Эпопея с плановой госпитализацией, или Нарочно не придумаешь - 2
В больницу мы прорвались с трудом. Оказалось, что сегодня первый день, когда в больницу не пускают без предъявления “тав ярок” - “зеленого паспорта” вакцинированных. И если у нас с мужем эти паспорта были наготове, то папин паспорт я позорно забыла, уж очень давно его никто не спрашивал. Хорошо, что охранник после долгих расспросов поверил мне, и нас все-таки пропустили.
В направлении было написано, что вначале мы должны подойти в офис приемного покоя. Там у меня забрали направление и выдали мне кучку желтеньких наклеек, по которым папу будут обслуживать, после чего направили в отделение, где папа лежал в июле. Итак, приходим мы в отделение - а нас, похоже, никто не ждет! Хотя несколько дней назад я созванивалась с этим отделением и выясняла, какие лекарства надо прекратить пить перед проверкой! Несмотря на это, на нас смотрят большими глазами: чего приперлись? Медсестра требует у меня направление - но его забрали в офисе приемного покоя! Я говорю, что у меня есть последняя выписка из больницы, где написано, что папе рекомендовано данное обследование. Медсестра тут же ее забирает (потом мы будем несколько часов пытаться получить эту выписку обратно, ибо копии у нас нет; к тому же в больничном компьютере все эти данные наверняка есть). Но все-таки она отправляет меня за направлением. Между тем папа по-прежнему дышит кислородом из нашего домашнего баллона - хороши бы мы были, если бы не взяли с собой баллон и положились на больницу! Когда я начинаю “качать права” (ведь многие, очень многие считают, что в Израиле без крика ничего не добьешься) и говорю: “Как же так, человек без кислорода - если бы у нас не было баллона, он что, умер бы?” - мне ледяным тоном отвечают, что если бы кислорода у нас не было, вот тогда бы папу к нему и подключили, а сейчас-то зачем? Вообще, я уже несколько раз сталкивалась с тем, что попытки повысить тон в больнице имеют обратный эффект: персонал прекрасно обучен тому, как реагировать на скандалистов, и очень успешно их “гасит”.
Ну да ладно, я бегу в приемник, и мне там делают копию моего направления (сильно удивившись, зачем она потребовалась). Приношу направление, и папу, наконец, помещают в пустую двухместную палату. Все та же медсестра заполняет его анкетные данные и между делом говорит, что больница рекомендует, чтобы с больным постоянно находился сопровождающий. Я в шоке: как сопровождающий? Что, теперь мы должны в больнице поселиться? А как же работа? Нет, я понимаю, что бывают люди совсем в беспомощном состоянии - но папа-то сейчас не такой! И когда я говорю, что папа совсем недавно лежал в этой больнице две недели и никто никаких сопровождающих не требовал, медсестра несколько сдает назад и говорит: “Мы не требуем, мы только рекомендуем”. Все это крайне неприятно. А потом медсестра обещает, что скоро придет врач.
Ладно, ждем врача. Час ждем, два ждем… Зато палата весьма неплохая, с отличным видом на море. Постепенно мы начинаем нервничать: согласно директивам из направления папе уже давно нужно пить лекарства, необходимые для завтрашней проверки, первое следовало принять еще в два часа, а сейчас уже шесть! Однако понятно, что без указаний врача никто ему эти лекарства давать не станет, а врача все нет и нет. И это тоже понятно: дежурный врач - один на отделение, и у него наверняка есть заботы поважнее, чем плановая госпитализация папы, ведь в отделение постоянно поступают действительно тяжелые больные. Но нам-то от этого не легче! Вместо врача появляется нянечка с ужином и спрашивает, есть ли у папы какие-то ограничения в питании. Между тем в направлении было написано, что прием пищи после 14.00 папе запрещен вовсе! И хорошо, что я предупредила его об этом и вообще была рядом! Потому что иначе папа бы послушно съел свой ужин - и вся подготовка пошла бы насмарку.
И вот, наконец, спустя почти три часа появляется врач. И спрашивает нас строго, почему мы прекратили делать уколы клексана за несколько дней до обследования, а не за день. Ну как почему - потому что так велел наш семейный врач! Больше врач ничего особо не спрашивает, когда будет обследование - понятия не имеет, но, судя по всему, делает, наконец, какие-то распоряжения. Кажется, нам с мужем можно, наконец, отправиться домой в Кармиэль, оставив папу на попечении медработников. Но тут внезапно появляются две медсестры и заявляют, что папу переводят в палату к женщинам, другого выхода нет: эта палата срочно нужна для коронавирусного изолятора. Я несколько в шоке: слышала, что в Израиле бывают палаты, где вместе находятся мужчины и женщины, но никогда такого не видела. Впрочем, на практике все оказывается не так страшно: больные лежат рядком, разделенные плотными шторами, так что соседей не видно и почти не слышно. Жалко только вид из окна.
Уходим из больницы и все-таки решаем искупаться, “смыть с себя больничную грязь”. И прямо на пляже меня застает звонок медсестры: она интересуется, какие таблетки папа сегодня уже пил, а какие ему надо дать. Хорошо, что я помню все лекарства наизусть и бодро начинаю перечислять. “А железо?” - спрашивает медсестра. “Какое железо, в вашей бумаге ведь написано, что надо прекратить прием железа за несколько дней до обследования!” - отвечаю я. “А почему тогда врач его выписал?” - не унимается медсестра. Простите, но этого я знать не могу... И вишенкой на торте ее вопрос, когда папе будут делать проверку. Уму непостижимо: больничная медсестра спрашивает меня, постороннего человека, когда больному будут делать обследование в ее больнице!
