Дао критика. Часть сорок вторая: сказать почти всё почти ни о чем
Опять по следам принесенных френдами ссылок. Не хочется давать их здесь, но вы, если захочется прочесть больше, полагаю, догадаетесь погуглить цитаты.
Итак, некто Губин, бурно жалуясь на свою собственную неудавшуюся карьеру не то критика, не то доминаната на критическом пространстве, попутно рекламирует более удачливую доминатрису: "Книга Галины Юзефович - один из самых замечательных путеводителей по книжному миру изо всех, что мне встречались.". О, думаю я, наверняка это статейка "Как писать о книгах: правила Доминантки Вообще Всего Навсегда Везде". В каковой статье бесценное сокровище хвалитики Халя породила глубокую мысль: "Лучше быть милым котиком, чем неприятным отморозком". Очевидно, налив в содержимое статьи мутной водицы (в соотношении один к ста), Юзефович еще и книжку издала.
О методах Галины Леонидовны народ не весьма добродушно беседует в кулуарах: "Анастасьев Николай Вообще-то не придерешься, все правильно; одна беда только - не не ново, Сэмюэл Клеменс ( более известный под псевдонимом Марк Твен) уже давно разъяснил, как надо редактировать сельскохозяйственную газету.
Михаил Золотоносов Забыли, что сперва надо научиться читать, потом писАть. В целом напомнило пародийные инструкции по пользованию отхожим местом или туалетной бумагой.
Елена ИваницкаяУважаемые коллеги, ну не надо, ну правда. Это же не вам рецепты, а мальчикам и девочкам, которые хотят о книжке рассказать, но не знают, с чем подступиться. (Как неприятный отморозок говорю).
Даниэль Клугер У Пьера Байяра есть замечательная книга: "Искусство рассуждать о книгах, которых вы не читали".
Книгу Байяра я намереваюсь прочесть. Она, похоже, ироничная - и, надеюсь, по-умному ироничная, а то до чертиков надоели беспочвенные высказывания: "У этого аффтара та-ак много самоиронии". Подобные характеристики отчего-то неизменно выводят на дурака/хама/гебефреника, норовящего самоутвердиться за счет троллинга читательского эго и психологического поглаживания своего. (Среди читателей, похоже, подросло не одно поколение мазохистов-любителей анонимного секса. Всем им нравится, когда их дрючит незнакомый хрен-с-горы, поэтому они предлагают присоединяться к их, прости господи, кинкам.) Как он верно заметил Байяр: "Неписанный закон нашей культуры говорит, что необходимо прочесть книгу, чтобы высказываться о ней более-менее определенно. Хотя, по моему опыту, вполне можно вести увлекательную беседу о книге, которой вы не читали, и, может быть, даже с человеком, который ее тоже не читал".
Вероятно, в целом и общем я разделю неприязненную реакцию сетекритиков; подозреваю, что и мне не понравятся предложения Байяра говорить о книге, даже не заглянув в нее, просто вычислив ее место на книжной полке: "Культура - прежде всего умение ориентироваться. Ведь светлой головушкой считают не того человека, который прочел ту или иную книгу, а того, кто ориентируется в них как в системе - то есть понимает, что книги складываются в некую систему, и может определить место каждого элемента по отношению к другим. Внутреннее содержание книги играет здесь меньшую роль". Есть книги, поставленные на ту самую полку незаслуженно - уж я-то знаю.
Однако есть у него и интересные наблюдения относительно ЧИТАТЕЛЯ: "То, что мы считаем прочитанными книгами, на самом деле - хаотическое нагромождение отдельных фрагментов, перекроенных нашим воображением, причем они не имеют ничего общего с чужими такими же нагромождениями, даже если их породила одна и та же книга, то есть мы держали в руках один и тот же физический объект". Для не-критика так оно и есть: не его работа читать то, что служит модной темой для светского трепа; его задача - не попасть впросак и показаться всем любезным и начитанным, какое бы хаотическое нагромождение полупереваренных литературных фрагментов в его голове ни завалялось.
Но должен же критик хоть чем-то отличаться от своего собрата-дилетанта? Должен он отойти в сторону от вездесущего, словно болезнетворные микроорганизмы, "амнепонра"? Или даже приличный критик будет действовать по правилам бордель-маман гуру-критикессы Гэ Юзефович, вещающей в той самой статье с Правилами Доминатрисы Всего: "Разберитесь, какие задачи ставил перед собой автор. Какие-то книги пишутся ради того, чтобы рассказать историю, какие-то - ради языка и стиля". Честно говоря, не хочется читать дальше, поскольку вопросы к критику все равно ответа не получат. Как можно анализировать малохудожественное нечто, написанное без языка и стиля? Что вообще значит "книга, написанная, что рассказать историю"? Корявая новеллизация игры/сериала/чужой книги, фичок с измененными вордом именами краденых персонажей, геймплей, описанный любимым стилем сетературы: пафосным канцеляритом с добавлением соплей в сахаре?
