс самым неразумным образом,
так что если они испытывают такую необходимость убить друг друга - пусть займутся этим за воротами учебного заведения
по исключению.
И это последнее предупреждение.
Потом все-таки еще дрались.
Потом - надоело.
Потом…
Потом на внеочередной проходке в брошенном дворе -
старом, каменном, с полуразвалившимся сараем,
поставленный с ним в пару Молчун внезапно нарушит молчание, сообщив:
«Это не помехи», -
а Радко уже знал - к нему стоит прислушиваться.
Тогда они нашли гнездо проросших спор Tairhien в самом начале его развития.
А еще Молчун учил его подманивать крыс…
А потом Радко держал.
Цеплялся за прочную стену бывших ворот - намертво,
а мягкий местный камень крошился под пальцами -
синяки так и в мире живых остались -
но он держал.
На краю, на берегу мира живых -
он работал маяком и тянул, тянул на себя, сматывал на пальцы такую непонятно-тонкую ленту страховки.
На территории бывшей усадьбы промоина оказалась слишком непрочной и Молчун провалился глубже.
Да, в предвыпускной год их уже пускали работать и обследовать реальные зараженные территории.
Радко на себе запоминал, как здесь не хватало подготовленных рабочих рук.
И что - держал.
Он не знал, и потом никогда не спросил, наблюдали ли наставники.
Держал, тянул -
и еще не так много сил оставалось думать,
как он отлупит этого товарища, если Молчун посмеет оттуда не выбраться.
Выбрался.
Рухнули потом оба.
И земля двора, склон, где прорастала трава сквозь строительный мусор, была такой удобной и мягкой.
Живой.
- Как?.. - не сразу выдохнул Молчун.
И не сразу вслед собрал дыхание. -
Как тебе удается... всегда помнить, куда... двигаться к выходу?
- Ворота... - Радко дышать тоже было трудно.
Он не сожалел, что выкладывает главное. -
На окраине бывшей столицы... пропускной пункт.
У карантинного.
Ворота...
Ступеньки подсвечены. А в траве цикады трещат.
Я запомнил.
И теперь всегда к ним иду.
Ниери инспектор... тетка Кость - в первое занятие показала.
- Понятно, - отозвался Молчун.
Полный отчет о промоине стал одним из звеньев подъемника, что привел их сюда, в ползущий катер.
Они знают главное друг друга.
И молчат.
Зачем о нем говорить?
Молчун моложе Радко на три года.
"Подходящий возраст для профессиональной специализации", - говорит он однажды руководителю практики.
"Не для этой", - в сторону отзывается тот.
"Не в наших условиях", - ответит Молчун и покажет, что больше не будет разговаривать.
Ему трех еще не исполнилось.
Когда к Школе храмового квартала города Далия пришла толпа, но еще не подошла армия.
Его и еще двух младших, недавно родившихся, с отвечающими за них, старшие квартала догадались сгрузить в единственный катер - и скомандовать: "Бегите!
Вы еще успеете прорваться", -
и правильно сориентировать в самом неожиданном направлении - к горам.
Прорваться им удалось.
Они и стали выжившими лехтев из храмового квартала Далии.
Единственными. Трое взрослых. И они.
- Эс Койедан? - вслух говорит Молчун. - Это где-то здесь.
Радко по дороге смотрел.
Отмечал.
Степь становится пустыней и песок поднимается,
подходит к окнам старых развалин.
Удивительно чистых, на беглый профессиональный взгляд, развалин.
Радко знал - камень и быстровозводимый материал верхних этажей, пострадавшие от высоких температур и физического воздействия -
плохо поддаются осмысленной переработке.
Разрушенную технику и прочее давно вывезли и подвергли.
А развалины бывших территорий Башни транспортных каналов оставили.
Радко думал - скорей всего именно поэтому.
Вряд ли чтобы помнили.
Кто бы здесь забыл.
До победы подразделениям службы Защиты Далии, перешедшим на сторону восставших, оставалось совсем немного.
Всего-то перерезать транспортную артерию - взять Башню транспортных каналов, охранять которую осталось...
сколько их там осталось,
но Башня устояла.
А более подробные данные по истории далиенского бунта и данного боя от Радко до сих пор закрыты.
И после смены статуса.
По происхождению.
Молчуну, естественно, открыто.
Он и говорит.
И еще добавляет, взвесив:
- Остановили перед вторым штурмом.
Из подразделений, некогда принадлежащим группам быстродействия города Далия здесь остались практически все.
