Карл Брюллов "Последний день Помпеи". 1833
Мы не успели оглянуться - вокруг наступила ночь, не похожая на безлунную или облачную: так темно бывает только в запертом помещении при потушенных огнях. Слышны были женские вопли, детский писк и крик мужчин; одни окликали родителей, другие детей или жен и старались узнать их по голосам. Одни оплакивали свою гибель, другие гибель близких; некоторые в страхе перед смертью молили о смерти; многие воздевали руки к богам; большинство же объясняло, что нигде и никаких богов нет, и для мира это последняя вечная ночь...
Так описывает Плиний младший происходящее. Этому дню посвящены в его дневниках несколько глав. Он описывает и те чувства, которые охватывают толпу, и те беспокойства, которые испытывает он сам, и те физические явления, которые сопровождали извержение. Он пишет, что пепел был такой густой и тяжелый, что приходилось постоянно стряхивать его, иначе он бы заживо погреб человека...
И Помпеи не были залиты жидкой лавой, не были тронуты пожаром, потому многие предметы дошли и до наших дней в превосходной сохранности. Город был словно коробка с хрупким фарфором - закидан мелкой пемзой и сверху заботливо укутан несколькими слоями пепла. И можно только попробовать представить себе азарт археологов, которые открывали одну за другой чарующие комнаты, полные изящных вещей - ваз, предметов мебели, посуды, скульптуры...
Поражает эта щемящая подробность сохраненных стихией деталей. Вплоть до надписей на стене: Феликс - дурак; Руфус любит Корнелию. На углу дома: Испражняющийся здесь - берегись проклятья! В закусочной: Все, кому не нравится обслуживание, пусть отправляются пить морскую воду! Именно так - с помощью надписей на стенах, велась и активная предвыборная политическая пропаганда. Здесь агитировали за кандидатов и осмеивали соперников.
Но надписи на некоторых стенах гласят: Прошу ничего здесь не писать! Или: Даю час - и чтобы ничего здесь этого не было! Нам на счастье, сохранились ведь и живописные росписи целых комнат и мозаики полов...
Большинство предметов по музеям. Сейчас мы видим лишь «ограбленные» дома и неодушевленные улицы, и все же что-то внутри сладко сжимается от возможности уловить иррациональность происходящего. Что если время не линейно? Что если только наше сознание творит ощущения...
Вот что я думала, когда ела этот хлеб. Он исполнен согласно древнему рецепту принятому в Помпеях. По вкусу напоминает наш рижский. Ну в смысле - питерский рижский. Обалденный!
закат над Везувием
отрывок из книжки "Моя Италия"