Советы Юзефович живейшим образом напоминают мне предложение недавнего визитера (полного профана в литературоведении, критике, etc.): отставить в сторону главные претензии к вороватому фикеру, пишущему деревянным языком - и с позиции критики (!) обсудить "философские проблемы", поднятые в его писанине. После какового предложения я, признаться, потеряла к собеседнику всякий интерес: если ЕМУ приспичило поговорить об идеях, якобы содержащихся в том, что не имеет ни языка, ни стиля, какого хрена МНЕ делать вид, что мы говорим о литературе? Если до увлекательного нон-фикшена аффтар не дотягивает, а фидбэка (и денег, денег!) хочется, что мне за дело до аффтарских потребностей и амбиций? Я биографию амбициозных фикоперов обсуждать не нанималась.
Однако тот визитер хотя бы критиком себя не считал. Хоть и предлагал отвести таким, как он, дилетантам, отдельный уголок в премиально-паракритической песочнице, где мало смыслящие лепили бы посильные им куличики, читая посильную им литературу. Например, из рубрики "Тварь-критик Пустово-Погорело-Попугайкина рекомендует"... К слову, рубрику "твари-критика" закрыли после всего лишь четырех единиц "мастрида". Ведь штатный панегирист хочет за свой базар издательских денег, а книгоиздатные дела нынче швах: прозу "нидляфсех" читатель не открывает, сколько восторгов на очередное порождение культурного эготизма ни лей...
Сетекритики бывают откровеннее, честнее профессионалов (если только им так же не платят за восторженные комменты, есть и такая профессия для студиозусов, копящих на смартфон - хвалить и ругать "шо было велено" за 11 рублей коммент). Конечно, сетекритика и глупее, и невежественнее. Если сравнивать с Пустовыми, то ненамного, однако же и эта разница чувствуется. Принципиальное отличие в том и заключается, что профессионал в идеале (хотя где он нынче, тот идеал...) не сует вам в нос предложение отделить язык и стиль от остальных компонентов произведения и проанализировать оные компоненты "вне языка". На кой ляд читателям безъязыкая литература? Вот читатель и ушел в игры, в сериалы, к кинематографу ушел. Мало ли на свете искусств для неграмотных?
По мере того как литература теряет свои уникальные черты - стиль и язык, публика уходит все дальше от книг - восторженный читатель-почитатель доминатрисиных советов любезно указывает нам пути деградации критика и всей паралитературной сферы деятельности: "...автор занята не глупостями вроде пересказа сюжетов, а объяснением механизмов книжной индустрии. Она, например, четко, по пунктам, инструктирует, на что именно важно обращать внимание при выборе иностранной литературы: кто есть кто среди редакторов, издательств, переводчиков". Ура! Наконец-то нам дали совет "Как издать любую херь - в конце концов за ваш счет"! В который раз - тысячный? стотысячный?
Эх, Губин, Губин... Вы, поклонники "полезных советов" от ворья на доверии (в которое превратилась паралитературная тусовка), когда-нибудь слышали о текучке и рокировке кадров в том же книгоиздате? Списки "полезных человечков" устареют раньше, чем Халин опус доползет до прилавков. И через год, когда аффтар, пользуясь советами нашей карманной доминантки, напишет "дико актуальную" книжонку, пробьется к Самому Влиятельному Лицу в Книгоиздате, всё там будет по-другому. "Табель о литературных рангах" - не что иное как приманка для лоха: купи списочек, найди цель, стань сталкером важного лица - и напечатайся!
Ну а что писать, объяснят всё те же советчики, числом поболее, ценою подешевле. Губин прямо-таки исходит елеем"...она пошагово излагает, как устроен женский роман и на чем зиждется его успех (грубо говоря, в приличном женском романе героиня никогда не ляжет в постель с мужчиной раньше 86 страницы - точно так же, как в приличном детективе первый труп появится на 12 странице, а второй на 40-й)". Милок, Барбара Картленд, рожденная в 1901 году и почившая в бозе в 2000-м (оцените продолжительность жизни старушки в деменции - причем в эротической деменции), написавшая 723 книги любовной херни, заявляла: "Все мои героини, за исключением одной-единственной, - девственницы. Все молоды и прекрасны. Для всех любовь - это в первую очередь не секс, а проявление самых чистых и трепетных душевных порывов. Они никогда не станут спать с мужчиной, если тот прежде не наденет им обручальное кольцо. Уж во всяком случае, не раньше 118 страницы". Незачем читать ни статьи, ни книги Юзефович. Правила давным-давно расписаны - и отнюдь не ею.
"Это вообще не про книги, а про то, как функционирует современное общество". Вот это верно! Так оно и функционирует: сближая профессионалов с дилетантами, уничтожая целые сферы культуры и теряя свою ЦА в надежде приобрести новую. Ту самую, которой литература что собаке пятая нога.