Глава третья.
У могилы.
Они стояли на кладбище.
Здесь молодому Северусу уже было девятнадцать лет, и его родители погибли. На похороны никто не пришел, только он сам, какой-то сосед и священник.
Святой отец рассыпал соль над могилой и прочитал несколько строк из похоронной молитвы. Когда все было кончено, он торжественно пожал юноше руку.
- В часовне Святого Джеймса сегодня воскресный ужин, ты можешь присоединиться к нам, - сказал он.
У Северуса дернулся уголок рта, но выражение лица не изменилось. Магглам он не доверял - священники они или нет, никаким магглам. И уж конечно, он не собирается сидеть с ними за одним столом. Они теперь ему не ровня.
- У меня другие планы, - прохладно-вежливо ответил он.
- Ну что ж, Вы знаете, где нас искать, если вдруг передумаете.
Священник запахнул пальто и исчез в густом снегопаде, сосед быстро откланялся, не желая больше находиться рядом с этим странным юношей, а Северус остался у могилы, чтобы попрощаться без свидетелей. Надгробия представляли собой две плоские плиты с выгравированными именами родителей и датами смерти - все, на что хватило денег. Впрочем, сам он чувствовал, что сделал более, чем достаточно для людей, которые обращались с ним так бездушно.
- Надеюсь, ты в Царствии Небесном, мама… А ты, отец, надеюсь, никогда туда не попадешь, - с горечью прошептал молодой человек.
Погода портилась, но молодой Северус терпел это так же беспрекословно, как принял родительскую смерть. Непредвиденно, да, но вполне ожидаемо. Внутри он всегда понимал, что старости они не увидят.
- Северус… - позвала Гермиона, - Мне так жаль…
Снейп медленно повернулся, и лицо его исказила гримаса отвращения.
- Чего Вам жаль? Вы видели, на кого были похожи мои родители, чего Вам жаль?
Гермиона опустила взгляд. Ей хотелось как-то поддержать профессора, но, вероятно, он не нуждался в этом.
- Мне жаль, что Вы потеряли родных в столь юном возрасте, и что Вам пришлось хоронить их в одиночку.
- Приберегите Вашу жалость для тех, кому она нужнее! - его будто передернуло от этого сочувствия, - Жалость - для глупцов!
Дух наблюдал за ними и не спешил вмешаться, с каждым словом лишь плотнее заворачиваясь в свои одежды. Снова Северусу протягивали руку, снова он ее отвергал…
- Северус? - раздался тоненький голосок.
Мрачный юноша обернулся. Он прищурился, чтобы разглядеть, кто его звал, но снег валил такой плотной пеленой, что ничего было не разобрать. Но через несколько шагов из белой завесы вышла красивая рыжеволосая девушка. Глаза ее смотрели с прохладцей. Лили. Она нашла его.
- Что ты тут делаешь, Лили? - не своим голосом произнес Северус.
Взрослый Снейп прикрыл глаза - он знал, какой ответ услышит. Не хотелось наблюдать вторую худшую ошибку в своей жизни. Гермиона же смотрела на происходящее с трепетом, но по иным причинам - она знала, что Снейп когда-то любил мать Гарри, знала, что они были друзьями, знала, что это никому не нравилось в школе, и в результате они рассорились. Гарри никогда не упоминал о том, чтобы они мирились, а значит, ничего хорошего она сейчас не увидит.
- Я просто узнала о том, что случилось… Петунья мне сказала… Я же не могла бросить тебя одного справляться с этим…
Северус уставился на девушку так, будто у нее вдруг выросли рога.
- Я понимаю, что мы больше не друзья. Я просто хотела выразить соболезнования. Я сочувствую твоей потере, - искренне говорила Лили.
Всплеснув руками, Северус прижал ладони к губам.
Соболезнования? Да что ты говоришь?! Мисс Безупречность…! Мисс Совершенство мне сочувствует?! - он смеялся.
Лили нахмурилась.
- Не называй меня так! Мне и вправду жаль!
- А как же позволишь называть тебя? Может быть… Фальшивкой? - юноша задумчиво потирал подбородок, - Или предательницей? Нет, конечно же, нет…Все не то… Придумал! Я буду звать тебя просто - миссис Джеймс Поттер!
Гермиона шумно вдохнула. Снейп сделал бы то же самое, но он дышать не мог.
- Северус, я пришла помириться, а не ссориться!
- Это теперь-то, после нескольких лет отчуждения? - саркастично вопрошал Северус.
Молодая колдунья отвернулась, сложив руки на груди. Да нет, не хочет она мириться. Их пути давно разошлись. Он сам сделал свой выбор, он - Пожиратель Смерти. Враг. И никогда уже им не быть друзьями. Северус понял, о чем она думает, и кивнул.
