Возврат к самодостаточной индустриальной экономике - основа устойчивого развития в море безумия
Originally posted by cycyron at Возврат к самодостаточной индустриальной экономике - основа устойчивого развития в море безумия
Оригинал взят у teo_tetra в Какой нам профит с Приразломной?
Оригинал взят у davydov_index в Какой нам профит с Приразломной?
Если кто не в курсе - это Морская ледостойкая стационарная платформа (МЛСП) «Приразломная».
Вокруг Приразломной было много споров скептицизма и различных спекуляций. Это непростой бизнес.
Но в России любому бизнесу тяжело.
Чего хорошего? Новость проста:
"...Суммарный доход государства от разработки Приразломного месторождения (лицензия на разработку принадлежит «Газпром нефть шельф») составит 650 миллиардов рублей. Об этом сообщил зампредседателя правления (лицензия на разработку принадлежит дочернему обществу «Газпром нефть шельф»).
И дело не объемах. Дело в том что в Россия теперь добывает на Приразломном месторождении
нефть нового российского сорта ARCO (Arctic Oil)
Есть надежда, что в будущем этот сорт нефти станет более чем заметен на мировом рынке. Мы же смотрим в будущее?
Скептицизм в моем блоге приветствуется!
+ Оригинал взят у teo_tetra в Возврат к самодостаточной индустриальной экономике - основа устойчивого развития в море безумия
Оригинал взят у alexandr_palkin в Возврат к самодостаточной индустриальной экономике - основа устойчивого развития в море безумия
Спрос на нефть имеет пределы
2 апреля 2015, 12::26
При использовании соотношения цен 1985 года доля нефти и газа в современном российском экспорте оказалась бы даже меньше, чем 30 лет назад. Однако радоваться рано.
В рамках проекта «Клуб читателей» газета ВЗГЛЯД представляет текст Евгения Каргина о том, как изменить механизмы нефтяного рынка с пользой для России.
Регулярно поднимается вопрос зависимости нашей страны от «нефтяной иглы»: Россия на ней или «сидит», или «с нее слезает», или уже «давно слезла и модернизировалась».
Однако все эти мнения нередко бывают поверхностными и ошибочными. Например, в тех случаях, когда зависимость оценивается по доле углеводородного сырья в структуре экспорта. Это неверно, и вот почему.
В 1985 году доля нефти и газа в экспорте СССР составляла 48,5% - почти половину. Это дало многим, включая печально известного Егора Гайдара, основания утверждать, что Советский Союз «тоже сидел на нефтяной игле» (примечательна тщетная попытка горе-реформаторов спрятаться от общественного мнения за авторитетом столь нелюбимой ими державы).
Но сама по себе цифра доли сырья в экспорте ни о чем не говорит. Это станет очевидным, если представлять ее не отдельно, а в рамках общей картины экономической системы. В том же 1985 году валовой общественный продукт СССР составил 1382,5 млрд рублей, совокупный продукт промышленности - 844,6 млрд рублей, а совокупный объем экспорта - всего 72,5 млрд рублей (из них на нефть и газ пришлись 35,2 млрд рублей).
Таким образом, экспорт углеводородов, несмотря на свою значимость во внешней торговле страны, не играл какой-либо системообразующей роли в советской экономике: на него приходилось всего 2,5% ВНП или 4,2% конечного промышленного производства.
В таких условиях почти четырехкратное падение нефтяных цен между 1982 и 1986 годами само по себе не могло причинить экономике ущерба больше 1% ВВП, что для полностью самодостаточной высокоразвитой индустриальной экономики совершенно некритично.
Обратимся теперь к современности, и мы увидим прямо противоположную картину. В 2013 году доля минерального сырья в структуре экспорта России составила 66,4%. С учетом изменения относительных цен на товары, вызванного резким подорожанием нефти в 1999-2011 годах, эту цифру можно считать сопоставимой с приведенным выше показателем СССР.
Вполне вероятно, что при использовании соотношения цен 1985 года доля нефти и газа в современном российском экспорте оказалась бы даже меньше, чем 30 лет назад. Однако радоваться рано.