Возможно, это хорошо.
Что перед штурмом.
Потому что Башня устояла.
И на головы нападавшим свалился Легион.
- Благодарю, - не сразу ответит Молчуну Радко.
Жестом заберет информацию глубоко. Себе.
Отвернется.
Тогда как раз вспомнит.
Радко не сменит - ни имени, ни имени Семьи, ни места происхождения.
И через два звездных с парой еще малых лет, когда на него придет срок поднимать звание лехта.
Ни потом.
Когда тоже мог.
6.
Его старший брат, Шеловда эс Койедан жил свою жизнь более равномерно.
Правда, тоже увлекся.
Когда угодил на образовательную программу штрафного корпуса за попытку "недолжным образом растратить собственный жизненный ресурс,
а также максимально нарушить работоспособность насосной станции третьего эвакуационного поселка,
чем обеспечить своим людям максимально долговременные сложности и ограниченный режим водопотребления".
Получать минимальное профессиональное.
В должности младшего техника на этой самой станции.
Поначалу Шеловда пытался просто поймать на обмане.
Своего преподавателя - скучного, округлого техника этой самой станции.
На слишком большой угрозе - в том, что он рассказывал о местных водных запасах на пригодной для жизни территории -
и да, изменениях климата.
И в том, что он рассказывал и об ограниченном режиме водопотребления и практике проверки воды на пригодность к употреблению ее живыми.
В том числе, если какому-то идиоту удастся неправильно умереть близ водного источника. Единственного
на территорию примерно на пару дней пути.
Поэтому Шеловда изучал, грыз чужую науку.
Не нашел ни слова вранья.
Зауважал.
Еще за то, как легко наставник отслеживал его действия.
Поначалу препятствовал. Нежелательным.
Каждый раз спокойно,
каждый раз нудно объясняя последствия. Для "его людей".
Потом... запомнилось, саднило занозой -
как работал и отслеживал -
а наставник из поля зрения не выпустил ни разу.
И Шеловда, подчеркнуто отследив этот пригляд, спросил: "Наблюдаете?" -
"Отслеживаю, - отозвался Наставник. -
Пока ты не дал мне шанса решить, что в этом нет необходимости".
Шеловда решил: докажет.
Потом увлекся.
Выбрал в итоге техническую специализацию, качественно прошел и среднее и среднее повышенное, был допущен к разработкам...
Через половину звездного его разработка мембранного фильтра - значительно более простого и экономичного, чем представленные предшествующие, прошла полные испытания,
в итоге заслужила - собственной производственной линии, развернутой в кратчайшие сроки здесь, на Далии.
За что разработчик, ниери Шеловда эс Койедан получил весомое повышение в общих правах.
приобретя разрешение, переселился в устойчивый город, стоявший еще до войны и сейчас признанный удобным местом для жительства.
Женился.
Получил разрешение на детей.
Мама братьев эс Койедан успела - подержать на руках свою первую внучку, поприветствовать ее в мире, поддержать и ее первые шаги
и даже покормить ее вишнями - в городе их было много.
Старые.
Почти такие же как город.
Умерла потом. Когда пришло ее время.
Легко. Не страшно.
Младшему отправлять сообщения с просьбой прибыть Шеловда не стал.
Ну понятно же - кто умудрился сбежать отсюда, тот никогда не вернется еще раз.
Из того дома, что передал обратно - в общее государственное распоряжение,
Шеловда забрал только покрывало.
Работы - он говорил - «младшенького».
Чашки его работы,
когда он еще учился здесь -
Шеловда помнил: мама старательно била.
А на этого кота, на покрывале, рука не поднялась.
Когда отбыл - гладила.
Плакала.
Старела уже.
Его детям кот тоже понравился. Сполз в результате - на пол детской.
…Младшенький объявлялся. Регулярными посланиями.
Кто умудрился сбежать отсюда, тот никогда не вернется еще раз -
И на эти знаки Шеловда смотрел долго.
Понимал.
Удивлялся так, что нескоро обратил внимание на дату, о которой сообщалось в послании.
И осознал, что это послезавтра.
У него было очень мало времени прожить это удивление.
И не успел.
Выплеснулось - еще во входном тамбуре:
- Ты приехал? - спросил младшего. Еще темно, в дверях, не разглядев толком.
Интонация выдала: "Зачем ты приехал?" -
Надолго ли?
- Я вернулся, - отозвался младший. -
Работать.