- Конечно. Ты не хочешь дружить со мной. Ты снова играешь роль доброго самаритянина! Гриффиндорцы, все одинаковые…Вы - само лицемерие, пусть даже весь мир считает вас благородными рыцарями!
Глаза Лили превратились в щелочки.
- Ну надо же, как ты все видишь… Это твой Темный Лорд тебя научил? Извращать правду? Нет ничего лицемерного в сочувствии!
- Избавь меня от этих соплей, Лил!
Девушка ахнула. Северус никогда раньше не говорил с ней так жестко.
- Джеймс знает, что ты здесь? - спросил он, пользуясь ее растерянностью.
Гермиона наблюдала эту сцену с изумлением. Думать плохо о матери Гарри как-то не хотелось, но, сказать по правде, Лили очень самовлюбленна. Не хочет иметь ничего общего с Северусом, но при этом требует, чтобы он оценил достоинства и соглашался с ней. Может, конечно, это потому, что она чувствует некую власть над ним…
- Нет, конечно, ему бы не понравилось это. Да никому в здравом уме не понравится! Ты - Пожиратель Смерти, забыл, что ли?
- Это единственная причина?
Лили отвернулась, подставляя лицо ветру и снегу.
- Это единственная причина, которая имеет значение, - спокойно ответила она.
Юный Северус обратил взгляд к могильной плите. Ну да, она права. Они теперь по разные стороны баррикад. Узнай кто-нибудь, что он тут ведет беседы с магглорожденной, Волдеморт лично бы его выпорол. Не то, что бы это его сильно волновало. Лили он любил. И выдержал бы любую боль, лишь бы вернуть все назад, но уже невозможно. Она ушла. Она стала женой человека, которого он ненавидел всей душой.
- Тебе лучше уйти, пока кто-нибудь не увидел тебя, - мрачно сказал он, все еще разглядывая камни.
- Отлично. Мне вообще не стоило приходить, - и Лили пошла прочь.
Северус зажмурил глаза, изо всех сил стараясь не заплакать.
- ЛИЛИ! - отчаянный вскрик.
Она остановилась.
- Что?
С глубоким вздохом юноша открыл глаза и хриплым голосом произнес:
- Убирайся. Просто убирайся прочь из моей жизни.
Сердце Лили пропустило удар. Она не думала, что когда-нибудь услышит такие слова от него. Это же Сев, ее Сев, и он такое сказал…
- Как пожелаешь, - и ушла, не увидев гримасу боли на его лице.
Снейп повернулся к Духу и приказал:
- Уходим отсюда! Здесь больше нечего смотреть!
Вняв его просьбе, Дух поднял фонарь, и яркий свет растворил образ Лили Поттер, оставляющую юного Северуса одного на кладбище. Профессор зажмурился, пряча глаза от слепящих бликов.
Вскоре Дух заговорил опять:
- Можешь открыть глаза.
- Где мы? - спросила Гермиона.
На этот раз они оказались в подвале какого-то дома.
- Нет! - торопливо произнес Снейп, - Нет, Дух, выбери другое!
Дух лишь покачал головой.
- Нужно смотреть, Северус. Мы должны увидеть еще один эпизод.
- Мне не нужно это видеть! - рыкнул он, косясь на Гермиону с какой-то странной печалью, - У меня есть миллион плохих воспоминаний на выбор, не нужно смотреть это!
- Северус, ты не совсем понимаешь… Мы здесь не ради тяжелых воспоминаний. Мы здесь, чтобы увидеть выбор, который делаешь на протяжении своей жизни. Не выбор судьбы, или каких-то высших сил, но тот, что делал ты сам, и что еще предстоит тебе.
Снейп был в ярости. Видеть ЭТО он не хотел.
- Хватит, он достаточно видел! - Гермиона встала на защиту профессора, - Не надо больше!
И в первый раз сегодня Снейп был благодарен за то, что она рядом. Он удрученно смотрел, надеясь, что Дух прислушается хотя бы к ней.
Напрасно.
- Тащите ее сюда! - рявкнул Эйвери.
По лестнице спускались двадцатилетний Северус и один из старших Пожирателей Рудольфус Лестрейндж, спотыкаясь, они волокли по ступенькам Кассандру Дэлавэйр. Ее похитили по приказу Волдеморта, и он лично пытал ее за шпионаж в пользу Ордена. Когда Лорд вволю натешился, бесчувственную ведьму передали этим двоим, приказав отнести вниз и убить, как только очнется. Кассандра была новенькой, весьма амбициозной и подающей большие надежды, но оказалась шпионкой, и теперь заплатит сполна.
- Просто бросьте ее там.
Северус с Лестрейнджем швырнули неподвижное тело на пол.
- Думаю, мы можем прикончить ее прямо здесь, - сказал Северус.