ВВП России в 2013 году, измеренный в долларах США по паритету покупательной способности (реальные обменные курсы занижают наши показатели из-за того, что рубль уже тогда был сильно недооценен), составил 3461 млрд долларов, совокупный продукт обрабатывающей промышленности - 1246 млрд долларов, а объем экспорта - 527,27 млрд.
Именно при сопоставлении этих цифр вырисовывается реальная картина зависимости от «нефтяной иглы»: в современной российской экономике нефтегазовый экспорт составляет лишь 10% от ВВП и целых 28% от валового продукта промышленного сектора. При схожей структуре экспорта зависимость от продажи сырья за границу по сравнению с поздним СССР возросла в пять-семь раз в зависимости от метода оценки, а почти 30% нашей промышленности работает на обеспечение ресурсами зарубежных стран.
За прошедшие с момента развала СССР 25 лет в нашей стране так и не было восстановлено полноценное промышленное производство. В 2013 году его объем составил только 91% от уровня 1991 года, а по главной фундаментальной отрасли - производству машин и оборудования - всего 53%.
В отличие от «постиндустриальных» экономик развитых стран (вроде Германии или Японии), в которых сектор услуг, несмотря на номинальное превалирование в структуре занятости и ВВП, опирается на мощную национальную индустрию, в России приходящиеся на оказание услуг 60% валового продукта представляют собой по большей части перераспределение «нефтедолларов».
Достаточно только представить, что доля сектора «финансовое посредничество» в структуре российского ВВП в 1,5 раза превышает долю всех отраслей машиностроения вместе взятых, а на каждый рубль добавленной стоимости, созданной российскими строителями, накручивается 70 копеек «ударного труда» по статье «операции с недвижимым имуществом» (неудивительно, что, по данным Росстата, в 2013 году средние цены на жилье эконом-класса примерно на 30% превосходили его себестоимость).
Сегодня наша экономика представляет собой колосса с «головой» из финансового посредничества на глиняных ногах нефтегазовых доходов.
Замещением национальной промышленности зачастую стал либо импорт товаров на полученную от углеводородного экспорта валюту, либо отверточная сборка из импортных же агрегатов и комплектующих (которая добралась уже и до авиастроения в лице знаменитого Superjet-100, от которого в России производятся только корпус и компрессоры низкого давления).
В свою очередь это делает нас уязвимыми для внешних факторов: цен на нефть и валютного рынка. Причем первым из них весьма охотно манипулируют США как напрямую, так и через Саудовскую Аравию, а на втором правят бал спекулянты. Мотивы и тех, и других не соотносятся с нашими национальными интересами.
Сложившаяся модель диктует и ограничения для роста благосостояния населения. В конечном итоге любое общество может потребить ровно столько, сколько оно произвело (или выменяло у соседей на произведенные товары).
Наращивать добычу углеводородов, а значит - и количество обменянных на них товаров - уже практически некуда: спрос на них имеет свои пределы, новые месторождения в России являются все более трудноизвлекаемыми, а разведанных запасов нефти (17,8 млрд тонн, по данным Минэнерго) при нынешних темпах добычи (500-520 млн тонн в год, из которых половина идет на экспорт) и так хватит всего на 35 лет.
Реконструкция российской экономики должна быть направлена на возврат к описанным выше советским пропорциям - многократному превосходству национального производства для собственного потребления над внешнеторговыми потоками. Это не только снимет ограничения для роста общественного богатства, но и позволит намного более уверенно и раскрепощенно чувствовать себя во внешней политике.
С учетом огромных запасов всех видов ресурсов 145 миллионов россиян могут спокойно обеспечить себя всем необходимым и желаемым в достаточном количестве. И для этого нужно не так уж и много - грамотное управление народным хозяйством и политическая воля.
Государству пора экстренно мобилизовать все силы для новой индустриализации. Наивно продолжать неолиберальный курс упования на «бизнес», который продемонстрировал разве что умение сочетать несочетаемое, требуя «большей свободы» в выкачивании средств из страны и одновременно совсем не по-рыночному выпрашивая у правительства бюджетные средства себе в поддержку.
Официальное признание ошибочности реформ 1990-х годов и отказ от унаследованных от них неэффективных, а зачастую и просто вредных принципов, методов и инструментов экономической политики является необходимым условием коренного перелома в тенденциях социально-экономического развития России. И в условиях нового витка геополитического противостояния с Западом времени на смену курса остается все меньше.