Разговор не складывался.
Долго.
Шеловда смотрел, оглядывал -
подзабытый братец был высоким, тощим, но жилистым: сушеным,
выгоревшим, загорелым, как никуда со здешнего солнца не девался,
но кто их знает - солнце этих, доступных миров?
Шеловда, правда, на другое смотрел -
и потому как искал - увидел.
Держится - мелкой сережкой в ухе,
подмигивает красным камнем - знак служения.
Правда - самая-самая правда:
совсем ушел младший:
стал Тем-кто-Служит.
И вернулся.
Положение спас кот: отодвинул дверь внутренней территории дома: как это без него едят?
обнюхал новое явление, нашел подходящим:
соизволил запрыгнуть на колени и замурчать.
Лехта Радко улыбнулся. Погладил.
- Покрывалу ты понравился, - легко отозвался брат и конечно - осталось недоумевать.
- Покрывалу?
- Моим детям очень нравится тот кот.
Что ты в последний день имен дому дарил. Помнишь?
- Помню, конечно, - и помягчел лехта Радко, оглядел рыжего. - Правда, похож.
И Шеловду тогда... отпустило. Решился:
- С моим младшим по тому покрывалу наперегонки ползают.
Про кота не рассказывал, что там.
Выезжали зимой, далеко, на берега реки Злая Нора, местное производство с водоочисткой начудило.
Думал - снег скрипит, но к счастью расслышал.
Писк из сбросового колодца.
Ну что - полез.
Вытащил мелкое мокрое грязное существо. На ладони помещалось.
Угрел, увез,
к счастью - выходили.
Супруга Нийя против очередного пополнения в семье не возражала,
отмыла явление, отыскала в городе нужного специалиста.
Чистила уши все-таки урчащему комку меха,
говорила: «Ну, беженец, собрат по несчастью, поворачивайся…»
Кот в итоге оказался Покрывало…
- Если бы я знал, что у тебя уже и младший, - продолжит тогда Радко. -
Про внучку мама писала. В предпоследнем.
- Извини, - собрался тогда Шеловда, - что не отправил тебе вызова, - и удержал на языке - скользкое, недолжное: "Я был уверен - ты не вернешься".
- Я думаю, я и не смог бы приехать, - отзовется Радко, отпустит.
Про себя оставит: был слишком глубоко, чтоб было позволено - выныривать со внутренних территорий.
Тем более - с разрешением на перемещение.
Говорили. До того, что Шеловда выдохнул и поинтересовался: а как оно там, в открытых землях?
А Радко переспросил: "открытых" и на руке подержал.
И решил продолжить.
- В исследовательском городке мира Салькаари? Жарко. Нервно.
Немного прочней и спокойней, чем тут у нас.
Вода хорошая и дыни вкусные растут, - чуть растеряно улыбнулся. -
Я давно там не был. Работа.
Лехта Радко потом будет говорить:
- Не беспокойся. Потом внезапными появлениями не потревожу.
Работа... на закрытых территориях с жесткими карантинными требованиями.
А у тебя еще дети.
Шеловда ничего. Слушал.
Вспоминал, как этот вот про дыни говорил.
И спросил после:
- А как оно у вас, там - что ты зовешь закрытыми землями? Я могу спросить?
- Как везде, - медленно отпустил с ладони его брат лехта Радко. - Страшно.
Говорили. До того, что Шеловда позволил себе усмехнуться:
- Так и не убил?
Радко не один выдох понадобился вспомнить.
Да, конечно. Было. Как тихо и яростно обещал... клялся. Брату.
Что узнает - то, что нужно. И убьет Слоновью Кость совсем.
Давно вот. Где-то на первых днях образовательной программы.
Говорили - и не задело.
С тем, как потом пересекались их образовательные программы - неудивительно ярче всего было запомнить это.
Откликнулся:
- Нет. Умерла своей смертью. Она старая была, ниери ЛянХи.
(Умерла совсем - стала частью, опорой, стены, держащей в норме промоину - он говорить не станет.)
Я, правда, очень быстро расхотел. Еще до конца программы.
Она учила - Радко потом понял, в каком темпе, она учила - а Радко готов был брать еще и еще.
И шипел порой: я тебя ненавижу! - выкарабкиваясь из снова не замеченного колодца.
Потом дошло: но если полная съемка - значит она слышит?