(Окончание следует.)
В направлении было написано, что вначале мы должны подойти в офис приемного покоя. Там у меня забрали направление и выдали мне кучку желтеньких наклеек, по которым папу будут обслуживать, после чего направили в отделение, где папа лежал в июле. Итак, приходим мы в отделение - а нас, похоже, никто не ждет! Хотя несколько дней назад я созванивалась с этим отделением и выясняла, какие лекарства надо прекратить пить перед проверкой! Несмотря на это, на нас смотрят большими глазами: чего приперлись? Медсестра требует у меня направление - но его забрали в офисе приемного покоя! Я говорю, что у меня есть последняя выписка из больницы, где написано, что папе рекомендовано данное обследование. Медсестра тут же ее забирает (потом мы будем несколько часов пытаться получить эту выписку обратно, ибо копии у нас нет; к тому же в больничном компьютере все эти данные наверняка есть). Но все-таки она отправляет меня за направлением. Между тем папа по-прежнему дышит кислородом из нашего домашнего баллона - хороши бы мы были, если бы не взяли с собой баллон и положились на больницу! Когда я начинаю “качать права” (ведь многие, очень многие считают, что в Израиле без крика ничего не добьешься) и говорю: “Как же так, человек без кислорода - если бы у нас не было баллона, он что, умер бы?” - мне ледяным тоном отвечают, что если бы кислорода у нас не было, вот тогда бы папу к нему и подключили, а сейчас-то зачем? Вообще, я уже несколько раз сталкивалась с тем, что попытки повысить тон в больнице имеют обратный эффект: персонал прекрасно обучен тому, как реагировать на скандалистов, и очень успешно их “гасит”.
Ну да ладно, я бегу в приемник, и мне там делают копию моего направления (сильно удивившись, зачем она потребовалась). Приношу направление, и папу, наконец, помещают в пустую двухместную палату. Все та же медсестра заполняет его анкетные данные и между делом говорит, что больница рекомендует, чтобы с больным постоянно находился сопровождающий. Я в шоке: как сопровождающий? Что, теперь мы должны в больнице поселиться? А как же работа? Нет, я понимаю, что бывают люди совсем в беспомощном состоянии - но папа-то сейчас не такой! И когда я говорю, что папа совсем недавно лежал в этой больнице две недели и никто никаких сопровождающих не требовал, медсестра несколько сдает назад и говорит: “Мы не требуем, мы только рекомендуем”. Все это крайне неприятно. А потом медсестра обещает, что скоро придет врач.
Ладно, ждем врача. Час ждем, два ждем… Зато палата весьма неплохая, с отличным видом на море. Постепенно мы начинаем нервничать: согласно директивам из направления папе уже давно нужно пить лекарства, необходимые для завтрашней проверки, первое следовало принять еще в два часа, а сейчас уже шесть! Однако понятно, что без указаний врача никто ему эти лекарства давать не станет, а врача все нет и нет. И это тоже понятно: дежурный врач - один на отделение, и у него наверняка есть заботы поважнее, чем плановая госпитализация папы, ведь в отделение постоянно поступают действительно тяжелые больные. Но нам-то от этого не легче! Вместо врача появляется нянечка с ужином и спрашивает, есть ли у папы какие-то ограничения в питании. Между тем в направлении было написано, что прием пищи после 14.00 папе запрещен вовсе! И хорошо, что я предупредила его об этом и вообще была рядом! Потому что иначе папа бы послушно съел свой ужин - и вся подготовка пошла бы насмарку.
И вот, наконец, спустя почти три часа появляется врач. И спрашивает нас строго, почему мы прекратили делать уколы клексана за несколько дней до обследования, а не за день. Ну как почему - потому что так велел наш семейный врач! Больше врач ничего особо не спрашивает, когда будет обследование - понятия не имеет, но, судя по всему, делает, наконец, какие-то распоряжения. Кажется, нам с мужем можно, наконец, отправиться домой в Кармиэль, оставив папу на попечении медработников. Но тут внезапно появляются две медсестры и заявляют, что папу переводят в палату к женщинам, другого выхода нет: эта палата срочно нужна для коронавирусного изолятора. Я несколько в шоке: слышала, что в Израиле бывают палаты, где вместе находятся мужчины и женщины, но никогда такого не видела. Впрочем, на практике все оказывается не так страшно: больные лежат рядком, разделенные плотными шторами, так что соседей не видно и почти не слышно. Жалко только вид из окна.
Уходим из больницы и все-таки решаем искупаться, “смыть с себя больничную грязь”. И прямо на пляже меня застает звонок медсестры: она интересуется, какие таблетки папа сегодня уже пил, а какие ему надо дать. Хорошо, что я помню все лекарства наизусть и бодро начинаю перечислять. “А железо?” - спрашивает медсестра. “Какое железо, в вашей бумаге ведь написано, что надо прекратить прием железа за несколько дней до обследования!” - отвечаю я. “А почему тогда врач его выписал?” - не унимается медсестра. Простите, но этого я знать не могу... И вишенкой на торте ее вопрос, когда папе будут делать проверку. Уму непостижимо: больничная медсестра спрашивает меня, постороннего человека, когда больному будут делать обследование в ее больнице!
(Окончание следует.)