Оригинал взят у teo_tetra в Какой нам профит с Приразломной?
Оригинал взят у davydov_index в Какой нам профит с Приразломной?
Если кто не в курсе - это Морская ледостойкая стационарная платформа (МЛСП) «Приразломная».
Вокруг Приразломной было много споров скептицизма и различных спекуляций. Это непростой бизнес.
Но в России любому бизнесу тяжело.
Чего хорошего? Новость проста:
"...Суммарный доход государства от разработки Приразломного месторождения (лицензия на разработку принадлежит «Газпром нефть шельф») составит 650 миллиардов рублей. Об этом сообщил зампредседателя правления (лицензия на разработку принадлежит дочернему обществу «Газпром нефть шельф»).
И дело не объемах. Дело в том что в Россия теперь добывает на Приразломном месторождении
нефть нового российского сорта ARCO (Arctic Oil)
Есть надежда, что в будущем этот сорт нефти станет более чем заметен на мировом рынке. Мы же смотрим в будущее?
Скептицизм в моем блоге приветствуется!
+ Оригинал взят у teo_tetra в Возврат к самодостаточной индустриальной экономике - основа устойчивого развития в море безумия
Оригинал взят у alexandr_palkin в Возврат к самодостаточной индустриальной экономике - основа устойчивого развития в море безумия
Спрос на нефть имеет пределы
2 апреля 2015, 12::26
При использовании соотношения цен 1985 года доля нефти и газа в современном российском экспорте оказалась бы даже меньше, чем 30 лет назад. Однако радоваться рано.
В рамках проекта «Клуб читателей» газета ВЗГЛЯД представляет текст Евгения Каргина о том, как изменить механизмы нефтяного рынка с пользой для России.
Регулярно поднимается вопрос зависимости нашей страны от «нефтяной иглы»: Россия на ней или «сидит», или «с нее слезает», или уже «давно слезла и модернизировалась».
Однако все эти мнения нередко бывают поверхностными и ошибочными. Например, в тех случаях, когда зависимость оценивается по доле углеводородного сырья в структуре экспорта. Это неверно, и вот почему.
В 1985 году доля нефти и газа в экспорте СССР составляла 48,5% - почти половину. Это дало многим, включая печально известного Егора Гайдара, основания утверждать, что Советский Союз «тоже сидел на нефтяной игле» (примечательна тщетная попытка горе-реформаторов спрятаться от общественного мнения за авторитетом столь нелюбимой ими державы).
Но сама по себе цифра доли сырья в экспорте ни о чем не говорит. Это станет очевидным, если представлять ее не отдельно, а в рамках общей картины экономической системы. В том же 1985 году валовой общественный продукт СССР составил 1382,5 млрд рублей, совокупный продукт промышленности - 844,6 млрд рублей, а совокупный объем экспорта - всего 72,5 млрд рублей (из них на нефть и газ пришлись 35,2 млрд рублей).
Таким образом, экспорт углеводородов, несмотря на свою значимость во внешней торговле страны, не играл какой-либо системообразующей роли в советской экономике: на него приходилось всего 2,5% ВНП или 4,2% конечного промышленного производства.
В таких условиях почти четырехкратное падение нефтяных цен между 1982 и 1986 годами само по себе не могло причинить экономике ущерба больше 1% ВВП, что для полностью самодостаточной высокоразвитой индустриальной экономики совершенно некритично.
Обратимся теперь к современности, и мы увидим прямо противоположную картину. В 2013 году доля минерального сырья в структуре экспорта России составила 66,4%. С учетом изменения относительных цен на товары, вызванного резким подорожанием нефти в 1999-2011 годах, эту цифру можно считать сопоставимой с приведенным выше показателем СССР.
Вполне вероятно, что при использовании соотношения цен 1985 года доля нефти и газа в современном российском экспорте оказалась бы даже меньше, чем 30 лет назад. Однако радоваться рано.
ВВП России в 2013 году, измеренный в долларах США по паритету покупательной способности (реальные обменные курсы занижают наши показатели из-за того, что рубль уже тогда был сильно недооценен), составил 3461 млрд долларов, совокупный продукт обрабатывающей промышленности - 1246 млрд долларов, а объем экспорта - 527,27 млрд.