И, когда гоняла по теоретическому заданию на двенадцатом по счету... точно не на трижды двенадцатом:
- Относительно верно, но можно еще и вот так, - и что там оставалось от этого "относительно" - он и вслух тогда сказал:
- Ненавижу! Тебя, уважаемый наставник, - а она и это взвесит на ладони. Оценивающим жестом: "Неплохо..."
Так, что Радко только вздрогнет и спросит.
- Вам что, совсем все равно?
- Отчего? Тоже хорошее топливо.
Ярко пахнешь, подманиваешь.
Надо тебя только как следует как держать научить, чтоб не съели.
Хорошая ненависть.
Вкусная, наверно.
Но я живая.
Я такого не ем.
Спросил тогда еще раз:
- Вам совсем все равно?
Улыбнулась. Не ответила. Сначала обидно было.
Потом - ну, привык.
Потом понял - а совсем не все равно.
С Салькаари ниери инспектору послания отправлял, об успехах отчитывался.
И ему отправляли.
И недавно совсем, перед последней практикой - как Радко на глубину готовился, в трещину заныривать, это обогнал вызов.
Узнал, что умерла.
Не удивился - как.
Но с удивлением узнал, что стал наследующим.
Лехтев разрешено наследовать то немногое, что может оставить - лехтев же.
Имя оставила - всю честь имени. Своего - старой Семьи, ни в чем не отмеченной с разрешением далеко перемещаться - если потребуется.
Радко правда имени Семьи и тогда не сменил.
И свой дом - то есть, преимущественное право останавливаться.
Если захочет.
Этим наследством воспользовался:
надо было положенный срок карантина отсидеться.
А дом как раз в ближайшем исследовательском поселении и стоит.
Проводили без разговоров.
Крохотный, окна узкие, внезапно в одну комнату - а и то:
видно, лишние, внешние, ни в дом лехта ЛянХи, ни в жизнь не заходили.
И сколько сама заходила?
Вела сложную исследовательскую программу.
По свойствам прочного пространства на глубоких слоях Tairhien.
В нормах пребывания шла по грани превышения.
Так бы на глубине осталась, не случись Далии.
Очень немногих Многоликий поставил нести его волю как ему удобнее.
Переставил - на Далию.
Контрольный барьер ставить и отлаживать.
Обратно уже не вернулась.
Чисто было. Пусто. Как не жила никогда.
Покрывало было, да. Простое, старое, нитки вытерлись.
А еще в нише, в углу, стоял - маленький, недоделанный - резной костяной зверек с отколотым ухом.
Лис ли собирался быть, кот ли...
Вот его-то Радко добыл. Пальцем погладил: кто такой-то?
И кем быть задумывался?
И внезапно понял: а знает.
Жизнь свою она тоже ему завещала.
Полномочий хватило.
Мог бы заглянуть - весь личный архив просмотреть, ну - то, что открыто.
А что - и заглянул.
В этот срок карантинного пребывания. Изучал чужую жизнь - от начала до завершения, вся ему осталась,
провожал.
Говорил: идите легко, лехта ЛянХи, я вас запомню - а то забудешь вас.
Только вы не ушли, вы выбрали остаться.
Лиса, как уходить собрался, вот - передвигаться на место службы собрался -
погладил, и во внутренний карман положил.
Со мной поедешь.
А должный срок траура отходил уже.
- Понимаю, - сказал Шеловда.
Правда - понимал.
Его наставнику своей смерти не случилось.
Отправлялись станцию налаживать - далеко, в Кривые квадраты, там - водоочистку восстанавливать…
Там и нарвались. Подорвали их.
То ли старый боеприпас с войны остался, а вряд ли - чистили, то ли - кто их знает. Расследование было, говорят.
А с чем прощаться почти и не осталось.
В этих поселках-то все всех знают.
Запомнил.
Долго говорили - так что Шеловда, срок времени оценив -
а ночь уже на глубину заныривала, темнота накрывала,
и предложил:
- А куда ты сейчас отправишься? Безопасней, конечно, стало, а все равно - оставайся.
Радко не отказался, сказал:
- А благодарю, останусь. На место меня все равно только завтра поставят.
И не удержался старший брат, еще раз младшего уже в лоб спросил:
- А все равно не могу понять, зачем ты сюда приехал. И надолго ли?
- Я выучился и вернулся, - отозвался Радко. -
На долгое время моей жизни, -
фразу он подержит на ладони. И решит продолжить. -
Пока моя работа не будет сделана. Или пока моему богу я не понадоблюсь в другом месте.
Работать приехал, - и медленным продолжит. -
Ловить крыс.