Лестрейндж и Эйвери заговорщицки переглянулись.
- Нет, мы сделаем кое-что получше! Мы убьем ее, а труп пришлем в Орден! - Эйвери загоготал, - И приложим поздравительную открытку - счастливого Рождества!
Решив, что это шутка, Северус тоже рассмеялся.
- Давай, Снейп, раздень ее!
Юноша замешкался.
Что? - он все еще продолжал улыбаться.
Ты слышал, что! Раздевай ее! Не одетую ж нам!...- и Лестрейндж сам начал раздеваться.
Северус побледнел.
- Этого Лорд не приказывал! - выдавил он, надеясь, что голос звучит достаточно твердо.
- Что с тобой? Палка не стоит? - продолжал веселиться Эйвери, - Ну, как хочешь, можешь так посмотреть, только не думай, что тебе не придется больше таскать ее жирную задницу!
Северус опустился на колени и начал раздевать бесчувственную женщину. Он не знал, что делать, отказать им он не мог. Темный Лорд такого не потерпит!
Когда колдунья осталась полностью обнаженной, Лестрейндж с Эйвери занялись своим делом.
Северус отвернулся. Происходящее было слишком мерзким…
Гермиона отвела глаза от ужасающей сцены, когда молодой Северус встал на колени. Глаза ей жгли готовые пролиться слезы, но она ни всхлипом, ни вздохом не показала своих чувств. Снейп, конечно же, понимал, что его участие в том действе едва ли не более постыдно.
- Ну что, Грейнджер? Все еще жалеете меня? - небрежно спросил он, практически без интонаций.
- У Вас не было выбора.
Снейп задумался. Его слизеринская натура призывала согласиться с ее неверным пониманием, но тот взрослый мужчина, которым он стал теперь, знал, что выбор у него тогда был. Выбор у него был всегда. Просто он выбрал - не выбирать. И сейчас явственно это увидел.
- Не торопитесь прощать меня, - шепнул он.
- Ну что ж, неплохо, - Эйвери застегнул брюки, - шевелись давай, Лестрейндж!
Через несколько секунд Рудольфус испустил сиплый стон и откинулся. Северус едва сдержал рвоту от отвращения.
- Приберись тут, Снейп, - Лестрейндж одевался. И снова юноша замешкался.
- Давай уже! Мнешься, словно целка…
Взрослый Снейп с горечью смотрел на лежащую женщину - как не мог тогда, в молодости. Колдунья была еще жива и начала приходить в себя. Глаза ее расширились от ужаса, когда она осознала, где находится, и что произойдет.
Молодой Снейп направил на нее волшебную палочку и прошептал:
- Авада Кедавра!
- ОООООУУУУУ! Наш мальчик получил боевое крещение! - Эйвери захлопал в ладоши, - Это стоит отметить! Не зайти ли потом в какой-нибудь паб? Помоги мне, Лестрейндж, вытащить ее наверх.
- Почему просто не пролевитировать? - оба «товарища» смотрели на юношу как на умственно отсталого.
- Потому что след от магии, придурок! Помогай давай! Подхватишь сзади!
- Хотя бы сейчас мы можем уйти? - Гермиона расплакалась, не в силах держаться больше.
Дух Рождества повернулась к Снейпу:
- Знаешь ли ты, почему я показала тебе это?
- Потому что ты - бессердечная тварь? - но Дама едва ли заметила оскорбление. Прошлое может нести любовь или боль, но это все равно лишь прошлое. А Северус Снейп не мог знать все…
- Жизнь этой женщины отняла не Судьба…
- А я, - признал он мрачно, со стыдом косясь на Грейнджер. Она смотрела на него, и в ее глазах не было презрения.
- Ты совершил это, но причиной ты не был, - и оба профессора изумленно уставились на Дух.
- Кассандра Дэлавэйр была Пожирателем Смерти. Она сама стала шпионить в пользу Ордена, это было ее решение, это запустило механизм, приведший ее к гибели. Ты не искал ее, чтобы убить, ты не хотел убивать ее специально, ты лишь облегчил ее конец.
У Снейпа перехватило дыхание.
- Что ты хочешь сказать? Что я не виноват в ее смерти?
- Я хочу, чтобы ты понимал важность не только своих действий, но и других тоже. Ты можешь многое менять - но тебе не хватает этого знания. Понимаешь меня?
Снейп походил на чокнутого.
- Понимаю - что ты не в себе, - и зашелся дурным смехом.
Гермиона не смеялась. Она поняла. Ошибка его пути была в том, что он обращался к тому, что сделал, к тому, что не сделал, чего не смог предусмотреть, к тому, во что позволял себе верить. Но правда в том, что он был в руках Судьбы так же, как убитая женщина. Есть вещи, над которыми не властны ни любовь, ни детство, ни самый страшный грех.