Именно при сопоставлении этих цифр вырисовывается реальная картина зависимости от «нефтяной иглы»: в современной российской экономике нефтегазовый экспорт составляет лишь 10% от ВВП и целых 28% от валового продукта промышленного сектора. При схожей структуре экспорта зависимость от продажи сырья за границу по сравнению с поздним СССР возросла в пять-семь раз в зависимости от метода оценки, а почти 30% нашей промышленности работает на обеспечение ресурсами зарубежных стран.
За прошедшие с момента развала СССР 25 лет в нашей стране так и не было восстановлено полноценное промышленное производство. В 2013 году его объем составил только 91% от уровня 1991 года, а по главной фундаментальной отрасли - производству машин и оборудования - всего 53%.
В отличие от «постиндустриальных» экономик развитых стран (вроде Германии или Японии), в которых сектор услуг, несмотря на номинальное превалирование в структуре занятости и ВВП, опирается на мощную национальную индустрию, в России приходящиеся на оказание услуг 60% валового продукта представляют собой по большей части перераспределение «нефтедолларов».
Достаточно только представить, что доля сектора «финансовое посредничество» в структуре российского ВВП в 1,5 раза превышает долю всех отраслей машиностроения вместе взятых, а на каждый рубль добавленной стоимости, созданной российскими строителями, накручивается 70 копеек «ударного труда» по статье «операции с недвижимым имуществом» (неудивительно, что, по данным Росстата, в 2013 году средние цены на жилье эконом-класса примерно на 30% превосходили его себестоимость).
Сегодня наша экономика представляет собой колосса с «головой» из финансового посредничества на глиняных ногах нефтегазовых доходов.
Замещением национальной промышленности зачастую стал либо импорт товаров на полученную от углеводородного экспорта валюту, либо отверточная сборка из импортных же агрегатов и комплектующих (которая добралась уже и до авиастроения в лице знаменитого Superjet-100, от которого в России производятся только корпус и компрессоры низкого давления).
В свою очередь это делает нас уязвимыми для внешних факторов: цен на нефть и валютного рынка. Причем первым из них весьма охотно манипулируют США как напрямую, так и через Саудовскую Аравию, а на втором правят бал спекулянты. Мотивы и тех, и других не соотносятся с нашими национальными интересами.
Сложившаяся модель диктует и ограничения для роста благосостояния населения. В конечном итоге любое общество может потребить ровно столько, сколько оно произвело (или выменяло у соседей на произведенные товары).
Наращивать добычу углеводородов, а значит - и количество обменянных на них товаров - уже практически некуда: спрос на них имеет свои пределы, новые месторождения в России являются все более трудноизвлекаемыми, а разведанных запасов нефти (17,8 млрд тонн, по данным Минэнерго) при нынешних темпах добычи (500-520 млн тонн в год, из которых половина идет на экспорт) и так хватит всего на 35 лет.
Реконструкция российской экономики должна быть направлена на возврат к описанным выше советским пропорциям - многократному превосходству национального производства для собственного потребления над внешнеторговыми потоками. Это не только снимет ограничения для роста общественного богатства, но и позволит намного более уверенно и раскрепощенно чувствовать себя во внешней политике.
С учетом огромных запасов всех видов ресурсов 145 миллионов россиян могут спокойно обеспечить себя всем необходимым и желаемым в достаточном количестве. И для этого нужно не так уж и много - грамотное управление народным хозяйством и политическая воля.
Государству пора экстренно мобилизовать все силы для новой индустриализации. Наивно продолжать неолиберальный курс упования на «бизнес», который продемонстрировал разве что умение сочетать несочетаемое, требуя «большей свободы» в выкачивании средств из страны и одновременно совсем не по-рыночному выпрашивая у правительства бюджетные средства себе в поддержку.
Официальное признание ошибочности реформ 1990-х годов и отказ от унаследованных от них неэффективных, а зачастую и просто вредных принципов, методов и инструментов экономической политики является необходимым условием коренного перелома в тенденциях социально-экономического развития России. И в условиях нового витка геополитического противостояния с Западом времени на смену курса остается все меньше.