7.
Гнездясь на узкой и коротковатой складной койке гостевой комнаты дома ньера Шеловды, Радко думал неподходящее для засыпания.
Профессионально неподходящее.
Виновато было чуть раскосое, кудрявое существо -
старшая дочка его старшего брата.
Он в дом пришел не без даров ему.
С легким кухонным агрегатом - мама в последнем письме просила, младшие же.
Еще привез мяса - странного и сушеного, как сам, в широкой корке странных специй - острых.
С парой еще тех самых дынь - длинных, с ярким, мохнатым, запахом:
правда, они там вкусные.
Последнее привезенное вытащил неловко: сказал: "Я не знаю, но сказали - нашим опекаемым нравится. Если ты позволишь".
Детское.
Странное.
Позволил - самому Шеловде было любопытно посмотреть...
такой - непонятной сборки модельный конструктор.
Позволил. Существо на общую гостевую территорию вышло...
На Радко глазом косило: кажется, забавляло ее понимать, что длинный дядька ее побаивается.
Соизволила умять две трети первой дыни.
(...Разговорились - но Шеловда спрашивать не стал.
И не позволено и не осмысленно.
Если серьезное поражение Изнанки Радко схлопотал еще в детстве.
Да еще с его работой...
Откуда у него разрешение - и стало быть откуда у него дети? Не могут быть.
И не умеет - видно же.)
А там села в угол, с подарком дядьки разобралась вот быстрее, чем отец.
Складывала.
Не поскупилась сообщить: "Корабль буду строить!"
Ушла.
Напомнила.
Радко и ворочался.
Ну, конечно, здесь в свое время они тоже говорили.
Сколько лет-то им было - обучающимся по спецпрограмме.
Кому полтора звездных на старте программы выходило - тот уже и старший.
Лехта Радко потом уже оказался способен оценить, с какой скоростью, по какой границе разрешенного, для Далии готовили необходимых специалистов.
А потом еще дополнить - тем, что узнал в период обучения на Салькаари.
Далия стала одним из немногих мест, о которых у каждого из лехтев спрашивали согласия, прежде чем поставить его на это место.
И многие отказывались.
Лехта ЛянХи не стала.
Про нее как раз молодые будущие специалисты языки хорошо чесали.
Говорили -
там, где была та площадь, сейчас -
после того, как хлынуло -
промоина такая, что и спецы, вот те, которые "стену" и "скобки" ставят, пройти не могут,
и соваться не рискуют.
Где-то плюс-минус у бывших центральных бульваров и Командирской площади работают.
И тех, кто может и кому разрешено пройти снаружи, проверить, как проложены "скобки", не посыплется ли под ними, на всей Далии число считанное.
Вот лехта ЛянХи -
ну да, инспектор, -
может.
И по самой площади может пройти, если совсем по краешку и со страховкой.
По Командирской.
О своем прежнем доме Радко помнил немного.
Но это слушал.
Двумя ушами.
На Командирскую как раз окна того дома и выходили.
Парадной территории.
Запомнил вот...
И вертелся сейчас, устраивался. Думал.
То, о чем лехтев его специализации на время сна тем более предпочитают не думать -
профессионально.
Он знает карту построения барьеров и последнюю сводку течений и разломов.
Все верно, внешний круг, "стена" консервации провала.
Ему придется сдать еще больше десятка аттестаций, чтоб быть допущенным прошивать этот участок.
Лехта Радко также знает: на таком незначительном расстоянии от провала Tairhien,
в силу интенсивности прикрытом только "стеной: вариант тройной колодец":
если поток не прорвется, должен сам со временем утихнуть -
свойства вещей и предметов вещного мира за прошедшее время изменились неотвратимо.
Строго говоря, мир уже так пропитался Изнанкой, что стал не совсем вещным...
и вряд ли ему понравится увидеть, каким.
А еще Радко знает: да, это хвост,
за который его могут поймать обитатели Изнанки,
судя по бессмысленности желания и его интенсивности - совместным усилием справятся даже крысины -
мелкие и только голодные,
которым совсем не нравится возвращаться на свое место -
работать "техническими кораллами" - "скобкой".
Если он позволит справиться.
Только он не позволит.
Знает - и отвечает себе: да - он все равно хочет.
Однажды туда пройти - подняться по ступеням -
если там, конечно, еще остались ступени...
В свой первый дом.
Да - посмотреть,
что там сейчас стало
с корабликом.