Смелый кролик для демона.
Честно говоря, я выпал в осадок. Столь обескураживающего поворота событий я не мог представить себе прежде даже в самых нереальных и сумасшедших фантазиях. Еда, на минуточку, моя еда просит не есть её. Нет, вы только представьте себе: ночь, в вашем животе грядёт третья мировая, особенно, если судить по громогласному урчанию; вы, словно залихватский шпион, проникаете на кухню, в надежде поживиться чем-нибудь съестным, а если повезёт, то и вкусненьким, и делаете, к примеру, сандвич с сыром; великолепное кушанье уже практически у вас во рту, его запах дразнит ваше обоняние и... тут, вдруг, жёлтый, аппетитный кусочек сыра, слегка выглядывающий из двух ломтиков мягчайшего хлеба, начинает шевелиться на манер языка, и раздаётся наглый, басовитый голос: "Эй, друг, лучше не делай этого, спаси меня от смерти. А если есть охота, вон, возьми лучше апельсин, он как раз мне денег должен". Занавес.
Пара едва ощутимых тычков в грудь возвращают меня к реальности, и именно они дают понять, что в прострации я пребывал отнюдь не несколько секунд. Каменная статуя, в моём неподражаемом исполнении, подверглась "нападению" вконец осмелевшего кролика, а я всё никак не могу заставить себя оторвать взгляд от затягивающих, выворачивающих меня наизнанку и обратно, изумрудных омутов. Странно, но на секунду меня пробирает воистину звериный страх и ужас, заставляющий хоть и почти незаметно, но отпрянуть. Морок моментально спадает, контакт нарушен. Я вновь обретаю полную власть над собой, и всепоглощающая злость вперемешку с яростью в мгновение ока затапливают меня, расплавленным, обжигающим сургучом прокатываясь по венам. Молниеносное движение, едва ли видимое человеческому глазу, и её ноги болтаются где-то в полуметре от земли, а мои пальцы безжалостно впиваются в тонкую шею, уже сейчас оставляя багровые отметины на нежной коже. Кажется, ещё немного, и я услышу дразнящий хруст маленьких позвонков.
И снова этот спокойный, холодный взгляд! Это сводит с ума! Я же готов убить этого кролика в любое мгновение, а она даже не пытается закричать или молить о пощаде, и освободиться тоже, просто безучастно висит и сверлит взглядом, словно ничего необычного не происходит. Ежедневный ритуал, мать твою!
Скрипя зубами, отворачиваю голову и натужно выдыхаю, стараясь хоть немного успокоиться. Эта девчонка определённо действует мне на нервы. И зачем я вообще решил это шоу устроить, идиот?! Надо было сразу со всем кончать. Ну как неопытный юнец, честное слово, позор на мои седины!
-Спаси меня, - вновь доносится до моих ушей. Голос совсем тихий и слегка хрипящий от нехватки дыхания, но слова звучат удивительно чётко, колокольным звоном разносясь в моей голове, отражаясь от стенок черепной коробки и множась подобно эху. "Спаси...спаси...спаси...спаси".
- Заткнись! - рявкаю я, оскаливаясь и позволяя кролику полюбоваться на внушительные клыки. Не мало жизней было отдано на их растерзание. Сколько хрящей, костей, брони и даже оружия было перемолото ими, уже и не упомнишь. Великолепное орудие убийства.
И вновь никакой реакции. Да что вообще происходит?! Чувство собственного бессилия вызывает приступ неконтролируемой агрессии, и со всего размаху я бросаю маленькое тельце вперёд. Если бы не кучи непонятного мусора, оставленные нерадивыми жильцами, и несколько картонных коробок, она бы точно размозжила голову об стену.
Всё затихло. Я стою в ожидании. На грани слышимости звучит стук человеческого сердца. Значит, жива. Определённо жива. Чёрные мешки зашуршали, я опять напрягся, желваки на моих щеках нервно дёрнулись. Словно ни в чём не бывало, она уверенно идёт ко мне, и мне кажется, что на самом деле сейчас передо мной лишь бестелесный дух человека, находящегося совершенно в другом мире, где всё происходящее его никак не задевает и не касается.
- Неужели тебе так нужна моя смерть? - она вновь стоит передо мной. Голова опущена, и я не могу увидеть выражения лица, но в голосе скользит такое проникновенное отчаяние и смирение одновременно.
- Она весьма выгодна для меня, юная леди, сожалею, что так вышло, - неожиданно для самого себя, слышу собственный ответ. И вновь тишина. Сейчас она кажется такой вязкой, тягучей и изнуряющей, совсем не такой, как я люблю. Сам не понимая, что происходит, я просто беру её за руку и закрываю глаза. Лёгкий вихрь окружает нас, окутывая пеленой городской пыли, и в следующее мгновение, когда мои веки поднимаются, мы уже стоим на краю высокой скалы, а вокруг лишь бесконечная, мёртвая пустыня, простирающаяся до самого горизонта, где собираются угольно-чёрные тучи, клубящиеся, стремительно разрастающиеся и изредка озаряемые ослепительными вспышками многохвостых молний.
Мы стоим у самого края. Одно лёгкое движение, и она тряпичной куклой полетит вниз, избавляя меня от всего этого хаоса, происходящего вокруг и в моей голове. Я всё ещё держу её руку, такую мягкую и тёплую. А она, как и прежде, стоит с опущенной головой, только плечи слегка вздрагивают. Опускаю взгляд и успеваю заметить прозрачную каплю, бесшумно летящую к земле и моментально впитываемую холодным, серым камнем у нас под ногами.
В изумлении провожу свободной рукой по щеке и вытираю влажную дорожку. Давно похороненное в сырых и тёмных подвалах памяти щемящее чувство в груди пронзает меня, словно заточенная стрела, пущенная умелой рукой. И вновь эти ранящие ощущения, но на этот раз превосходящие по силе своих предшественников в десятки раз. Они бурлят во мне, захватывая, кружа, увлекая в безумный водоворот, и наконец нестерпимо болезненно распускаются огромным цветком ярчайших картин в воспалённом сознании. Размытые образы, ворохом подхваченной ветром осенней листвы мелькают перед внутренним взором, складываясь и распадаясь на тысячи осколков, точно разноцветные стёклышки в детском калейдоскопе. Я оказываюсь просто неспособен вынести эту адскую какофонию, разрывающую мою голову, и с истошным рыком падаю на колени, вцепляясь руками в собственные волосы, почти вырывая их. Ещё несколько мгновений и всё стихает, оставляя за собой привычную тьму и отрешенность.
Что-то нежно касается моей макушки, а я, всё ещё взбудораженный увиденным, судорожно сжимаюсь от этого прикосновения и издаю угрожающее шипение. Но её это совсем не пугает. Её ведь, наверное, вообще ничто не способно испугать, думается мне. Такой вот смелый кролик мне достался. Кролик, победивший демона.